Состоявшиеся в середине апреля съезды НДР и КПРФ - крупнейших политических объединений современной России - ускорили движение в направлении создания в стране основ будущей двухпартийной системы. Причем впервые действие данной тенденции проявилось почти год назад, - на завершающем этапе президентской кампании, когда главные противники - Б.Ельцин и Г.Зюганов - сошлись лицом к лицу, оставив неудачников первого тура перед выбором - оказаться в роли пассивных наблюдателей или влиться в группы поддержки основных фаворитов. Конечно, крайне поляризованный характер тех выборов был несколько искусственным, что, кстати, устраивало обе стороны.

Понятно, что с точки зрения общепринятых критериев эта двухпартийность внесистемна: ее отличают неформальность и опора не столько на структуры гражданского общества, сколько на так называемый "политический класс". Кроме того, в отличие от аналогов на Западе, она создается не "снизу вверх", а наоборот, "сверху вниз", путем вовлечения отдельных партий в деятельность государственных институтов и органов власти. Не очевиден статус главного из ее субъектов - так называемой "партии власти". С образованием Союза прогрессивных сил (СПС) он несколько упорядочился, но по-прежнему опирается на различные группы политических интересов. Другой субъект двухпартийности - народно-патриотическая оппозиция - также включает ряд структур - КПРФ, НПСР, "Духовное наследие" и т.д., взаимоотношения между которыми, как и в первом случае, осложнены рядом проблем.

Наконец, определенный уровень активности сохраняют остальные субъекты политики, группирующиеся вокруг так называемой "третьей силы", организационные рамки и персональный "имидж" которой также по-прежнему не очерчен.

Все это ставит ряд закономерных вопросов, в том числе - об особенностях типологии партийных систем и о применимости в нашей стране критериев и стандартов, выработанных западной политической наукой в условиях, существенно отличающихся от российских. Понятно, что однозначной оценки здесь нет и быть не может: строительство политической, а тем более партийной системы в России пока не завершено и вряд ли завершится в обозримом будущем. 

И все же определенная тенденция к двухпартийности, пусть по-российски специфической, налицо. Подтвердить или опровергнуть ее может только время. А пока признаем, что равноценных конкурентов у КПРФ и "партии власти", как показали прошедшие избирательные кампании - от президентской до региональных, пока так и не появилось.

Немного об истории вопроса

Сложность и неоднозначность ситуации накануне парламентских выборов 1995 г. побудила правящую элиту к отходу от прежней тактики неучастия в электоральном процессе. Результатом этого явилось создание движения "Наш дом - Россия" - общественно-политической организации, открыто соединившей элементы как институционального (властного), так и общественного представительства. В ходе президентской кампании вокруг него происходила консолидация большинства сторонников Б.Ельцина, что привело к созданию ОДОПП - широкой коалиции разнородных сил преимущественно либеральной и консервативной ориентации.

Следует подчеркнуть, что это была отнюдь не первая попытка создания "партии власти". Но лишь она смогла увенчаться успехом, пусть и относительным.

По аналогичной схеме действовали и сторонники Г.Зюганова, также стремившиеся к созданию мощной и институционально оформленной предвыборной коалиции, объединяющей в своих рядах весь спектр противников нынешнего режима, включая радикальную коммунистическую и традиционалистскую оппозицию.

Возникшее на этом этапе противостояние отличалось жесткой идеологизированностью и взаимной непримиримостью, чему в немалой степени способствовал чрезвычайно широкий характер обеих предвыборных коалиций, а также сохраняющееся влияние в них радикалов. По завершении президентских выборов ситуация несколько разрядилась. Благодаря временной изоляции наиболее радикальных партий и их лидеров, на авансцену в каждом из субъектов двухпартийности вышли более умеренные политики, предпринявшие ряд последовательных взаимных шагов по снижению уровня конфронтации.

Реорганизация Правительства подала сигнал к обратному ходу событий. С приходом А. Чубайса и Б.Немцова на первые роли в "партии власти" вновь начали выходить радикалы. Очевидно, что не заставит себя долго ждать и КПРФ: сдвиг влево в ее рядах находит неизменное отражение в ходе дискуссий на всех массовых оппозиционных мероприятиях, вынуждая руководство партии к чрезвычайно сложному и гибкому маневрированию. Но естественные пределы компромисса начинают обозначаться уже сегодня.

Стало очевидным, что в обоих субъектах двухпартийности существуют по меньшей мере по две относительно самостоятельных и внутренне консолидированных "фракции" - умеренная и радикальная. Роль "умеренных" в этих условиях принадлежала (и принадлежит): в "партии власти" - НДР и вновь образованному на его основе СПС, а в оппозиционных структурах - сторонникам государственно-патриотической линии в КПРФ и Народно-патриотическом союзе России. Что касается "радикалов", то к ним, на мой взгляд, необходимо отнести, с одной стороны, определенную часть либералов-западников, а с другой - коммуно-ортодоксов, а также левый фланг самой КПРФ, представители которого неоднократно и жестко критиковали "националистический" крен в ее деятельности. Опыт прошедших выборов показывает, что полная консолидация внутри каждого из субъектов двухпартийности достигается только в тех случаях, когда вопрос о власти стоит ребром, то есть при выборах Президента РФ. Во всех других случаях неизменно сказывается внутренняя раздробленность, эффективных механизмов преодоления которой ни одной из сторон пока не выработано.

Это позволяет считать формирующуюся двухпартийность скорее "двухкоалиционностью" или "двухблоковостью", что полнее отражает реальное положение дел. Речь идет не только о НДР и КПРФ, но и о более представительных объединениях, включающих значительную часть спектра основных политических сил. Границы их достаточно подвижны: в ходе президентской кампании их роль выполняли ОДОПП и Блок народно-патриотических сил, в настоящее время - СПС и НПСР, а завтра не исключены и новые организационные варианты и формы. Но устойчивость их в известной мере гарантирована преемственностью лидерства:
понятно, что на следующих выборах "партию власти" возглавит тот, на кого укажет Б.Ельцин, а представительство НПСР (или структуры, которая его заменит) будет обусловлено конкретной расстановкой сил в оппозиционном лагере и степенью его консолидированности.

Не секрет, что реальная жизнь неизмеримо богаче любых схем. И тем не менее определенная тенденция к формированию подобной, несколько искусственной двухпартийности все же существует, что не отрицается и руководящими политиками - от А.Шохина до Г.Зюганова.

Становление этой системы было ускорено и неудачей планов создания так называемой "официальной" двухпартийности в лице партий "правой" и "левой" рук - НДР и Блока Ивана Рыбкина (несколько ранее, на выборах 1993 г. эту роль выполняли "Выбор России" и ПРЕС). Политическая и электоральная несостоятельность сторонников нынешнего секретаря Совета Безопасности в конечном счете привела к тому, что блок В.Черномырдина, вынужденный "прикрывать" брешь, образовавшуюся в боевых порядках "партии власти" накануне парламентских выборов, занял в ней позиции не "правого", а, скорее, выражаясь словами А.Шохина, "широкого" или единого центра, а вся левая часть политического спектра отошла к коммунистам.

В настоящий момент, с реорганизацией Правительства, масштабы влияния НДР несколько сузились, что привело к объединению его усилий с движениями В.Шумейко (РНК) и С.Филатова (ВСНД). Есть все основания полагать, что созданный таким образом СПС предназначен для борьбы по меньшей мере на два фронта - против НПСР на президентских выборах и против "партнеров" по "партии власти" - на парламентских и внутри аппаратного "расклада".

Таким образом, формирование двухпартийной системы явилось естественным процессом и было обусловлено комплексом вполне определенных объективных и субъективных причин - от дальнейшего укрепления института многопартийности до внутренней структуризации политической элиты и ее стремления к подтверждению и закреплению своего лидерства в новых общественно-политических условиях. 

Двухпартийность и консолидация элит

Становление двухпартийности является закономерным следствием жесткой поляризации общественных настроений, значительно усилившейся в связи с проведением второго тура президентских выборов. Причем обе стороны выражали откровенное стремление к укреплению этой модели и отстранению от реального участия в политической жизни представителей остальных сил, к реальной конкуренции по-прежнему не готовых.

Характерно, что итогами выборов как "партия власти", так и оппозиция остались вполне довольны. Если первые рассматривали их как "карт-бланш" на сохранение сложившегося распределения власти и собственности, то вторые избегали таким образом ответственности за страну в ситуации, когда о быстром выправлении дел не могло идти и речи. Кроме того, благодаря двухмерности предвыборного политического пространства и тем и другим в целом удалось избежать детального рассмотрения, анализа и критики своих программ.

Очевидно, что основу успеха "партии власти" и народно-патриотической оппозиции прежде всего составляет наличие у них соответствующего административного ресурса в виде надежной опоры в тех или иных органах власти. 

Отсутствие в политическом спектре иных, сравнимых по своему масштабу с ними партий, коалиций и блоков, как нельзя лучше подтверждает: добиться влияния на ход политического процесса без опоры на властные структуры в России практически невозможно, как невозможно и удержать без этого свои прежние электоральные показатели (вспомним хотя бы падение ЛДПР - с 22,7 % на декабрьских выборах в Думу в 1993 г. до 5,4%, полученных в июне 1996 г. в первом туре президентских выборов). Иными словами, вхождение в число участников двухпартийной системы именно "партии власти" и КПРФ - НПСР было обусловлено, прежде всего, наличием у них прочной политической опоры, а также соответствующих организационных ресурсов в лице президентско-правительственных структур, с одной стороны, и аппарата Государственной Думы с разветвленной сетью партийных организаций - с другой.

Кроме того, немаловажное значение сохраняет и наличие у оппозиционной элиты соответствующих традиций властвования, обусловленных принадлежностью к бывшей партгосноменклатуре. Именно это обстоятельство находится в основе тактики постепенного сближения оппозиции с правящей элитой и врастания ее во власть. Известно, что этот процесс, приведший к некоторому укреплению в обоих противоборствующих лагерях позиций государственно-патриотических сил и получивший наименование "консолидации элит", способствовал укреплению взаимодействия наиболее умеренных флангов обоих субъектов двухпартийности. Кроме того, КПРФ, как и "партия власти", менее всего заинтересована в дальнейшем укреплении так называемой "третьей силы", ассоциирующейся, прежде всего, с A.Лeбeдем. Поэтому укрепление двухпартийной системы преследует цель отсечения от участия в разделе власти любых иных политических сил и в первую очередь внесистемных.

В подходе к выбору потенциальных партнеров в "партии власти" лидеры КПРФ демонстрируют подчеркнутую избирательность. Основной удар всякий раз наносится по линии Б.Ельцин - А.Чубайс, в то время как отношения с В.Черномырдиным отличаются обоюдным стремлением к компромиссу. Наиболее явно это проявилось в ходе майских слушаний по секвестру.

Общность политического происхождения, а также объективная заинтересованность в эффективном противостоянии внесистемным силам побуждает наиболее умеренную (или традиционную) часть правящей и оппозиционной элит к политическому взаимодействию и консолидации на основе совместного отстаивания во многом совпадающего видения ситуации и перспектив дальнейшего становления новой российской государственности. Конечно, это не отменяет их противостояния, в том числе и электорального, но реализуется оно в этих условиях довольно своеобразно - путем раздела политического спектра на соответствующие сферы влияния и изоляции, таким образом, радикалов. 

Двухпартийность и политический процесс

Мартовская реорганизация Правительства, до предела обострившая внутренние противоречия в правящей элите, способствовала некоторому смещению акцентов политического противоборства. Усиление позиций радикал-реформаторов если не разрушило, то, по крайней мере, существенно затормозило консолидацию элит. На этом фоне внутри каждого из субъектов двухпартийности произошла заметная радикализация, приведшая к началу нового перераспределения влияния между различными противоборствующими группировками. В результате расстановка сил изменилась настолько, что основное противостояние - между государственниками и западниками - сместилось вглубь правящего истеблишмента, а некоторые из представителей оппозиции в этих условиях фактически составили группу неформальной поддержки сторонников В.Черномырдина.

Данное обстоятельство проливает свет еще на одну важнейшую особенность формирующейся двухпартийности: она действительно является внесистемной, полностью не устоялась и оказывает по-настоящему серьезное воздействие только на ту часть политического процесса, которая ограничена рамками избирательных кампаний, причем в первую очередь президентских. Это и понятно: в отличие от Запада, в России всегда доминировал традиционный тип политической культуры, основанный на приоритете бюрократического, а не публичного начала.

Не последнюю роль в этом "раскладе" играют и особенности избирательной системы. Известно, например, что мажоритарная система абсолютного большинства (в два тура), применяемая у нас при выборах Президента, как правило, ведет к формированию двухпартийной системы. А использование каждого из структурных элементов нынешней смешанной системы избрания депутатов Государственной Думы - пропорционального (по партийным спискам) и мажоритарного, но абсолютного большинства (по округам в один тур), открывает дорогу формированию многопартийности.

Заметим, что созданные таким образом партийные системы не отличаются стабильностью, а их длительное применение (как, к примеру, во Франции) ведет к затяжным внутриполитическим кризисам. Поэтому перспективы дальнейшего укоренения двухпартийности в России связываются с рядом моментов, главными из которых можно считать формирование социально осознанных групп интересов, принятие Закона о партиях и оптимизацию избирательного законодательства. Последнее является предметом особенно жестких дискуссий, в своей основной массе малосодержательных. Рискну предположить: в новой избирательной системе механизм парламентских и президентских выборов может быть предельно унифицирован. При сохранении института прямого избрания главы государства парламент должен полностью формироваться на мажоритарной основе - в два тура. Если восторжествует пропорциональный принцип, то придется переходить к классической многопартийной системе, где глава государства избирается коллегией выборщиков.

Понятно, что традициям российской политической жизни более соответствует первый из указанных принципов. Именно он позволяет обеспечить достаточно надежный механизм согласования основных интересов и правил игры, проложив дорогу к предсказуемости и стабильности общественно-политического развития. Как будут развиваться эти процессы и к каким результатам приведут - покажет будущее.