Своевременно полученные разведывательные данные о силе и передислокациях армейских контингентов и флотов противника во многом определяли успех сражений, обеспечивая одновременно своим войскам и флотам гарантированную безопасность, осмысленность и уверенность в их действиях. За недооценку разведки надо было платить большой кровью, упущенными возможностями, излишними жертвами. Вновь и вновь подтверждались слова известного в древние века китайского военачальника Сун-Ву: "Если вы знаете неприятеля и знаете самих себя, вы не должны бояться успешного исхода сотни боев. Бели вы знаете себя, но не знаете неприятеля -- за каждой выигранной победой последует поражение. Если вы не знаете ни врага, ни самих себя - вас одолеют в каждом бою".

Секретные операции с целью проникновения в чужие тайны, шпионаж прочно входят в практику воюющих государств. Разведка и контрразведка нередко оказывают влияние на внутреннюю и внешнюю политику. "Общепринятая строгость наказаний, которым подвергались разведчики, - писал русский военный историк Клембовский, - служила еще одним из доказательств крайнего вреда и опасности их занятий для одной стороны, а следовательно, несомненной пользы для другой".

Русская военная разведка в послепетровский период сделала новый замет ный шаг вперед. Значительно расширяет поле своей деятельности войсковая разведка. Используя главным образом конницу, она добывает необходимую информацию как в мирное, так и в военное время. Русские кавалеристы, славившиеся своей смелостью и отвагой, дерзостью и находчивостью, нередко проникают с разведывательными целями на всю глубину вражеской обороны и территории. Получает свое дальнейшее развитие флотская разведка. Неизмеримо увеличивается поступление ценной информации от постоянных дипломатических представительств за рубежом. Появляется и успешно осваивается новое направление - работа с "конфидентами" (тайными доверенными лицами).

К ведению разведки привлекаются кадровые офицеры и дипломаты, комиссионеры и торговцы, банкиры и лица духовного звания, ремесленники и лакеи, артисты и художники. Полезно в интересах разведки работают женщины. Распространенным было мнение, что "тайна, которую нельзя узнать через женщин или через духовных лиц, по всей вероятности, останется тайной навсегда".

И хотя до учреждения официальных аппаратов военных атташе и международного их признания пройдет еще много времени, практика прикомандирования под различными предлогами к посольствам и миссиям кадровых военных продолжает неуклонно пробивать себе дорогу. Не отставала в этом отношении и русская военная разведка. Так, в 1775 г. в Дрездене при русском посольстве находился капитан Федор Львов, в Лондоне - капитан Василий Жуков, в Корфе - подпоручик Спиридон По-пендомула, в Стокгольме - поручик Петр Борщов. Эти офицеры помогали дипломатическим работникам делать правильные оценки и заключения по военным вопросам, выполняли отдельные задания своего ведомства. Получает также свою апробацию практика отправки за рубеж в качестве послов видных военных. Так, например, в 1772 г. в Вене послом работал генерал-поручик князь Д.А.Голицин, а в Берлине - инженер генерал-майор князь Долгоруков.

"ВСЕ СИЕ СТАРАТЬСЯ ИСПРАВЛЯТЬ
ВЕСЬМА СКРЫТНО... И ЧИНИТЬ С РАДЕНИЕМ"

Очередным напряженным испытанием для русской военной разведки явилась Семилетняя война (1756-1763 гг.). Канцлер России А.П.Бестужев и высшее военное руководство благодаря непрерывной и настойчивой работе русских разведчиков за границей располагали накануне войны довольно точными сведениями об организации и составе вооруженных сил всех основных западноевропейских государств, в том числе и Пруссии. Тем не менее, в июле 1756 г. (т.е. за месяц до начала Семилетней войны) в русском штабе сочли целесообразным провести дополнительную глубокую разведку состояния прусских войск и их намерений. Были назначены для этого и конкретные исполнители: в Польше - обер-квартирмейстер Веймарн, в Курляндии - оберквартирмейстер Сивере. Полученная через различные источники информация позволила русской военной разведке прийти к важному выводу о том, что "неприятель готовится к упорной обороне края, но не выказывает пока ни малейших признаков к переходу в наступление".

Важным мероприятием в деле обобщения положительного опыта работы и активизации разведывательной деятельности в этот период была "Инструкция офицерам, отправляющимся для разведки". Разработанная в сентябре 1756 г. под руководством генерала Петра Ивановича Шувалова и утвержденная Государственной военной коллегией, она подробно раскрывала цели и задачи военной разведки, определяла формы и методы ее работы, а также привлекаемые для этого силы и средства.

В соответствии с Инструкцией разведчикам предписывалось: "Имев при себе малые компасы, а особливо с солнечными часами, во время следования наиприлежнейше примечать ситуацию мест и способность дороги и где есть и сколь велики реки, луга, болота, леса, горы и прочее. И чего собою совершенно приметить неможно, о том пристойно по довольной уверенности и надежности от тамошних обывателей через любопытство выведывать и обо всем иметь секретный журнал. Буде же иногда зачем в тот журнал вносить будет нельзя, то твердо в памяти содержать". Далее рекомендовалось: "Все сие стараться исправлять весьма скрытно... по окончании же в одну сторону идти, назад внутрь России возвратиться тем же трактом и все что в первом проезде примечали, за собой проверять и с чего б можно было о всем том с наблюдением верности сочинить карту"...

О том, какое значение придавалось подготовке географических и топографических карт вероятных театров военных действий, красноречиво говорит "Прометория" Коллегии иностранных дел, направленная в 1756 г. в адрес российской Военной коллегии: "Рассуждено, что как на нынешнее время, так и для переду, всегда крайне нужно иметь не токмо исправные и надежные карты всех соседственных и других в близости лежащих областей, но и подробное притом и точное оных описание с показанием дорог и трудностей и удойностей какие проходящим по ним войскам случиться могут".

Отметив сложность выполнения этой задачи. Коллегия иностранных дел выражает свое мнение, что "могла бы Военная коллегия по команде своей потребные к тому объяснения и известия у тех персон из офицеров, которые при походах российских войск в Литве и Польше, а оттуда и на Рейне бывали, секретно востребовать и собрать с описанием по их знанию в тех землях проходов и дорог лежащих от российских границ".

В этой связи высказывалось также предложение "нарочно нарядить и отправить надежных и искусных инженерных офицеров несколько человек, которые в Литве и в Польше, а лучше бы еще таких как и в Пруссии бывали и расписав им кому в Курляндии и кому от Смоленска ехать надобно и чтоб каждый из них под видом своих нужд и под другим званием ближайшим и удобнейшим для проходу войск путем ехал, дороги осматривал, описывал и на карте положил".

1 ноября 1756г. главнокомандующий русскими войсками генерал-фельдмаршал Степан Федорович Апраксин получает разведывательное донесение, что "нарочно посланный русский офицер через всю Пруссию проехал до Данцига будучи в службе лакеем у одной женщины" и не обнаружил каких-либо признаков подготовки прусских войск под командованием фельдмаршала Х.Левальда к наступлению. Эти же сведения были подтверждены затем русскими военными разведчиками и "из других верных источников".

В начале 1757 г., перед выступлением главных русских сил, штаб С.Ф.Апраксина продолжал наращивать разведывательную деятельность: разведгруппами своей конницы он постоянно держал под наблюдением всю восточную часть Пруссии. Добытые таким образом сведения вместе с информацией от тайной агентуры из Вены и Варшавы давали четкое представление о силах противника и его намерениях. Разведка продолжала информировать, что "фельдмаршал ХЛевальд более оборонительно, чем наступательно поступать намерен".

С началом же боевых действий активность русской военной разведки еще более возрастает. Впереди основных колонн наших войск успешно действовали "летучие отряды" в составе до эскадрона конногренадерских полков и казаков, которые добывали для штаба главного командования, пожалуй, большую часть информации о противнике. Однако русские военные исследователи впоследствии подметили и недостатки. Было, в частности, отмечено, что накануне крупного столкновения при Грос-Егерсдорфе главнокомандующий С.Ф.Апраксин неоправданно проявил "невнимание к разведывательной службе". Подготовка к этому крупному сражению потребовала, очевидно, от С.Ф.Апраксина и его штаба срочного решения каких-то других неотложных задач и отвлекла их внимание от необходимости наращивания разведывательных усилий в этот важнейший период. Был нарушен тем самым один из основополагающих принципов разведки - непрерывность.

С.Ф.Апраксин, как известно, так и не решился на дальнейшее преследование фактически разгромленного при ГросЕгерсдорфе противника. Более того, хотя путь в Восточную Пруссию был теперь открыт, он отдал приказ об отводе русских войск. Действия главнокомандующего были оценены как предательские, и в октябре 1757 г. по указанию императрицы Елизаветы Петровны он был отдан под суд (умер С.Ф.Апраксин на следующий год "в ту минуту, когда ему имели в виду объявить оправдание"),

Необыкновенно высокая активность в ходе войны прусской разведки постоянно требовала от русского правительства и военного командования принятия надлежащих контрмер. Так, 28 марта 1756 г. Высшей Конференцией при царском дворе издается директива "О борьбе со шпионажем в Курляндии". В ней, в частности, отмечалось, что "из прусского егерского корпуса беспрестанно человека по два в Курляндии находятся и о происходящем в России королю персонально доносят". В связи с этим дается указание: ..."вице-губернатору Войскову в Риге и генерал-майору Бестужеву-Рюмину в Митаве повелеть, чтоб они крепкое смотрение имели за всеми из Пруссии и других мест туда приезжающими и что о поведениях их буде подозрительно, тотчас бы доносили и дальнейших наставлений испрашивали".

, Отлаженный механизм русской военной разведки довольно четко работал в течение всей Семилетней войны. Текущая информация о противнике регулярно поступала русскому командованию из различных источников. О ее состоянии и достигнутых результатах докладывалось даже императрице. Так, 15 февраля 1759 г. исполняющий обязанности главнокомандующего русскими войсками ЯЛ.Фролов-Багреев докладывает Елизавете Петровне; "После отпуску Вам вчерашних моих всенижайших реляций получил я сегодня рапорт от следующего в Познань полков ника Далке, что один ему конфидент знать дал якобы неприятельская в 40 тысячах войска состоящая армия при Глогау на сей стороне реки Одера с многочисленною артиллерией находится. По сим ведомостям военный совет собран и с общего согласия постановлено тотчас ордер к полковнику Далке послать, чтоб он сверх тех партий, которые ведено ему для разведывания послать, старание приложил еще нарочных шпионов отправить и как скоро что проведает, тот час бы обстоятельно через нарочного рапортовать. К стоящему в Накеле полковнику Краснощекову ордер послать, чтоб при старшине доброконных от 7 до 10 казаков партии в три стороны отправил. Генерал-поручику князю Долгорукому предписать таким же образом три партии, при искусных обер-офицерах разными дорогами отправить и велеть, чтоб беспрерывные разъезды чинились".

Много полезной информации о противнике добывалось также через "походную секретную экспедицию", которая находилась при штабе Главнокомандующего русскими войсками. Именно сюда стекались все разведанные от тайной агентуры, отсюда же направлялась и их деятельность. В начале Семилетней войны на этом театре военных действий насчитывалось не более 3-4 конфидентов. Принимая во внимание важность этого канала информации, число таких агентов было значительно увеличено к зиме 1758-1759 гг.

Возглавлял "секретную экспедицию" асессор Иностранной коллегии надворный советник Петр Петрович Веселицкий. Это был многоопытный специалист, немало сделавший для русской военной разведки. Вот пример деятельности одного из его источников: 14 июня 1759 г. конфидент аббат Лок в донесении на имя Веселицкого сообщает "о сосредоточении крупных прусских сил у Шверина и предполагаемом их марше вдоль реки Варты". В своем докладе он указывает также о численности полков, фамилии их командиров, состоянии конского состава. Не ускользает от его внимания и моральное состояние армии: "Насильно завербованные в прусскую армию поляки, австрийцы, саксонцы и французы ждут лишь случая, чтобы дезертировать".

П.П.Веселицкий был большим мастером внедрения тайной агентуры за рубежом. О его деятельности на этом поприще было известно только высшему государственному и военному руководству. Не менее заметны заслуги П.П.Ве-селицкого и возглавляемой им "экспедиции" в области поддержания военных союзнических связей. Но особенно большой вклад внес П.П.Веселицкий в создание разведывательной сети в приграничных на юге России государствах во время своей дальнейшей службы при Киевском генерал-губернаторе.

Говоря об организации в русских войсках разведывательной деятельности в Семилетнюю войну, следует отметить, что определенная информация о прусской армии поступала в штаб Главнокомандующего и от официального представителя русской армии при австрийском штабе генерал-майора Ивана Ивановича Шпрингера, через которого шел двусторонний обмен полезными данными о противнике, добываемыми силами разведок коалиционных армий.

Продолжительная, насыщенная различными видами боевых действий Семилетняя война была хорошей школой и строгим экзаменом для русского военного искусства, в том числе и для разведки. Было извлечено много поучительного от непосредственного "общения" с первоклассными западными армиями. Русская военная разведка, бесспорно, выиграла, находясь под руководством таких блестящих новаторов военного дела, какими были П.С.Салтыков и П.А.Румянцев. 

ГЛАЗОМЕР БЫСТРОТА - НАТИСК
Иногда складывается впечатление, что великий русский полководец А.В.Суворов мало уделял внимания разведке.

Ставя на первое место стремительный маневр войсками, он обрушивался на противника внезапно, чем ставил его в крайне затруднительное положение. Тактика А.В.Суворова была пронизана духом самого решительного наступления. Вражеская разведка порою практически не успевала за необыкновенно быстрыми маршами и передвижениями суворовских богатырей. Создавалось впечатление, что разведывательная деятельность скорее необходима для его противников, чем для него самого.

Действительно, в военно-теоретическом наследстве всемирно известного полководца не так уж много написано об искусстве разведки. Западные военачальники в этом отношении были куда более словоохотливы. А.В.Суворов делал это, видимо, намеренно, вводил тем самым своих противников в заблуждение. "Военный дипломат он был тончайший и хитрец первостатейный", - говорили о нем современники. Неоднократно отмечалось, что он часто говорил не то, что думал. "Великое искусство полководца состоит в умении скрывать себя, быть непонятным для окружающих; и в этом отношении А-В.Суворов доходит до совершенства", - писал исследователь русского военного гения полковник генерального штаба русской армии Астафьев в 1857г.

Имеются свидетельства, что А.В.Су воров иногда высказывался о разведке в негативной форме, а на самом деле лично организовывал и принимал в ней непосредственное участие.

Вот несколько примеров, характеризующих его отношение к разведке. Во второй половине 1765 г. Суздальский пехотный полк, командиром которого был А.В.Суворов, участвовал в больших маневрах, проводившихся в районе Красного Села. Возглавляя специальный отряд, которому было поручено ведение разведки, А.В.Суворов с большой похвалой был упомянут за исключительно умелые действия в особом приказе самодержца. Хорошо известно, что перед сражением при Рымнике, несмотря на свои шестьдесят лет, А.В.Суворов сам взобрался на самое высокое дерево на берегу этой реки и в течение долгого времени обозревал турецкие позиции. Эта личная рекогносцировка места будущего сражения позволила ему прийти к исключительно важному выводу о том, что, исходя из окружающего рельефа, турок надо громить по частям. Командуя дивизией, в июне 1789 г. А.В.Суворов докладывал командующему Молдавской армией генерал-фельдмаршалу Н.В.Репнину: "Разъездной разведывательной командой примечено, что лагерь турецкий, расположенный у Фокшан, против прежнего количества удвоился". Таким образом, за месяц до Фокшанского сражения А.В.Суворов уже знал о накоплении сил турками и предвидел их наступление. В другом донесении Н.В.Репнину он пишет: "Шпионы мои не возвращаются и паки посылаю. Разъезды мои за Серетом переговариваются с крестьянами, те объявляют о числе турецких войск почти сходно с иными показаниями".

Но были и неудачи. Ниже своих возможностей проявила себя русско-австрийская разведка во время итальянской кампании. Несмотря на то, что союзники имели значительное преимущество в таком мобильном средстве боя, как конница, хорошо наладить с ее помощью службу своей войсковой разведки им так и не удалось. Русские казаки, плохо знакомые со страной, не "вписались" в местные условия, да и коренное население относилось к ним не всегда дружелюбно. В результате в штабы приходили порою крайне разноречивые данные о передвижениях неприятеля. Французские военачальники Ж.Э.Макдональд и Ж.В.Моро умело пользовались этим обстоятельством.

Во время швейцарского похода А.В.Суворов постарался эти недостатки учесть. Готовясь к нему, полководец использовал все имеющиеся как в русской армии, так и у союзников (австрийцев) разведывательные сведения о силе противника и совершенно незнакомом ему театре войны. В приказе А.В.Суворова на марш из Италии в Швейцарию от 26 августа 1799 г., в частности, говорилось: "С выступлением колонн тотчас командируются к ним надлежащее число офицеров австрийского генштаба; и при самом нападении на Сен-Гетард еще могут быть употреблены для дальнейшего сопровождения войск офицеры из корпуса Штрауха, а именно: майор Рихтер и оберлейтенант Журцак, которые уже знакомы с тамошнею местностью и расположением неприятеля".

20 сентября он дает указание войскам изучить написанные им "Правила для горной войны", где значительный акцент делался на необходимость тщательной разведки местности. И все же из-за путаной информации, полученной от австрийцев, А.В.Суворов вынужден был, как известно, на последнем этапе всемирно известного похода изменить первоначально намеченный маршрут движения своих войск.

Всемирно известный генералиссимус, не проигравший за свою долгую военную карьеру ни одного сражения, говорил: "Никогда не презирайте вашего неприятеля, каков бы он ни был, и хорошо узнавайте его оружие, образ действовать им и сражаться". Вещие слова!