Предстоящий избирательный марафон включает в себя связку из выборов в Государственную Думу, Президента Российской Федерации и серии региональных кампаний: в 1999 г. предстоит избрать глав исполнительной власти в 15-ти и органы законодательной власти в 10-ти субъектах России, а  в 2000 г. — в  конституционный срок проведения выборов Президента — предстоят выборы 30  губернаторов и депутатов законодательных собраний в 21 республике, крае, области.

Все более реальные досрочные выборы президента придают электоральной ситуации острый форс-мажорный характер. Нельзя, к сожалению, сбрасывать со счетов и вероятность роспуска Государственной Думы. От использования этого своего оружия в политической борьбе режим отнюдь не отказался. Подобная авантюра — своего рода политическая месть сходящих с общественной авансцены остатков «демократов» — вполне вероятна.

Масштаб задач требует от оппозиции полной самоотдачи,  напряжения сил и имеющихся ресурсов. Ведь речь идет о судьбе России с ее идеалами социальной справедливости, соборности, коллективизма, о будущем людей на одной седьмой части планеты.
 
Экономическая ситуация
и социально-протестный потенциал
 
Выборные кампании 1999—2000 гг., как это становится все более очевидным, будут происходить на принципиально ином экономическом, социальном, политическом и психологическом фоне, чем аналогичные мероприятия 1995—1996 и тем более 1991—1993 гг.

Эпоха «демократической растащиловки» закончилась. Нынешняя правящая группировка де-градирует, созданная ею политическая и социально-экономические системы функционируют на пределе и даже за пределами своего властного, финансово-экономического и морально-психологического ресурса. Отсюда заимствование «партией власти»  экономических и политических идей и предложений оппозиции, всевозможные маневры вокруг нового правительства Примакова, антикризисным мерам которого КПРФ намерена (как было отмечено на последнем съезде и пленумах пар-тии) оказывать выборочную и требовательную поддержку в той степени, в которой действия Кабинета Министров будут соответствовать национально-государственным интересам России.

Произошел крах в финансово-экономической сфере. Если в 1996 г. Президент шел на выборы с 13-триллионной задолженностью по зарплате, то к сентябрю 1998 г. долги государства по всем выплатам (от зарплат и пенсий до денежного содержания военным) выросли в 8—9 раз. Сверх того,  многие из 15—20 млн. граждан, адаптировавшихся было к новым «реформаторским» условиям существования, одномоментно лишились в результате августовско-сентябрьской финансовой катастрофы 1998 г. своего благоприятного положения. Девальвированными оказались большинство ценностей ельцинской эпохи. Разорился тот оффисно-перекупочный «класс», который составлял главную социальную опору радикал- «реформаторского» течения. И теперь возврат к излюбленному этими силами курсу возможен только при условии перехода все новых слоев населения за грань выживания. Но последние вряд ли оставят этот вызов без ответа.

В социальной сфере поток общественного недовольства вновь выплеснулся в серию более или менее организованных попыток перейти с уровней низового (главным образом, словесного) брожения и верхушечных переговоров на уровень прямого массового социального действия: забастовок, блокирования дорог, голодовок и пр. Акция протеста 7 октября, превратившаяся во всенародный референдум, на котором было сказано «нет» Президенту Ельцину и его курсу, — зримое тому свидетельство.

В морально-психологической сфере нарастает усталость общества от нынешнего Президента. Продолжается консолидация национально-патриотических массовых настроений, формирующих духовную основу нынешнего общедемократического этапа борьбы, который характеризуется вызреванием в стране революционной ситуации российской революции, то есть позитивного качественного скачка в самосознании русского народа. Умонастроения и политическое поведение большинства населения начинают прямо или косвенно концентрироваться вокруг проблем преступно попранных национально-государственных интересов страны, катастрофического положения основной массы граждан.

Все это объективно формирует в обществе ситуацию предвзрыва и осознание — «так дальше жить нельзя».

Однако не следует рассматривать действие всех этих факторов как прямое свидетельство неизбежной «революционизации» масс. Надо учитывать, что даже рост цен, потеря вкладов, массовые невыплаты зарплат и пособий — все это еще не гарантия возникновения серьезных (даже стихийных) действий против режима. В таких условиях придавленные тяжелыми жизненными обстоятельствами люди просто не имеют подчас сил ни на что иное, кроме борьбы за выживание. Кроме того, сам фактор подобных невыплат имеет ограниченное политико-психологическое воздействие. Ведь в целом по России доля зарплаты в доходах граждан давно упала до трети (пять лет назад она составляла почти две трети от всех их заработков). В Москве же она еще ниже — только четверть. В то время как поступления от «прочих источников» — то есть, в основном, крохи и куски со стола большого воровства, всеобщей растащиловки, «бизнеса нищеты», а также огородов и подсобных хозяйств  — составляют сейчас более половины получаемых людьми средств. Таким образом, почва для социального протеста прямого действия зреет лишь очагово. Он в основном концентрируется в регионах, где население лишено возможности получить существенные дополнительные доходы и слабо охватывает ведущие политико-экономические центры страны, что способно обречь даже самый массовый периферийный протест на угасание.

Эффективно продолжают работать и другие социально-экономические механизмы, разлагающие и распыляющие энергию общественного недовольства и неприятия режима. Не имея пока адекватных форм и структур для общественной консолидации, этот протестный потенциал распыляется на  индивидуально-бытовом, микросоциальном уровне, где он трансформируется в борьбу за элементарное выживание на все более понижающемся уровне, либо во вспышки радикализма. Неприятие населением существующего порядка вещей политически не реализуется, а как бы загоняется вглубь.

Понятно, что в такой ситуации КПРФ должна быть готова к двум сценариям развития политического процесса в 1998—1999 гг. С одной стороны, партии предстоит спланировать свои президентскую, думскую и региональные предвыборные кампании в условиях позиционной борьбы. С другой, ее избирательная стратегия обязана предусматривать и вариант действий в условиях дестабилизации и быстрой эрозии режима.
 

Итоги прошедших выборов
 
За пятилетие участия в выборах КПРФ достигла как больших успехов, так и претерпела болезненные неудачи. Тем не менее с 1993 г. наблюдается расширение электоральной поддержки КПРФ. Если думская кампания 1993 г. зафиксировала у нее около 7 млн. сторонников (каждый седьмой из голосовавших), то парламентские выборы 1995 — уже свыше 15 млн. (каждый пятый-четвертый), в ходе же президентской кампании 1996 г. за кандидата КПРФ проголосовало в первом туре — более 24 млн. чел. (каждый третий избиратель), а во втором — свыше 30 млн., то есть  двое из пяти, пришедших к урнам.

Проанализируем губернаторские избирательные кампании, состоявшиеся в регионах Российской Федерации в 1995—1997 гг.: здесь кандидаты от КПРФ или политики, поддержанные КПРФ и НПСР, получили, в целом, голоса 35% избирателей. В абсолютном выражении число россиян, поддержавших кандидатов КПРФ в ходе  этих кампаний, увеличилось в 1,4 раза по сравнению с думскими выборами 1995 г.

Причем количество избирателей, голосующих за патриотическую оппозицию, во многих регионах (даже при снижении общей явки) отнюдь не сократилось по сравнению с итогами второго тура выборов 1996 г. А в ряде регионов электорат КПРФ, народно-патриотических сил по результатам губернаторских выборов существенно расширился. Как это, например, произошло в Краснодарском крае, Республике Марий Эл, Кемеровской, Тульской, Челябинской и других областях. Вместе с тем, оглядываясь на пятилетие предвыборных и выборных сражений, идеализировать достигнутый коммунистами результат, равно как и настроения избирателей, не стоит.

Думские выборы 1995 г. не оказались в полной мере победными для КПРФ: сделавшись первой по количеству депутатских мест партией, она не стала обладательницей большинства  мандатов. Компартия обрела возможность не столько проводить через нижнюю палату свои законопроекты и предложения, сколько тормозить разрушительные правительственные «инициативы». Нынешнюю позицию КПРФ в Думе можно назвать скорее защитной, чем наступательной. Да, это мощная оборонительная линия и лишь уже затем — плацдарм для будущего движения вперед.

Президентская кампания 1996 г. выявила и недооценку со стороны компартии лидерского начала, всегда первенствующего в кризисных обществах и берущую на себя главную наступательную роль в общественных кампаниях. Именно безудержная эксплуатация этого синдрома (заземлявшегося то на Горбачева, то на Ельцина) теми, кто добивался разрушения сначала СССР, а затем и России, во многом помогла им сокрушить нашу страну.

КПРФ же в ходе кампании 1996 г. продолжала опираться и взывать преимущественно к партийному началу, делающему ставку на организацию как на коллективный субъект политического процесса. Началу, в той или другой степени исповедующему идеалы демократизма, коллегиальности, даже соборности. Началу, что свойственно высокоразвитым, стабильным, спокойно существующим обществам. Хотя ни в коей мере и не игнорирующему роль личности, лидера.

Возрастает роль кадрового вопроса. Если для президентской «баталии» у КПРФ есть «раскрученный» и авторитетный кандидат, то для думской и региональной кампаний заметен личностной дефицит. У многих знающих, даже очень представительных деятелей компартии не оказывается часто «пустячка» —  общенациональной известности. Партия испытывает острую нехватку «звезд» второго и третьего плана. Хотя все условия для их появления были. Вспомним, в прошлом составе Думы на должностях председателей парламентских комитетов (которые занимают сейчас представители КПРФ) прежние политики сумели очень неплохо сделать себе репутацию, «раскрутить» себя. В отличие от многих сегодняшних коммунистов.

Недостаточное умение работать в режиме практического (или, как сегодня любят говорить, — публичного) политика представляется слабостью, общей и для партии и для фракции КПРФ.

Вместе с тем компартия Российской Федерации, обладает отрядом ярких, высокоавторитетных деятелей. И у нее есть реальная возможность, органично объединив два эти начала, укрепить свои позиции, усилить мощь своего политического действия. На президентских выборах 1996 г. она вплотную подошла к решению этой задачи, хотя и не смогла полностью ее осилить.

Известным недостатком в выборной работе партии последних лет была и определенная идеализация умонастроений избирателей. Подчас считалось само собою разумеющимся, что режим и его лидеры просто обречены на провал в ходе голосования. Их-де смоет волна голосования протеста. Коммунисты недоучитывали политическую живучесть «партии власти», отчаянную клановую спайку стоящих за Ельциным сил, его личную изворотливость, а также финансовую поддержку олигархии.

Не всегда оказались готовы партийные организации в ходе выборных кампаний и к тотальной промывке мозгов избирателей со стороны прорежимных СМИ, яростному нажиму местной администрации. То есть, к тому, что помогает режиму воздвигнуть в сознании  миллионов граждан барьер страха, который делает их глухими к призывам возродить базовые социальные ценности: справедливость, честность,  солидарность.
Это же проявилось и в ходе региональных выборных кампаний.

Партия включилась в выборы на местах под лозунгом интеграции во власть. А точнее — перехвата в регионах властных позиций с целью нейтрализации в будущем того административного ресурса режима, который он может использовать против оппозиции в ходе решающих для судеб страны кампаний 1999 и 2000 гг. В итоге сегодня можно говорить о более чем трех десятках субъектов Федерации, где у руководства стоят главы администраций — члены КПРФ или политики, победившие при поддержке КПРФ и НПСР. Это, объективно говоря, в корне изменило политическую ситуацию в стране.

Однако КПРФ, зачастую побеждая на региональных выборах, столкнулась и с новыми для нее проблемами: компартия не успела повсеместно создать и до конца отладить свои  структуры. Она не очень освоила «правила игры» в самих органах местной власти и в особенности — вокруг них. Попросту говоря, коммунисты не успели дорасти до возникшей проблемы. Региональные успехи пока не привели к оформлению полноценных оппозиционных «полюсов влияния». Смещение фокуса политического противостояния на места требует от КПРФ и ее союзников врастать — через всевозможные дочерние структуры — в экономику, социальную и культурно-бытовую сферу регионов, создавать там узлы своего влияния и опорные пункты. Однако этот процесс идет медленно.

И еще об одном последствии успешного участия КПРФ в региональных выборных кампаниях. Партия (и ее окружение) обрели — под действием электоральных проблем — стимул для выхода из той кадровой заминки, что все серьезнее сдерживает сейчас как ее структурно-организационное продвижение вперед, так и процесс наращивания вокруг нее интеллектуальной «атмосферы», тормозит превращение КПРФ в духовного лидера страны. Однако процесс формирования того слоя местной оппозиционной элиты, что втягивал бы в себя людей, умеющих привлекать и концентрировать на себе внимание народа, также идет медленно.

В целом, анализируя итоги избирательной борьбы последнего времени, можно сделать следующие выводы:

• КПРФ — устойчиво контролирует относительное большинство российского электората.
• КПРФ располагает адекватным для решения стоящих перед ней задач властным ресурсом и в Государственной Думе, и в Совете Федерации, и в органах государственной власти в субъектах России.

Позиции партии в Федеральном Собрании, среди глав регионов и законодательных собраний субъектов Федерации можно рассматривать и как плацдарм для обретения решающих властных полномочий, президентского поста. Тогда как региональная сеть точек и очагов влияния партии способна выполнять — с электоральной точки зрения — функцию оргструктуры и непо-средственного инструмента ведения конкретной избирательной кампании и закрепления результатов, достигнутых в ее итоге.
В целом, можно говорить о возникновении системы, способной как стабилизировать общую ситуацию в стране, сдерживая волну безвластия, так и играть роль механизма для дальнейшего продвижения партии во власть.

Характеристика субъектов
политической борьбы
 
Анализируя современную политическую ситуацию, следует отметить ее значительное осложнение, вызванное перегруппировкой сил и трансформацией «партии власти» после краха радикал-реформаторской экономической системы, последовавшего 17 августа. Это обусловливает повсеместно наблюдаемое стремление различных отрядов режима «сменить кожу».

Можно говорить, что сегодня сформировалось несколько центров силы. Это КПРФ и ее сподвижники по Народно-патриотическому союзу. Это остатки «партии власти», концентрирующиеся вокруг Березовского, которых на политической арене представляют то Черномырдин, то Лебедь, то кто-нибудь еще. Это так называемая «центристкая» организация  Ю.Лужкова. Это, наконец, правый радикал-либеральный полюс, ориентированный на Немцова, Чубайса, Гайдара. Есть, наконец, и «демократическая оппозиция» в лице Явлинского.

Создается впечатление, что конкуренция группировок в самой «партии власти» не позволит ей выставить единого кандидата на президент-ских выборах. Хотя усилия к этому прилагаются и будут прилагаться. Объективно здесь скорее возможно формирование двух  или трех полюсов притяжения.

Такая ситуация вполне благоприятна для КПРФ и ее союзников, обладающих авторитетным и «раскрученным» лидером, опирающимся на мощные общенациональные и региональные политические структуры. Вместе с тем вполне очевидно, что будут предприниматься и попытки отколоть часть сил от оппозиционного блока, сформированного КПРФ. Этому служат лозунги «левоцентризма». Этому же служит и усиленное навязывание обществу мысли о том, что кандидат КПРФ (первенствуя сегодня в общественном мнении страны и имеющий все шансы на успех в первом туре президентских выборов) будто бы фатально обречен на неуспех во втором туре голосования. Часть коммунистических избирателей наверняка попытаются перетянуть к себе псевдопатриотические и якобы оппозиционные образования, которые начнут бурно возникать на левом фланге по мере приближения выборов.

Понятно, что раздробленность прорежимных сил в Центре станет влиять и на поведение региональных ответвлений «партии власти». И потому формирование мощного полюса притяжения в лице сил вокруг КПРФ, наличие сильного отряда ее представителей в органах государственного управления способны будут по-своему корректировать этот сдвиг в сторону расширения поля взаимодействия левых с региональными элитами.

Что есть КПРФ сегодня?
 
Тем более, что дела компартии давно перестали быть только ее «личными» делами. Положение в КПРФ, ее инициативы, заявления лидеров остаются сегодня в числе основных политических новостей. Опросные данные доказывают, что уже большинство граждан России — вне строгой зависимости от их идейно-политических склонностей — не упускают случая попробовать, образно говоря, «на зуб и на вкус» компартию и связанные с нею возможности и проблемы. Анализируя полученные впечатления, люди выстраивают свои взгляды на те или другие стороны жизнедеятельности КПРФ. И получается так: с одной стороны, коммунисты адаптируются к умонастроениям людей, с другой — избиратели «примеряют» к себе нынешний образ компартии, оценивают, что может дать им приход коммунистов к власти.
Так что же такое сегодняшняя КПРФ в глазах избирателей?

Показателен образ КПРФ, выстраивающийся на простейшей шкале оценок, даваемых по принципу «самая-самая». Хотя половина населения все еще не способна даже на такую «экспертизу», именно КПРФ чаще прочих  признается остальными гражданами (24—30% россиян) наиболее активной и выражающей интересы народа; самой честной и порядочной; наиболее патриотичной и действующей во спасение России. КПРФ куда реже, чем НДР, обвиняется в лживости; и в гораздо меньшей степени, чем, например, ЛДПР, — в продажности. По показателю «интеллектуальность» компартия уступает только «ЯБЛоку».

Вот оно — эмоционально-образное наполнение тех взглядов на КПРФ, которые существуют в электорате и во многом формируют его.

Так что сегодня можно сказать: задача зарекомендовать себя в глазах страны «умной, сильной, честной, ответственной» силой, которая давно ставилась перед КПРФ в партийных документах и материалах, реальна и в известной степени достижима в обозримый отрезок времени. Но только — «в известной степени». Поскольку все эти качества, как видим, признает за КПРФ пока еще недостаточный для прорыва к власти слой избирателей. Существенная их доля молчит. И трудно сказать, какие чувства возобладают в этой среде в острокризисный момент.

Понятно и другое — образ партии формируется отнюдь не разовыми акциями. Это квинтэссенция откликов на ее действия как на федеральном, так и региональном уровнях, синтез всех информационных потоков, влияний и внушений. Решающее значение в предстоящий предвыборный период будут иметь действия партии, а не их словесное оформление или одни лозунговые декларации. И здесь в формировании позитивного образа КПРФ особую роль сыгрет оценка в народе итогов деятельности коммунистической фракции в Государственной Думе, представителей КПРФ — на губернаторских постах, партийных групп — в республиканских, краевых, областных законодательных органах.

Поэтому коммунистам необходимо культивировать у населения интерес к Думе. Ибо она представляет собой один из очень немногих устойчивых и в целом доступных общественных ориентиров и каналов, позволяющих политическим организациям доносить свои взгляды и инициативы до населения. А населению — отслеживать (по парламентским баталиям) ход политических дел в стране. Сегодня Дума вообще представляет собой чуть ли не единственную «точку стабильности» российского общества.

Компартия
и протестный электорат
 
Протестный электорат страны продолжает расти. Можно утверждать, что по сравнению с 1993—1995 гг. он вырос вдвое. Характерным для его настроениями стали: отторжение нынешнего «реформаторского» курса; более высокая оценка советского прошлого и вероятного социалистического будущего, чем демократического настоящего; ориентация на национально-государственные ценности; отсутствие жесткого неприятия социалистических ценностей. Из-за колоссального расширения протестного электората КПРФ отчасти утратила в нем прежние абсолютно доминирующие позиции, хотя и сохранила симпатии до 85% своих сторонников образца 1995—1996 гг. (такого прочного ядра последователей нет ни у одной политической силы страны). Образно говоря, ее захлестнула волна нового протестного электората. Он стал гораздо шире, и партия в нем «тонет».

Именно такое изменение структуры и сути избирательного корпуса страны, сильно выросшего после 1996 г., и определяет изменение ситуации в среде голосующих россиян в целом.

Социологические замеры говорят: сторонящаяся коммунистов доля населения составляет ныне не больше двух пятых общего числа избирателей. Причем значительный отряд жестких недоброжелателей компартии (из среды работников физического труда и творческой интеллигенции) находится среди неголосующих или редко голосующих граждан, то есть компартия упускает до половины голосов в принципе положительно ее воспринимающих граждан. А это — почти треть национального избирательного корпуса.

На какие же возрастные и социальные группы населения может рассчитывать КПРФ в ходе предстоящих избирательных кампаний? Что способна она «унаследовать» из электората «партии власти»?

Ныне в неопределенности зависла ключевая для современной России проблема — проблема собственности. Даже для тех 10—20% населения, которые выиграли в результате «рыночных реформ» последних лет, она остается нерешенной из-за шаткости самого режима, обеспечившего перераспределение богатства из общенационального в личное. Сегодня они порою очень резко критикуют Ельцина и его ближайшее окружение. Однако вопрос о гарантиях добытой собственности решается этими группами населения путем выведения его за российские рамки: присвоенная собственность чаще всего обращается в деньги и в таком «превращенном» виде утекает за границу.  Этим определяются  ментальность и политические действия данных групп. Массовой опоры КПРФ здесь никогда не найти. А вот поиск контактов с национально ориентированными товаропроизводителями должен стать постоянной заботой партийных организаций. Создание в этих слоях групп сторонников вполне реально. Это еще и залог укрепления материальной базы будущей предвыборной кампании КПРФ.

Изменения в бывшей социальной опоре «пар-тии власти» предопределяются и падением притягательной силы собственности,  то есть надежд «неофитов рынка» (в частности, пресловутых «челноков») превратиться в крупных буржуа, получающих от этой собственности прибыль. Приходит понимание, что «встать на ноги» им все равно не дадут. Здесь также отчетливо видны резервы для расширения базы поддержки КПРФ. Это те, кто еще недавно — пусть даже и вынужденно — торговал и был доволен судьбой, а сегодня поставлен на колени обвальной финансовой и фискальной ситуацией, рэкетом, в том числе государственным. Это и те, кто мечтает вернуться к пусть и небольшим, но достойным и твердым заработкам в системе государственного сектора экономики.

Однако заметим: сдвиг в электоральном поведении тех же «челноков» возможен лишь в случае соответствующей программной проработки позиции КПРФ, при умелой и доходчивой подаче ее экономической платформы. Необходимо, например, обобщение и распространение опыта поддержки малого бизнеса в регионах «красного пояса». Кстати, введение Госдумой налога на вмененный доход — механизма из арсенала ленинской Новой экономической политики — способно открыть дорогу для работы партийных активистов среди значительной части граждан, вовлеченных в торгово-рыночную стихию.

У остального населения, не участвующего в «рыночной» гонке за личным успехом, нарастает тяга к полноценной профессиональной деятельности, которая, однако, не получает аде-кватной поддержки в обществе, где последовательно разрушается вся производственная сфера. Образующийся на почве этого противоречия потенциал интересов рождает особенно мощное требование восстановить общенародную, государственную собственность. И этот общественный запрос КПРФ просто обязана удовлетворять в своей думской и политической деятельности.

Отдельно следует остановиться на границах поддержки КПРФ со стороны рабочего класса, особенно наемных работников физического труда. Отметим: разгром рабочего класса в годы реформ обернулся его распылением, частичной маргинализацией, массовой вовлеченностью в так называемый «бизнес нищеты». Это делает основные слои рабочих легко восприимчивыми к тактике внушений и мелких подачек со стороны «партии власти» (с близким, по сути, явлением в рядах рабочего класса коммунисты столкнулись и сразу после гражданской войны, когда перед ними остро встала проблема потери влияния в этой среде). До половины рабочих избирателей сегодня еще не с КПРФ. И это — основной резерв для ее электоральной деятельности.

Как показывают исследования, только коренные социально-экономические преобразования и восстановление промышленного производства способны восстановить влияние компартии среди рабочего класса, а это вопрос времени.

При поддержке каких же социальных групп возможен сегодня электоральный прорыв КПРФ?

Прежде всего за счет бывшего советского «среднего класса»: остатков высококвалифицированных рабочих, инженерно-технических работников, социальной  интеллигенции, военно-служащих. Они сегодня составляют до двух пятых национального избирательного корпуса. Недоверие к коммунистам здесь гораздо ниже, чем в среднем по стране, доля же лиц, допускающих для себя голосование за КПРФ, ощутимо выше. Причем больше всего неиспользованного партией электорального потенциала в среде военнослужащих. Расширение поддержки со стороны бывшего советского городского «среднего класса» плюс сохранение имеющегося (но в последнее время подвергающегося эрозии) высокого уровня доверия в сельском электорате, а также среди определенных групп пенсионеров — вот что вполне способно серьезно прирастить на думских выборах электорат КПРФ.

Теперь о возрастных пределах поддержки партии.

Неиспользуемым ее резервом являются поколения фронтовиков Великой Отечественной, их детей и внуков, отчасти «наследующих» взгляды старших. Именно здесь наибольший уровень доверия КПРФ и намерений за нее голосовать. Среди 26—35-летних доля лиц, не зарекающихся от голосования за коммунистов, достигает почти 40%;

среди 46—55-летних — 45% и столько же среди ветеранов. Впрочем, когда политические оппоненты утверждают, будто КПРФ — это партия пенсионеров, необходимо реально отдавать себе отчет в том, что здесь есть и лукавство. А состоит оно в том, что наиболее массовой возрастной группой электоральной базы самой  «партии власти» являются также именно пенсионеры, хотя и другое их политическое поколение — люди, на 5—10 лет отстающие по возрасту от ветеранов Отечественной по возрасту.

В общем в ходе предстоящей выборной кампании КПРФ потребуется точный психологический учет возрастных особенностей всех ее сторонников и противников.

Конечно, вышеприведенный анализ в известной степени огрублен.

Так, следует помнить, что одной из ведущих социальных тенденций в стране остается крайне искажающая всю картину общества маргинализация: не прекращается дробление социума на все более малые социальные группы и прослойки, вплоть до суверенных личностей-атомов. Вместе с тем — и это обратная сторона маргинализации — все большая часть личностей-атомов начинает приспосабливаться к своему нынешнему положению как единственно возможному и страшатся перемен. Социальные связи между этими людьми и обществом напоминают сегодня те, о которых говорил К.Маркс применительно к крестьянству: «Крестьяне образуют класс так же, как отдельные картофелины образуют мешок с картофелем».
Все больше проявляется мелкобуржуазная психология.

Преобладающим социальным действием в обществе делается поиск средств для выживания в данный момент (независимо от того, какая из форм собственности его способна обеспечить) и на все более понижающемся уровне. Существование большинства социальных групп напоминает бег белки в колесе. Ни на какое другое действие в рамках данной суеты у человека подчас не хватает сил: ни физических, ни материальных, ни духовных, ни интеллектуальных.

А потому компартии, если она хочет победить, необходимо овладеть технологиями влияния на «гниющее», то есть очень неравномерно (то вяло, то активно) деградирующее общество, изыскивая те контактные точки во взаимоотношениях с ним, влияя на которые можно «достучаться» до сознания и чувств этих людей.
И здесь первостепенную роль играет эмоциональный фактор, внешне эффектное политическое действие. В грядущей избирательной кампании КПРФ надо больше обращаться к людям на языке, характерном для сегодняшнего стиля их жизни, то есть на языке тех, кто занят проблемами выживания. А именно: партия должна предложить им понятную программу наведения порядка в стране, описать механизм «расшивания» кризисных узлов (особенно тех, что душат человека в повседневной жизни), гарантировать защиту национального достоинства. Партия должна дать такую интерпретацию лозунга социальной справедливости, в которой бы четко отразилось право трудящихся на получение полноценной доли общественного богатства — право, которое было попрано незаконными программами ваучеризации, акционирования и т.д.

Основой предвыборной платформы партии должно стать требование возвращения государству его роли регулятора и гаранта стабильности в обществе. Роли, традиционной для исторического российского и советского государственного устройства.

Государство должно взять на себя свою долю ответственности за каждого гражданина, каждого члена общества. Люди устали от того, что они брошены на произвол судьбы, пресловутая «свобода» («каждый сам за себя») обернулась заброшенностью человека, породила у него самоощущение ненужности. В повестку дня встало спасение нации.

В целом же, определяя очертания избирательного корпуса КПРФ, следует, очевидно, определить три граничных его состояния:
 

• во-первых, минимально необходимый, а потому критический (за него партии уже нельзя опускаться) размер народной поддержки. За не-го следует принять те 15 млн. голосов, что бы-ли полученны коммунистами на выборах 1995 г.;
• во-вторых, как бы средний оптимальный результат, закрепляющий за КПРФ решающую часть уже имеющейся у нее социальной базы. А имено: помощь тех 20—22 млн. избирателей, что голосовали за кандидата КПРФ в первом туре президентских выборов (это примерно 30–32%  от возможного числа пришедших к урнам);
• в-третьих, «прорывной», то есть безусловно победный итог, позволяющий компартии прочно опереться в ее думской и общественной деятельности на волну протестных настроений в стране.

Исходя из этих пределов электорального влияния КПРФ, можно наметить и новые подходы к проблеме поднятия активности избирателей. Сейчас, например, уже не эффективна проявлявшаяся иногда у коммунистов жесткая нацеленность на явку к урнам исключительно их собст-венного дисциплинированного электората. Упования иных организаторов на то, что — дай Бог — пойдет дождь и на избирательные участки придут только сторонники КПРФ (особенно пенсионеры), просто ущербны. Когда «партия власти» предпринимает, хоть и со сверхусилиями, ответную мобилизацию лояльных к ней групп населения, такая тактика компартии оказывается обречена на поражение...

В целом же, как отмечено, более половины населения (от 55 до 60%) в наиболее работоспособном возрасте (от 35 до 55 лет) ныне вполне допускают для себя голосование за коммунистов и представителей народно-патриотических сил, декларируют поддержку основных социально-экономических и политических программных требований КПРФ. При условии установления эмоциональной связи с такой огромной массой избирателей — а это возможно, если КПРФ на деле сможет доказать им свое не только морально-политическое, но и программное, интеллектуальное лидерство в обществе, — даже частичная мобилизация этого электората окажется вполне достаточной для решения стратегических задач партии. Ведь, как показывает опыт, КПРФ пока использует только половину своего избирательного потенциала.

Блоковая политика:
КПРФ, союзные организации, политические оппоненты
 
Серьезного переосмысления требует блоковая политика КПРФ в электоральном процессе. «Партия власти» все активнее предпринимает попытки изоляции коммунистов, стремится замкнуть их только на леворадикальную часть из-бирателей. Кроме того, она стремится размыть и сам оппозиционный образ компартии. Используя блоковую политику, она пытается создавать под «левоцентристкими» и «народно-патрио-тическими» вывесками свои объединения, призванные дезориентировать оппозиционного избирателя.

Приближающиеся думские выборы, скорее все-го, будут вообще носить более сложный и жесткий для КПРФ характер, чем в 1995 г.

Уже наметилось формирование нескольких ключевых блоков со своими потенциальными кандидатами в президенты. Это:

• правоцентристский блок В.Черномырдина (НДР);
• либерально-оппозиционный блок Г.Явлин-ского;
• либеральные блоки, окрашенные в патриотические цвета А.Лебедя и В.Жириновского.

С одной стороны, все это — наглядное свидетельство морально-политического краха властей. Но, с другой — подобного рода действия есть опасный обман избирателей. И потому перед КПРФ встает задача сохранить за собой один из основных полюсов политического притяжения, не растеряв своих избирателей, которые могут не сориентироваться в многоцветье партий и лозунгов. Поэтому все большее значение в электоральном процессе приобретает вопрос о диалектике взаимоотношений КПРФ и НПСР.

Народно-патриотическая коалиция в немалой степени послужила укреплению общего авторитета компартии. Однако пока не принесла заметных прорывов в деле практического расширения ее социальной опоры. Создается впечатление, что элек-торальной базой народно-патриотической оппозиции так и остается в решающей мере лишь «собственный» избирательный корпус КПРФ. НПСР пока играет роль не столько проводника своих идей  в новые группы населения, сколько стабилизатора, «закрепителя» уже имеющейся социальной опоры коммунистического движения.

При выработке тактики союзов и в ходе формирования предвыборных (думских) коалиций главный принцип для организации — не потерять «своего» избирателя. Поэтому на парламентских выборах, где вообще сильно партийное начало, наиболее выгодным и целесообразным для НПСР представляется  ведение избирательской борьбы под символами КПРФ.

Тогда как для президентской кампании тактика широкого фронта государственнических, патриотических сил, консолидирующихся вокруг единого кандидата НПСР, будет скорее всего оправдана.