Нежданно обрушившаяся в конце июля на головы ошарашенных россиян волна забот с обменом старых денежных купюр на время приглушила их тревогу за печальную судьбу своих трудовых сбережений, обесцененных в результате гайдаровской шоковой терапии. Приглушила, но не сняла совсем. Многих вкладчиков питают надежды: а может, не все еще потеряно и хоть какая-то справедливость восторжествует на нашей земле.

Для прояснения драматизма проблемы попробуем восстановить отодвинутую нахлынувшими новыми событиями картину предшествующего надувательства населения Правительством.

По состоянию на 1 января 1992 г. около 100 млн. граждан России, т.е. практически едва ли не все взрослое население страны, хранили в государственных сберегательных кассах на 140 млн. счетов суммарно 400 млрд. руб. Эти деньги они доверяли не просто сберкассам, к тому моменту преобразованным в Сбербанк, но государству, родному Правительству. Крупные лозунги повсюду убеждали нас: "Храните свои деньги в сберкассе! Это удобно, выгодно, надежно!" Граждане так и поступали, будучи уверенными, что никто никогда не посмеет обмануть их в таком деликатном деле.

С незапамятных времен наше правительство гарантировало сохранность, неприкосновенность и тайну личных вкладов. Гарантии, в общем, твердо соблюдались. Это было государственной и нравственной нормой. Каждый вкладчик знал: сколько он сдал в сберкассу денег - столько при необходимости беспрепятственно и получит, даже с процентами. Выгода была взаимной: государство использовало народные вклады для развития экономики страны, пускало их в оборот, и за это вкладчикам исправно начислялись небольшие проценты. В случае реформ (а они проводились у нас неоднократно), когда деньги теряли свою изначальную покупательную способность, государство незамедлительно восстанавливало суммы вкладов путем эквивалентного товарного наполнения.

Реформы проводили правительства Сталина, Хрущева, но при этом интересы вкладчиков не ущемлялись. Даже правительство Павлова, осуществляя свою сумбурную реформу, подумало об индексации сбережений населения на 40%. И только Правительство Ельцина - Гайдара умышленно пошло на беспрецедентный по своей безответственности шаг: провозгласив политику либерализации цен, оно в одночасье низвело денежные накопления населения до ничтожества, в сущности, изъяло их безвозмездно. Так произошло безжалостное тотальное ограбление трудового народа. Ведь в государственных сберкассах хранили свои кровные, в основном весьма скромные, но годами честно заработанные деньги именно трудящиеся. Накопленные ими средства предназначались для приобретения жилья, автомашины, для обеспечения будущего своих детей и внуков, а то и просто "на черный день". Разного рода спекулянты, мафиози, подпольные миллионеры и другие криминальные элементы хранили свои капиталы в других местах из-за боязни "засветиться", быть разоблаченными.

Затевая в декабре 1991 г. эксперимент с отпуском потребительских цен, Правительство Ельцина - Гайдара в первую очередь решило избавиться от так называемых лишних денег (хотя у каждого вкладчика они были вовсе не лишними), уже "скушанных" государством и теперь висевших жерновом на госбюджете в виде устрашающего долга. Меры по компенсации ущерба вкладчикам Сбербанка и держателям ценных государственных бумаг не предусматривались.

"Навес" в 400 млрд. руб. сильно мешал безоглядным молодым реформаторам в проведении шоковой терапии, и они с пылом рьяных максималистов попросту смыли этот "навес" постановлением Правительства о либерализации цен от 19 декабря 1991 г.

Предвидели ли они последствия своих незаконных и политически аморальных действий? Посчитались ли с действующей Конституцией РФ, статья 13 которой охраняет право граждан на личную собственность? Нет, нет и нет! Нетерпеливые реформаторы жаждали поскорее распахнуть дверь в "райский" рынок. АН, случилась осечка. Эгоистично не посчитавшись с интересами и правами своих сограждан, Правительство фактически расписалось в своей некомпетентности.

Более того, в преддверии конфискационной акции власти предприняли пробное покушение на собственность вкладчиков. Они втихую, без официального уведомления и получения согласия кредиторов осуществили акционирование государственного Сбербанка, т.е. преобразовали его в коммерческое учреждение. Говоря юридическим языком, для клиентов банка свершилась подмена контрагента, чреватая тем, что в результате ожидаемого взрыва обесценивания денег государство может переложить всю ответственность за компенсацию сбережений на банк. Ведь по закону акционерный банк вправе повышать процентные ставки по вкладам лишь за счет своих доходов, если они есть.

Академик Н.Петраков назвал манипуляцию с подобным тайным превращением государственного банка в акционерный коммерческий "дурно пахнущей" нелегитимной, позорной попыткой закамуфлировать обман народа. Если Правительство намеревалось честно охранять собственность граждан согласно Конституции, считает академик, оно должно было сказать вкладчикам за полгода-год: с вашими вкладами мы поступим так-то, решайте сами, будете ли вы доверять и дальше ваши деньги коммерческому Сбербанку или вложите их в более надежное место. И уж, во всяком случае, не следовало прибегать к замораживанию сбережений накануне инфляционных потрясений.

Едва опомнившись от декабрьского шока, обманутые вкладчики забили тревогу. Под давлением взбудораженного общественного мнения властям пришлось пойти на попятную: издать серию нормативных актов с целью если неисправить, то хотя бы смягчить последствия допущенных реформаторами ошибок. Представительная власть - Съезд народных депутатов, Верховный Совет РФ - приняла семь актов (два закона и пять постановлений) насчет компенсации и восстановления сбережений граждан. Президент Б.Ельцин, клятвенно пообещав народу накануне референдума полностью индексировать вклады в 100 раз, 28 марта 1993 г. издал Указ "О защите сбережений граждан Российской Федерации".

Высокие юридические акты вроде бы подтвердили гарантии защиты конституционных прав вкладчиков, возмещение нанесенного им урона. Да гладко выглядело только на бумаге. Реализовать же решения на практике для властей оказалось неподъемным делом. Статья 1 закона от 24.12.91 г. определяя понятие и цели индексации, обязывала Верховный Совет России рассматривать при утверждении бюджета на соответствующий год изменения, вносимые в механизм поддержания покупательной способности доходов граждан. Однако парламент ни разу этого не сделал.

Пункт 1 постановления Верховного Совета о порядке введения в действие этого закона содержал поручение Совету Министров в месячный срок со дня подписания закона разработать и утвердить инструкцию о порядке индексации доходов граждан. Но, несмотря на то, что со дня вступления в силу указанных нормативных актов прошло длительное время, Совмин не утвердил такую инструкцию, не принял всех необходимых мер по обеспечению индексации вкладов.

Собственно, никто не позаботился о создании механизма исполнения решений, а без этого любые директивы - пустой звук. Фактически отказавшись применять данные акты на практике, высшие государственные органы поставили под сомнение их конституционность.

В оправдание своего бездействия власти и банкиры заявляли, что для восстановления сбережений требуются, с учетом сегодняшней инфляции, триллионы рублей, а так как таких денег в казне нет, то решение этого вопроса откладывается на неопределенное будущее. Парламентарии дальше констатации, что постановление, законы и указы не выполняются, ника-к их действий не предпринимали. Минфин запугивал, что возмещение вкладов вызовет крах всей денежной системы.

Впрочем, намерение что-то сделать, видимость гонки за инфляцией демонстрировались. В течение 1991-1993 гг. Сбербанк трижды повышал процентные ставки по вкладам (в 1991 г. - до 4,5; в 1992 г. - до 15,7; с 1 апреля 1993г. - до 70%). Но что значат жалкие гроши в сравнении с двухсоткратным увеличением цен?

Эта операция означала отнюдь не специальную правительственную меру по компенсации потерь сбережений вкладчиков, а явилась способом привлечения клиентов в конкурентной борьбе коммерческих банков. Тем не менее, исполнительная власть для очистки совести сочла повышение процентных ставок по вкладам "достойным" выполнением своих обязательств перед пострадавшими согражданами.

Как видим, проблема ликвидации сбережений населения с самого начала приобрела политическую, экономическую и нравственную направленность.

Политический аспект заключается в ошибочно выбранном Правительством стратегическом курсе проведения реформ за счет ограбления народа, в уклонении от исполнения законодательных актов об индексации доходов и сбережений граждан. В более широком плане вопрос заключается в возвращении государству доверия и уважения населения.

Нравственный аспект состоит в необходимости восстановить социальную справедливость. Если людей ограбило государство, если их средства незаконно изъяли, как это сделали большевики в 1917 г. с имуществом буржуев, то, очевидно, надо изыскать возможности вернуть украденное.

Экономический аспект упирается в целесообразность и способ индексации сбережений и доходов граждан, о чем речь впереди.

И вот когда терпению вкладчиков пришел конец, они стали судиться со Сбербанком: сначала в индивидуальном порядке, а затем при поддержке народного депутата России В.Мукусева и Московского общества защиты прав вкладчиков обратились в Конституционный суд РФ. В мае-июне 1993 г. Конституционный суд под председательством В.Зорькина рассмотрел это необычное дело. И хотя этот широко освещенный в прессе и по телевидению процесс стал историей, о нем полезно напомнить вкратце.

В ходатайстве Московского общества защиты прав вкладчиков и В.Мукусева, основывающемся на Законе РСФСР от 24 октября 1991 г. "Об индексации денежных доходов и сбережений граждан в РСФСР", Постановлении Верховного Совета России о порядке введения в действие этого закона, постановлении IX Съезда народных депутатов от 27 марта 1993 г. "О компенсации и восстановлении сбережений граждан Российской федерации" и Указе Президента от 28 марта 1993 г. "О защите сбережений граждан Российской Федерации", содержалось требование признать эти нормативные акты подлежащими действию вопреки позиции высших государственных органов, не применяющих их якобы ввиду несоответствия Основному Закону России, иными словами, обнаружилась неопределенность в толковании соответствия Конституции России названных нормативных актов в связи с необходимостью реализовать их на практике.

Как же поступил Конституционный суд?

На стороне интересов вкладчиков помимо народного депутата РФ популярного тележурналиста В.Мукусева выступили председатель Союза адвокатов России А.Галаганов, адвокат И.Карпинская, группа от Общества защиты прав вкладчиков. Противоположную сторону представляли председатель подкомитета Верховного Совета РФ по индексации денежных вкладов народный депутат России А.Уткин, заместители министра финансов А.Вавилов и С.Дубинин.

Выступившие в суде независимые эксперты - академик Н.Петраков, доктора наук, экономисты и юристы, профессора Н.Шмелев, В.Мартемьянов, Л.Пияшева, кандидат экономических наук М.Задорнов - сошлись во мнении, что иск правомерен, интересам миллионов сограждан нанесен ущерб в результате обесценивания примерно 99% сбережений, имевшихся на начало 1992 г. (Да этого не оспаривала и сторона ответчика.) Расхождения обнаружились лишь в подходах к индексации и методах ее осуществления.

Высокий суд внимательно, скрупулезно разобрался в сути всех законов, постановлений, претензий и пришел к выводу, что хотя частичная индексация вкладов была произведена трижды, она оказалась мизерной, не соответствующей падению курса рубля и росту уровня цен.

Суд констатировал отсутствие видимости усилий властей по возмещению реального ущерба вкладчикам Сбербанка. Он признал конституционными нормативные акты об индексации, сбережений, но в своем решении указал Верховному Совету и Правительству РФ на нарушение ими обязанностей, возложенных на них этими актами. Постановление суда считается окончательным и обжалованию не подлежит. Но кто же вернет деньги и когда - осталось за рамками решения. Как известно, Конституционный суд не может заставить Правительство раскошелиться. Он в точном соответствии с духом и буквой закона лишь защитил конституционные права граждан. 

Так возможно ли все-таки вернуть долги обездоленным и если "да", то как это сделать?

Противники полной индексации продолжают предрекать гиперинфляцию и крах экономики в случае ее проведения. При этом они смешивают две разные стороны индексации: чисто техническую процедуру, заключающуюся в регулярном подтверждении (пересчете) реальной величины внутреннего государственного долга гражданам путем эквивалентного приравнивания номинала вкладов к его ценности в "текущих" рублях, и процесс возможного выброса индексированных сумм на рынок.

Скажем, если проиндексировать числившиеся на 1.01.92 г. 400 млрд. руб. "старых" сбережений в 100 раз, то на счетах вкладчиков должно стать 40 трлн. руб. И если владельцы счетов ринутся тут же изымать из банка все свои накопления, чтобы затем пустить деньги на скупку товаров, вот тоща и случится крах. Правда, столько наличных купюр фактически у государства нет, их еще надо напечатать (впрочем, это тоже дело техники).

Но такой довод весьма сомнителен, и оппоненты считают его несостоятельным, даже экономически безграмотным. Невозможно вообразить, что все вкладчики разом захотят начисто оголить свои счета. Да и к чему? Если государство гарантирует им регулярное индексирование, то произойдет обратное - приток вкладов в Сбербанк увеличится.

Специалисты правы лишь в одном: перманентная процедура перерасчета и фиксирования его на счетах вкладчиков чрезмерно трудоемкая, и Сбербанк может с ней не справиться, хотя подобные операции пенсионные службы одолевают.

Некоторые экономисты, например Е.Санникова, предлагают упростить процесс пересчета. По их мнению, достаточно полновесной единицей долгового обязательства государства, соизмеримости "старого" рубля по курсу и по своей покупательной стоимости может служить доллар США. Все "новые" (с начала 1991 г.) сбережения вплоть до сегодняшнего дня можно пересчитать по текущему курсу доллара, благо его цена известна по неделям. В таком случае к объему сбережений с начала 1992 г. в 400 млрд. руб. добавится 10 млрд. "старых" рублей. И если использовать в качестве ресурса обслуживания долга только средства, поступающие в виде новых вкладов, то инфляцию это не подстегнет. При строгом соблюдении обязательств подолгу и выгодных условиях хранения денег в Сбербанке приток вкладов вполне способен компенсировать их отток. Причем этот баланс регулируется изменением депозитных процентных ставок.

Другие видные экономисты полагают, что государство в состоянии покрыть внутреннюю задолженность за счет стоимости имущества. "Государство у нас богатое, материальных благ у него много, собственности, которую оно не представило к приватизации, более чем достаточно, вот пусть и поделится с ограбленными гражданами", - призывает Л.Пияшева. При этом, считает она, процедура восстановления социальной справедливости может быть достаточно простой: надо включить "погибшие" деньги в приватизацию, но не через бумажные чеки (ваучеры), а через предоставление пострадавшим собственности - участков для застройки, гаражей, магазинов, акций крупных предприятий и т.д. Словом, ее требование к властям отвечает желаниям всех пострадавших:

"Отдайте то, что отобрали!"

По мнению профессора Н.Шмелева, даже осенью 1991 г. имелись реальные возможности избежать конфискации сбережений. Правительство могло перед и в ходе либерализации цен выставить на рынок для приобретения держателями вкладов разнообразные государственные активы, включая долговые обязательства с подвижным процентом, акции предприятий, материальные запасы, жилье, землю; заморозить основную часть вкладов населения на значительный срок, дав твердые гарантии последующего возврата их с поправкой на инфляцию; установить уровень индексации вкладов и ценных бумаг в соответствии с движением цен, чтобы подобный государственный грабеж оставался в рамках приличий; установить особый режим снятия вкладов с тем, чтобы их можно было использовать только на инвестирование или же на абсолютно неотложные личные нужды (на похороны, возмещение ущерба от стихии и пр.).

Интересные, неординарные мысли высказывает кандидат наук из МГУ Т.Онищенко. Вот логика и ход его рассуждений, изложенные на страницах издания Верховного Совета РФ "Парламентская неделя".

За счет того, что в предшествующие десятилетия люди производили больше, чем потребляли, и соответственно зарабатывали больше денег, чем тратили, происходило как приращение госсобственности, так и накопление личных сбережений. Эти сбережения в конечном счете изымались в госбюджет на развитие народного хозяйства, выражавшееся в приросте госсобственности, и именно госимуществом государство гарантировало сохранность вкладов. Поэтому старые сбережения являются вложенными в госимущество и, как всякие вложения в имущество, не подвержены инфляционному обесцениванию.

Рубль, истраченный на текущее потребление, и рубль накопленный имеют различное материальное обеспечение и, следовательно, могут иметь реальную несовпадающую стоимость. Реальная стоимость денежных накоплений, сделанных в течение определенного времени, может быть оценена по приросту национального богатства за этот же период.

В последние два года прирост национального богатства отсутствовал, поэтому реальная стоимость огромных накоплений свеженапечатанных денег равна нулю. Реальная же стоимость старых сбережений огромна.

Экономика, не подверженная политическому насилию, обеспечила бы правильное соотношение между стоимостью старых и новых денежных накоплений путем полной и регулярной индексации старых сбережений, что автоматически привело бы к инфляционному уничтожению новых пустых накоплений. Возможность индексации старых вкладов определяется только наличием их материального обеспечения, созданного в прежние годы, и ни в коей мере не зависит от нынешнего состояния экономики.

А что мы имеем? Инфляционная конфискация старых сбережений, их материальное обеспечение автоматически переносятся на новые накопления незаработанных денег, и за счет этого новые денежные накопления сохраняют определенную покупательную способность. При этом люди, создавшие в предшествующие десятилетия государственное богатство, теряют все, а ничего не создавшие новые хозяева жизни, сколотившие в обстановке экономического и правового беспредела в течение последних трех лет огромные массы пустых денег, становятся собственниками всего.

Российский процесс приватизации, таким образом, означает дополнительную конфискацию старых сбережений граждан и распределение их в виде госимущества между новыми хозяевами жизни и народом в пропорции, выгодной для первых.

В любом обществе гражданин становится собственником лишь в той мере, в какой он производит больше, чем потребляет, зарабатывает больше денег, чем тратит, и вкладывает сбереженные средства в имущество. Только такой собственник может быть опорой демократического государства, может вывести страну из политического, правового и экономического кризиса, восстановить престиж созидательного труда.

Восстановление сбережений приведет к появлению, а затем и к формированию как политической силы широкого слоя собственников с моралью, отличной от воровской.

Разумеется, любой вариант восстановления сбережений приводит в конечном счете к перераспределению доходов граждан. Нельзя не учитывать, что обнищание населения сказывается на обострении политической обстановки в стране. Проблема реприватизации с приоритетным использованием старых сбережений либо путем установления по вкладам высокого дивиденда, соответствующего наиболее выгодному вложению сбережений в экономику, по мнению В.Онищенко, может снять напряжение.

Пока вроде бы власти не отрекаются от признания внутреннего государственного долга гражданам. Правительство бралось за разрешение этой проблемы, но, споткнувшись вновь о дефицит бюджета, отложило решение вопроса. Однако разумное решение должно быть найдено.