В.Соколенко,
кандидат исторических наук

В приоритетах геополитических конструкций отражено соотношение цивилизационных потенциалов в конкретно-исторический период.

К концу ХХ в. завершилась эпоха глобального идеологического дуализма – движущей силы цивилизационной и геополитической эволюции. Идеологическая плоскость соревнования за доказательство цивилизационного совершенства исчерпала свой эволюционный ресурс.

Новой движущей силой становится борьба цивилизаций за выживание, в рамках поиска путей приспособления к реалиям общепланетарного эволюционного процесса, вступившего на рубеже ХХ — ХХI вв. в стадию Глобализации.

В 90-х годах ХХ в., после распада идеологического «сосущест-вования» начала формироваться новая конфигурация соотношения цивилизационных потенциалов.

Этот процесс исторически совпал с периодом «цветения» атлантической цивилизации, создающим питательную почву для самопроизвольного утверждения его цивилизационного абсолютизма, в свою очередь порождающего мессианские и экспансионистские доктрины.

Экспансионизм атлантизма оправдывается «цивилизационным совершенством», которое не признается другими цивилизациями, в частности, ориентированными на ценности сакральной Традиции.

«Сегодня совершенно очевидной становится невозможность бесконфликтной экспансии либерализма, особенно в тех сферах общественного бытия, которые наиболее цепко удерживают ценности, воспитанные национальной духовно-культурной традицией»¹.

Возведенное атлантической цивилизацией в абсолют рационалистическое Начало делает атлантизм культурологически нестыку-емым с другими цивилизациями, в основе организации которых лежит Начало, проистекающее из линии Души, цивилизационная сущность которых базируется на морально-этических устоях.

Формирующийся по этой разделительной линии антагонизм, лежит в основе становления новой конфигурации цивилизационного дуализма: с одной стороны — атлантическая цивилизация, с другой — остальные цивилизации, среди которых лидирующее положение по своему цивилизационному потенциалу занимают славянский и исламский миры.

Наличие разделительных линий порождает проблему цивилизационной безопасности.

Атлантизм связывает решение этой проблемы с сохранением военного превосходства, обеспечиваемого путем расширения НАТО и таким образом распространением сферы влияния блока на другие районы мира, выходящие за пределы ранее установленной зоны ответственности, произвольно, без санкции ООН, утверждая свое право на применение военной силы.

Укрепление атлантизмом силового обеспечения цивилизационного экспансионизма, провоцирует укрепление военных потенциалов, включая оружие массового поражения, со стороны государств — представителей других цивилизационных систем в рамках борьбы за свое цивилизационное выживание.

Таким образом, в современных реалиях речь идет о смене противостояния идеологических глобальных систем — противостоянием цивилизаций, в частности, описанным в теории «столкновения цивилизаций» С.Хантингтона.

Однако несмотря на то что доктрина западного либерализма действительно выдержала «естественный отбор» цивилизационной эволюции, тем не менее современные реалии и императив выживания, требующие сохранения цивилизационного разнообразия как непременного условия всеобщего развития, ставят под сомнение ее «универсально-цивилизационный смысл» и предполагаемые ею униформистские перспективы мира.

«Перегруппировка» цивилизаций отражается в геополитике.

Объективно в обществе как и в природе, невозможен абсолютный монополизм, означавший бы остановку развития и распад всей формы.

Вечность дуализма природных Начал — «добра» и «зла», тезиса и антитезиса и т.д. пронизывает и все «этажи» человеческого общества. Глядя через призму этой логики на развитие геополитического процесса можно констатировать, что после распада СССР дуалистический принцип в геополитике не исчез, а лишь видоизменился.

Абсолютный монополизм в ми-ре не только США, но и какой бы то ни было любой другой супердержавы невозможен в принципе по этим же причинам.

С распадом СССР сформировалась иллюзия «однополярности» или «униполярности» в геополитической конструкции мира. Она имеет своих сторонников.

В частности, американский политолог Чарльз Куртхайм утверждает, что после ухода с авансцены мировой политики СССР «на планете действует только одна супердержава — Соединенные Штаты Америки. В этом смысле мир стал однополярным»².

Как представляется, более взвешенную позицию демонстрирует Я.Накасонэ, бывший премьер–министр Японии, когда, говоря об участии США в начавшейся 2 августа 1990 г. войне против Ирака, отмечает, что «утверждения о том, что в результате военных действий США в Персидском заливе мировое сообщество было вынуждено возвратиться к «однополярной системе» не соответствует действительности»².

Тогда еще, на закате супердержавности СССР, США действовали в соответствии с правилами, установленными Уставом ООН. Администрация Буша осознавала, что в одностороннем порядке ей не удастся победить в войне. Не только мировое, но даже и американское общественное мнение было настроено против одностороннего развязывания Америкой боевых действий»². В тот период времени, для США война в Персидском заливе в рамках «однополярной модели» была неприемлемой.

Война в Персидском заливе 1990 г. наглядно продемонстрировала восходящему глобальному лидеру — США всю ущербность однополярной модели современного мирового порядка и необходимость изобретения новой формы монополизма, опирающегося на «демократический постамент».

Мир вообще, изначально в своей основе многополярен. Таким он был и во времена евроцентризма, таким он остается и в эпоху глобализации, несмотря на эволюцию международного «моделизма» — от «концертов» до биполярности.

В этом смысле многополярность не является показателем конфигурации, конструкции международных отношений — это объективная данность, в рамках которой эта конструкция как раз и формируется.

В смысле геополитического моделирования «многополярность» или «полицентризм» не такое уж и множественное понятие.

Как отмечал «метр» современной политологии Г.Киссинджер, «в мире есть четыре или пять ведущих стран. Если между ними поддерживается баланс сил, сохраняется мир. Что касается двухполюсности, то ее можно назвать опасной. Если произойдет столкновение двух полюсов, то на этом все и закончится, а при многополярной модели контроля и баланса сил опасность значительно уменьшается»².

Однако это преимущество многополярной структуры баланса сил растворяется в современных реалиях Глобализации, поскольку упускается из виду новая самостоятельная, наряду с национальными государствами, роль транснациональных корпораций (ТНК), образующих «сетевую» инфраструктуру глобального управления. Экономическая мощь ТНК существенно превосходит потенциал некоторых государств, а прибыль от реализации их продукции намного превышает ВНП многих стран.

Таким образом, нет оснований не согласиться с японскими исследователями, утверждающими, что «наивно полагать, что с распадом простой «двухполюсной» модели в мире возникли такие же простые либо «однополюсная» либо «многополюсная» модели. Думать так – значит мыслить ограниченно»².

Как справедливо отмечает С.Чугров, «в любом случае гео-политические изменения последних лет показывают, что мир дрейфует не в сторону однополярности (пакс американа), а гораздо более сложной системе взаимоотношений государств»⁷.

Речь идет о содержательной трансформации геополитической биполярности, отражающей цивилизационную биполярность — противостояние, с одной стороны, анлантизма и, с другой — прежде всего традиционалистских цивилизаций. Содержательная трансформация глобальной биполярности, в частности, одного из ее полюсов, отражающего цивилизационное лидерство США, связана также с тем, что, как пишет С.Чугров, «у Вашингтона уже нет сил контролировать всех и вся, решать проблемы за других и держать в повиновении всю планету. Гораздо мудрее, да и выгоднее, перевалить бремя глобальных проблем на других»³.

Только не «перевалить», а разделить «бремя» управления процессом решения глобальных проблем с другими, одновременно укрепив «демократическую платформу» американского монополизма — именно в этом и состоит содержательный смысл трансформации контролируемого США геополитического полюса. Ее суть — в утверждении принципа «демо-кратического монополизма» США в «атлантическом концерте».

В этой связи можно утверждать, что в международных отношениях во второй половине 90-х годов начала формироваться, а к концу ХХ в. сформировалась в основном необиполярность — один из полюсов которой представляет возглавляемая США «Большая семерка», «G-7» или атлантический «концерт», второй — международное сообщество в целом. Взаимодействие между первым и вторым полюсами определяется тенденцией экспансионизма атлантистов в масштабе всего цивилизационного спектра. Содержательную наполненность полюсов можно наблюдать по их цивилизационному, геополитическому, инфраструктурному и силовому «срезам».

Первый полюс: атлантический «концерт»

1. Цивилизационный уровень

Цивилизационным истоком этого полюса является атлантизм — эволюционную основу которого составляет сращивание двух объективных тенденций: формирование Глобального капитала и реализация идей мондиализма, с общей ориентацией на моноцентричное управление миром посредством унификации национальных ценностных систем и общественной организации на основе Либерального стандарта. При этом организационное сращивание этих тенденций происходит на базе существующей инфраструктуры международных отношений, часть основных звеньев которой переходит под контроль атлантистов.

2. Геополитический уровень

Тенденция развития геополитической формы этого полюса во временной перспективе выглядит следующим образом: Соединенные Штаты Америки (США) — Соединенные Штаты Европы (СШЕ), которые можно считать де-факто существующими с созданием Европейского Валютного союза в январе 1999 г. — сращивание США и СШЕ, что происходит в настоящее время — с перспективой формирования Соединенных Штатов Ми-ра (СШМ).

3. Организационный уровень

Формирование Системы Глобального Управления, Global Ma-nagment System — GMS, включающей в себя: