Тогда мне довелось впервые попасть в Бодайбо, там лютовали морозы. А в долине реки Бодайбинки уже пробудились в низинах ключи, и топкая снежная наледь умерила пыл оленей, в упряжке которых на нартах мы поехали к месту Ленских событий, случившихся в апреле 1912 года. Навстречу плывет с натужным ревом трактор, вытаскивая из воды двойной прицеп. Пройдет немало времени, пока тракторный поезд скроется за горизонтом, а каюры отыщут надежную дорогу. Тогда снова вступят в свои права нарушенное техникой безмолвие ослепительно снежных гор и колючая зелень тайги, которая будет окружать нас, пока не доберемся до приисковой узкоколейки.

Над запрошенными шпалами поднялся из снега голубой обелиск. Простучит по рельсам дрезина, уйдет на дальние золотые прииски, а оставленный ею путник смахнет ладонью снег с остроконечного камня и увидит дату "4/IV-12".Старожилы прииска Андреевского, или члены разветвленной семьи Евдокии Дмитриевны Быковой, овдовевшей в дни Ленских событий расскажут о трагедии. Это такова вместе с женами других рабочих подняла на стачку приисковиков из-за негодного мяса. Здесь, на месте обелиска, собрались рабочие Андреевского, Васильевского, Утесистого и других приисков, отсюда началось их забастовочное шествие на Надеждинский, где жандармы уже выбирали рубеж для стрельбы...

Нас вызвался проводить потомственный горняк Виктор Иванович Горбунов. Бодайбинку, правый приток Витима, описанного Вячеславом Шишковым в романе "Угрюм-река", считают одной из самых золотоносных рек. Русло напоминает рейд большого порта: повсюду видны двухмачтовые плавучие исполины, на носу которых гидромониторы, внешне похожие на гарпунные пушки китобоев. Эти драги, добывающие золото, за год едва ли продвинутся на пару километров, но все равно у них завидное плавание. Виктор Иванович ведет нас к драге N 61. Оказывается наш провожатый сызмальства был "при золоте" и вместе с другими ребятишками - правнуками и внуками ссыльных и каторжных - видел, как здесь промывали песок еще в деревянных бутарах. В годы английской концессии Горбунов и сам поработал на этой драге, собирал черпаковые цепи. слесарил.

Когда англичанам-концессионерам указали на дверь, Виктор Иванович Горбунов добился-таки своего: многие годы он был одним из лучших драгеров старого бодайбинского корабля. Прошу его рассказать что-нибудь занимательное, связанное с отношением человека к золоту. Он замедляет шаг.

- Ну вот, на пятьдесят первой драге случай как-то вышел. Уборщица палуб Зина Богородни-кова нашла самородочек - 140 граммов. Живет не ахти как, трое детишек... и такой, можно сказать, фарт. Сдала находку в контору прииска, как положено. Вот так. А чтобы занимательное... не припомню.

В бодайбинском музее я видел старинную "Метрическую книгу "приисковой Благовещенской церкви для записи родившихся, браком сочетавшихся и у мерших за 1912 год". Шелестят пожелтевшие страницы, приближаются к апрелю, и вот первые скорбные записи: "Крестьянин Бобылевской волости Тобольской губернии Ялуторовского уезда Михаил Лукьянов Боровинг-ский, 32-х лет, убит на Надеждинском прииске при столкновении с войсками... Федор Гаврилов Кононов из Енисейской губернии, 20-ти лет... Павел Дмитриев Коробков из Нижегородской, 19 лет..." 164 фамилии заполнили почти треть книги, где поперек страниц размашистая надпись: "Убиты на Надеждинском".

Вот, наконец, и Апрелевский, как теперь называется бывший Надеждинский. По косогору, де рабочих ожидали винтовочные залпы, мы медленно идем к ручью Аканак Здесь передние ряды остановились...

Незадолго перед приездом на золотую Лену мне среди архивных документов, которые удалось просмотреть в Иркутске, попался на глаза отчет сенатора Манухина, посланного царским правительством расследовать Апрельские события. Он не в силах был обойти молчанием одно весьма существенное обстоятельство. "В ряду несовершенств жизненно бытовых условий на Ленинских приисках, - писал сенатор, - самая темная сторона, без сомнения, - тот дух, который господствует на промыслах, проникая во все области взаимных отношений управления и рабочего люда, дух притеснения и холодного безразличия к судьбе человека..."

Эти архивные страницы вспомнились в кабинете уже знакомого нам директора Артемовского прииска Георгия Неудачина. Утреннее солнце пробивало морозные узоры на окнах и высвечивало самородки, выложенные на синем сукне стола. Георгий Гаврилович, как видно, не в первый раз знакомил гостей с этой удивительной коллекцией, собранной в долине Бодайбинки и ее притоков. Конечно, эти округлые желтые камни предвестники несметных сокровищ Витимо-Патомского нагорья. Но случаешь его рассказы об эти находках и ловишь себя на мыли: а ведь почти не говорит собственно о золоте, все больше - о товарищах по работе.

Мы собрались идти на крупнейшую шахту прииска. Однако задержала короткая встреча и недолгий разговор. В кабинет вошел невысокий черноглазый человек, присел на краешек стула:

- Готов приступить к работе, Гаврилыч.

- Вытащили ?

- Сохраню ее, злодейку... покажу внукам.

Когда мы остались вдвоем с директором, он покачал головой:

- Помучились мы с эти "похитителем" золота!

Оказывается, Александра Павлова уже несколько лет знали на прииске как солидного работящего человека. Приехал сюда, демобилизовавшись из армии. Завел семью. Попросился на подземную работу - там лучше платят. И все бы хорошо, но несколько недель назад окончил он смену, поднялся из забоя, идет через проходную, а на стене замигала лампочка. Радиоэлектронный улавливатель золота подает сигнал, что у человека с собой металл. "Что у тебя? - спрашивает вахтер. Тот руками разводит: нет, мол, ничего. Снова пробует пройти, и снова прибор указывает металл. В области живота. Дежурные из службы сохранности золота, в которую входят по-очереди сами рабочие, выбираемые коллективом. наступают: наши приборы не обманывают...

Пойдемте туда, - прервал рассказ Неудачин. - я в шахте доскажу.

Мы шагаем по берегу речушки Большой До-галдын. В ее верховьях начали открытым способом разрабатывать богатейший полигон: мощные экскаваторы снимают поверхностный слой земли и черпают золотосодержащие породы, грузят на самосвалы, как щебенку. Экспериментальная разработка золотых россыпей экскаваторами, впервые примененная на Лене, давно доказала свои преимущества перед подземной добычей. Но мы спускаемся в шахту -отдать должное старейшему способу добычи. Пока облачались в горняцкие робы и прилаживали аккумуляторы с лампочками, директор прииска не спеша продолжал начатый рассказ:

- Павлов уверял, что золото при нем нет. А лицо растерянное. А вахтер уверен: прибор обнаружил потаённый металл. Кому верить ? Вахтер сказал Павлову: "Я тебе верю, Шура. Ступай-ка домой, утро вечера мудренее". Но случай записал в журнал. А Павлов вскочил на проходивший мимо грузовик и прямо на Апрелевский, в больницу. Молоденькая врач-рентгенолог только и сказала: "Напрасно волнуетесь. У вас в мягких тканях у левого бедра имеется инородное тело с четкими ровными краями. Напоминает деформированную пулю..." Павлов опустился на стул и попросил воды. Когда его ранило в Афганистане, в медсанбате извлекли две пули, а эта. видно, осталась не замеченной и не давала о себе знать. Пока не давала, до этого случая. Ну, положили Павлова на операцию. Хирург извлек третью пулю, и теперь шахтер снова в забое.

Вдоль полутемного туннеля мимо нас бежала лента транспортера с породой. Бывает, сверкнет искра в камне, новичок примет ее за золото, а это всего лишь обыкновенный пирит. Настоящее золото неярко и неброско.

В штреке мы познакомились со сменным мастером Германом Винтовкиным. Молодой бурят недавно окончил горный институт, но даже по крохотной золотинке уже может определить, где это золото добыли. Он повел нас в забой, где ставила крепежные стойки и стелила огнива бригада Александра Асланова, азербайджанца по национальности. Бригадиру очень хотелось показать нам золото в породе. Он поднял лампочку, осторожно разгреб рукой красные пятнышки киновари, желтые разводья охры и поднес к глазам едва заметный золотничок. 

- Бывает, в руки идет целый "куст", сотни граммов. - он вздохнул. - но это резко, здесь места уже выработаны. Скоро перейдем на новую шахту.

Мы оказались у промывочных приборов. В стальных бочках грохотали, дробились осколки валунов и уползали вбок по транспортеру, а размельченная порода с золотом поступала на шлюзы, где улавливается металл. Разговорились с радиотехником Ольгой Хлобыстовой. Чтобы наглядно объяснить смысл своей работы, она бросила на транспортерную ленту, несущую порозу, пятикопеечную монету. Едва пятак поравнялся с установленным здесь радиоэлектронным прибором. замигала лампочка, и транспортер автоматически остановился.

- Вот так мы подстерегаем самородки, не даем им уйти. - улыбнулась Ольга. Оказалось, почти каждую неделю здесь попадается желтый камешек в 300-400 граммов. А однажды Оля задержала самородок весом 4 килограмма 330 граммов. Она подсчитала, что за каждые три года таким образом 'вылавливается" только одним оператором по меньшей мере десять килограммов золота.