Реформы
 

Теоретические предпосылки российского правительства, приступившего к реализации своих планов в ноябре 1991 г., сводились в общих чертах к жесткой финансовой политике и освобождению цен почти на все товары (кроме топлива). Попутно предусматривалась возможность прекращения кредитования убыточных предприятий и их банкротства. В целях насыщения внутреннего рынка планировалась максимальная либерализация хозяйственной деятельности, в том числе и на внешних рынках. В этом же направлении должна была работать структурная перестройка экономики за счет конверсии военных отраслей и ликвидации монополизма госпредприятий, сопровождаемая аграрной реформой.

Неминуемый спад производства и снижение жизненного уровня населения должны были компенсироваться широкой приватизацией госсобственности и активной социальной политикой. Мог бы повыситься курс рубля в результате жестких финансовых ограничений и займов международных экономических организаций. Веским шагом могло стать введение внутренней конвертируемости рубля. Приток иностранных инвестиций мог бы помочь преодолению экономического спада и подъему основных отраслей производства.

Стремительное ухудшение ситуации из-за разрыва хозяйственных связей и дезинтеграции в экономике привело к тому, что российское руководство во главе с Е.Гайдаром начало действовать сходу, без четкой программы и без широкой социально-политической поддержки, без просчета вариантов. Шаг в реформу экономистов-"ученых" основывался только на их убежденности, что еще немного, и страну будет поздно спасать, да вера в народ, который переживет еще один стресс на пути к обретению экономического здоровья.

С января 1992 г. жесткая финансовая политика достаточно четко проводилась только до начала марта, когда стало ясно, что рост цен продолжается. Сказались собственная политика Центрального банка, превысившего лимит кредитования коммерческим банкам втрое, и типичная реакция предприятий на либерализацию цен: заводы в среднем в 10 раз увеличили цены на свою продукцию и продолжали отгружать ее, несмотря на отсутствие оплаты. В результате суммы неплатежей возросли десятикратно, замедлились банковские расчеты. Дефициты продолжали сотрясать экономику, не улучшилась динамика внешнеторговых операций, темпы падения курса рубля продолжали нарастать.

Видя это, многие российские и зарубежные экономисты рекомендовали внести коррективы в экономическую политику. Однако правительство не смогло оценить достаточно мощные сигналы неадекватной реакции на родного хозяйства на реформы, сочтя это следствием политических и технических неувязок, а не проявлением глубинных процессов отторжения. Реформы сопровождались острым политическим противостоянием и ярым неприятием оппозиции, усугублялись борьбой за власть, которая отодвигала вопросы экономики на второй план. Правительство продолжило курс на ужесточение финансовой политики, отмену почти всех экспортных квот и лицензий, либерализацию цен на топливо. Однако на последний шаг правительство все же не решилось под давлением оппозиции, просто повысив цены на энергоносители в середине мая 1992 г. в 4-6 раз. С этого момента все более заметным становится отказ от радикальной линии в политике правительства.

С весны 1992 г. денежная эмиссия достигла порядка 26%. Предприятия начали переориентировать средства с развития производства на оплату труда. В итоге обострилась нехватка наличности, трудящиеся по нескольку месяцев не получали зарплату, сумма взаимных неплатежей превысила 1 триллион рублей. Каналы Центрального банка оказались забитыми необработанными платежными документами.

Мнения о дальнейших действиях разделились даже внутри правительства. Одни министры настаивали на продолжении начатой политики любой ценой, вплоть до остановки многих предприятий. Другие считали необходимым обратить внимание на структурные проблемы экономики, допускали возможность выделения дополнительных кредитов предприятиям, стремясь избежать паралича производства, финансовой системы и массовых банкротств. Центральный банк выступил оппонентом правительству. В результате началось отступление правительства почти со всех позиций, чему способствовали и угрозы забастовок в базовых отраслях промышленности. Потоком пошли постановления, предоставлявшие налоговые льготы предприятиям и регионам. В июне были выделены миллиардные дотации производителям животноводческой продукции, предоставлена 50% компенсация хозяйствам на приобретение горюче-смазочных материалов ит. п. В государственную программу приватизации на 1992 г. были внесены изменения, значительно расширившие права трудовых коллективов предприятий.

И хотя были сделаны официальные заявления о переходе к единому обменному курсу рубля, о его фиксации на уровне 80 руб. за долларе 1 августа, об удержании инфляции в пределах 10% в месяц и ограничении кредитов, предоставляемых Центральным банком, события уже развивались по другому сценарию. Началось инфляционное кредитование экономики, в третий раз были заменены импортные пошлины, на полную мощность заработал денежный печатный станок.

К осени среднемесячный прирост денежной массы достиг 28%,а количество денег в обращении в последний летний месяц 1992 г. выросло на 82%. Это сопровождалось спадом объемов промышленного производства. Кредитная эмиссия и взаимозачет неплатежей подстегнули инфляцию. Этому также способствовали повышение закупочных цен на зерно нового урожая и очередное увеличение цен на нефть и газ. В результате и у предприятий, и у населения вновь усилились инфляционные ожидания: их наглядно продемонстрировали всплески ажиотажного спроса на потребительском рынке и обвальное падение обменного курса рубля. Пружина инфляции, сжимавшаяся в начале 1992 г., осенью разжалась.

В сентябре-октябре заметно возросли доходы государственного бюджета - прежде всего за счет ликвидации задолженности предприятий бюджету после завершения взаимозачета неплатежей и увеличения объемов реализации готовой продукции. Но при этом не произошло перелома в кредитной политике Центрального банка, а эмиссия наличных денег была даже рекордной. В результате динамика основных параметров состояния экономики была практически задана и на весь 1993 г.

Все это подводит к однозначному выводу: заявленная в конце 1991 г. экономическая политика потерпела неудачу. Не была достигнута ни одна из поставленных целей: вместо финансовой стабилизации страна получила почти 30-кратный рост цен за год, выросли и продолжали расти темпы инфляции, о твердом обменном курсе рубля нельзя было и говорить, внешнеэкономическое положение страны оставалось плачевным (от полного краха спасали только экспорт нефти и отсрочка по выплатам внешнего дол га), не появилось ни одного предприятия-банкрота, масштабы приватизации были на несколько порядков ниже намечавшихся и т.п.

Возникает естественный вопрос: почему политика либерализации и финансовой стабилизации, с которой правительством связывалось так много надежд в начале 1992 г., имела столь плачевные результаты?

Сегодня распространены два взаимоисключающих ответа на этот принципиальный для судеб России вопрос. Первый: молодые министры поддались "политическому давлению консервативных сил и военно-промышленного лобби" и пошли на уступки. Словом, им не хватило смелости и принципиальности. Вот если бы они держались до конца избранной линии, то могли победить, и стабилизация экономики была бы теперь близка. Такой позиции придерживались не только радикально настроенная часть российского парламента, но и некоторые иностранные советники правительства, в частности Дж.Сакс, Д.Липтон, А.Ослунд. Другая крайность - полное отрицание самих методов жесткой финансовой политики как заведомо неприемлемых для специфики российской экономики. Обе эти до крайности упрощенные схемы мешают, на наш взгляд, выявить ключевые трудности и объективные просчеты, а значит - и учесть их в будущем.

Очевидно, причины неудачи правительственной политики 1992 г. многообразны и кроются в исключительной сложности экономического положения в России, в политических и психологических факторах, преодоление которых и составляет условие победы реформаторского курса.

Честно говоря, шансы на успех российского варианта "шоковой терапии" изначально были невелики, поскольку отсутствовали важнейшие предпосылки для проведения такой политики. В частности, правительство не имело возможности контроля над границами России и обращением валюты, которую оно собиралось стабилизировать. Напомним парадоксальность ситуации: все бывшие советские республики, ставшие самостоятельными государствами, по-прежнему использовали российский рубль в качестве платежной и расчетной единицы, а отсутствие границ между этими республиками приводило к тому, что на российском рынке периодически оказывались миллиарды неучтенных рублей, которые население других республик "сбрасывало" в России, ожидая введения местной национальной валюты в своих республиках. К тому же у правительства после распада СССР не оказалось отлаженного аппарата управления, а многие решения принимались без должной проработки и подготовки. По ряду направлений экономической политики вообще не было сколько-нибудь обоснованных и просчитанных вариантов развития. Слабые надежды на успех хозяйственных преобразований связывались прежде всего с уникальной политической ситуацией: доверием населения к российским властям после провала путча в августе 1991 г., уважением к Б.Ельцину, готовностью людей к реформам, отсутствием на этот период какой-либо организованной оппозиции и слабостью профсоюзов. По сути правительство получило карт-бланш в виде запаса времени для налаживания работы и приступило к делу в обстановке одобрения.

Надо сказать, что эйфория того времени и наивная вера в возможность единым скачком преодолеть копившиеся десятилетиями трудности во многом способствовали именно жесткой попытке прорваться через переходный период. Другие альтернативы намеченной хозяйственной политике были в этой обстановке отринуты как заведомо растянутые и неэффективные. А они были. В частности, преднамеренное "отпускание" инфляции, чтобы с ее помощью разрешить некоторые макроэкономические проблемы, с параллельной подготовкой и запуском через 9-10 месяцев антиинфляционной стабилизационной программы с использованием "мягкой" денежной реформы и др.

Тем не менее правительство избрало наиболее радикальный путь реформ, но методика их проведения осталась чисто российской. Повторились и тактические ошибки Правительства Н.Рыжкова. Например, "по традиции" Президент Б. Ельцин сообщил о предстоящем повышении цен за два месяца до даты их предполагаемого введения, спровоцировав тем самым ажиотаж на всех рынках. Объявление о предстоящем пятикратном повышении цен на топливо подстегнуло инфляционные ожидания директоров предприятий, сразу заложивших (к тому же с большим запасом) новый масштаб затрат в цены своей продукции. Были крупные просчеты в регулировании цен из средств бюджета на основные продовольственные товары. Ответственность за это была возложена на регионы, которые провалили программу производства молочных продуктов, пустив молочное стадо под нож, не желая связываться с убыточным производством. Крайне неудачной была и политика снятия ограничений на рост доходов. Это сразу уменьшило и без того небольшие шансы на финансовую стабилизацию. Многократный рост потребительских цен был компенсирован населению всего на 30%, а резкое падение доходов населения сделало фактически неразрешимой задачу сдерживания дальнейшего роста цен на товары потребительского спроса и стало основной причиной сокращения производства и уменьшения объемов розничного товарооборота.

Ситуация усугубилась тем, что на этом фоне правительство пошло на трехкратное увеличение оплаты труда шахтеров, отступив перед угрозой забастовок. Тут же начали грозить забастовками авиаторы, транспортники и другие. Правительству ничего не оставалось делать, как повышать им зарплату, печатая ничем не обеспеченные деньги и раскручивая спираль инфляции. Попытки же сдержать рост денежных доходов населения были на грани социально дозволенного: в частности, работникам бюджетной сферы не выдавалась зарплата по нескольку месяцев.

Все усилия по ограничению денежной массы натыкались к тому же на нерешенность ключевой проблемы -доступность "дармовых" кредитов, даже если они предоставлялись поставкам межбанковского кредитного рынка.

Предприятия постоянно имели доступ к еще более дешевым централизованным кредитам. Но централизованные лимиты кредитования, способные быть реальным ограничителем количества денег в обращении, так и не были установлены.

Методом проб и ошибок выявлялись возможности регулирования внешнеэкономической деятельности. Новый режим взимания экспортных пошлин и распределения экспортных квот попросту парализовал внешнюю торговлю, поскольку контракты были заключены намного раньше. Спустя короткое время этот порядок пришлось менять, уже в третий раз за шесть месяцев. Стоит ли говорить, что постоянная смена условий отрицательно сказывалась на работе внешнеторговых организаций, а следовательно, и на доходах государства. Кстати, новое правительство в очередной раз - в марте 1993 г. - опять изменило эти условия.

Неудача стабилизационной программы объясняется и политическими причинами. Жестко негативное отношение к реформам сразу же после их начала со стороны парламента и оппозиции стало важным фактором их торможения. Противники реформ делали основной упор на их провал в социальном плане, приведший к обнищанию масс уже на стадии их развертывания. При этом выхолащивалась экономическая суть реформ и замалчивался их положительный эффект в случае успеха начинания. Нагнетание антиреформенных настроений в итоге также внесло вклад в их неудачу на начальном этапе.

Кроме того, парламент не дал свободы частному предпринимательству в производственной сфере, что помогло бы ослабить товарный дефицит. Не было законодательно оформлено предоставление гарантий иностранным инвестициям в российскую экономику. Крестьяне не получили землю в собственность для ведения самостоятельного хозяйства.

Движение к рынку поддерживается лишь политической волей, тогда как его реальная опора - средние слои - в России только создаются. Элементы же рынка в виде бирж, коммерческих банков и иных структур - слабы, разрознены и порой полукриминальны. Они заняты деланием денег, и лишь попутно обеспечивают неустойчивые рыночные связи. Частная инициатива проявляет себя не в производстве, а в разгуле спекуляций.

Инфраструктура и информационные сети - эти артерии рынка - работают все хуже, сдерживая движение денег, товаров и людей. В результате российский рынок насыщается товарами западного производства, которые вытесняют российскую продукцию, рубль теснится долларом, сужается сфера потребления. В стране опаздывает приватизация из-за долгого выяснения методик ее проведения. Новые формы собственности с трудом пробивают себе дорогу. Время тратится в разборках между Правительством и Парламентом по поводу каждого экономического шага, по частным вопросам, что ведет к топтанию на месте там, гае нужна мгновенная реакция.

Крайне важен и психологический настрой в отношении реформ. Очень тяжело решиться на замену всех несущих элементов бывшей советской экономики. И не только потому, что Россия - огромная страна с пропорциональной ее масштабам инерционностью исполнительных механизмов и мошной бюрократизированностью административных структур. Есть еще и психологический стресс, вызванный рыночной экономикой. Тем не мснее апрельский референдум 1993 г. показал, что люди не склонны бояться трудностей.

Кажется, что эта выраженная воля народа - самый весомый гарант будущих перемен в России.

Нынешнее положение в экономике - в целом результат долговременных негативных процессов.

Безусловно, раскрученный маховик кризиса невозможно остановить сразу. Инерция наката видна в произведенном национальном доходе, в дальнейшем сокращении общих объемов капиталовложений и в падении инвестиционной активности предприятий, в уменьшении импорта сырья, материалов и оборудования. Не прекращает своего действия и один из главных факторов спада производства - разрыв традиционных хозяйственных связей с бывшими союзными республиками и странами Восточной Европы. Более того, новые суверенные государства стали вводить собственные валюты, и Россия в расчетах с ними была вынуждена перейти на систему корреспондентских счетов в центральных банках.

Накопленная энергия кризиса ощутимо отразилась на масштабах сокращения выпуска потребительских товаров. Структура хозяйства изменилась в пользу топливно-энергетического комплекса и металлургии, а предприятия легкой и пищевой промышленности, бытового обслуживания сократили производство в среднем на 25-35 %. Ведь ограничение платежеспособного спроса населения ударило в первую очередь по этим отраслям, что в следующих звеньях производственных цепочек обернулось накоплением дополнительных проблем.

Другой важнейшей характерной чертой нынешней экономической ситуации стало ускорение инфляционных процессов. Мощные волны инфляции издержек производства, связанные в первую очередь с повышением цен на топливо и энергию, совпали с ростом количества денег в обращении, т.е. инфляцией спроса. На это наложилось также обесценение рубля на валютном рынке. В итоге мы имеем свыше 2800% роста потребительских цен в конце прошлого и начале текущего годов. Кроме того, наличие значительных свободных ресурсов на корреспондентских счетах коммерческих банков, сохранение низкой ставки процента даже на межбанковском рынке кредита подтверждают вывод. что в российской экономике опять накапливаются излишки денег, готовых в любой момент появиться на потребительском рынке. Словом, экономика страны явно срывается в гиперинфляцию.

Сокращение производства товаров широкого потребления в сочетании с высокой инфляции вызвали значительное, не менее чем на треть. снижение реального уровня жизни населения. Отсутствие же четкой социальной программы не позволило более равномерно распределить этот удар по разным социальным слоям, что приводит к возрастанию поляризации доходов и существенному обеднению части населения - пенсионеров, многодетных семей, инвалидов, да и тех, кто работает в бюджетной сфере.

К сожалению, до сих пор не отмечается существенных сдвигов в разработке экономического законодательства. Принятые не столь давно поправки к закону о приватизации и новый закон о банкротстве не только запоздали, но и несут на себе печать компромисса. Поэтому создание пакета увязанных законодательных актов для регулирования хозяйственных отношений остается весьма актуальной темой.

По-прежнему отсутствует система гарантий для иностранных инвестиций, нет и альтернативной системы закупок сельскохозяйственной продукции, прежде всего зерна. Ослабление роли государства в качестве регулятора экономики при сохранении структурных перекосов и пробелах в законодательстве усиливает анархию в хозяйственных отношениях, способствует расширению сферы "теневого оборота" и коррупции. Болевыми точками в этом смысле остаются по сей день возможности получения кредита, внешнеторговые операции и приватизация недвижимости.

Тем не менее, на удручающем фоне экономической жизни есть и проблески надежды, выраженные в слабых тенденциях преодоления спада в отдельных областях. Стабилизировался объем промышленного производства, в сельском хозяйстве приостановлена тенденция к сокращению посевов, не ухудшаются темпы строительства жилья в основном частного. Этих свидетельств очень мало, и кризис далеко еще не преодолен на жизненно важных направлениях. Но хочется надеяться, что в этом - скромные ростки грядущих перемен. Реальность же такова, что неустойчивое равновесие отдельных экономических показателей, конечно же, не должно восприниматься как выраженная тенденция к прекращению спада производства и начала перехода к фазе восстановления экономики. На обозримом временном отрезке воспроизводственные механизмы России будут работать на малых оборотах, сохранятся и серьезные трудности в жизни людей.

Сегодня российское население волнует вопрос: есть ли надежды на стабилизацию экономического положения в ближайшей перспективе? Сможет ли добиться положительных итогов новое правительство во главе с В.Черномырдиным? Ответ на эти вопросы не может быть однозначным. Слишком много непредсказуемых составляющих задействовано в фазе кризисного развития, чтобы с уверенностью смотреть в будущее.

Очевидно, что выход из кризиса невозможен без успокоения политической ситуации в России, вызванной противостоянием исполнительной и законодательной ветвей власти. Соперничество их вносит дополнительный разлад в экономику, не давая сосредоточиться на реализации стабилизационных мер, рациональном управлении экономическими процессами, восстановлении в полном объеме межотраслевых и хозяйственных связей в изменяющихся экономических условиях.

Социальный мир и порядок - также необходимый элемент и условие восстановления работоспособности российского хозяйственного организма. Сепаратизм и воинствующий национализм, способные разорвать единое экономическое пространство, не могут быть терпимы именно сейчас, когда решаются судьбы России. Забастовки и демонстрация силы профсоюзами, могущие порвать тонкие нити, связующие воспроизводственный процесс, который едва теплится, должны считаться негодным средством для решения социальных вопросов.

Но главное слово остается за самой экономикой, за теми процессами, которые разворачиваются в ее глубинах, ускоряемые или сдерживаемые теми, кто несет ответственность за принятие решений. Важнейшим шагом, отвечающим интересам всего общества, может быть скорейшее обуздание инфляции. Это должно стать приоритетным направлением в современной экономической политике России. Необходимость этого выдвигается на передний план правительственной программы. Уже прозвучали слова о том, что накат инфляционной волны должен быть сбит в ближайшие летние месяцы текущего года. Есть и механизм, который должен стать если не панацеей, то серьезной частью антиинфляционных мер. Правительство намеревается прекратить выдачу государствам ближнего зарубежья технических рублевых кредитов, чтобы остановить накачку пустых денег в экономику. Контроль за кредитной эмиссией и наличностью в обращении - также немаловажная составляющая борьбы за выздоровление экономики.

Решение этой проблемы, свободное от политического заигрывания перед антиреформенной оппозицией и социального задабривания всех слоев населения - трудная задача, особенно в нынешней накаленной атмосфере России. Тем не менее только такой подход, экономически трезвый, поможет стабилизировать ситуацию, укрепить рубль и на этой основе развернуть реальную программу помощи социально ослабленным группам населения. Достижение этих целей, с которых может начаться возрождение России, потребует напряжения всех сил общества, мобилизации государственной мудрости политиков разной ориентации.