Историческая память и тот факт, что албанцы являются одним из древнейших народов Балканского полуострова, проживавшего в его западной части, является изначальным мобилизующим фактором албанского национализма и ирредентизма¹. Другим фактором является то, что если в Албании их численность составляет 3,5 млн., то их общая численность, по их оценкам, составляет около 10-12 млн. чел. К этому добавляется неудовлетворенность, что создать им собственное государство удалось значительно позже других балканских народов, и при том только на территориях, где они проживали компактно. Албанское национальное сознание не приемлет, что балканское и европейское сообщества, по его мнению, явно предвзято занижают роль и место албанцев в политической истории Балканского полуострова. Албанские элиты тяжело переживали и переживают недооценку значимости албанцев как одной из составляющих культурной и политической жизни Балкан в прошлом и настоящем. Они считают, что целый ряд балканских проблем, в том числе и создание некоторых государств, решался за счет албанцев. Обращается внимание, что больше половины албанцев проживает вне Албании. Это расценивается ими как историческая несправедливость и трагедия народа. Кроме того, указывается на притеснения албанцев, нарушение их гражданских прав практически во всех балканских государствах, а также на то, что в ряде этих стран не признаются албанские корни некоторой части населения.

Действительно, в балканских государствах с предубеждением относятся к албанцам. Особенно это касается албанцев-мусульман, которые несут на себе бремя подсознательной этнической мести со стороны ряда балканских народов за то, что часть албанских элит пошла на сотрудничество со Стамбулом в период османского правления.

Кроме того, сохранилось еще внутреннее деление албанцев на особые этнические группы, а также деление на тех, кто проживает в "собственном" национальном государстве и вне его. Осознавая это, национал-радикалы стимулируют албанский ирредентизм, поднимая лозунг создания "Великой Албании". 

До определенного времени этническая консолидация албанцев была слабой. Но под воздействием внешних факторов - давление османской администрации в прошлом и сербского националистического экстремизма в настоящем - происходит активизация албанского национального самосознания. Албанский национализм выражается в трудном поиске своего национального Я и его места в системе балканских идентичностей. На Балканах и в Европе не очень-то стремились понять албанцев. Россия также не смогла найти подход к албанскому национализму. 

Для албанцев длительное игнорирование их исторического места, их современное положение и отношение к ним является абсолютно неприемлемыми. Все это стало мощнейшим фактором этнической консолидации албанцев и их политической мобилизации вплоть до пересмотра политического статуса территорий их компактного проживания, создания новых албанских государств, их федерации, а возможно, и образования единого государства Великой Албании.

Следует также учесть, что в социокультурном плане албанская этническая группа близка к обществу так называемого "закрытого" или традиционалистского типа, для которого характерна замедленная реакция на изменяющуюся реальность при резком росте стихийной активности в кризисных ситуациях. Наиболее агрессивны в настоящее время те движения, которые выступают за пересмотр нынешнего положения албанцев и государственных границ на Балканах, а также за создание новых албанских государств либо единой "Великой Албании", находящиеся в сопредельных с Республикой Албанией государствах, где компактные албанские группы населения не являются титульными.
 

Любой современный конфликт на Балканском полуострове является частью сложной системы противоречий разного плана и уровня, связанных не только с распадом Османской империи, а затем и Югославии, но и с более ранними периодами исторического развития этого геосоциального пространства. На Балканах при всей значимости геополитического фактора безопасности большую роль играли и играют различные виды национализма. Причем циклы их активизации не совпадают друг с другом: успокоение одного сменяется агрессией другого. Это можно объяснить тем, что фактор взаимной идентификации по-прежнему является если не определяющим, то весьма значительным. 

В контексте отмеченных особенностей международных отношений в регионе необходимо рассматривать и "албанский вопрос", который в настоящее время имеет несколько срезов:

• положение албанцев на Балканах в целом и в каждой отдельной стране в частности (особенно в Югославии и Македонии);
• положение албанцев в самой Албании;
• претензии Албании к другим государствам в связи с границами и положением албанского населения;
• проблема Косово как центральная в "албанском вопросе" для Албании, Сербии и Македонии, а также для безопасности Балканского региона и Европы в целом;
• проблема албанцев-мусульман как части мусульманского населения Балкан и в связи с возрастающей активностью мусульманских международных организаций, движений и государств;
• значение территории Албании и албанского населения в других балканских странах как политического и экономического плацдарма для экспансии небалканских государств;
• проблема албанской иммиграции для балканских государств и для Европы в целом;
• вопрос о степени вовлеченности и формах участия балканских и европейских государств, России и США, а также международных организаций в "албанском вопросе";
• роль государства Албании и албанской общины югославского Косово в международных отношениях на Балканах как фактора стабилизации и дестабилизации "албанского вопроса".

Предпосылками к дальнейшей дестабилизации могли бы стать:

• поддержка государством Албанией (или из Албании и других стран) албанских сепаратистских и ирредентистских движений в соседних государствах и нечеткая позиция великих держав в отношении этого;
• создание единого центра албанских движений или претензии одного из них на эту роль; возможность влияния внутренних процессов в Албании и Югославии на соседние страны и обратно;
• сохранение крайне низкого уровня экономического развития, политической культуры и изоляционистская психология албанских этнических групп.

Решение "албанского вопроса" зависит и от Албании. Эта Республика еще только выходит из самоизоляции. Со времен распада Османской империи государство находится в сложном поиске своего национального Я и своего места в системе международных отношений на Балканах. Важной составной частью этого являются отношения Албании с албанскими общинами или теми албанскими национальными движениями, которые существуют в других балканских государствах. Для небольшого государства, имеющего ограниченные внутренние возможности, отношения с диаспорой, превосходящей по численности его население, являются стимулом национального саморазвития.

На официальном уровне Тирана не предъявляет каких-либо прямых территориальных претензий к другим балканским государствам, но на внутриполитическом и неофициальном уровне "албанский вопрос" не теряет своей остроты. И если в других балканских государствах албанцы по разным причинам имеют ограниченные возможности открыто ставить или обсуждать "албанский вопрос", то в Албании тому не было и нет каких-либо особых препятствий. Он мог рассматриваться как в историческом аспекте - несправедливое отношение к албанцам в прошлом, так и в теоретическом - пути решения проблемы албанского национального самоопределения. Официальная власть и оппозиция периодически поднимали "албанский вопрос" с целью мобилизации общества и привлечения внимания международной общественности.

Албанское государство, обладая необходимыми культурными и образовательными структурами, с полным основанием считает себя главным (если не единственным) хранителем и очагом албанской культуры на Балканском полуострове. Это для албанских элит является значительным фактором самоутверждения и некоторой компенсацией за ту "историческую несправедливость", которая выпала на долю народа. Знаковыми для албанцев в оценке своего места в историческом развитии Балкан являются их отношения с сербами и Сербией (или Югославией). Именно с последними Албания прежде всего связывает свое нынешнее непростое международное положение и собственно сам "албанский вопрос". Связи между Албанией и косовскими албанцами являлись и являются причиной осложнения отношений Албании с Югославией. Для Албании эти претензии - часть психологического процесса албанского национального самосознания и утверждения албанской государственности. То есть в результате мнимых и реальных противоречий с сербами и Сербией у албанцев сложился определенный негативный стереотип восприятия. Он оказывает мобилизующее воздействие по национальной консолидации в Республике и компенсирует в определенной степени социально-экономические невзгоды.

Вполне естественно, что во внутриполитическом аспекте "албанский вопрос" вновь возник после выхода страны из самоизоляции и появления возможности для населения развивать свои этнические и прямые родственные связи с гражданами других государств. Соответственно албанцы стали более внимательно оценивать положение своих соплеменников вне Албании. Государственные лица и политические партии Албании используют "албанский вопрос" в борьбе за электорат, постоянно привлекают к нему внимание своих сограждан. Необходимо отметить и уже упомянутую проблему консолидации страны в аспекте внутриалбанских отношений "юг - север", которая свидетельствует, что "албанский вопрос" действительно имеет объективную основу и вытекает из особенностей албанского этногенеза, то есть отсутствия устойчивой внутренней консолидации и четких внутренних ориентиров идентификации.

Сложная политическая, экономическая и социально-психологическая обстановка в Албании безусловно стимулирует активность официальной Тираны по "албанскому вопросу" как на уровне балканских, так и на уровне европейских международных отношений. Мотивы следующие:

• За счет внешнеполитической активности повысить рейтинг правительства в обществе и в какой-то мере отвлечь население от сложных и труднорешаемых проблем выхода из глубочайшего экономического кризиса, переведя часть неудовлетворенности населения своим положением во внешнее пространство.
• Повысить международный статус Албании на Балканах и в Европе, выступая в защиту (или поддерживая) албанцев - граждан других балканских государств, участвуя в разрешении соответствующих межэтнических противоречий и оказывая давление на те государства, в которых проживают значительные группы албанцев. При этом Тирана выглядит как бы "атакующей стороной". Это особенно заметно в албано-югославских и албано-македонских отношениях.

Тирана при любом обострении "албанского вопроса" в том или ином районе Балкан не может не реагировать. Тем самым дает возможность увидеть сепаратистам и ирредентистам в себе своего союзника. Например, это так и было в период обострения албано-сербского конфликта в Косово. И в то же время, когда Тирана отдавала себе отчет, что разрастающийся конфликт в Косово может отрицательно сказаться на самой Албании.
 

В процессах суверенизации этой бывшей республики СФРЮ албанцы сыграли значительную роль. Они в свое время поддержали партию К. Глигорова, которая привела Македонию к независимости. Такой союз был основан на антисербских настроениях македонцев-славян и албанцев. Умение найти союзников - отличительное качество албанских этнических групп, выработанное в течение столетий как следствие необходимости выживания в системе балканских конфликтов.

Албанский национализм в Македонии стимулируется тем, что в Македонии албанцы составляют 25-35% от общей численности населения. Они в основном сосредоточены в ее западной части, граничащей с Албанией и мятежным Косово. В результате обретения независимости Македонии две основные этнические группы населения оказались в неравном положении. Положение албанцев и их отношения со славянской частью населения по ряду причин все более осложнялись. Вполне естественно, что титульный этнос, вне зависимости от его численности, всегда имеет более высокий формальный статус. В случае с македонцами-славянами это подкрепляется тем, что именно они были лидерами движения за независимость, и это обеспечило им преобладание в государственных институтах и парламенте Республики. Кроме того, сыграло роль также их численное превосходство над албанцами и более высокий общий культурный уровень. В то же время в славяно-албанских отношениях в Македонии есть одна особенность, а именно: ее славянское население не имеет устоявшейся и определенной идентичности, и она оспаривается соседними государствами вплоть до непризнания соседней Грецией государственного титула. Это ставит и по сей день перед правящей элитой проблему выравнивания македонцев-славян в иерархии балканских народов и государств, в том числе и по отношению к албанцам. Эта проблема решается посредством стратегии, которая выражается в укреплении государственности и нейтрализации внутренних и внешних угроз. Как внутренние угрозы рассматриваются претензии ряда албанских политических движений Македонии и Албании на предоставление культурной автономии албанскому населению или на особый автономный статус территорий их проживания и даже на отделение или объединение с албанцами вне Македонии. Соответственно официальная власть блокирует любые действия, которые она оценивает как содействующие сепаратистским устремлениям албанцев. Вполне очевидно, что вряд ли македонские власти в центре и на местах могли определяться каждый раз с оптимальными методами разрешения той или иной конфликтной ситуации. Со своей стороны албанцы воспринимают такую позицию Скопье как нарушение прав человека, в чем их периодически поддерживает официальная Тирана, особенно радикальные националисты в Албании.

Албанское население Македонии не может оценивать себя как "этническое меньшинство" или граждан "второго сорта", ибо рассматривает себя как часть единого албанского народа и в этом отношении психологически находится в преимущественном положении по сравнению со славянским населением Македонии, которому еще предстоит доказать другим балканским этносам свою культурную самодостаточность. И оно вынуждено было опираться на поддержку международных организаций в утверждении своей самоидентификации. В то же время именно албанский сепаратизм стимулирует этническую мобилизацию славянской части македонского общества. Пока официальная власть сдерживает этнический антагонизм и находит возможность продолжать политический диалог с албанскими организациями, а также с Тираной. При этом определенную стабилизирующую роль играла и Албания, хотя ее периодически обвиняли в поддержке албанских организаций в Македонии. Но надо отметить, что Тирана только с Македонией могла вести разговор на равных, ибо положение двух государств в иерархии региональных международных отношений во многом одинаково: практически все Балканские государства ставят себя выше Албании и Македонии. Кроме того, к взаимному сотрудничеству подталкивает стремление и Скопье, и Тираны контролировать ситуацию с албанским населением в Македонии.

Гарантии своей целостности Македония видит в присутствии на ее территории миссии ООН и развитии сотрудничества с НАТО. Обращение руководства Македонии к российскому президенту В.Путину в связи с действиями албанских экстремистских групп весной 2001 г. свидетельствует о сохранении определенных ориентаций и на Россию.
 

Позиция Греции в отношении "албанского вопроса" определяется прежде всего наличием в стране албанского населения, компактно проживающего на севере в районах, граничащих с Албанией, и православных албанцев, проживающих на юге Албании, традиционно находящихся под опекой Греческой церкви. Именно это население по обе стороны современной албано-греческой границы является причиной двусторонних противоречий, конфликтов и взаимных претензий. 

Стороны по-разному интерпретируют историческую принадлежность территорий и оспаривают численность в этих районах греческого и албанского населения. Имеются взаимные претензии и в связи с нарушением прав человека по этническим и религиозным признакам. Причем им это необходимо для поддержания своей идентификации. 

После выхода Албании из самоизоляции население ее южных районов стало активно развивать разнообразные связи с Грецией, в том числе экономические, что во многом обеспечивало его существование. В итоге можно было восстановить традиционную ориентацию южных албанцев на Грецию. В то же время необходимо также отметить, что Грецию не могут не беспокоить настроения ирредентизма в Албании и ее расширяющиеся межалбанские связи, равно как и связи всех албанских общин Балкан с Турцией. У официальной Тираны обстановка на юге страны вызывает определенные опасения в плане влияния Греции на ее внутренние дела. Политические кризисы в Албании и конфликт в Косово еще более обостряют внимание Греции к "албанскому вопросу". Он рассматривается и в аспекте непростых греко-турецких отношений, растущего влияния исламских экстремистских движений в Турции и странах Ближнего Востока.

Во всех конфликтах, которые возникали в процессе формирования новых Балканских государств в ХIХ в., Турция выступала на стороне мусульман, в том числе и албанцев. В начале XX в. по соглашению с европейскими и новыми Балканскими государствами Турция взяла на себя обязательства принимать граждан мусульманского вероисповедания, что рассматривалось тогда как одно из средств недопущения в будущем конфликтов на межрелигиозной и межэтнической почве и мести по отношению к мусульманам. В рамках этих соглашений были переселены значительные массы албанцев.

Между двумя мировыми войнами культурно-психологическая связь албанцев с Турцией была довольно тесной, и часть албанцев продолжала говорить по-турецки. В начальный период своего существования независимое албанское государство ориентировалось на Турцию. Албания обращалась к Анкаре за дипломатической поддержкой в сложных для нее ситуациях. Например, в связи с обострением албано-греческих противоречий или с целью защиты албанцев в Югославии. Турции импонировала сохраняющаяся связь, несмотря на то, что турки считали, что одной из причин развала Порты явилось "предательство" албанцев, занимавших видные государственные посты в Стамбуле и провинциях.

Албанская община Турции постоянно следит за положением своих соплеменников на Балканах.

"Албанский вопрос" рассматривается в Турции не только с точки зрения ретроспективы - исторической солидарности. В определенных турецких кругах популярны идеи единства всех мусульман, существуют и неооттоманские настроения. Несмотря на то что правящий режим официально их не поддерживает, он не может полностью игнорировать общественное мнение, что соответствующим образом сказывается на внешней политике. Так, Анкара, стремясь быть готовой к любому вызову национал-радикальной и исламистской оппозиции, внимательно следит за тем, что происходит на территориях бывшей Оттоманской империи. Кроме того, турецкая дипломатия не упускает возможности использовать международную конъюнктуру в геостратегических целях. Соучастие в албанском вопросе, особенно в связи с албано-сербским конфликтом в югославской провинции Косово, она использует для утверждения позиций своего государства на Балканах и в европейском политическом пространстве. Это ответ тем, кто критикует Турцию за нарушение прав человека в стране. 

В связи с возможной реакцией Турции на "албанский вопрос" можно выделить потенциальные международные конфликтные ситуации: Турция - Болгария - Македония, Турция - Греция - Албания, Турция - Македония - Сербия, Турция - Македония - Греция. Они могут возникнуть, если Анкара возьмет на себя миссию защиты албанского или мусульманского населения стран региона и при экспансии албанского сепаратизма или ирредентизма.
 

В настоящее время в центре "албанского вопроса", как и международных отношений на Балканах, находится, как и в прошлом, проблема Косово.

При рассмотрении этой проблемы необходимо иметь в виду, что территории Косово и Метохии с ХIХ в. являются центром политической активности и этнической мобилизации албанского населения на Балканах: ареной целого ряда вооруженных восстаний, создания политических организаций и движений.

Но в 1913 г. на Лондонской конференции послов ряда европейских государств, когда было признано самопровозглашенное албанское государство, именно территории Косово и Метохии, заселенные в основном албанцами, в его состав не вошли, а были поделены между Сербией и Черногорией. При этом великие державы тогда предоставили Сербии лишь мандат управления этой территорией.

В 1921 г. Конференция послов подтвердила границы Албании 1913 г. и вхождение албанцев Косово в Королевство сербов, хорватов, словенцев.

Численное соотношение сербов и албанцев в Косово менялось как в результате обострения социально-политической обстановки в этом крае и войн на Балканах, так и в результате переселенческой политики османского и сербского правительств, что ослабляет аргументацию в определении принадлежности территорий к той или иной этнической общине. Жесткие административные действия центрального правительства в Белграде лишь укрепили стремление албанцев Косово к независимости. 

Конечно, проблема Косово возникла не только из-за слабости югославского государства и избранной концепции национальной политики, но и из-за характера межэтнических отношений в целом на Балканах и непосредственно в Югославии. 

В настоящее время в Косово сложилась в общем-то тупиковая ситуация.

Это произошло после того, как НАТО, используя силу, фактически вывела Косово из-под юрисдикции Белграда, встала на сторону албанцев, более того, поддержала наиболее агрессивное и радикальное крыло косовских албанцев, тем самым укрепив их устремления к выходу из Югославии. Но еще раньше стимулирующую роль сыграл тот политический снобизм политиков Западной Европы, которые во имя сокрушения сербского режима пошли фактически на натравливание одного народа на другой. 

В настоящее время Белград и лидеры албанской общины в Косово пока не могут определить взаимоприемлемые цели и интересы, а также выработать рациональные пути их реализации в сложившейся обстановке. Но дело не только в национальных амбициях.

Албанская сторона, ощутив поддержку европейцев и уверовав в свою безнаказанность, стремится дожать сербов и вытеснить их из Края, понимая, что у них в сложившейся ситуации практически нет возможности для маневра. 

Судя по всему, такую же тактику избрали албанские экстремистские группы в Македонии, рассматривая западных миротворцев в Косово или как союзников, или как формальный институт, с которым можно особенно не считаться. Есть сведения и о контактах албанских экстремистов Македонии и Югославии.

"Албанский вопрос" нельзя понять или разрешить вне контекста культурно-исторического и политического развития Балкан и современной ситуации в Югославии.

В этом регионе все взаимозависимо.

Обострение "албанского вопроса" в Македонии не может не отозваться в югославских Косово и Черногории, а также в Албании. А дальнейшее развитие конфликта угрожает вовлечь в него другие соседние государства.

Причем есть определенная решимость Греции и Болгарии не допустить разрастания конфликта и поддержать Македонию. Очевидно, что западные силы будут более активны в нейтрализации действий албанских сепаратистов и ирредентистов, так как теперь отсутствуют антисербские мотивы для их проалбанской политики. 

Если рассматривать конфликт в Косово как проблему албанского меньшинства, то и проблемы других меньшинств в Югославии и других Балканских государствах можно рассматривать в том же плане. Но если же рассматривать этот конфликт как проблему отделения, то можно сделать ряд выводов, исходя из югославского опыта с середины 1991 г., об оптимальных путях создания новых государств или федеративных образований. В то же время, какая бы точка отсчета ни была избрана, она будет связана с другой. Кроме того, если анализировать историю Балкан и СФРЮ, то надо признать, что серия конфликтов и распад СФРЮ начались именно с конфликта в Косово. 

Поэтому было бы неправильно считать, что конфликт возник неожиданно и лишь в связи с распадом СФРЮ, а также в силу определенной политики Запада. Стабилизация системы международных отношений на Балканах потребует длительного времени и изощренных политико-дипломатических технологий и конкретных решений. 

В этой связи можно попытаться использовать ситуацию в Македонии с целью усиления позиций России как в этой стране, так и в Косово, а также в целом на Балканах. Так сказать, попытаться решить проблему Косово, зайдя с другой стороны. Представляется, что есть определенные возможности и у России подключить Албанию к нейтрализации конфликта в Македонии, одновременно имея в виду и расширение контактов с ней по балканским делам. 
 

__________________

¹ Ирредентизм - политическое и общественное движение в Италии (конец XIX - начало XX в.) за присоединение к Италии пограничных земель Австро-Венгрии с итальянским населением.