В конце августа - начале сентября 2004 г. Россию потрясла серия ужасающих террористических актов. С тех пор как-то незаметно прошло уже несколько месяцев. В прежние времена раны от трагедий такого масштаба затягивались не сразу. В наш же насыщенный всевозможными событиями неспокойный век многое из того, что случилось буквально вчера или позавчера кажется чем-то далеким, поросшим быльем. Все реже мы вспоминаем о взрывах домов, о Норд-Осте. Я уже не говорю о Буденновске и Кизляре. И это очень печально. Учащенный ритм нашей жизни становится неким эликсиром, позволяющим по-своему зомбировать человека, купируя отрицательные эмоции и заставляя его не концентрировать излишнего внимания на окружающем его негативе. От ветеранов Великой Отечественной войны мы знали, что человек на фронте меняется, начинает воспринимать войну без трагедии, как одну из возможных форм своего существования. Нечто подобное происходит сейчас со всеми нами, когда терроризм уже воспринимается вполне обыденно, рутинно. Чуть ли не как заурядная часть нашей жизни. Наступило привыкание к этому злу. А это - ненормально, противоестественно. Терроризм не должен стать непреложным атрибутом ХХI в. Поэтому задача наращивания усилий по противодействию международному терроризму стоит сегодня как никогда остро. 

        Cовершенно очевидно, что современный терроризм - это сложное, комплексное, многоаспектное явление. В чем-то он похож на свои исторические аналоги. Но абсолютных параллелей с прошлым проводить не следовало бы.

        На смену жестокому романтизму террористов конца ХIХ - начала ХХ вв. в наше время пришел циничный прагматизм террористов современных, готовых пожертвовать тысячами ни в чем не повинных жизней ради достижения своих целей, причем зачастую не вполне ясных и очевидных.

        Нечеткость и размытость идеологических и политических критериев и установок террористов "новой волны" дает основание некоторым экспертам-аналитикам, прежде всего на Западе, сводить это явление к проискам не слишком многочисленной (если говорить о руководящем ядре международных террористов) группы лиц, выстраивающих свои действия в алгоритме не "за", а "против": против тех, кто, по их мнению, являются носителями и выразителями отрицаемых ими принципов устройства общества и морали. А это могут быть и государства, и народы, и конфессии, и правительства, и конкретные люди. Логическим результатом подобных умозаключений является упрощенный вывод о том, что современный терроризм можно победить силовым, вооруженным путем, подорвав организационно-финансовую базу соответствующих организаций и физически ликвидировав их главарей.

        Необходимость жесткого противодействия терроризму по всем азимутам и направлениям сомнений, естественно, не вызывает. Но так ли поверхностны корни терроризма и действительно ли возможно покончить с ним, вырвав одним рывком этот сорняк из земли? Думается, что едва ли.

        Почему международный терроризм набрал в наши дни невиданную прежде силу; в чем причина того, что противостояние с ним затянулось непозволительно долго; как так получается, что, бросив на борьбу с террором огромные военно-политические и финансово-экономические ресурсы, ведущие страны мира во главе с США оказались не в состоянии побороть это очевидное для цивилизованного общества зло? Эти и многие другие вопросы требуют срочных и, главное, выверенных ответов, используя которые можно будет выстроить комплексную (а не упрощенную), более эффективную систему борьбы с вызовом терроризма, превратившимся в реальную угрозу международной стабильности и безопасности.

        Но прежде всего нужно попытаться сформулировать, что сегодня следует понимать под расхожим термином терроризм. В моем восприятии, терроризм - это применение методов запугивания, шантажа и грубого насилия, вплоть до убийства, в том числе массового, в отношении гражданского (мирного) населения ради достижения целей, поставленных организацией, группой лиц или даже одним конкретным человеком. Цели могут быть разными. В наше время они главным образом имеют религиозно-политический или этно-политический характер. Соответственно, когда терроризм выходит за рамки одной страны, он приобретает форму международного терроризма.

        Чтобы понять суть международных процессов, свидетелями которых мы являемся, необходимо совершить краткий экскурс в историю, поскольку настоящее всегда связано с прошлым и во многом им обусловлено. 

        Так повелось, что точкой отсчета современных международных отношений является окончание Второй мировой войны. И в принципе это правильно. Именно тогда сложилась существующая до сих пор структура международных отношений, центральным универсальным звеном которой является Организация Объединенных Наций, Устав которой - в свою очередь - составляет своеобразный каркас международно-правовой системы.

        ООН в целом и ее Устав - это, по сути дела, плоды великого компромисса, достигнутого между державами - победительницами в мировой войне, сумевшими возвыситься над взаимным недоверием во имя не только общего для них, но и всеобщего блага. Стремление сохранить глобальный мир, избавить человечество от ужасов новой, еще более разрушительной мировой войны оказалось на том этапе сильнее классовой ненависти и межсистемных (между капитализмом и социализмом) противоречий.

        Однако послевоенный "медовый период" во взаимоотношениях между Востоком и Западом был весьма непродолжительным. Он сменился "холодной войной", которая, несмотря на отдельные "оттепели", продлилась (если не вдаваться в нюансы) вплоть до распада СССР. Сорок лет балансирования на грани войны и мира, под дамокловым мечом взаимного гарантированного уничтожения не могли, естественно, не оставить глубоких следов в национальном сознании руководителей и народов тех стран, которые находились по разные стороны баррикад. За эти годы выросло не одно поколение, привыкшее держать противника на прицеле (как в прямом - военном, так и в переносном - политическом смыслах).

        Три - четыре года эйфории как в старо-, так и в ново-капиталистическом лагерях по поводу завершения глобальной конфронтации и открытия врат на пути к обществу всеобщего благоденствия сменились новой фазой взаимного недоверия. России не могло понравиться, что Запад, после серии словесных реверансов в сторону Москвы, демонстративно взял курс на расширение своих военно-политического и экономического "угодий" за счет включения в НАТО и Евросоюз сначала тех стран, которые прежде являлись союзниками СССР по Варшавскому договору и партнерами по СЭВ, а затем уже и частей бывшего восточного Колосса. Весьма неодобрительно, особенно российским общественным мнением, воспринималась циничная политика Запада в СФРЮ, апофеозом которой стала развязанная НАТО весной 1999 г. воздушно-бомбовая агрессия против СРЮ. 

        Западу и, прежде всего, США, в свою очередь, не нравилось, что Россия вместо того, чтобы продолжать с ним заигрывать и во всем поддакивать (к чему там уже успели привыкнуть), по некоторым вопросам (далеко не по всем - преувеличивать не следует) начала вдруг проявлять что-то похожее на строптивость. Это дало повод определенным силам на Западе, как и в прежние годы, "погнать волну" о непредсказуемости Москвы и, соответственно, невозможности в полной мере ей доверять.

        Следует отметить, что недоверие к нам со стороны американцев и Запада в целом воспринимается зачастую как само собой разумеющееся. Как некая аксиома. Виноваты в этом и мы сами. Весьма влиятельная часть нашего современного политического и экспертного бомонда традиционно смотрит на Запад как на неисчерпаемый источник абсолютной истины, а все свое чуть ли не с порога ставит под сомнение. Действительно, многое делается нами недальновидно и малопрофессионально, без четкого плана и учета возможных последствий. Что правда, то правда.

        Но то же самое в равной, если не в большей степени, относится и к США, другим западным странам. Однако непродуманным действиям Запада, как правило, находится убедительное и как будто мотивированное объяснение. И во всяком случае мало у кого возникает вполне закономерный вопрос, а можно ли считать внешнеполитический курс США безупречным? Является ли он плодом скрупулезного долгосрочного планирования или результатом субъективных, спонтанных, во многом эмоциональных решений? Всё ли, что делается Соединенными Штатами на международной арене, во благо человечества или отдельные "акции" Вашингтона могут иметь самые пагубные последствия как в кратко-, так и в долгосрочной перспективе?

        Даже беглый анализ действий и ходов США в сфере международных отношений за последние полвека дает немало поводов усомниться в абсолютной выверенности внешнеполитической стратегии Вашингтона и обусловленных ею тактических решений. Серьезные просчеты, допущенные в этот период высшим руководством США, пока амортизируются военно-политической и экономической мощью этого государства. Но может ли это продолжаться вечно? 

        К примеру, сколько раз США после окончания Второй мировой войны участвовали в разнообразных вооруженных конфликтах? И всегда ли такое участие было необходимым (о справедливости я даже не говорю)?

        Если прикинуть, то примеров наберется немало: Корея, Вьетнам, две войны в Ираке, военная акция против СРЮ, операции в Афганистане и Сомали, интервенции в Доминиканской республике, Гренаде, Панаме, Карибский кризис. В среднем получается не меньше двух раз за десятилетие. Многие из упомянутых акций США являются с позиций международного права либо частично, либо даже полностью нелегитимными. Это - факты, которые невозможно отрицать, поскольку они уже стали неотъемлемой частью современной истории.

        А каковы практические результаты подобной политики Вашингтона, которую в целом ряде случаев можно рассматривать как общезападную?

        Вьетнам - тяжелое военно-политическое и нравственное поражение США, вылившееся в многолетнюю общенациональную моральную депрессию.

        Югославия - Америка и НАТО одержали трудную военно-политическую победу, которая, однако, вполне может оказаться Пирровой. При обсуждении этой темы наши западные коллеги обычно говорят: "Согласитесь, сейчас на Балканах дело обстоит куда лучше, чем в 90-х годах. Остановлена война, покончено с геноцидом, сложились новые демократические государства, даже в Косово стреляют меньше".

        Но какой ценой все это достигнуто? Ценой разрушения просуществовавшего без малого столетие статус-кво в этом регионе и возвращения к ситуации, напоминающей ту, что здесь была перед Первой мировой войной.

        Возможно, что под звуки победных маршей создана объективная основа для нового, более масштабного межнационального и межконфессионального конфликта в этом регионе в будущем.

        Афганистан - крайне нестабильное государственное образование, в любой момент готовое повторить печальный опыт Сомали, стоит только миротворцам отбыть по домам. Нынешний режим Карзая, несмотря на его кажущуюся послевыборную легитимацию, по всем основным параметрам напоминает Афганистан времен Наджибуллы, только в сильно ослабленном виде (выбитую физически талибами значительную часть европеизированной интеллектуальной элиты общества не вернуть). Так нужно ли было крушить правительство авторитетного и харизматичного Наджибуллы, из которого вполне мог бы получиться афганский Назарбаев или Каримов, если через десятилетие пришлось прийти приблизительно к тому же, только в ухудшенном варианте?

        Что касается Ирака, то это вообще отдельная "песня". Чего будет стоить международному сообществу (а не только американцам) допущенная Вашингтоном стратегическая ошибка в этой стране, пока не знает никто. Ясно одно: цена этого просчета может оказаться поистине гигантской. Образовавшаяся в Ираке после свержения режима С.Хусейна "черная дыра" все больше начинает жить по собственным законам, генерируя в своих заполненных мраком недрах героев-мучеников и ставя перед оккупационными силами все новые трудноразрешимые задачи. 

        Как и Афганистан, Ирак стал страной, неспособной еще долгие годы, а, может быть, и десятилетия существовать без иностранного военного присутствия. Соответственно демократия, в которую Запад пытается "играть" и там и тут - не более чем картонная ширма, призванная скрыть царящие за ней хаос и беспредел.

        Опыт Афганистана, Ирака, Косово порождает целый ряд вполне закономерных вопросов по поводу стратегии США применительно к "исламской проблеме" в целом. Даже невооруженным глазом видно, что эта стратегия буквально пропитана внутренними противоречиями и непоследовательностью, хотя внешне прикрыта "железобетонным" тезисом о стремлении привнести в мусульманский мир демократические ценности.

        Сегодня даже школьнику известно, что ради защиты этих самых ценностей в их американском понимании под руководством инструкторов из США была создана целая система подготовки моджахедов для борьбы с просоветским режимом в Афганистане и, естественно, с самой Москвой. Машина по радикализации ислама именно тогда заработала на полные обороты. По прошествии нескольких лет искомая цель была достигнута: на смену цивилизованному, но неугодному США режиму в этой стране пришла совсем нецивилизованная власть. Афганистан превратился в общемировой рассадник терроризма и наркобизнеса. А бывшие американские "клиенты" из числа "правоверных" борцов за идеалы ислама окончательно вышли из под контроля своих заокеанских патронов. Через какое-то время возникло то, что сегодня называют террористическим интернационалом, объединяющим руководителей-теоретиков, в том числе из числа радикального исламского духовенства, финансовых спонсоров и исполнителей-боевиков. Причем для последних война и убийства стали профессией. Они перемещаются из страны в страну, из зоны одного конфликта в зону другого, провоцируют обострение ситуации и тем самым серьезно усложняют поиски путей урегулирования. 

        Теперь о Косове. Ситуация здесь, хотя и с некоторыми нюансами, повторила через десятилетие опыт Афганистана в главном. Американцы и Запад в целом, ради свержения ненавистного им режима Милошевича, сильно посодействовали развалу прежде единого государства южных славян (Югославии), а в Косово фактически создали этнически мононациональное новообразование, которое имеет все шансы со временем стать полностью независимым государством. Прошедшие недавно парламентские выборы в Крае показали, что все партии албанцев-косоваров едины в одном: стремлении добиться независимости. Косовский край по итогам этого эксперимента превратился в форпост исламского радикализма в Европе, убежище для террористов, наркотрафикантов и прочего организованного и не очень криминала. Такого результата добивались в Вашингтоне и других западных столицах? Кстати, Россия не просто предупреждала, но и пыталась сдерживать в меру своих возможностей вошедших в раж западных партнеров. Но разве кто-то прислушался к ее мнению? 

        Нельзя обойти стороной и ситуацию в Чеченской Республике. На всем протяжении конфликта в этом российском регионе США и Запад активно лоббировали интересы сепаратистов и не менее активно препятствовали усилиям Москвы, пусть и не во всем последовательным и продуманным, по наведению конституционного порядка в этом субъекте Российской Федерации. Фактически они до сих пор в своей политике руководствуются весьма странной логикой, суть которой в том, что все, что сделано в Чечне в период между Хасавьюртом и событиями в Дагестане (1999 г.), это и есть единственный источник права, а все что сделано после, в том числе результаты выборов, созданная законодательная база и т.д. и т.п. - суть, вещи не в полной мере легитимные.

         Частью стратегии Запада применительно к Чечне являются и его очевидные усилия разделить террористов как бы на два крыла - одно - непримиримое, военно-террористическое, другое - типа политического. Вероятно, по аналогии с баскской экстремистской организацией ЭТА и северо-ирландскими сепаратистами. Смысл этой затеи банально прост: навязать Кремлю в подходящий для этого момент таких людей, как Закаев и Ахмадов в качестве контрагентов для переговоров и фактически привести их затем к власти. 

        Много вопросов возникает у российской общественности по поводу одностороннего выхода США из Договора по ПРО и последовавшего за этим начала создания противоракетной системы защиты американской территории; продвижения НАТО на Восток; окружения территории России новым поясом военных баз и объектов, что очень напоминает подобный сюжет времен "холодной войны"; военно-политического проникновения США в бывшие советские республики Средней Азии и Закавказья, то есть в зону особых интересов безопасности России и т.д. Перечень можно продолжать еще долго.

        А разве неправда, что в Соединенных Штатах (в том числе на верхних этажах государственной лестницы) имеется много приверженцев теории о том, что расчленение России по примеру СССР еще, по крайней мере, на 5 - 6 государств отвечает национальным интересам США? Причем многие из этих господ не просто придерживаются такой точки зрения, но и делают что-то практическое в этом направлении. В России, кстати, никому из серьезных людей фантазии о желательности распада США на штаты, образующие это государство, в голову что-то не приходят.

        А разве не препятствуют США развитию реинтеграционных процессов на постсоветском пространстве, успех которых жизненно важен для укрепления безопасности России и других стран СНГ, для более быстрого восстановления их экономического потенциала и, соответственно, повышения уровня жизни населения этих государств? Ответ очевиден и ни для кого не является секретом.

        Общеизвестно, что в годы "холодной войны" логика конфронтации двух систем диктовала свои правила игры, побуждая СССР и США (и ведомые ими лагеря) руководствоваться принципом "действие - противодействие". Поэтому, естественно, неправильно возлагать всю вину за обострения в мировых делах в тот период только на США, равно как и только на СССР. Хотя Советский Союз тоже активно готовил всевозможных борцов с мировым империализмом, часть из которых, потеряв в результате известных катаклизмов, идеологические и политические ориентиры в современном мире, выродилась затем в заурядных боевиков или их инструкторов. И Советский Союз, как и США, прибегал к действиям, явно выходившим за рамки международно-правового поля. Именно Москва "разбередила" афганский муравейник, пойдя на поводу у своих горе-сателлитов, вместо того, чтобы вовремя унять их пыл и вернуть ситуацию в политическое русло. Но за подобные стратегические ошибки Советский Союз расплатился сполна.

        В практике марксизма-ленинизма хорошо известно понятие - "экспорт революции", который многократно осуждался, признавался противоречащим канонам учения и т.д. и т.п., но на деле реализовывался в действиях СССР на международной арене, только под более благозвучными названиями, вроде оказания братской помощи по просьбе кого-то или проявления солидарности с кем-то.

        Схожие, по всем признакам, действия США в международных делах являются тоже типичным экспортом, только в данном случае западных демократических ценностей в другие страны. 

        Экспорт демократии с использованием цветочно-цитрусовой символики и день, и ночь напролет в течение недель как будто мирно митингующей, но потенциально весьма агрессивной толпы стал неким фирменным стилем западной технологии смены неугодных режимов в Восточной Европе под предлогом необходимости проведения "честных выборов". Югославия, Грузия, Украина. Кто следующий? Вопрос вполне злободневный. Никто из трезвомыслящих современных людей, по определению, не может быть противником честных и демократических выборов. И вряд ли кто-то из упомянутой категории граждан будет возражать против того, что виновные в подтасовке результатов выборов, если это доказано, должны нести ответственность по всей строгости законов демократического государства. Но суть вопроса в другом - кто поверит в то, что результаты выборов, обеспеченные с помощью беснующейся толпы, энтузиазм которой к тому же оплачен на деньги из-за рубежа, являются честными, а атмосфера и условия их проведения демократическими? Только тот, кто очень хочет в это верить. Но одного такого хотения недостаточно. В результате подобного развития ситуации может возникнуть бесконечная цепь полностью или частично нелегитимных действий, не просто подрывающих доверие к демократическим ценностям, но и способных разрушить государство как таковое.

        Чего достигли США и Запад в целом в результате инспирирования в ряде восточноевропейских государств безудержной демократической волны? В лучшем для них случае - каких-то тактических побед. Но опять же в сугубо западном понимании. Если же взять Россию - а по логике вещей партнерские отношения с Москвой должны иметь для Запада исключительно важное значение - то такая политика только приводит к росту антиамериканских и в целом антизападных настроений в российском обществе, а параллельно с этим усилению националистических и прочих радикальных тенденций. Цинизм, даже в демократической упаковке, не перестает быть цинизмом. И для многих (а, скорее всего, для большинства) в России это уже не секрет, а некая аксиома. 

        После исчезновения СССР и разрушения идеологической платформы, на которой было построено это государство, США "застолбили" за собой, можно сказать, уникальные позиции в мире, которые им не доводилось занимать никогда прежде и которые они едва ли сохранят в будущем. Перед Вашингтоном, обладавшим огромными политическими и экономическими ресурсами, открылась необъятная перспектива для действий, ведущих к консолидации международного сообщества, преодолению несправедливостей и исправлению диспропорций, характерных для современного мира. Можно ли сказать, что США использовали этот уникальный шанс? Ответ будет скорее отрицательным, чем положительным. Сделав упор на силовом экспорте западных демократических ценностей, Соединенные Штаты во многом усугубили имевшиеся в мире противоречия, многократно усилив вследствие собственного демократического радикализма ответную радикальную волну, одним из зримых проявлений которой является международный терроризм.

        В современных международных отношениях 11 сентября 2001 г. начался новый отсчет времени. После беспрецедентного по дерзости и трагическим последствиям нападения международных террористов на США, единодушно и гневно осужденному всем цивилизованным миром, борьба с терроризмом, которая прежде велась отдельными странами (в том числе, но не в последнюю очередь и Россией) приобрела действительно глобальный характер. Возникла международная антитеррористическая коалиция, воспринятая многими как прообраз вожделенной военной руки ООН, строго карающей от имени международного сообщества тех, кто представляет угрозу международному миру и безопасности и грубо нарушает Устав всемирной организации. США, обуреваемые желанием наказать террористов и объективно обладающие для этого наибольшими возможностями, заняли в ней ключевое место. В принципе даже не будет преувеличением сказать, что коалиция образовалась вокруг США. В соответствии с резолюцией Совета Безопасности ООН был нанесен удар по режиму талибов в Афганистане, служившему главной "тыловой" базой для международных террористов и их головного отряда - "Аль-Каиды".

        Но, как показали дальнейшие события, и ООН, и международные коалиции в современных условиях нужны американцам только в том случае, если они безоговорочно ориентируются на Вашингтон и готовы выполнить его волю. Если же возникают непредвиденные заминки, как в случае с нежеланием Совета Безопасности ООН давать "зеленый свет" на осуществление силовой акции против режима Саддама Хусейна в Ираке, то США без колебаний идут на проведение военной операции в основном своими силами, при поддержке немногих своих верных и безоглядных союзников. И если бы их дела в Ираке пошли получше, то, вполне вероятно, что уже сегодня американские военные вели боевые действия в каком-то еще уголке планеты. 

        Начало больших войн, как можно судить из исторических хроник, проходило в лагерях их инициаторов вполне бравурно, при поддержке пребывавшей в состоянии известной экзальтации большей части общества. Но уже скоро на смену благородному порыву и неуемному задору приходило осознание пагубности содеянного и глубокой печали по поводу утраченного мира. Но что-то менять было уже поздно. Законы войны прочно навязывали свою волю людям, которые превращались в ограниченных в своих возможностях заложников обстоятельств. Завершить войну всегда было намного сложнее, чем ее начать. Это - многократно доказанная теорема. Но каждое новое поколение стремится убедиться в этом само, наивно полагая, что, втягиваясь в большую войну, оно будет удачливым, а война - короткой и победоносной.

        В последние годы на наших глазах происходят серьезные деформации самой совершенной в долгой истории человечества модели международных отношений, выстраданной двумя мировыми войнами и тысячами других войн и конфликтов, обильно политой кровью и слезами сотен миллионов людей, опирающейся на опыт десятков поколений. Модели, основанной не на власти силы, а на власти закона (естественно, в той мере, в какой закон в принципе в состоянии противостоять силе). Причем для оправдания этого сразу же нашлось множество объяснений, которые, если их суммировать, сводятся к тому, что реалии в мире кардинально изменились в последние 10-15 лет, что навязанные террористами нецивилизованные методы борьбы заставляют государства по-новому посмотреть на закрепленное в Уставе ООН право на самооборону, что набор и характер угроз "нового поколения", стоящих перед человечеством, требуют быстрых и решительных действий и т.д. Иными словами, что политика "кровной мести" в исполнении США вполне оправданна в контексте современных трагических реалий. 

        При этом следует обратить внимание на то, что во внутренней политике нынешние обитатели Белого дома на Потомаке не решились на ужесточение национальных законов США, которые для американского общества сродни неприкасаемой "священной корове". "Закручивание гаек" по-американски после 11.09.2001 г. происходило в рамках существующей политической системы без ограничения прав и свобод граждан США. То есть, прежде всего за счет повышения интенсивности и эффективности работы правоохранительной системы самого государства. Что, отметим, само по себе не может не внушать уважения.

        Но вот то, что во внешних делах США, ничтоже сумняшеся, пошли на нарушение международных законов, со всей определенностью свидетельствует о том, что Америка не только не отрешилась, но еще больше утвердилась в собственном самовосприятии как некоей мессии, призванной спасти Мир. Всегда свойственные Соединенным Штатам двойные стандарты и двойная мораль на международной арене получили в наши дни гипертрофированно-болезненное выражение. 

        Ради достижения собственной безопасности США готовы сегодня использовать все средства, в том числе и военное принуждение без санкции Совета Безопасности ООН, единственно правомочного придать легитимный характер силовым действиям на международной арене. Но, посеяв семена международного волюнтаризма, как это произошло в Ираке, США пожинают хаос. Фактически же они сами начинают играть по правилам террористов, которым и нужны хаос и неуправляемость, лучше всего тотальные, вселенские. Заставить цивилизованные государства своими руками сломать систему международных отношений, превратить Устав ООН, международные пакты, конвенции, договора в ничего не значащие клочки бумаги и тем самым отбросить мир на столетия назад, в те далекие варварские времена, когда убийство сотен детей, женщин, стариков, просто мирных граждан не считалось большим грехом и величайшим из преступлений, в этом состоит цель и сверхзадача современных террористов.

        Итак, где же выход? Как же эффективно противостоять напору террористов, если не срабатывают индивидуальные усилия наиболее мощного в военном отношении и богатого экономически государства современного мира?

        Прежде всего необходимо провести тщательный, глубокий анализ того, каковы реальные цели террористов, за что или против чего/кого они борются, на кого опираются, как строится их религиозно-идеологическая и финансовая подпитка. Естественно, рассуждений по этим вопросам в прессе и научной литературе немало. Но системного анализа явно недостает.

        Что касается противодействия терроризму, то пока упор явно делается на борьбе с его внешними проявлениями, включая реагирование на вылазки боевиков или предотвращение таких вылазок (что не всегда, как мы знаем, получается). Но вот глубинные причины этого явления, в том числе социально-экономические зачастую остаются за кадром и им не уделяется должного внимания.

        С международным терроризмом необходимо бороться на всех фронтах: и материальном, и духовном. Выбивать из под него идеологическую, религиозную, моральную, политическую, экономическую и военную почву.

        Возвращаясь к Ираку и другим "болевым точкам" современного беспокойного мира, подчеркнем, что нарушение системообразующими странами, к которым относятся США, международной законности, насаждение ими нелегитимными методами своих порядков и образа жизни в странах и регионах, расположенных за многие тысячи километров от американских берегов, является одним из главных факторов существующей в мире нестабильности. Абсолютно бесспорно: борьбу с международным терроризмом нужно вести жестко, упорно и последовательно. Но в строгих рамках законности. В борьбе с нецивилизованностью цивилизация не должна сама опускаться на несколько порядков вниз. Иначе начнется деградационная цепная реакция, остановить которую станет очень трудно, если вообще возможно. Человечество само не заметит, как вновь окажется в средневековье. 

        Исходя из этого, все принудительные действия от имени международного сообщества, будь то военно-политические акции или экономические санкции, должны быть в обязательном порядке санкционированы Советом Безопасности ООН. Террористы должны видеть и понимать, что противостоят им не отдельные страны или даже коалиции, а все международное сообщество. Весь мир.

        Но как добиться единства международного сообщества, если оно раздирается внутренними противоречиями? Ответ напрашивается сам: через формирование культуры доверия. В чем суть и причина приверженности США односторонним действиям в международных делах? Помимо непомерной и явно завышенной уверенности в собственных силах, - в глубоком, формировавшемся не годами, а гораздо дольше недоверии к остальному миру.

        Это явление имеет как исторические корни (изоляционизм ХIХ в.), так и напрямую связано с особым местом США в современном мире. Вашингтон могут устроить только такие отношения, когда за ним остается абсолютное лидерство, право на произнесение последнего, решающего слова. 

        Но ведь 60 лет назад во имя победы над общим врагом в лице нацистской Германии и ее сателлитов, а после их разгрома - в целях создания такой системы международных отношений, которая могла бы уберечь мир от бедствий новой еще более разрушительной мировой войны, США решились, переборов инерцию собственного внешнеполитического мышления, пойти на нестандартный для себя, но единственно верный в тех условиях алгоритм действий. При всей условности исторических аналогий, в наше время мир вновь столкнулся с наличием общей угрозы в виде международного терроризма, что должно побуждать к консолидации усилий, вовлечению в борьбу с ним максимально большого числа стран. 

        Односторонность (унилатерализм) или многосторонность (мултилатерализм) - конфликт между этими принципами построения современных международных отношений далеко не преодолен. Выбор в решающей степени остается за США. Как показали масштабные дебаты в ходе недавних президентских выборов, Америка расколота практически пополам, чего не было со времен войны во Вьетнаме. Победа с незначительным перевесом неоконсерваторов, объединившихся вокруг президента Дж.Буша, не означает, что тактика движения напролом к достижению заявленной цели пользуется безоговорочной поддержкой американского общества. Еще в меньшей степени она по душе западноевропейцам, которых безапелляционность суждений и действий Вашингтона не просто беспокоит, но и откровенно раздражает. 

        Дуализм, внутренняя противоречивость политики Вашингтона внушают определенные опасения и Москве. С одной стороны, мы - союзники в борьбе с международным терроризмом, причем союзники, возможно, самые надежные. С другой, Россия, российское общество постоянно ощущают разнокалиберный прессинг со стороны Запада, ведомого США. Во всяком случае трудно избавиться от впечатления, что стратегический курс в первую очередь США на ограничение, урезание сферы военно-политического и экономического влияния России приобрел в последние годы новую динамику, стал более целенаправленным и даже агрессивным. Это обстоятельство, естественно, побуждает Кремль к наращиванию российского потенциала стратегического сдерживания, чему еще не так давно уделялось куда меньше внимания. Вполне очевидно, что постепенное возвращение, причем не по вине и вопреки желанию Москвы, к характерной для времен "холодной войны" схеме "действие - противодействие", рано или поздно скажется на масштабах и эффективности совместной борьбы с международным терроризмом. Такое развитие событий, разумеется, было бы весьма нежелательным. Но и исключать подобную перспективу в контексте доминирующей логики развития событий в мире в последние годы и месяцы, полностью нельзя.

        Представляется вполне очевидным, что, не овладев культурой доверия, не создав для этого совместными усилиями благоприятной социально-экономической, политической, религиозной, культурной и прочей среды, в принципе трудно рассчитывать на скорую победу в борьбе с таким многокомпонентным злом, как международный терроризм. Строгое и скрупулезное соблюдение международной законности, максимально широкое вовлечение в борьбу с терроризмом всех государств мира в качестве реальных партнеров, а не статистов для галочки, устранение глубинных причин, порождающих это зло, его корней, а не только видимых проявлений, - все это, суть, очевидные условия для целенаправленного противодействия глобальному вызову, брошенному современному миру международным терроризмом. Только сплочение международного сообщества позволит ослабить и в конце концов достичь победы в борьбе с терроризмом. Соответственно, разобщенность и опора только на собственные силы - это путь в тупик.

        В своем выступлении на 59-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН министр иностранных дел России С.Лавров сформулировал 7 антитеррористических пунктов, отражающих квинт эссенцию российского подхода к этой острейшей проблеме. Его суть в том, что глобальный характер угрозы предполагает глобальный ответ на нее, основанный на ясной общей стратегии борьбы, едином правовом фундаменте и осознании контрпродуктивности использования террористической угрозы в геополитических играх. В этой борьбе интересы тех, кто считает себя Юпитером, и тех, кого Юпитер относит к категории быков, объективно совпадают. А посему террорист, по аналогии с нацистским изувером, должен рассматриваться в качестве преступника во всех уголках планеты и без ограничения срока давности. А не превращаться в респектабельного джентльмена и чуть ли не национального героя после пересечения границ некоторых государств, позиционирующих себя в качестве эталонов демократии и универсальных образцов для подражания. 

        Не хотелось, чтобы у читателя сложилось впечатление, что совместная борьба с терроризмом пробуксовывает. Реально делается немало, в том числе и в российско-американском двустороннем формате.

        После бесланской трагедии Вашингтон поддержал принятие по инициативе Москвы резолюции Совета Безопасности ООН № 1566, регулярно собирается двусторонняя Рабочая группа по борьбе с терроризмом, созданная еще в 2000 г. по решению президентов России и США, в рамках которой рассматривается весь комплекс вопросов противодействия террористической угрозе - от глобальных и региональных, до практического взаимодействия по линии спецслужб.

        В ООН, судя по всему, близка к завершению работа над проектом Международной конвенции о борьбе с актами ядерного терроризма, предложенным Россией еще в 1998 г. Принятие этого уникального документа, впервые нацеливающего мировое сообщество на противодействие ОМУ-терроризму, стало бы важным вкладом ООН в укрепление международно-правовой базы глобального антитеррористического взаимодействия.

        Но делать нужно неизмеримо больше, постоянно помня о том, что мир, цивилизация вступили в этап непосредственного реагирования на глобальные вызовы, которые прежде воспринимались только как гипотетическая угроза.

        В современных условиях стоило бы задуматься о проведении под эгидой ООН всемирной конференции по проблемам борьбы с международным терроризмом и устоям миропорядка в ХХI в. Обычно подобные глобальные форумы собираются по окончании крупных войн, когда перед международным сообществом встает задача утвердить новый статус-кво в мире (или в каком-то регионе), выработать критерии международного общежития на длительную перспективу.

        В современных условиях, когда центральной и неотложной задачей становится уберечь мир от сползания в пучину всеобщего хаоса, проведение подобной конференции не после, а до - обретает дополнительный смысл. Не дожидаться, пока террористы где-то применят-таки ОМУ, а консолидировать на противодействие им все международное сообщество, реально создать общемировую антитеррористическую коалицию - такой итог конференции позволил бы изолировать террористов, сильно ограничить географический ареал их деятельности, военно-финансовую подпитку, моральную поддержку, которую они все еще получают в ряде стран и среди определенных слоев населения.

        С учетом того, что террористы зачастую прикрывают свою преступную деятельность религиозными мотивами, России, возможно, стоило бы инициировать проведение всемирной конференции исламского духовенства под эгидой ОИК. Задача такого форума могла бы состоять в том, чтобы исламский клир постарался прийти к единому пониманию Корана, во всяком случае тех его догматов, которые относятся к святости человеческой жизни, и проинформировал затем об этом всех приверженцев ислама.

        В свою очередь по инициативе ООН и при ее поддержке было бы полезно провести конференцию с участием наиболее видных и авторитетных представителей основных мировых религиозных конфессий. Цель - та же. Осудить терроризм как богопротивное явление, отвергаемое всеми существующими религиями. 

        Почему такую конференцию должна патронировать ООН? Ответ вполне очевиден. К сожалению, сами религиозные конфессии в силу существующего между ними соперничества едва ли будут в состоянии собраться на универсальный форум. В этом смысле "светский мир", объединенный под флагом ООН, оказывается на поверку гораздо более терпимым и готовым - по меньшей мере - к совместному обсуждению волнующих всех проблем. Однако ситуация складывается сегодня таким образом, что и религиозные конфессии должны возвыситься над тем, что их разделяет, во имя защиты мира и спасения человеческих жизней.

        Международный терроризм представляет все большую угрозу безопасности человечества. Расчеты Вашингтона на то, что после поимки главарей террористов усилиями американского спецназа и нанесения ракетно-бомбовых ударов по "квадратам", где, по самым достоверным разведданным, скрываются террористы, все само собой нормализуется, явно наивны. Борьба с терроризмом требует объединения всеобщих усилий, формирования культуры взаимного доверия. И строгого соблюдения международной законности. 

        Человечество проходит в наше время суровую проверку на зрелость. От того, на какую оценку оно сдаст этот экзамен, будет зависеть его будущее.