Изменение политического курса Российского правительства предрешено. И встает закономерный вопрос - в чем причина неудачи гайдаровских реформ и в чем будет заключаться будущая правительственная политика?

Парадоксально, но факт: ни нынешний кризис правительства, ни прошедшие острые съездовские дебаты по конституционному устройству пока не поставили в центр общественного внимания эту ключевую проблему - что есть нынешняя и будущая Россия?

Вместе с тем, сама форма обвального распада СССР, нынешние и будущие последствия этого события затрагивают жизненные интересы каждого из жителей нашей страны. Общественное сознание России не хочет принимать самого факта распада Союза, инерционно считая, что все происходит "понарошку", "невзаправду".

Для России последствия соглашений по СНГ из-за "геополитической инерционности" российского государства оказались более отдаленными по времени, чем, например, для Молдовы или Крыма. Но последствия этого шага неотвратимы и для российской внутренней и внешней политике.

Смена коммунистического тоталитарного режима коммунистически-либеральным (курс М.Горбачева), а затем либерально-демократическим (пока проводимый Б.Ельциным) внесли в советский государственный механизм смертельный для него вирус - "демократию". (Тоталитарный режим таковым и является именно в силу того, что не допускает любых форм социальной свободы. Малейшее ее допущение равнозначно гибели такого режима). Попытки М.Горбачева реформировать тоталитарный режим были заведомо обречены на неудачу, и сам он был обречен на политическое поражение. М.Горбачев войдет в историю как антиполитик, как разрушитель - помимо своей воли - системы коммунистического тоталитаризма.

Орудием разрушения явилась "демократия" - цельная доктрина политического и социального плюрализма, основанная на философии прав человека и гражданина. Именно под лозунгами "демократии" и у нас, и в восточно-европейских социалистических государствах в борьбе с коммунизмом объединились самые широкие слон общества.

Везде политическое развитие прошло по схожей политической схеме: коммунистическая либерализация, приход к власти демократического антикоммунистического блока сил, утверждение и кризис парламентаризма, попытка через сильную исполнительную президентскую власть стабилизировать политический посткоммунистический режим, эрозия самой президентской власти, фрагментация политических сил, вакуум власти, выход на политическую арену националистических движений. Безусловно, эта общая линия развития имела свои зигзаги в отдельных странах. Однако направленность процесса очевидна.

Дробление блока демократических сил произошло везде - у нас раскол и фрагментация "Демократической России", в Чехословакии - "Гражданского форума", в Болгарии - "Союза демократических сил", в Венгрии - "Демократического форума", в Польше - "Солидарности". Последовательно шло и разочарование широких масс в институтах власти - парламенте, режиме президентской власти, самом содержании "демократии" и "демократических реформу. Причина везде одна - глубина кризиса посткоммунистического общества оказалась значительно большей, чем казалось при переходе к реформам, а возможности самого их проведения по либеральной модели значительно суженными.

Попытки быстрого и эффективного экономического реформирования не оправдались ни в одной из этих стран. Линия на бездефицитный бюджет с параллельной либерализацией цен дала частичный и ограниченный эффект. Демонополизация и приватизация производства везде идут трудно и медленно, а без этого нет и собственно реформ. Результат - резкое сокращение деловой активности и застой экономики.

В России падение промышленного производства за 1991-1992 гг. (январь - апрель) - 20,7%, в Польше за 1990-1991 гг. - 40%, в Чехословакии - 23%, в Болгарии в 1989-1991 гг. 36,5% (объем товарной продукции), в Румынии в 1991 г. - на 18,7%.

Везде происходит резкое снижение жизненного уровня основных слоев населения, социальная поляризация общества. В России в марте 1992 г. средняя заработная плата 10% работников с наиболее высокими заработками была в 11 раз выше, чем у такого же количества работников с низким уровнем оплаты труда (в сентябре 1991 г. это соотношение было равно 6). Аналогичная картина во всех восточноевропейских странах. Результат - рост социальной напряженности и острое недовольство курсом правительственных реформ. Общее разочарование в демократии. Отсюда и курс на стабилизацию, проявляющейся в смене правительственных кабинетов. Так что укрепление Е.Гайдара практиками стабилизационного толка не является у нас исключением.

Слабость всех институтов демократической власти порождает в посткоммунистических странах новую тенденцию - к созданию сильного национального государства с явной тягой к умеренному авторитаризму. Идея нации и государства во всех странах региона начинает конкурировать с идеей демократии, Россия идет в том же направлении, хотя и с заметным отставанием. Очевидно, национально-государственная идея в своем развитии может повлечь за собой и существенное изменение политических режимов во всех странах региона. Общее направление режимов, выдвижение на первый план "государственников" и "борцов за национальное возрождение" - также общий знак модернизирующихся посткоммунистических обществ.

Переход к стадии национально-государственного развития кончился политическим крахом для двух многонациональных государств - СССР и СФРЮ, грозит расколом Чехословакии. Распад этих государственных образований - не только следствие пробуждения национальных чувств, происшедшего на фоне общей либерализации режима. Причины, на наш взгляд, лежат в принципиальной несовместимости идей национализма и либерализма.

Однако именно либерализм, не сопряженный с идеей сильного государства, расчищает сегодня путь национализму Именно с этим связан повсеместно рост социальной апатии, разочарование в "реформах", на первых этапах демонстрирующих прежние структуры управления, но не дающих пока ощутимого положительного эффекта.

Общий кризис, крах прежней видимой стабильности однозначно воспринимается и населением, и интеллигенцией как хаос и развал, что собственно и является отличительной чертой антиполитики, проводимой горбачевскими, а сегодня ельцинскими "реформаторами". Утрата веры в реформы, в способность власти к конструктивному действию порождает массовое неверие в самое демократию. Только этим можно и объяснить дистанцирование интеллигенции от новой демократической власти, ее неожиданное "молчание" в нынешний критический этап российской реформы. И дело здесь не только в психологии массового сознания: команда Е.Гайдара сама проводила реформы в значительной мере путем "проб и ошибок".

Общие схемы макрорегулирования были скорректированы даже в более "радикальных" странах - руководство восточных земель бывшей ГДР вынуждено было проводить демонополизацию и приватизацию достаточно осторожно, учитывая все социальные последствия такой линии. В Чехословакии, Венгрии, Польше и других восточно-европейских странах сам процесс приватизации был удлинен, пошел по более "мягкой" схеме. Все правительства этих государств на ходу уточняют свой курс, вводя в него "социальные ограничители". Иначе говоря, курс реформ в посттоталитарных обществах лавирует между Сциллой и Харибдой, ставя цель - провести изменения, но не допустить общего хозяйственного краха.

Реформы только тогда получат поддержку масс, когда достаточно быстро они дадут положительный эффект. И это хорошо поняли в Китае, где за два года реформы принципиально смогли решить "продовольственную проблему". Интуитивное понимание Б.Ельциным опасности неуправляемости реформ, социального взрыва, видимо, и явилось побудительной причиной усиления правительства Е.Гайдара "практиками", способными стабилизировать опасное сползание к стихии распада. Способны ли новые лидеры проводить более пологие реформы, или цель их назначения - элементарная консервация административного статус-кво - покажет ближайшее время.

Но более опасным симптомом, чем даже разочарование в демократии и демократах, является молчание большей части интеллектуальной элиты страны в связи с фактически начавшейся войной в отдельных "независимых" республиках бывшего Союза. А ведь льется кровь в Молдове, Приднестровье, Армении, Азербайджане, Грузии. Почему интеллигенция не поднимает голос протеста против явно дискриминационных шагов новых властей в Прибалтике, Молдове, на Украине? Латвийским законом о гражданстве фактически лишаются гражданских прав около миллиона, т.е. чуть меньше половины жителей этой республики, в основном русских. В бывших союзных республиках принимаются дискриминационные законы о государственном языке, а только на Украине живет 12 млн. русских и более 6 млн. в Казахстане.

Почему МИД РФ - занимает недопустимо уклончивую позицию в этом вопросе? Ведь Россия обеспечила в рамках федерации осуществление гражданских прав в форме собственной государственности для более чем 20 млн. представителей нерусской национальности, отказав в праве на земельную государственность русским регионам в России. А за пределами России в бывших союзных республиках проживает свыше 25 млн. русских граждан. Их право на государственную самостоятельность в рамках новых республиканских федераций отрицается в принципе.

Молчит МИД РФ, Госкомнац (бюрократический и недееспособный пока орган), молчит Верховный Совет России. Почему защита гражданских прав этой группы населения должны быть монополией Аксючица, Астафьева и других лидеров патриотического фронта? Наконец, почему Б.Ельцин собирается строить государственную границу России по рубежам с Украиной? Что, эта сугубо административная граница действительно является историческим рубежом России? И все эти вопросы повисают в воздухе.

Ответ на них один - общественное мнение не смогло осмыслить происшедший распад Союза ССР, всех его драматических последствий. Отсюда не решаемый в принципе спор о границах, разрыв единой технологической цепи производств, разбойны и раздел армии и союзного имущества, одностороннее введение национальных валют и т.д. Следствие - крах идеи общего экономического пространства, единой скоординированной политики.

Коммунистический СССР являлся продолжением российской имперской государственности, его развал впервые за 300 лет выдвигает задачу осмысления Россией себя как свободного, демократического государства.

В принципе идеология и практика либерализма и демократизма, с одной стороны, и реальность государственного унитаризма в России, с другой, - несовместимы.

Либеральные реформы в России с неизбежностью должны были взорвать (и взорвали) унитарную, по форме коммунистическую государственность. Однако в силу конкретных особенностей развития политического процесса на территории СССР это фактически привело к стихийной форме распада союзной государственности и утверждению в республиках "абсолютной" формы государственной суверенности. Последнее с неизбежностью влечет за собой и распад всех форм действенного государственного сотрудничества в этом регионе. Идея государственности во всех бывших союзных республиках (за исключением пока России) связывается с узко понимаемой "национальной идеей". Такое развитие - прямой путь к постоянным конфликтам и возможным войнам на территории бывшего Союза.

Бывшие союзные республики, разрушив унитарное государственное образование - СССР, "проскочили;" золотую середину и стремительно приближаются к другой крайней точке маятникового движения - к утверждению национального государства, провозглашающего свою суверенность в абсолютной форме. Однако идеи национализма и либерализации несовместимы по самой своей природе. В случае укрепления национальной государственности в республиках бывшего Союза (в равной мере, как и бывших "соцстранах") произойдет свертывание демократических реформ и установление жестко авторитарных националистических режимов.

В последнем случае территория Союза ССР (да и значительной части Европы) окажется ареной затяжных национальных и этнических войн (и опыт Югославии это наглядно подтверждает). Каковы же пути избежать подобного развития.

Альтернативой было бы выдвижение на передний план (и особенно это важно для России, Украины, Казахстана да и всех других "союзных" республик) не "чисто" национальной идеи, а идеологии "терпимой" (неконфликтной) государственности, исходящей из необходимости равных гражданских прав для представителей всех этносов и народов в государстве. Утверждение такого подхода привело бы к формированию в бывших республиках Союза (России, Украине, Казахстане и других) близкой к федеративной форме государственного устройства. "Национальная идея", ограниченная "сверху" формой федеративной государственности и переведенная на уровень членов федеральных (либо самоуправляющихся) образований, утратит свою разрушающую агрессивную направленность.

Для выработки внутренней и внешней политики России (да и не только ее) важно идею государственности отделить от чисто национальной почвы (в России не может быть чисто русского, татарского, чеченского и т.д. государства, как не может быть и чисто украинского, молдавского и т.д.). Нет национального народа России, Украины, Молдовы, Латвии, Литвы, Эстонии и других республик. А есть многочисленные представители народов этих стран, каждому из которых должны быть гарантированы национальные и гражданские права в полном объеме.

Во внешнеполитических отношениях со стороны СНГ и бывшего Союза ССР для России принципиально важно везде (в Прибалтике, Молдове, Украине, других республиках) отстаивать гражданские права всех народов, социальных групп (русских, украинцев и других) в случаях их прямого нарушения. Это в полной мере относится и к поддержке права национального самоопределения, будь то на территории России или на территории другой бывшей союзной республики.

Именно задача защиты гражданских прав и свобод всех граждан, национальных и этнических групп на территории бывшего Союза, выработка решительных мер по их гарантированности в случае попрания либо нарушения должна стать центральной задачей новой внешней политики России.

Сегодня же Россия не имеет до конца выверенного и разработанного курса такой политики. Представляется, что важнейшим для России являются следующие внешнеполитические цели:

- не допустить изоляции России на западных и южных рубежах, что отрицательно сказалось бы на ее собственных национально-государственных интересах;

- последовательно бороться всеми политическими средствами за национальные права любого народа в неконфликтной форме;

- учитывая, что Россия лишилась своего непосредственного выхода на Запад, и учитывая возможность образования здесь "буферных" политических союзов (северобалтийского, украино-центрально-европейского, южно-балканского) целесообразно немедленно подключиться к дипломатическим усилиям по их созданию;

- необходимо проработать концепции создания региональных союзов с участием России, Украины, Беларуси и с участием ряда восточноевропейских государств;

- включиться более активно в систему новой безопасности в Европе, заключив региональные соглашения о системе безопасности с готовыми к этому государствами;

- учитывая возможное нарастание напряженности в восточноевропейском регионе, в самом СНГ выработать политическую линию по отношению к возможным здесь конфликтам;

- с учетом изложенного разработать краткосрочные и долгосрочные внешнеполитические программы для Российской Федерации.

Реформы созидательные в России возможны. Для этого сегодня необходима открытая и широкая коалиция. Политический распад обрекает всех на безвременье. Важно понять, что в нынешний переходный период либерализации идея, не соединенная с идеей сильного дееспособного демократического государства, - патентованное условие краха всех благих начинаний. Само государство должно адаптировать все "национальные идеи" в мягкую, неконфликтную форму "терпимого суверенитета", когда каждый субъект федерации (будь то в России, в Украине, Казахстане и Молдове) имел бы широкие федеративные права, выступал бы субъектом права в отношениях с сопредельными "независимыми" республиками. Это - единственный путь избежать конфликтов и войн.