Сейчас в печати появилось уже много статей, записок, воспоминаний, интервью, в которых до мелочей восстанавливается ход событий зимой и весной 1985 г., связанных со сменой власти в стране. Опираясь на все эти свидетельства, попробую изложить свое понимание происходивших процессов.

К началу 1985 г. в составе членов и кандидатов в члены Политбюро, избранных Пленумом ЦК в марте 1981 г., произошли следующие изменения: умерли М.А.Суслов, Л.И.Брежнев, Т.Я.Киселев, А.Я.Пельше, Ш.Р.Рашидов, Ю.В.Андропов, Д.Ф.Устинов. Был освобожден от своих обязанностей А.П.Кириленко. Независимо отличных качеств каждого из этих политических деятелей их массовый исход из состава высшего руководства представлял собой крупнейший политический катаклизм и создавал в политической сфере общества обстановку небывалой напряженности, подспудной борьбы, нестабильности. Ведь произошел, по сути, физический распад высшего политического органа, избранного XXVI съездом партии. Нестабильность еще больше усугубляла болезнь и фактическая недееспособность К.У.Черненко.

Таким образом, в случае кончины К.У.Черненко решение о том, кого рекомендовать Пленуму ЦК КПСС для избрания на освободившееся место, должен был бы принимать следующий состав Политбюро: Г.А.Алиев, первый заместитель Председателя Совмина СССР; В.И.Воротников, Председатель Совмина РСФСР; М.С.Горбачев, второй секретарь ЦК КПСС; В.В.Гришин, первый секретарь МГК КПСС; А.А.Громыко, министр иностранных дел СССР; Д.А.Кунаев, первый секретарь ЦК Компартии Казахстана; Г.В.Романов, секретарь ЦК КПСС; М.А.Со-ломенцев, Председатель КПК при ЦК КПСС; Н.А.Тихонов, Председатель Совмина СССР; В.В.Щербицкий, первый секретарь ЦК Компартии Украины.

Кандидаты в члены Политбюро и секретари ЦК пользовались правом совещательного голоса. Замечу попутно, что в марте 1985 г. в число, если так будет позволительно сказать, "выборщиков" нового Генсека не входил представитель Вооруженных Сил СССР, позиции которого в Политбюро раньше были весьма сильными. Однако министр обороны СССР Д.Ф.Устинов скончался при сомнительных обстоятельствах 20 декабря 1984 г., и его место в Политбюро оставалось вакантным.

Словом, весной 1985 г. жизненно важное для страны решение должен был принимать ареопаг высших политических руководителей государства в составе десяти человек. При существовавших тогда в партии традициях не приходилось cомневаться, что Пленум ЦК поддержит, пусть даже и после дискуссии, предложенную ему кандидатуру. Если теперь посмотреть на эти десять фамилий с точки зрения их отношения к кандидатуре М.С.Горбачева, то картина складывается, предположительно, такая. Трое - Тихонов, Романов и Гришин - определились еще в феврале 1984 г., не проявив в общем-то радости по поводу выдвижения М.С.Горбачева на вторую ступень в партии. Двое - Кунаев и Щербицкий, - судя по всему, также не являлись сторонниками М.С.Горбачева. Во всяком случае, решающее заседание Политбюро после кончины К.У.Черненко, на котором председательствовал сам М.С.Горбачев, постарались провести без их участия. Наконец, представители новой, так сказать, андроповской волны в Политбюро - Алиев, Воротников, Соломен-цев - склонялись в пользу М.С.Горбачева, усматривая в его восхождении определенные политические шансы и для себя. Что касается А.А.Громыко, то, обеспечив себе свободу маневра еще при решении вопроса о том, кому вести заседание Секретариата ЦК, он мог теперь спокойно наблюдать за складывающимся соотношением сил, чтобы в нужный момент сделать для себя необходимый выбор.

Год 1984, безусловно, укрепил политические позиции М.С.Горбачева. Получив возможность председательствовать на заседании Секретариата, а позже, ввиду болезни К.У.Черненко, и на Политбюро ЦК КПСС, он смог продемонстрировать лучшие из присущих ему качеств: демократичность, широту мышления, аналитические способности и, как отмечали многие, коммунистическую убежденность. Заняв второй по значению пост в партии, М.С.Горбачев продолжал тем не менее скромно оставаться в тени, не мелькал на страницах газет и телеэкранах, не обнаруживал каких-либо завышенных политических притязаний. В глазах многих он продолжал оставаться членом Политбюро, ведающим сельским хозяйством и лишь по крайней необходимости выполняющим еще и обязанности правой руки К.У.Черненко.

Открытое изменение позиции произошло лишь в декабре 1984 г. Тогда в Москве состоялась Всесоюзная научно-практическая конференция на тему: "Совершенствование развитого социализма и идеологическая работа партии в свете решений июньского (1983 г.) Пленума ЦК КПСС". М.С.Горбачев выступил на конференции с большим докладом, озаглавленным "Живое творчество народа". В аппарате ЦК ходили разговоры, что группе, готовившей проект доклада, "заказчик" дал установку: "Не делайте из меня сельхозника". Она была выполнена, и доклад получился действительно крупномасштабным, охватывающим широкие политические горизонты страны, по сути своей программным. Он обратил на себя внимание.

Неожиданная кончина 76-летнего Д.Ф.Устинова также внесла изменения в расстановку сил в Политбюро. С одной стороны, она несколько усиливала позиции Г.В.Романова, с другой - существенно ослабила влияние группы старых членов Политбюро, среди которых Д.Ф.Устинов был человеком, пожалуй, наиболее близко стоявшим к К.У.Черненко. Таким образом, смерть министра обороны, как считалось, создавала М.С.Горбачеву в политическом плане дополнительные возможности.

Следует, наконец, вспомнить о выдающейся роли Е.К.Лигачева в подготовке прихода к власти М.С.Горбачева. После избрания его в декабре 1983 г. секретарем ЦК КПСС Е.К.Лигачев сохранил за собой должность заведующего отделом организационно-партийной работы ЦК КПСС, что позволило ему сосредоточить в своих руках обширные нити, связывающие ЦК с местными партийными комитетами и с руководящими государственными структурами. В этот период орготдел превратился также во всесоюзный штаб по проведению различных важнейших хозяйственных кампаний: посевная, заготовка кормов, уборочная, транспорт, энергетика. По просьбе Тихонова Е.К.Лигачеву было поручено руководить по линии Политбюро оперативной группой, созданной в связи с катастрофическим положением, сложившимся в народном хозяйстве зимой 1984-1985 гг. по причине необычайно суровых морозов и снежных заносов. Особенно тяжелой была ситуация в феврале на железных дорогах, где стояли недвижно тысячи вагонов со смерзшимися грузами. Для организации аварийных работ в Министерстве путей сообщения стали проводить под председательством Е.К.Лигачева многолюдные, с участием министров и прессы, селекторные совещания, к которым подключались руководящие партийные, советские и хозяйственные кадры буквально всей страны. Мне доводилось присутствовать на этих совещаниях, и я не мог не обратить внимания, с какой настойчивостью Е.К.Лигачев упоминал на них имя М.С.Горбачева, давая понять всем, кто его слушал, что именно этот человек надежно держит в своих руках в столь ответственный момент рычаги управления страной.

Селекторные совещания были важным, но не единственным каналом, по которому через орготдел ЦК в общественное мнение внедрялось имя будущего лидера партии и страны. Существовали, разумеется, и другие, и среди них самый главный - это возможность влиять на настроения первых секретарей обкомов партии, которым принадлежала в КПСС и в составе Пленума ЦК решающая роль. В последующем именно они первыми попали в разряд ненавистных партаппаратчиков и начали, при безучастном молчании избранного ими Генсека, один за другим покидать свои посты под свист и улюлюканье нанятой на кооперативные деньги толпы.

27 февраля 1984 г. М.С.Горбачев и Е.К.Лигачев посетили в больнице К.У.Черненко. Визиту придавалось большое значение в свете той политической борьбы, которая шла тогда, несомненно, в Политбюро. Среди работников аппарата ЦК, близких к руководству, давно уже ходили слухи о возникших осложнениях между К.У.Черненко и М.С.Горбачевым, а также о том, что Генеральный секретарь переориентировался на Г.В.Романова. Поэтому факту больничного визита постарались придать как можно больше огласки интерпретируя его в выгодном для М.С.Горбачева свете. Информируя орготдел ЦК об этом посещении, Е.К. Лигачев сказал, что встреча была очень теплой, хотя и продолжалась не более получаса. Но и она страшно К.У.Черненко утомила. В беседе он обнаружил ясный ум, говорил о широких планах, намеревался скорее "вырваться отсюда".

Кстати сказать, это был не первый случай, когда Генсек говорил о намерении скоро выйти из больницы. В январе, в канун старого Нового года, он позвонил по телефону Г.В. Романову, поздравил его с наступающим праздником, сказал, что в скором времени собирается покинуть больничные стены, приступить к работе.

Смерть имела, однако, свои расчеты. Она наступила и быстро, и неотвратимо. К.У.Черненко умер в воскресенье, 10 марта в 19 часов 20 минут от цирроза печени, которая, как говорили, стремительно уменьшилась "в несколько раз".

После поступления официального известия о кончине Генсека события начали развиваться быстро и целенаправленно, что позволяет думать об их предварительной подготовке. В 21.30, то есть через два часа после смерти, в Кремле открылось заседание Политбюро под председательством М.С.Горбачева. Несколько раньше состоялся известный теперь всей стране обмен репликами между М.С.Горбачевым и В.В.Гришиным, о котором бывший первый секретарь МГК КПСС вспоминает так: " Вызвал машину, поехал в Кремль. Там уже был Михаил Сергеевич. Он явился первый. Мы поздоровались, Горбачев говорит: "Надо, Виктор Васильевич, комиссию по похоронам организовать. Может быть, вы возьметесь за это дело?" Я удивился: "Михаил Сергеевич, всегда было так, что комиссию по похоронам умершего Генсека возглавлял тот, кто замещал его во время болезни. Это секретарь ЦК, но уж не горкома. И не просто секретарь, а тот, кто был его ближайшим соратником. Такой человек - вы".

Этот эпизод дает повод напомнить о точном тактическом ходе, предпринятом сторонниками избрания М.С.Горбачева незадолго до кончины К.У.Черненко. Тогда в центральных газетах появились один или несколько, сейчас уже точно не помню, снимков, изображавших В.В.Гришина рядом с К.У.Черненко. В обществе это было воспринято как указание на намерения первого секретаря МГК занять пост Генсека после К.У.Черненко. Таким образом, в глазах партии и народа В.В.Гришин, человек весьма почтенного возраста, не имеющий высшего образования, оказался как бы единственной реальной альтернативой в борьбе за власть М.С.Горбачеву. Разумеется, при таком сравнении М.С.Горбачев однозначно выигрывал, и его шансы после опубликования совместного фото двух почтенных ветеранов >партийного руководства резко пошли вверх.

В последующем, уже будучи на пенсии, В.В.Гришин неоднократно и категорически отвергал любые попытки приписать ему амбициозные политические планы: "Я никогда не претендовал на высшие должности в партии. В 1985-м мне пошел уже восьмой десяток лет. Работая в МГК КПСС, перенес два инфаркта миокарда. Выдумки о будто бы "подготовленном списке лиц, намечаемых Гришиным в состав Политбюро ЦК", - это плод больного воображения Ельцина". Можно с уверенностью сказать, что так оно и было на самом деле. Как резюмировал позже один из членов Политбюро: "Сам Гришин не хотел в генсеки, и его никто не хотел". Правда состоит в том, что весной 1985 г. единственной реальной альтернативой М.С.Горбачеву продолжал оставаться Г.В.Романов, имя которого, в отличие от имени В.В.Гришина, практически исчезло в те дни со страниц печати. Положение Г.В.Романова можно было назвать все еще прочным. В отличие от М.С.Горбачева, он входил в Совет обороны страны, весьма авторитетный орган, возглавлявшийся, как и Политбюро, только Генеральным секретарем ЦК КПСС. Даже в роли второго секретаря ЦК М.С.Горбачев в Совет обороны включен не был.

С точки зрения продвижения М.С.Горбачева к высшей власти время кончины К.У.Черненко оказалось, если здесь допустимо такое выражение, подходящим. Три наиболее влиятельных члена Политбюро, способные реально повлиять на принятие решения, находились вне Москвы: Д.Кунаев - в далекой Алма-Ате; В.В.Щербицкий - в еще более далеком Нью-Йорке; Г.В.Романов - в отпуске в литовской Паланге. В ноябре-декабре 1991 г. по каналам российского телевидения демонстрировался фильм телекомпании Би-Би-Си "Вторая русская революция". Один из любопытных эпизодов этого фильма состоит в показе академика Г.Арбатова, который с двусмысленной улыбкой на устах рассказывает, как в марте 1985 г. задерживался искусственно вылет В.В.Щербицкого из Нью-Йорка в Москву для участия в выборах Генерального секретаря. В привычной сейчас после августовской терминологии можно было бы сказать, что уже тогда украинскому руководителю устроили своеобразный "Форос", лишив его тем самым неотъемлемого права участвовать в принятии судьбоносного решения.

Что касается Г.В.Романова, то он узнал о случившемся лишь в 23 часа, то есть после первого заседания Политбюро, избравшего М.С.Горбачева председателем Правительственной комиссии для организации похорон К.У.Черненко. Из Москвы в Палангу Г.В.Романову позвонил тогдашний заведующий Общим отделом ЦК КПСС К.М.Боголюбов. Он сообщил о кончине Константина Устиновича, о состоявшемся заседании Политбюро, о принятых на нем решениях.

- Почему ты не позвонил раньше? - спросил его из своего "Фороса" Г.В.Романов.

- Мне не сказали.

Выяснять, кто именно "не сказал" и по какому праву, уже не имело смысла.

Таким образом, расклад сил на заседании Политбюро, собравшемся через два часа после кончины К.У.Черненко и предопределившем все последующее развитие событий, был таков: из десяти членов Политбюро троих ведущих из него, как видим, не пригласили; четвертый - А.А.Громыко был информирован о прогнозах Дж.Буша о том, что Генсеком станет М.С.Горбачев и, похоже, принял их к сведению; пятым - был сам М.С.Горбачев.

Итак, вечернее заседание Политбюро ЦК в воскресенье 10 марта 1985 г. было продолжительным. Образовали Правительственную комиссию, избрали ее председателем М.С.Горбачева. Договорились на следующий день в 15.00 провести еще одно заседание Политбюро для обсуждения возможных кандидатур на пост Генсека, а в 17.00 собрать Пленум ЦК КПСС.

На следующий день, 11 марта, в Москву стали съезжаться члены Пленума ЦК КПСС, в том числе и первые секретари обкомов, крайкомов партии. Многие из них заходили к заведующему Отделом организационно-партийной работы ЦК КПСС с тем, чтобы информировать его о желании соответствующих парторганизаций видеть на посту Генерального секретаря М.С.Горбачева. Помню, ко мне в кабинет заглянул один из помощников Е.К.Лигачева и радостно проговорил: "У "нашего" только что был первый секретарь Свердловского обкома КПСС Б.Н.Ельцин и официально заявил, что если у Политбюро будут другие предложения, то он уполномочен партийным активом области выступить на Пленуме и выдвинуть кандидатуру М.С.Горбачева". Свердловская организация относилась к числу крупных и авторитетных в партии, и голос ее первого секретаря обладал значительным весом. В общем, обстановка для избрания М.С.Горбачева была максимально благоприятной. В этом смысле год, прожитый втени К.У.Черненко, оказался для претендента не напрасным.

В 15.00 собралось Политбюро ЦК КПСС с участием кандидатов в члены Политбюро и секретарей ЦК КПСС. Как уже говорилось, на заседании не присутствовал В.В.Щербицкий, находившийся с визитом в США. По установившейся у нас давней традиции председательствовал на собственных выборах, вел заседание М.С.Горбачев. Первым выступил, и выступил "в нужном ключе", А.А.Громыко. Вторым - Н.А.Тихонов, третьим - В.В.Гришин. Оба они поддержали А.А.Громыко, высказались "за" М.С.Горбачева, предопределив тем самым окончательное решение. Дальнейшие выступления имели смысл лишь как выражения лояльности по отношению к новому руководителю. Поэтому М.С.Горбачев прервал их, предложив вносить другие кандидатуры, если таковые имеются. Таковых не оказалось.

Мартовский (1985 г.) Пленум ЦК КПСС собрался в беспрецедентно короткий срок, менее чем через сутки после кончины К.У.Черненко. Как и было намечено накануне, Пленум начал свою работу в 17.00 11 марта. "Потеря товарища, друга, учителя, - сказал, открывая Пленум М.С.Горбачев, - обязывает нас еще теснее сплотить ряды, с еще большей энергией продолжать наше общее дело во имя великих целей Коммунистической партии". Почтили минутой скорбного молчания память умершего К.У.Черненко. Потом перешли к избранию Генерального секретаря ЦК КПСС. С этой минуты работой Пленума, по предварительной договоренности, руководил Г.В.Романов.

От имени Политбюро "запевалой" выступил А.А.Громыко. Его небольшое выступление с рекомендацией М.С.Горбачеву было эмоциональным, энергичным и для того времени новаторским, проникнутым чувством глубокой личной симпатии к человеку, которого ему было поручено представить Пленуму. Оно было хорошо встречено участниками заседания. Однако если попытаться проанализировать речь А.А.Громыко в содержательном плане, то легко видеть ее слабые стороны. Всего четыре строки занял рассказ об "огромном опыте партийной работы" кандидата: вначале в масштабе края, а потом здесь, в центре, в Центральном Комитете; сначала секретарем, потом членом Политбюро. Он вел Секретариат, как известно. Он председательствовал также на заседаниях Политбюро в отсутствие Константина Устиновича Черненко. Вот, собственно, и все. Обращает на себя внимание, что оратор не счел возможным обмолвиться хотя бы словом о той сфере деятельности М.С.Горбачева, которой тот посвятил почти все свои трудовые годы, а именно - о его деятельности по руководству сельским хозяйством. Ни слова не сказано было также о тех конкретных результатах, которых добивался кандидат в лидеры партии и страны на тех участках, которые ему довелось возглавлять.

Вместо этого А.А.Громыко, с мастерством знающего свое дело дипломата, сосредоточивался на описании личных качеств М.С.Горбачева. Он говорил, что это человек принципов, сильных убеждений; что он всегда умеет находить такие решения, которые отвечают линии партии; что он очень хорошо и быстро схватывает суть процессов, которые происходят внутри нашей страны; что этот человек умеет аналитически подходить к проблемам; что у него партийный подход к людям. Был сделан также намек, что избрание Михаила Сергеевича позволит сохранить единство Центрального Комитета и Политбюро, к вящему огорчению наших политических противников за рубежом. При этом министр иностранных дел не счел целесообразным проинформировать Пленум ЦК о точке зрения американского правительства относительно будущего советского лидера.

По себе помню, что, прочитав речь А.А.Громыко сразу после ее опубликования, был вполне удовлетворен ею и отмечал вместе с другими похвальное красноречие министра, убедительность его тезисов. А вот теперь, перечитав знакомый текст глазами человека 90-х годов, сокрушенно вижу, как мало в нем подлинного содержания, смысла, конкретики, фактов, которые лишь одни способны сделать речь политического деятеля значимой. Все - сплошная риторика, слова, фразы, за которыми нет материи и которые поэтому невозможно ни подтвердить, ни опровергнуть.