Военно-политические проблемы

С момента появления ядерного оружия требования разумной политики по его запрету и строжайшему контролю за ним блокировались логикой "холодной войны" Действовали по принципу: око за око, зуб за зуб: чем больше ядерного оружия, тем крепче безопасность, тем якобы лучше для мира. Это привело к безудержной гонке вооружений, особенно ядерных, которая приобрела крайне опасный характер. От нее никто ничего не выиграл, но все проиграли и многого лишились. Понадобились десятилетия, пока не осознали: постоянным увеличением количества ядерного оружия нельзя укрепить безопасность.

В то же время, несмотря на окончание "холодной войны", нельзя полностью исключать возможность ядерной агрессии. Существующие ныне многочисленные соглашения и законы, запрещающие применение ядерного оружия, не имеют реальной силы и могут породить лишь иллюзии Тревогу вызывают вероятность "расползания" ядерного оружия, дробления ракетно-ядерного потенциала бывшего СССР, возможность миграции ядерных специалистов и передачи странам третьего мира ядерной технологии, а также непрекращающиеся ядерные испытания. Все это происходит в условиях ведения локальных войн и конфликтов, наличия многочисленных очагов напряженности, продажи в огромных количествах всех видов обычных вооружений, обогащенных расщепляющихся материалов и отдельных конструкций боевых ядерных систем. Как же в такой сложнейшей ситуации обеспечить надежную безопасность? Что надо делать, чтобы добиться эффективного запрещения применения ядерного оружия?

Новые условия требуют новых подходов к контролю над ядерными вооружениями. Объективно возможны следующие основные пути в этой области. Первый путь - создать такую международную организацию, которая была бы способна, с одной стороны, жестко контролировать нераспространение ядерного оружия и существующие его запасы, с другой - поставить перед соответствующим трибуналом любой режим, использующий ядерное оружие. Но, говоря откровенно, боюсь, что это произойдет не скоро, а может и вообще не произойти.

Второй путь - полная ликвидация ядерного оружия. Одновременно запрещаются и полностью ликвидируются другие виды оружия массового уничтожения (химическое, бактериологическое); военные потенциалы обычных вооружений государств сокращаются до такого минимального уровня, когда они располагали бы возможностями только для обеспечения надежной обороны, но не могли бы осуществлять крупные наступательные операции. Такой путь с точки зрения укрепления безопасности и выживания человечества наиболее разумный. Однако, если смотреть на вещи реально, в частности учитывать нежелание США и некоторых других государств расстаться с ядерным оружием, то мир без ракетно-ядерного оружия видится далеко за горизонтом.

Более реален третий путь - радикальное ядерное разоружение и быстрое продвижение к минимальному уровню сдерживания.

Пределы сокращения, предусматриваемые Договором по СНВ, явно недостаточны и неприемлемы в качестве минимального уровня сдерживания. Об этом можно судить по таблице (числитель - носители, знаменатель - боезаряды).
 

	Всего СНВ в 1979 г. (по данным Макнамары)	Всего СНВ на момент заключения Договора 1991 г.	Примерное количество  сокращаемых СНВ	Остается СНВ после сокращения по Договору
Россия (СССР)	1795	2500  10271	900 (36%)	1600
	1800		4271 (42%)	6000
США	2260  4000	2246	646 (29%)	1600
		10563	4563 (43%)	6000

По оценке министра обороны России генерала армии П. Грачева ("Известия", 22 июня 1992 г.), после реализации Договора по СНВ США могли бы иметь двойное превосходство по числу ядерных зарядов в их реальном исчислении. Так оно и есть, министр прав. У США после сокращения реально будет не 6000, а 11000-12000 ядерных зарядов, благодаря нашим уступкам в Рейкьявике (согласились засчитывать каждый ТБ, оснащенный атомными бомбами и ядерными ракетами класса "воздух - земля" с дальностью до 600км, как один носитель - один боезаряд) и в Москве (согласились с правилом двойного засчета - у США за каждым ТБ, оснащенным ядерными КРВБ большой дальности, считать по 10 боезарядов, фактически эти ТБ могут быть оснащены 20 единицами таких ракет, у СССР - 8 и 16 соответственно).

Приведенные в таблице данные с учетом скрытого реального ядерного потенциала показывают, что после реализации Договора по СНВ у сторон останется ядерного оружия намного больше (по боезарядам), чем его было два десятилетия назад, когда процесс контроля над вооружениями начался. Сохранившиеся по договору горы ядерного оружия не приведут к желаемым результатам: они не укрепят ни стабильность, ни безопасность, но потребуют огромных расходов на их содержание.

Неприемлемо для минимального сдерживания предложение президента Дж. Буша, высказанное в конгрессе 28 января 1991 г. о ликвидации в СНГ всех МБР с РГЧ ИН (США в этом случае ликвидируют МБР "MX" - 500 боеголовок, снимут с каждой МБР "Минитмен-3" по две боеголовки - 1000 боеголовок, сократят на одну треть боеголовки БРПЛ - 1920 боеголовок, снимут ядерное оружие с части ТБ). Элементарный расчет показывает, что указанное предложение американского президента не направлено на обеспечение минимального сдерживания, а ведет главным образом к получению существенной выгоды для Вашингтона (США ликвидируют 3920 ед. РГЧ, СНГ - 5958 ед. РГЧ). Ликвидируется основа стратегического потенциала СНГ - МБР с РГЧ ИН наземного базирования, в то время как основа стратегической мощи США - баллистические ракеты на подводных лодках - сохраняется. "Инициатива" Дж. Буша ведет к увековечиванию ядерного противостояния и ставит перед Россией много технических и экономичесаких проблем с миллиардными затратами. Американское предложение заслуживало бы внимания с точки зрения обеспечения минимального сдерживания при условии полной ликвидации сторонами баллистических и ракет с РГЧ ИН наземного и морского базирования.

Спрашивается, почему в условиях кардинальных перемен в отношениях Восток-Запад стороны так долго не могли решительно уменьшить стратегическое ядерное оружие? Происходило это по ряду причин - из-за различного понимания проблемы, из-за политических соображений, структуры национальной политики, экономических интересов, отсутствия достаточного доверия. Все это вполне объяснимо. Ведь мир на протяжении почти полувека поддерживался благодаря сбалансированному присутствию как обычных, так и ядерных сил. Концепция баланса сил базировалась на реальных возможностях гарантированного уничтожения противника в любых условиях обстановки. Эти возможности были действительно реальны, а намерения применить их в качестве ответа на нападение непреклонны.

Принципиально меняется ситуация в области ядерного разоружения и обеспечения безопасности в результате вашингтонской договоренности (июнь 1992 г.) президентов Б. Ельцина и Дж. Буша. Достигнутая ими "рамочная договоренность" о резком сокращении стратегических ядерных арсеналов сторон является крупным шагом на пути к минимальному сдерживанию. Стержень договоренности - ликвидация целого класса межконтинентальных баллистических ракет наземного базирования с разделяющимися головными частями индивидуального наведения (МБР РГЧ ИМ) и значительной части баллистических ракет с разделяющимися головными частями, установленных на подводных лодках (БРПЛ).

Количество боезарядов на ТБ, предназначенных для выполнения ядерных задач, будет определяться числом ядерных вооружений, для которого они реально оснащены. При этом в предельные уровни не будут засчитываться до 100 ТБ, которые никогда не были оснащены для ядерных КРВБ большой дальности и которые переориентированы для выполнения неядерных задач.

Сокращения СНВ предусматривается осуществлять путем уничтожения пусковых установок ракет и ТБ, а также путем уменьшения числа боеголовок на существующих БР за исключением тяжелых ракет СС-18.

Американцы особо оговорили (письмо А. Бейкера А. Козыреву от 17.06.92 г.), что:

при процедуре уменьшения числа боеголовок на БР замена платформы, на которой устанавливаются боеголовки, не требуется;

не требуется также переоборудования ТБ, переориентированных на выполнение неядерных задач;

стороны возьмут обязательство не восстанавливать сокращенные боеголовки на ракетах.

"Рамочной договоренностью" охватываются только те СНВ, которые расположены на территории России и США. В соответствии с лиссабонскими договоренностями и Протоколом к Договору по СНВ к концу семилетнего срока сокращений, предусмотренного этим Договором, на территории Украины, Беларуси и Казахстана не должно оставаться СНВ. Эти государства взяли в Лиссабоне обязательства присоединиться к Договору о нераспространении ядерного оружия в качестве неядерных государств.

Через 10 лет после заключения нового Договора Россия и США могут оставить у себя по 3000-3500 ядерных боезарядов. Будут уничтожены все МБР с РГЧ ИН наземного базирования, в том числе наши тяжелые многозарядные ракеты (308 единиц по 10 боеголовок на каждой), развернутые в защищенных шахтах.

По данным компетентных экспертов ("Красная звезда", 19.06.92 г.) на первом этапе (к 1999 году) США сократят число боезарядов до 4250, Россия - до 3800 единиц. При этом на МБР с РГЧ ИН наземного базирования каждая сторона может оставить не более 1200, в том числе на тяжелых ракетах (таких, как наши СС-18) - 650, и на БРПЛ - 2160 боеголовок. На втором этапе (к 2000 или 2003 году) планируется дальнейшее сокращение ядерных арсеналов с выходом на указанные выше конечные уровни боезарядов, причем МБР с РГЧ ИН, включая тяжелые, не останется вовсе. Общее число боезарядов в арсенале США составит (приблизительно) 3492 единицы. Из них: 1728 на БРПЛ Д-5 "Трайдент", 1264 - на тяжелых бомбардировщиках и крылатых ракетах воздушного базирования, 500 - на моноблочных ракетах наземного базирования. Россия сохранит 3000 боезарядов (1700 на БРПЛ, 800 на ТБ и КРВБ, 500 на моноблочных МБР).

Единственными ракетами с РГЧ ИН, остающимися у сторон, будут ракеты морского базирования (БРПЛ). Структура и качественный состав СНВ после сокращений будут определяться самостоятельно каждой стороной.

В нижеследующей таблице приводятся обобщенные данные о сокращении ядерных боезарядов России и США в сравнении с Договором по СНВ (числитель - по Договору СНВ на момент его подписания, знаменатель - оценка экспертами вашингтонской договоренности).

Глубокие сокращения СНВ сторон по "рамочной договоренности" беспрецедентны и не знают равных. В известном смысле они являются неожиданными. Хотя бы потому, что мы ликвидируем основу своей стратегической мощи - все МБР с РГС ИН наземного базирования, включая тяжелые ракеты.

Соединенные Штаты сохраняют основу своей стратегической мощи - все 18 новейших подводных лодок с баллистическими ракетами "Трайдент". Число боеголовок на 18 ПЛАРБ класса "Трайдент" будет уменьшено наполовину. В настоящее время на каждой ПЛАРБ установлено по 24 ядерные ракеты "Трайдент" с 8 боеголовками индивидуального наведения каждая. Число боеголовок на этих системах будет сокращено с 8 до 4. На восстановление платформы с 8 боеголовками (в случае необходимости) не потребуется больших усилий. Сохраняется группировка стратегической авиации. Ликвидация американских двух третей боеголовок на ПЛАРБ (с 5760 до 1728 ед.), 50 МБР "MX", 450 "Минит-мент-2" и сокращение числа боеголовок на 500 МБР "Минитмен-3" с трех до одной боеголовки несколько выравнивают ситуацию, но сути положения не меняют.
 

	Всего боезарядов на СНВ	В том числе
		на МБР	на МБР с РГЧ ИН	на БРПЛ	На ТБ
Россия (СНГ)	10271	6612	5958	2804	855
	3000	500	0	1700	800
США	10563	2450	2000	5750	2325
	3492	500	0	1728	1264

Из таблицы видно, что по "рамочной договоренности" ядерные арсеналы России и США предусматривается сократить в сравнении с нынешним уровнем на момент подписания Договора СНВ в 3 раза, в сравнении с конечным результатом этого договора - в 2 раза. При этом США должны будут сократить количество боезарядов на СНВ от уровня, который они могли бы иметь по реальному засчету боезарядов на момент подписания Договора СНВ (около 12000 ед.) примерно в 4 раза. Для России масштаб таких реальных сокращений будет примерно двухкратным. Эта разница возникает в связи с тем, что число боезарядов, засчитываемых на ТБ, будет исчисляться не по условному счету, а на основе количества вооружений, для которых ТБ действительно оснащены.

В целом, несмотря на внешне кажущуюся сбалансированность вашингтонской договоренности, нетрудно видеть, что США все-таки получают на пороге будущего тысячелетия заметное преимущество. Превосходство в стратегической области отвечает интересам Америки, стремящейся сохранить за собой статус единственной в мире сверхдержавы и осуществлять роль мирового лидера с позиции силы. Неважно, склонны или нет следовать за Америкой ее союзники и другие страны, лидерство, по мнению Вашингтона, должно опираться на американскую военную мощь. За океаном понимают, что сейчас трудно предсказать, сбудется ли их заветное желание на этот счет или международные события будут развиваться другим путем, возможно, даже вопреки задуманному в Белом доме "новому порядку". Поэтому американская администрация по-прежнему рассматривает вооруженные силы в качестве одного из наиболее важных и эффективных инструментов сохранения и дальнейшего упрочения ведущих позиций США в мире.

Что касается России, то ее позиция в "рамочной договоренности" с чисто военной точки зрения выглядит менее предпочтительной, несмотря на большое сокращение американцами своих боезарядов. Дело в том, что Россия фактически идет на резкое изменение исторически сложившейся структуры своих стратегических ядерных сил, в основе боевой мощи которых всегда были силы МБР (на них размещалось около 60% стратегических боезарядов, у США - чуть более 16%). Реализация соглашения ослабляет российские силы МБР в 13 раз (с 6600 до 500 боеголовок). Однако даже такую договоренность России трудно будет реализовать, так как у нее нет 500 современных моноблочных ракет. Имеется лишь около 300 мобильных ракет РС-12М, да и то значительная часть из них (54) находится за пределами России. Чтобы выбрать квоту (500 моноблочных ракет), надо будет либо оставить на вооружении морально и физически устаревшие ракеты PC-10 или PC-12, которым уже сейчас за 20 лет, либо продолжить производство МБР PC-12 с одновременной их модернизацией для размещения в шахтах.

Вряд ли такой путь - ликвидация одних типов ракет и возобновление производства других является оптимальным для России, чрезмерно перегруженной экономическими и финансовыми проблемами. Но даже в том случае, если бы Россия и США имели эквивалентные силы МБР наземного базирования, "рамочная договоренность" все же была бы в пользу США, поскольку по другим СНВ-БРПЛ и ТБ они традиционно существенно превосходят нас качественно и количественно, плюс к этому - наличие передовых баз и открытые выходы в море.

Поэтому в интересах обеспечения сбалансированной безопасности целесообразно было бы в общем суммарном уровне СНВ, допускаемом "рамочной договоренностью" (3000-3500 боезарядов), определить для России возможность сохранения части современных МБР с РГЧ ИН с заменой их на моноблочные в более отдаленном будущем, когда Россия позволит себе создать новую моноблочную ракету и увеличить долю МБР в общем пределе боезарядов за счет других видов СНВ.

Учитывая, что американцы не намерены при сокращении боеголовок менять платформы головных частей ракет и, соответственно, уничтожать старые платформы, это позволяет им в случае необходимости без усилий восстановить на ракетах прежнее число боеголовок. Это означает, что определенный соглашением предел в 1700-1750 боеголовок на БРПЛ таит в себе опасность вновь дорасти до 3450 боеголовок на тех же 18 ПЛАРБ "Трай-дент-2", на которых при соблюдении договоренности числилось бы 1728 боеголовок. На 500 МБР "Минитмен-3" вновь может оказаться 1500 боеголовок. Следовательно, при разработке нового договора целесообразно добиваться ликвидации платформ боеголовок под строгим контролем.

Гарантируют ли вашингтонские договоренности обеспечение надежной безопасности страны, сохранение потенциала минимального сдерживания, недопущения по отношению к России ядерного шантажа и давления? Принципиальность вопросов очевидна, поcкольку СНВ продолжают оставаться основным средством обеспечения национальной безопасности и ядерного сдерживания от возможной агрессии. По мнению некоторых экспертов ("Красная звезда", 14.07.92), здесь не должно быть озабоченностей, так как "США пошли на равенство в 3000-3500 ядерных боеголовок с Россией", то есть тем самым сохраняется-де стратегический паритет, а значит, обеспечивается сбалансированная безопасность и минимальная сдержанность. К тому же, считают эксперты, стороны переходят сейчас к партнерским и даже союзническим отношениям. Возможно, такие аргументы и выводы экспертов имеют под собой какие-то основания, не с "потолка" же они взяты.

Сомнение, однако, вызывает тот факт, что указанные выводы относительно обеспечения безопасности страны почему-то делаются на основе только общего количества ядерных боезарядов. В данном конкретном случае безопасность обеспечивается не числом боезарядов, а прежде всего количеством и качеством средств доставки зарядов. На момент подписания Договора по СНВ 31.07.92 г. в составе нашей стратегической триады было 2500 носителей (МБР-1398, БРПЛ-940, ТБ-162). Состояние этих средств далеко не равнозначно.

По оценке специалистов, например, в Дальней авиации (147 ТУ-95 и 15 ТУ-160) все современные сверхзвуковые ТУ-160 и часть дозвуковых ТУ-95 находятся на Украине и, возможно, не будут возвращены России, то есть мы останемся с дозвуковыми самолетами 1956 года рождения (от дальнейшего производства ТБ типа ТУ-160 и ТУ-95 мы отказались).

Ракетоносный подводный флот в большинстве своем состоит из кораблей постройки 70-х годов, за исключением шести подвод-ных лодок-ракетоносцев "Тайфун", адекватных американским ПЛАРБ типа "Трайдент". Боеготовность подводного ракетного флота невысока (на боевом дежурстве чуть больше 20 процентов атомоходов, остальное либо на базах, либо в капитальном ремонте).

В целом в группировке стратегических средств наиболее мощным и современным видом стратегических вооружений, фактически единственным для России (по известным причинам) гарантом безопасности и ядерного сдерживания, являются МБР с РГЧ, которые по вашингтонской договоренности полностью уничтожаются. Остаются лишь 500 моноблочных МБР. Могут ли оставшиеся после сокращения стратегические средства - в основном 500 однозарядных МБР и шесть атомоходов "Тайфун" выполнить задачу сдерживания и обеспечить надежную безопасность?

Ответить утвердительно на это можно лишь при соблюдении определенных условий.

Например, во время Карибского кризиса 1962 года, по данным некоторых источников, СССР имел около 500, США - около 2000 стратегических носителей. Эти силы обеспечивали и сдерживание, и безопасность сторон. Теперь, однако, ситуация другая. Россия - не СССР, она слабее политически, обладает меньшей территорией, более скромным экономическим потенциалом и военной мощью. В то же время возможности США (экономические и военные) значительно возросли. Поэтому рассчитывать на минимальное сдерживание после сокращения ядерных арсеналов по вашингтонской договоренности можно лишь при неразвертывании другой стороной полномасштабной противоракетной оброны с элементами космического базирования, то есть при запрещении работ по военной программе СОИ и строгом соблюдении Договора по ПРО 1972 года.

В условиях развертывания США системы ПРО страны с элементами космического базирования, российские 500 однозарядных МБР, не предназначенные для преодоления ПРО, теряют свою эффективность, а их роль как гаранта безопасности и ядерного сдерживания будет резко снижена. В этой связи, по моему мнению, нуждается в корректировке положение Договора по СНВ о том, что если США попытаются выйти за пределы Договора по ПРО, то договоренности по сокращению СНВ сразу же потеряют силу. При глубоких сокращениях СНВ, подобно вашингтонской договоренности, эта взаимосвязь может не сработать и будет разорвана навсегда с непоправимым ущербом для одной из сторон.

В интересах укрепления безопасности и стабильности, повышения доверия между сторонами целесообразно было бы поставить вопрос в повестку дня о снятии с боевого дежурства наиболее дестабилизирующих систем СНВ, удалении на взаимной основе ядерных боезарядов с носителей (МБР, БРПЛ, ТБ), то есть о резком снижении боеготовности ядерных средств (до нескольких суток или даже месяцев). Россияне надеются, что США ответят адекватными мерами на снятие с боевого дежурства наших тяжелых МБР (СС-18).

Сугубо внутренняя забота Вооруженных Сил России заключается в том, чтобы восстановить систему предупреждения о ракетном нападении и надежную систему управления. Существующая ныне российская система предупреждения, мягко говоря, может выполнять только ограниченные задачи. В ней появились "дыры", "бреши", так как некоторые РЛС дальнего обнаружения, расположенные по периметру бывшего Союза, оказались на территории суверенных государств (одна в Латвии, две - на Украине) или разрушенными (Красноярская РЛС). При таком положении системы предупреждения о ракетном нападении эффективность возможных ответных действий невысокая.

Из всего сказанного напрашивается вывод о том, чтобы в интересах поддержания сбалансированной безопасности глубокие сокращения СНВ были обусловлены юридическими обязательствами сторон о сохранении Договора по ПРО 1972 года, неразвертывании полномасштабной противоракетной обороны с элементами космического базирования, снижении боеготовности СНВ, ликвидации старых платформ боеголовок ракет, а также решением такой чисто внутренней проблемы, как восстановление надежной системы предупреждения о ракетном нападении.

Имеются неопределенности при реализации "рамочной договоренности"... Будет ли наше сотрудничество с Америкой настоящей дружбой? Пойдут ли США на ликвидацию почти двух третей боеголовок на БРПЛ и тяжелых бомбардировщиков с КРВБ большой дальности и ядерным оружием на борту так же решительно, как мы согласились уничтожить все свои МБР с РГЧ ИН наземного базирования? Поделятся ли американцы с нами новейшей технологией при совместной разработке глобальной системы защиты от ограниченных ударов с применением баллистических ракет? Справится ли Россия с теми огромными затратами, которые потребуются для одновременной ликвидации ядерных, обычных и химических вооружений в столь короткие сроки? Все эти вопросы пока остаются без ответа.

Возникает вопрос, почему мы идем на такую непривлекательную для нас договоренность? Идем потому, что она нам необходима. Сегодня нельзя подходить к оценке договоренности только путем арифметики - у кого чего больше и у кого что лучше. Надо учитывать не только сугубо военные отношения сторон, но и прежде всего новые политические и экономические реалии. А они в данный момент таковы, что Россия, находясь в глубоком экономическом и социальном кризисе, ищет свой новый политический и хозяйственный курс, направленный на возрождение разрушенной и обескровленной экономики, улучшение жизни народа. А новое российско-американское экономическое сотрудничество предусматривает для России торговые льготы, режим наибольшего благоприятствования, экспортные кредиты, льготные американские инвестиции, другие меры помощи нашей стране в интересах реформирования ее экономики.

Сохраняя же ракеты и ПЛАРБы, мы останемся с разрушенной экономикой. Вряд ли такой курс отвечает интересам страны.

Вашингтонские договоренности объективно предполагают необходимость привлечения к ядерному разоружению другие ядерные державы. До сих пор бывший СССР и США действовали в области контроля над ядерным оружием лишь на двусторонней основе. Но если мы действительно стремимся к минимальному сдерживанию, то на следующем этапе переговоров необходимо привлекать к этому процессу другие страны, располагающие ядерным оружием и имеющие возможности для его производства. Механизмом по координации многосторонних отношений в этой области и предотвращению распространения ядерного оружия в третьих странах могла бы выступить ООН.

В этом же плане можно было бы предложить, чтобы ведущие государства мира пересмотрели и предали гласности свои военные доктрины. При этом за основу доктрин ядерных держав, в первую очередь России и США, можно было бы взять требования, высказанные президентом США Дж. Бушем 2 сентября 1991 г. на пресс-конференции в Коннебанкпорте, а именно - отказ сторонами на практике от положений военной доктрины, рассматривающих друг друга как вероятного противника, отмена полетных заданий для стратегических баллистических ракет и других видов ядерного оружия, определяющих поражение целей на российской (СНГ) и американской территориях, взаимное прекращение разработки и развертывания новых систем вооружений, решительное сокращение сторонами военных бюджетов.

Разумеется, не следует питать иллюзий на скорое решение всех этих вопросов. Однако не исключено, что уже в ближайшее время США и Россия воспользуются открывшейся возможностью и пересмотрят содержание своей ядерной стратегии, в частности цели и задачи СНВ. Зачем брать под прицел ракет экономические объекты России и других республик СНГ, если США и ЗЕС содействуют нашим странам в решении экономических проблем, а Россия, по заявлению ее руководителей, сняла полетные задания со своих ракет, нацеленных ранее на США, в том числе снимает с боевого дежурства свои тяжелые МБР(СС-18).

Не совсем ясно, зачем Америке нужна военная программа СОИ, или ГЗОУ, если ей никто не угрожает? Против кого она создается, против какого вида оружия? Для прикрытия территории США от ракетных ударов из каких-то стран третьего мира? Но это несерьезно. Сейчас Запад имеет военное превосходство по всем направлениям, и военная программа СОИ в этом случае не нужна.

Надо вернуться к теме запрета ядерных испытаний. Зачем их проводить, если ядерное оружие неприменимо и резко сокращается, а Россия и Франция объявили мораторий на ядерные испытания? Пора осуществить волю абсолютного большинства народов - прекратить и запретить ядерные испытания. Созрела проблема заключения между всеми ядерными державами соглашения о мерах по недопущению возникновения ядерной войны; взятия обязательства перед всем миром о неприменении первым ядерного оружия.

Новая ситуация настоятельно требует решения проблемы тактического ядерного оружия - его радикального сокращения и полной ликвидации. Сохранение ТЯО сейчас не имеет никакого смысла, оно должно исчезнуть, что позволит добиться эффективного контроля над нераспространением ядерного оружия, то есть устранить одну из реальных военных опасностей. Поэтому решение США о вывозе из Европы своего тактического ядерного оружия наземного базирования и снятие его с кораблей ВМС - шаг в правильном направлении. Вместе с тем пока далеко не все ясно, как поведут дела по ТЯО воздушного базирования США, Британия и Франция. Если они сделают шаги навстречу России по этой проблеме, то прогресс будет обеспечен.

В условиях радикальных сокращений ядерных и обычных вооружений, происходящих глубоких перемен в расстановке мировых военно-политических сил, по мнению многочисленной группы экспертов и специалистов, блоковая система безопасности должна быть заменена единой системой коллективной безопасности. Нет ОВД, не должно быть и блока НАТО. В принципе такая идея до распада СССР была правильной. Сейчас обстановка другая. Конфликты могут перерасти в большую войну. Есть опасность, что все страны передерутся, может возникнуть такое противостояние, которое приведет нас к предвоенной ситуации.

Чтобы этого не произошло, надо, во-первых, заставить активнее работать коллективные структуры безопасности, созданные в соответствии с парижской "Хартией для новой Европы", совершенствовать механизмы СБСЕ, укреплять подписанные бывшим СССР договоры с Францией, ФРГ, Италией - своего рода пакты о ненападении, а также аналогичные соглашения со странами Восточной Европы.

Во-вторых, учитывая крайне нестабильную обстановку в Югославии, на Ближнем и Среднем Востоке, в ряде республик бывшего Союза и некоторые другие факторы, становится, как ни странно, все более проблематичной на данном отрезке времени ликвидация блока НАТО как военной организации. До становления структур коллективной безопасности СБСЕ ее присутствие стабилизирует обстановку в натовских странах, что само по себе важно для Европы. Однако не следует стремиться увековечить этот блок, не пытаться в смутное и тревожное время наращивать его военную мощь, принимать в его состав новых членов, в том числе из бывшего Варшавского Договора, расширять сферу действия альянса за пределы договорной зоны ответственности.

После вашингтонской встречи реалии подсказывают, что безопасность уже не будет больше строиться на гонке вооружений. И чем больше отступает старая военная угроза, тем все отчетливее просматриваются новые отношения между государствами, а именно - основное противоборство между ними начинает перемещаться из военной сферы в экономическую и научно-техническую. Аспекты военного противоборства решительно уходят на второй план; реальное могущество государства уже в ближайшей перспективе будет все в большей степени определяться не количеством вооружений, а успехом в области передовых технологий и передовой техники.

Следовательно, и нам в России и СНГ намного важнее - и в интересах национальной безопасности, и развития международного и европейского процесса - навести порядок прежде всего в своем собственном доме. Нерешенность внутренних проблем, кризисное состояние межнациональных отношений в России и других республиках бывшего Союза - это сегодня главная угроза национальной безопасности, а возможно, и угроза безопасности других стран. Важнейшая задача СНГ и мирового сообщества - ликвидировать локальные конфликты, иначе можно взорвать планету.

Конфликты между государствами и народами бывшего СССР требуется прекратить незамедлительно, урегулировать их в кратчайшие сроки исключительно мирными средствами на основе взаимоприемлемых компромиссов. Надо избежать югославского варианта. Не втягивать армию в конфликты. Искать альтернативные пути кровопролитию. Возможно, формировать специальные вооруженные подразделения (силы) заинтересованных республик СНГ, которые могли бы разъединить враждующие стороны (создать "коридоры безопасности") и пригасить страсти. Не исключено, что опыт создания таких "коридоров" в Осетии может явиться моделью тушения конфликтов в других районах.

Представители Запада и некоторых государств-членов НАТО высказывают на этот счет соображения об использовании воинских подразделений блока НАТО в качестве, схожем с "голубыми касками" ООН. Может быть, для государств Североатлантического союза такая идея приемлема, но в странах СНГ, очевидно, рассматривали бы эти подразделения вовсе не как "голубые каски", а как иностранные и даже оккупационные войска со всеми вытекающими последствиями. В этих целях, видимо, лучше создавать механизмы быстрого реагирования при Совете Безопасности ООН, соответствующие механизмы СБСЕ. Не привносить в нынешнюю неустойчивую обстановку в республиках СНГ дестабилизирующие элементы, проявлять сдержанность и уважение интересов государств и народов, имеющих право на суверенитет и приоритет интересов на своих территориях.

При всех обстоятельствах мы должны стремиться навести порядок в собственном доме. Несмотря на сложность обстановки, она должна управляться. Необходимо добиваться выполнения всеми республиками СНГ ташкентского договора "О коллективной безопасности". России нужна военно-промышленная доктрина. Открыто провозглашенные цели, принципы и приоритетные направления военной политики способствовали бы росту международного авторитета России, стабилизации обстановки в стране.