Общепризнанно, что на рубеже 80-90-х гг. произошел резкий поворот в системе международных отношений от двухполюсного, казалось бы, явно конфронтационного, варианта развития к однополюсному, старому, как сама вечность, но все же относительно новому, учитывая своеобразие нынешней ситуации, способу эволюции человеческой цивилизации, с которым многие связывают ее прогресс. Готов ли мир к такому повороту событий? Действительно ли способен однополюсный вариант устройства международных отношений уберечь мир от новых военных потрясений? В чем секрет формулы глобальной безопасности: в равнодействии противоположных систем или в неустойчивом равновесии складывающейся на рубеже второго и третьего тысячелетий одновекторной системы движения цивилизации в своем развитии? И здесь ли мы ищем подходы к оценкам стоящих перед миром и Россией угроз?

Наверное, искать ответ на вопрос, стала ли меньшей угроза возникновения мировой войны, путем анализа преимуществ или недостатков однополюсной или двухполюсной системы развития мира - дело непродуктивное.

Обратимся к историческим фактам. Первая мировая война, как и все предшествовавшие ей большие и малые войны нового времени, явилась отражением неустойчивости межгосударственных отношений, сотрясаемых межимпериалистическими противоречиями внутри однополюсной (капиталистической, рыночной) системы мирового устройства.

Не дает история однозначного ответа на вопрос о том, виновата ли однозначно двухполюсность устройства мира в послеоктябрьскую эпоху в возникновении второй мировой войны и о том, вела ли к третьей мировой войне или уводила от нее, сдерживала ее двухполюсность, двухсистемность общественно-политического и экономического устройства послевоенного мира.

Идеология, являясь причиной деления мира на два полюса, две системы, вносила хоть какую-то определенность. Во время "холодной войны" было ясно, кто потенциальный враг, а кто союзник. И это заставляло вырабатывать вполне определенную стратегию недопущения мировой войны. Вместе с тем, в канун и в период второй мировой войны США, Англия и Франция ошиблись в оценке расстановки сил и поплатились за это в первые ее годы именно по причине антикоммунистической зашоренности. Врагом оказался не тот, кого боялись. Фактически на передний план вышли не идеологические и классовые противоречия, а геополитические и националистические (расовые) факторы. Сейчас идеологические противоречия уходят на задний план. Однако это, похоже, пока не ведет к заметному снижению международной напряженности. Я бы хотел обратить ваше внимание на то, что взамен идеологическому противостоянию периода "холодной войны" возрастает вероятность возникновения войн и вооруженных конфликтов на основе целого скопища старых, как это раньше было принято называть, межимпериалистических (экономических, геополитических, национальных, расовых, религиозно-фундаменталистских и других) противоречий, которые прежде терялись на фоне идеологических битв, а теперь все громче заявляют о себе и несут реальную угрозу крупномасштабных войн. Вот вам и, казалось бы, "бесконфронтационная" однополюсность. Поэтому, я считаю, мир нужно принимать таким как он есть. И в этом конкретном мире строить свою политику безопасности, политику недопущения войн.

Другое противоречие. Казалось бы, следует только приветствовать радикальные сокращения ядерных и постепенное снижение количественного уровня обычных вооружений, осуществляемые Соединенными Штатами и Содружеством Независимых Государств. Но возникает вопрос: а не ведет ли это автоматически к чрезмерному относительному возрастанию военной роли таких экономически мощных и обладающих современными, постоянно развивающимися вооруженными силами держав, как Япония и Германия? Не несет ли такое изменение соотношения сил новых угроз миру и стабильности на региональных и мировом уровнях? И это опять же почти никак не связано с политическим устройством мира. Ведь в период двухполюсной "холодной войны" эти процессы начались, а продолжаются-то они сейчас, в условиях однополюсного мира.

И тем не менее, как представляется, на сегодняшний день и ближайшую перспективу опасность мировой войны все более приближается к нулю. Об этом подробно говорится и в направленном в январе 1993 г. в американский конгресс докладе Министерства обороны США "Оборонная стратегия Соединенных Штатов Америки на 1990-е годы: стратегия региональной направленности". (См. в переводе на русский язык: М., 1993 г. - 48 с.).

В новых условиях США пришли к выводу об уменьшении угрозы мировой войны и выработали стратегию снижения вероятности возникновения региональных конфликтов. Это позволяет России внести коррективы в свою политику безопасности.

Попытаюсь кратко раскрыть суть моих подходов к проблеме безопасности Российского государства.

Как показала история, сугубо военной силой достичь безопасности страны, мира и спокойствия граждан нельзя. Это легко понять, если проанализировать само понятие "безопасность" в его преломлении сквозь отдельную личность, нацию (народ, государство), международное сообщество.

Если речь идет обо мне как личности, то для моей безопасности (а с этим тесно связана жизнеспособность, возможность удовлетворения жизненно важных интересов и потребностей) важно, чтобы существовала такая система, которая позволит уберечь меня: от насильственной смерти (не важно от чего - от войны, экологической катастрофы, преступного насилия или еще чего-то), от голода, холода, болезней и других несчастий, создать условия для моего гармоничного развития.

Если мы говорим о безопасности нации, то она может чувствовать себя спокойно и нормально функционировать лишь в том случае, если будет уверена, что не подвергнется разгрому в войне, не будет задушена в результате какого-то экологического кризиса, не вымрет от эпидемии СПИДа, чумы или еще какой-то болезни, что ее экономика будет развиваться стабильно и не только убережет страну от голода и разрухи, но и не создаст у вероятного агрессора иллюзий по поводу возможности выиграть против нее войну, что развитая система законодательства и права предотвратит нацию от разгула преступности, обеспечит гармонию интересов всех слоев общества и каждого человека в отдельности...

Примерно в таком же ключе можно раскрыть (не претендуя на полноту научной проработки) и критерии международной безопасности. Это такая система международного порядка, которая (где политико-дипломатическими методами, где экономическими санкциями или помощью развитию, где силой военного сдерживания...) не допустит мировой или региональных военных катастроф, сможет своевременно увидеть и предотвратить опасность экологической трагедии, обеспечит создание механизма такого международного экономического взаимодействия, которое воспретит превращение целых регионов в зоны нищенского существования, создаст условия для всестороннего развития всех наций и народов и т.д.

Очевидно, что в таком гуманистическом преломлении проблема безопасности должна решаться отнюдь не (или, по крайней мере, не только) военными средствами и методами. Настало время подходить к проблеме безопасности как к сложному, многоплановому явлению, а значит, и решать ее системно, комплексно с учетом множества взаимосвязанных факторов.

Проблемы государственной безопасности разрабатываются практически в каждой стране. В отечественной печати наиболее системным и полным ее определением, на мой взгляд, является то, которое отражает понимание государства как такого его состояния, которое позволяет сохранить национально- государственную целостность, суверенно решать политические, экономические, социальные и культурные проблемы развития общества и личности и выступать самостоятельным субъектом системы межгосударственных отношений. Оно дано в работе С.А.Проскурина "Национальная безопасность страны: сущность, структура, пути укрепления" (М., 1991, с.16).

В США под безопасностью государства (национальной безопасностью) понимается, как это сказано в изданном Пентагоном в 1989 г. словаре, условие функционирования государства, которое является результатом осуществления оборонных (защитных) мероприятий, укрепляющих неуязвимость государства от враждебных актов или других видов внешнего вмешательства. Примерно такого же подхода придерживаются другие страны НАТО.

Однако наиболее полно проблема национальной безопасности, на мой взгляд, проанализирована в Японии, где в 70-х годах разработана и активно проводится в жизнь уникальная, довольно гармоничная, соответствующая интересам сложившейся политико-государственной структуры и, вместе с тем гибкая, концепция комплексного обеспечения национальной безопасности (КОНБ).

В опубликованном в 1978 г. Институтом комплексных исследований "Номура" докладе "Стратегия к XXI в. Как преодолеть кризисы?", в частности, говорится: "В узком смысле национальная безопасность означает оборонные усилия с использованием вооруженных сил в качестве главного средства. А в широком смысле - это усилия государства, охватывающие внешние отношения, экономику, военное дело и другие сферы деятельности, направленные на обеспечение национальной безопасности от всевозможных угроз извне". Авторы доклада как раз и предложили "широкий комплексный подход" к проблемам национальной безопасности.

В Японии созданы прекрасные организационно-правовые условия для реализации этой концепции, претворения ее положений в жизнь. Достаточно сказать, что для решения этих вопросов в начале 80-х годов при кабинете министров был создан совет министров по комплексному обеспечению безопасности, который очень активно работает, заказывает солидным научным центрам и специалистам разработку тех или иных проблем безопасности, тщательно их обсуждает и вырабатывает предложения правительству, которые затем весьма полно, последовательно и не без успеха проводятся в жизнь.

Естественно, претворение в жизнь концепции комплексного обеспечения безопасности тем или иным государством может приветствоваться другими странами, если результаты ее реализации не несут угрозы соседям. Это предполагает высокий уровень доверия и готовности каждого субъекта безопасности к искреннему сотрудничеству в данной области. В связи с этим у меня есть целый ряд сомнений относительно истинных конечных целей политики безопасности Японии, учитывая быстрый рост ее военных приготовлений в последнее время. Но речь сейчас не о ней.

В современных условиях особая ответственность за судьбы мира лежит на Российском государстве. Поэтому забота о его безопасности и созидательном потенциале выдвигается сейчас на первое место. К сожалению, при всей прогрессивности заложенных во вступивший в силу весной 1992 г. "Закон о безопасности" Российской Федерации положений и подходов в нем еще сохраняется упор на силовые (военные или околовоенные) методы решения проблемы^*. В зачаточном состоянии находится теоретическая проработка российских подходов к концепции комплексного обеспечения безопасности и практически полностью отсутствует разработка механизма ее реализации. Вместо этого, по-прежнему, основное внимание уделяется разработке военной доктрины России, что, безусловно, важно, но абсолютно недостаточно для всестороннего обеспечения безопасности нашей страны в сложном меняющемся мире. Более того, разработка военной доктрины вне структурной и субординационной увязки с другими сферами жизни и деятельности государства может не только не приблизить существенно к решению проблем всеобщей безопасности, но и осложнить поиски рациональных подходов к ним.

Каков же выход из данной ситуации?

Наиболее целесообразными ближайшими шагами на пути решения проблем российской (да и любой другой страны) безопасности могли бы стать глубокая фундаментальная междисциплинарная проработка концепции и разработка на ее основе программы комплексного обеспечения безопасности России при том условии, что последняя интегрировала бы в себе в качестве относительно самостоятельных, но, тем не менее, неотъемлемых частей ряд доктрин, в т.ч.: внешнеполитическую, включая военно-политическую (точнее - доктрину обеспечения безопасности военными средствами и методами), доктрины экономической, гуманитарной, экологической, информационной и других видов безопасности, содержащих в себе международные и национальные аспекты, а также находящих преломление в жизненных интересах отдельных личностей. То есть необходима разработка такой программы комплексного обеспечения безопасности, которая отразила бы широкую систему взглядов и мер государства, направленных на предотвращение, снижение уровня и ликвидацию всевозможных угроз миру, безопасности и свободной реализации жизненных интересов личности, общества и в целом Российского государства в гармоничной увязке с интересами безопасности международного сообщества и стала бы теоретической и правовой основой политики безопасности России.

Что касается концепции КОНБ, то я бы согласился с министром охраны края Литовского государства А.Буткявичюсом, что это должен быть "очень философский документ, отвечающий на вопрос, какие ценности выдвигает перед собой нация и государство и какие угрозы возникают в отношении их, какими способами нация собирается их защищать".

В Литве такой документ недавно подготовлен, но министр справедливо считает, что "есть еще много вопросов, на которые надо отвечать не политикам и военным, а самым глубоким умам нации".

В качестве одного из первых шагов организационного плана в этом направлении, как представляется, должно быть создание единого в Российском государстве органа (возможно, комитета КОНБ при Совете безопасности), обладающего достаточными возможностями и полномочиями для координации исследований в этой области, выработки политики безопасности и проведения ее в жизнь.

Очевидно, что назрела необходимость объединения усилий ученых и военно-политических деятелей в рамках международного сообщества в интересах разработки концепций и политики комплексного обеспечения безопасности на региональных и глобальном уровнях, гарантиями жизнеспособности которых стали бы сравнимость, совместимость, а в последующем и универсальность доктрин и программ безопасности всех государств.

Процесс этот непростой и нескорый, требующий приложения доброй воли и интеллектуальных усилий многих людей. Но он назрел. И он необходим.
 

^* Подробный критичекий анализ содержания Закона см. в первом за 1992 г. номере информационногг сборника Фонда национальной и международной безопаснгости "Безопасность", с. 3-11.