В Верховном Совете Российской Федерации начались обсуждения российско-американского Договора о дальнейшем сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружении (Договор СНВ-2), подписанного президентами России и США 3 января 1993 г.

Предполагается, что обсуждения будут продолжены в Комитете по обороне и безопасности и в Комитете по международным делам и внешнеэкономическим связям. В них, наряду с депутатами, примут участие должностные лица Министерства обороны, МИД России и других ведомств, а также независимые эксперты. Обсуждения в комитетах продлятся с перерывами 2-3 месяца и должны завершиться представлением в Верховный Совет Российской Федерации соответствующих докладов.

Когда состоится сам акт ратификации, сегодня не знает никто, хотя бы потому, что пока неизвестно, когда Украина ратифицирует базовый документ - Договор СНВ-1 1991 г. В Договоре СНВ-2 специально указано, что "...он вступает в силу в день обмена ратификационными грамотами, но не ранее вступления в силу Договора о СНВ" (п. I, ст. VI). Есть, конечно, и другие причины, которые могут усложнить процесс рассмотрения Договора СНВ-2.

Состоявшийся на открытии слушаний 2 марта с.г. первоначальный обмен мнениями, а также первые встречи экспертов в комитетах Верховного Совета показали, что имеется весьма широкий спектр оценок достоинств и недостатков СНВ-2, а это предвещает достаточно острую полемику на последующих этапах слушаний. Впрочем, иного никто и не ожидал. И дело не только в том, что Договор предусматривает радикальные сокращения вооружений, которые считаются как бы мерилом престижности государства в мировом табеле о рангах, но и в том, что его реализация будет проходить в условиях новой ситуации в мире, нестабильности в России, сложного переплетения политических и экономических проблем.

Участники слушании не высказывали сомнений в отношении того, что сокращение и ограничение стратегических вооружений необходимо продолжать, что процесс этот должен быть направлен на оздоровление международной обстановки и снижение угрозы ядерной войны. Способствует ли реализации этих целей Договор СНВ-2? Отвечает ли он интересам безопасности России? Сможет ли Россия в нынешних условиях выполнить в полной мере принимаемые на себя обязательства по сокращению столь большого количества стратегического оружия, техники и сооружений? Не усугубит ли реализация Договора СНВ-2 и без того сложное положение российской экономики? Эти вопросы становятся центральными.

Можно было заранее предположить, что основными защитниками Договора станут Министерство обороны и МИД России - главные участники его подготовки. Так оно и случилось. Из доклада Министра иностранных дел А. Козырева и из выступлений начальника Генштаба генерал-полковника М. Колесникова следовало, что Договор СНВ-2 наилучшим образом вписывается в складывающуюся международную и российскую ситуацию, обеспечивает "сдерживание" любого возможного агрессора.

Другие участники первоначального обсуждения, хотя и в разной мере, подвергли эти утверждения сомнению. Призывая ратифицировать Договор СНВ-2, А. Козырев ссылался на реалии сегодняшнего дня, на в корне изменившуюся политическую ситуацию. Все это так. Но к новым реалиям относится не только окончание "холодной войны" и решение прежних противников не величать друг друга "врагами", но и то, что Россия - не Советский Союз. Хотя она и считается его преемницей, но находится в разных с ним и внешнеполитических, и внутриполитических, и экономических условиях. Эти изменения, безусловно, требуют новых подходов к решению проблемы безопасности страны, но эти новые подходы должны учитывать не только положительные, но и отрицательные новые факторы.

Никто не сомневается в том, что большинство из положительных факторов при выработке Договора учтено: об этом говорит его радикальность. Оппонентов волнует другое: учтены ли вновь появившиеся отрицательные факторы, например то, что Россия, в отличие от СССР, не находится в тесном оборонительном союзе типа Организации Варшавского Договора, что даже среди тех государств, которые образовались на территории бывшего СССР, далеко не все можно отнести к союзникам. Учтено ли то, что в отличие от СССР российские вооруженные силы требуют реорганизации, что в организации обороны возникли новые проблемы, требующие значительных затрат. Учтено ли. наконец, то, что в столь сложное время России придется потратить на разоружение крупные средства, которых так недостает для решения сложных экономических задач.

Для оппонентов остается непонятным, для чего в условиях экономических трудностей еще более усугублять их путем преимущественного ограничения наиболее дешевого в эксплуатации вида СНВ - МБР наземного базирования и смещения акцента в область атомного ракетного подводного флота и тяжелых бомбардировщиков, которые у нас гораздо дороже в эксплуатации и по которым США будут иметь количественное и качественное превосходство. Тезис о том, что России и без Договора СНВ-2 пришлось бы снять с вооружения многие типы МБР, конечно, заслуживают внимания, так же как и то, что наиболее мощные советские МБР РС-20 и РС-22 производились на Украине. Однако разве нельзя было это учесть, например, установлением одинакового подхода к ограничениям МБР и БРПЛ. В этом случае обе стороны разоружались бы в более схожих условиях, и России удалось бы в меньшей мере отойти от оптимальной структуры стратегических ядерных сил, разработанной еще в бывшем СССР.

Разве не ясно было заранее, что установление одинаковых для сторон уровней по боеголовкам ракет на подводных лодках однозначно дает преимущество США: их лодки по ряду параметров превосходят российские. К тому же из-за худших условий базирования, а также по некоторым другим причинам у нас на боевом патрулировании всегда находилось меньше подводных лодок, чем у США. Стоящие же у стенки лодки весьма уязвимы даже для обычного высокоточного оружия. США обладают сильной противолодочной обороной, эффективность которой повышается и за шумности наших лодок.

Не приходится сомневаться и в превосходстве американской стратегической авиации, которое тем более заметно в условиях возможности использования ее с баз на чужих территориях. У России такой возможности нет.

К сожалению, минусы для нас Договора СНВ-2 не исчерпываются только недостаточно рациональной структурой российских СЯС. Отвечая на упреки, что документ вырабатывался в спешке и поэтому, дескать, возникает сомнение в его добротности, Министр иностранных дел пояснил, что возможность быстрой разработки Договора возникла в связи с тем, что он непосредственно связан с Договором СНВ-1 и на 90 процентов базируется на уже согласованных положениях этого документа, подписанного М.С. Горбачевым и Дж. Бушем в 1991 году. 

Конечно, поскольку Договор СНВ-2 является дальнейшим развитием Договора СНВ-1, такая преемственность логична. Однако этот довод вряд ли неуязвим и вовсе не ведет к автоматическому выводу о добротности нового документа. То, что было приемлемым при подписании относительно скромного по своим последствиям Договора СНВ-1, не обязательно для радикального Договора СНВ-2.

Для подтверждения этого достаточно напомнить о неоднократно рассмотренных специалистами проблемах, связанных с Договором по ПРО и с крылатыми ракетами морского базирования (КРМБ) большой дальности.

Как известно, при заключении Договора СНВ-1, советская сторона, не добившись взаимности, сделала одностороннее заявление о том, что Договор СНВ-1 может быть эффективным и жизнеспособным только в условиях соблюдения Договора по ПРО. Она предупредила американскую сторону, что если одна из сторон (имелись в виду США, поскольку СССР выступал за сохранение Договора) выйдет из Договора по ПРО или нарушит его, то другая сторона будет расценивать это как предусмотренное статьей XVI Договора СНВ-1 "исключительное обстоятельство", дающее основание для выхода из этого Договора. Американская сторона в тот же день заявила в ответ, что сказанное советской стороной она не считает основанием для выхода из Договора СНВ-1. Хотя это американское контрзаявление не могло нейтрализовать одностороннее заявление советской стороны, оно показало, сколь ненадежным может быть решение, основанное на одностороннем заявлении - выйди американская сторона из Договора по ПРО в конце срока действия Договора СНВ-1 и гонка стратегических вооружений вспыхнула бы с новой силой.

Договор СНВ-1 тем не менее был не только подписан, но и ратифицирован российской сторожи. Это было возможным, в частности, потому, что Договор СНВ-1 предусматривал сравнительно скромные ограничения СНВ, и у Советского Союза (а потом и у России) оставались ракеты, оснащенные разлетяюшимися головными частями с боеголовками индивидуального наведения (РГЧ ИН), в том числе 154 МБР РС-20. каждая из которых имела 10 боеголовок к целый набор эффективных средств преодоления противоракетной обороны. В этих условиях создание Соединенными Штатами ПРО, способной нейтрализовать ответный удар, было явно проблематичным и имелась вые окая степень надежды. что реализация Договора СНВ-1 будет осуществляться при соблюдении Договора по ПРО.

В условиях Договора СНВ-2, когда МБР с РГЧ ИН ликвидируются полностью и общее число стратегических баллистических ракет сокращается вдвое, задача создания ПРО, способной перехватить существенно меньшее число боеголовок в ответном ударе, становится более выполнимой. Надо ли подчеркивать, что нерешенность вопроса о Договоре по ПРО создает более серьезную проблему, чем в случае с Договором СНВ-1.

По-новому в свете ограничений Договора СНВ-2 смотрится и проблема КРМБ. Они по-прежнему остаются за рамками ограничении СНВ. Для тех уровней вооружении, которые были установлены Договором СНВ-1, еже можно было мириться с "политически обязывающими заявлениями', лишь декларировавшими имевшиеся у сторон планы развертывания КРМБ с оговоркой, что их количество не будет превышать 880 единиц - "удельный вес" этих ракет в общем суммарном уровне зарядов на СНВ составлял примерно 7-10 процентов. При реализации Договора СНВ-2 этот "удельный вес" повышается до 25 процентов. Таким образом не включение КРМБ в предельный суммарный уровень СНВ может привести к существенному дисбалансу СНВ, причем в пользу США, поскольку это тот вид вооружений, по которому они имели и будут иметь превосходство, обусловленное общим превосходством на море.

Все сказанное относилось к старым проблемам, обострившимся в условиях нового Договора. Однако есть и вновь возникшие. Самая очевидная из них связана с процедурой превращения МБР, оснащенных разделяющимися головными частями, в моноблочные МБР. Эта проблема возникла из желания Пентагона осуществить такую операцию путем простого изъятия из головных частей излишних боеголовок. США настояли на том, чтобы это превращение допускалось без каких-либо конструктивных изменений ракеты или ее головной части. Российской стороне удалось распространить такой по-' рядок переоборудования МБР на некоторую часть своих ракет. Но все равно это не решает проблемы, которая заключается в том. что при таком переоборудовании ракет возможно так же просто возвратить изъятые боеголовки на прежнее место. Кстати, примерно того же самого американцам удалось добиться и в отношении 100 тяжелых бомбардировщиков, которые Пентагон намерен без какого-либо переоборудования и без конструктивных изменении "переориентировать для решения неядерных задач", разумеется с выводом их из состава СЯС.

Конечно, в Договоре СНВ-2 имеются обязательства не возвращать изъятые боеголовки на прежнее место и не оснащать "переориентированные" бомбардировщики ядерным оружием. Однако, одних только обязательств недостаточно. Необходимы конструктивные материальные меры, исключающие саму возможность это сделать. Наши переговорщики могли бы последовать примеру американских коллег Когдзуних возникла похожая проблем.!. Связанная с переоборудованием наших 90 пусковых установок тяжелых М БР под моноблочные ракеты, они добились от российской стороны обязательства залить шахты пятиметровым слоем бетона и установить на их входах ограничительные кольца. Это создает даже "супергарантию" того, что в переоборудованные шахты нельзя будет вернуть тяжелые ракеты. К сожалению, в данном случае российская сторона, как это было неоднократно раньше с советской стороной, с большим вниманием отнеслась к заботам партнера, чем к своим собственным. Между тем, при согласованном сторонами порядке переоборудования МБР с РГЧ ИН в моноблочные ракеты, сокращения числа боеголовок на БРПЛ и "переориентирования" тяжелых бомбардировщиков, Россия рискует тем, что в определенных условиях, например, в случае выхода США из Договора СНВ-2, они незамедлительно смогут вернуть на МБР и БРПЛ около 2750 боеголовок и до 2000 ядерных боезарядов на тяжелые бомбардировщики. Риск США при подобном сценарии примерно в четыре раза меньший. 

Об обоснованности таких опасений можно судить хотя бы по тому, как США относятся к Договору по ПРО - его судьба зависит целиком от результатов, которых они сумеют добиться при реализации программы СОИ.

Вот те проблемы, которые требуют решения при обсуждении вопроса о соответствии Договора СНВ-2 интересам безопасности России. Но они не исчерпывают озабоченность в отношении приемлемости нового Договора. Важно также определиться в том, способна ли Россия выполнить принимаемые по Договору СНВ - обязательства.

Вопрос возникает в связи с большим объемом работ по ликвидации СНВ, переоборудованию остающихся вооружений, а также необходимостью осуществлять эти работы параллельно с уничтожением химического и обычного видов оружия в соответствии с другими международными соглашениями.

В связи с Договорами СНВ-1 и СНВ-2 в течение 10 лет Россия будет обязана уничтожить:

• около 1000 жидкостных (с учетом запасных) и десятки твердотопливных МБР;
• от 35 до 45 ПЛАРБ, каждая из которых имеет по 1 -2 силовой ядерной установке;
• около двухсот шахтных ПУСКОВЫХ установок. МБР;
• более трех десятков железнодорожных пусковых установок МБР.

В течение все тех же 10 лет Россия должна ликвидировать 40 тысяч тонн отравляющих веществ и уничтожить производство этого оружия. Американцы, имеющие 30 тысяч тонн 0В и готовую базу для их ликвидации, планируют затратить на эти цели до 10 млрд. долларов. У нас больше 0В и нет ни одного завода, на котором можно было бы начать работу по уничтожению запасов химоружия.

Наконец, России придется выполнять обязательства по ликвидации обычных вооружений в соответствии с Договором об обычных вооруженных силах в Европе, одновременно решая задачи воссоздания своих национальных сбалансированных вооруженных сил. Не оценить физическую возможность соблюдения принимаемых обязательств, значит поставить под удар престиж России.

В связи со столь большим объемом работ по реализации договоров по сокращению вооружений возникает вопрос: не надорвется л и Россия. занимаясь этим наряду с выводом экономики из глубокого кризиса?

Спору нет. Начатый четверть века назад процесс сокращения и ограничения вооружений не должен прекращаться. То, что Россия и США замахнулись на трехкратное сокращение стратегических наступательных вооружении, следует только приветствовать. Сбалансированный договор на этот счет мог бы стать крупнейшей вехой в деле снижения угрозы ядерной войны и укрепления международной безопасности. В ходе выработки Договора СНВ-2 не только Россия, но и США сделали крупные шаги на встречу друг другу, свидетельствующие о серьезности их намерений сократить свои стратегические ядерные потенциалы.

В частности, США впервые за историю переговоров по ОСВ пошли на равные с Россией уровни ядерных боезарядов на стратегических носителях. До этого США всегда превосходили СССР по этому показателю. Также впервые они пошли на радикальное сокращение ядерных боеголовок на ЬРПЛ (с 5760 до 1750) и ядерных боеприпасов на тяжелых бомбардировщиках (с почти 7000 до 1250).

Реализация Договора СНВ-2 могла бы поставить вопрос о включении в процесс ОСВ других ядерных держав, способствовала бы укреплению режима нераспространения ядерного оружия и ракетной техники.

Однако под эти благие намерения и реальные возможности подложена мина. Она заключается в том, что столь обнадеживающее результаты могут пойти насмарку, если стороны начнут соревнование в области КРМБ (для России невыгодного по ряду причин), если США пойдут на отказ от Договора по ПРО, если не будет поставлена реальная преграда возможности восстановления в короткие сроки стратегического потенциала путем возвращения на МБР и БРПЛ сокращенных боеголовок, а на бомбардировщики - ядерных боезарядов. Чтобы этого не случилось, эти вопросы необходимо разрешить с американской стороной еще до вступления Договора СНВ-2 в силу.