Окончание холодной войны в 90-х годах не сняло тему России в некоторых наиболее жарких дебатах по внешней политике Америки. Первым и наиболее важным из них был спор о расширении Североатлантического Союза (НАТО) и вхождения в него Польши, Венгрии и Чешской Республики. В то время как многие защитники этого расширения предупреждали "о возможном возрождении империализма в России", их оппоненты выражали беспокойство по поводу негативной реакции России. Два этапа расширения НАТО уже завершены, однако, остается принять еще более важные решения: нужно ли расширять Союз и дальше, и не пригласить ли саму Россию стать его членом. За последнюю идею выступал Билл Клинтон во время своей последней поездки в Европу, вопрос о подобной возможности также поднимался и Джоджем Бушем ¹.

       Взвешенные решения этих вопросов требуют внимания к внешней политике России, в частности, на отношения Москвы с новыми независимыми государствами (ННГ) в Евразии. Многие действия и политические шаги Москвы в этом регионе рассматривались - по обе стороны Атлантики - как признак возврата России к прошлому имперскому поведению ². Эти обвинения содержат два ключевых компонента:

       Первый заключается в том, что вскоре после распада СССР, российское правительство поставило цель возродить свое политическое и военное лидерство на постсоветском пространстве. Как подытожил Збигнев Бжезинский, "В течение нескольких месяцев после распада Советского Союза, Москва предприняла серию спонтанных инициатив, направленных на расширение и углубление масштабов сотрудничества в рамках СНГ, дабы усилить свой статус и создать условия, при которых СНГ, с самого начала, будет значить больше, чем Британское Содружество, затем будет похожим на Европейский Союз, после чего Содружество превратится в конфедерацию или даже федерацию, и, в конечном итоге, возможно, снова станет многонациональным государством, в котором доминирующую роль будет играть самая крупная его нация" ³.

       Второй компонент, это якобы то, что Москва систематически использует свою военную силу для поддержки сепаратистских движений в ННГ в качестве давления на последних с тем, чтобы они вернулись под российское "крыло".

       По замечанию Фионы Хилл и Памелы Джуэтт: "В каждом из конфликтов (в республиках бывшего Советского Союза), существуют свидетельства, позволяющие предположить, что Россия осуществляет вмешательство, способствующее эскалации и/или продолжению конфликта, а не его прекращению" ⁴.

       Однако другие аналитики нарисовали совершенно иную картину постсоветской российской внешней политики.

       Например, Посол США в Москве Томас Пикеринг считает, что "обвинения в возрождении российского империализма преувеличены… После распада Советского Союза Москва проводила такую политику (например, резко снизив военные расходы), которая сильно ограничила ее способность восстановить империю, даже если бы она того хотела" ⁵. Более того, еще до участия Билла Клинтона в московском саммите в мае 1995 г., Пикеринг охарактеризовал отношения России со своими партнерами по СНГ как содержащие "некоторые позитивные тенденции, которые мы решительно поддерживаем". В частности, он хвалил политику России в отношении Украины, Балтии, Молдовы и Нагорного Карабаха ⁶.

       В плане исторической перспективы, важно то, как Леон Арон оценивает "Ельцинскую революцию", утверждая, что "с середины XVI в., когда российская экспансия началась, Россия не была менее агрессивной, менее воинственной, менее угрожающей соседям и миру, чем та Россия, которую мы видим сегодня" ⁷.

       Главным вопросом при формировании внешней политики США в отношении данного региона является то, вернулась ли Россия к своей прежней политике. Очевидно, что решение вопроса о расширении альянса и включении в него большего количества ННГ, зависит от точности оценки внешних угроз для этих государств. К тому же, если Москва активно вовлечена в территориальный передел или подрыв независимости своих соседей, то в этом случае членство в НАТО должно быть исключено до тех пор, пока такая политика не прекратится. Целесообразно рассмотреть отношения постсоветской России с ННГ, с момента их образования в 1992 г. и до завершения президентства Бориса Ельцина.

       Политика в отношении диаспоры. Одной из целей, преследуемых российскими политиками, была цель защитить права и интересы двадцати пяти миллионов этнических русских, которые после распада Советского Союза оказались за пределами Российского государства. Наиболее значительно это проявилось осенью 1992 г., когда в Приднестровье разразилась война между Кишиневом и Тирасполем. В войну была втянута размещенная в Приднестровье российская 14-я армия под командованием генерала А.Лебедя. Фактически, хотя 14-я армия действовала как бы независимо, администрация Ельцина демонстрировала явную её поддержку.

       В отличие от ситуации в Приднестровье такие регионы бывшего Советского Союза, как Эстония, Латвия, Украина и Казахстан, избежали участи Приднестровья, хотя там объективно складывалась аналогичная ситуация. В двух прибалтийских государствах, Эстонии и Латвии, гражданство предоставлялось исключительно тем, кто проживал в этих республиках в период между двумя войнами и их потомкам, тем самым, лишая этого права большинства поживающих там русскоязычных.

       Москва ответила на это жесткой риторикой, а также периодической приостановкой вывода российских войск, расквартированных в этих странах. Тем не менее, администрация Ельцина с той же периодичностью возобновляла вывод российских войск, даже не достигнув каких-либо существенных изменений в политике этих государств по вопросу гражданства. А в августе 1994 г. Москва полностью выполнила свои обязательства по выводу своих войск из обеих стран ⁸.

       На Крымском полуострове кампания по выходу из состава Украины и присоединению к России была начата еще осенью 1991 г., и получила поддержку подавляющей части российского электората.

       Однако, как отмечает Анатолий Ливен, "когда в июне 1994 г. Президент Крыма Юрий Мешков вскоре после своего избрания посетил Москву… дабы получить поддержку по данному вопросу, он не был принят в официальных кругах. В частной беседе ему было сказано достаточно твердо, чтобы он действовал сдержанно, и не надеялся получить поддержку России при осуществлении любых шагов, которые могли бы поставить под угрозу отношения с Киевом" ⁹.

       В Северной части Казахстана также имелось "несколько различных российских националистических группировок. Они организовали крупномасштабные народные выступления в пользу двойного гражданства и более существенного финансирования русских школ, а также против того, чтобы казахский язык оставался единственным официальным языком" ¹⁰. Несмотря на обращения этих групп к России за поддержкой и защитой, шаги, предпринятые правительством Казахстана для значительного ослабления политического влияния русских общин и казачества, не встретили особого протеста со стороны Кремля10.

       Подводя итог, можно сказать, что политика России в отношении покровительства над русской диаспорой не очень соответствует образу явно империалистического и активно действующего государства. Военные действия, направленные на защиту интересов недовольных этнических русских, были предприняты только в одном из пяти случаев, где ситуация могла бы привести к открытым столкновениям. Москва реализует свои интересы по защите прав меньшинств в значительной степени мирными средствами.

       Политика безопасности. В глазах российских политиков СНГ изначально представляло собой средство для развития сотрудничества и интеграции между Россией и бывшими республиками в области военной безопасности. Фактически, сохранение того, что было названо "общим оборонительным пространством", покрывающим как можно большую часть постсоветской территории, и являлось основной целью в Евразии.

       Как писал тогдашний министр обороны Павел Грачев при разработке военной доктрины России: "Приоритетом для нас является сотрудничество внутри Содружества Независимых Государств - с его участниками при решении проблем коллективной обороны и безопасности, согласовании военной политики и оборонного строительства" ¹¹.

       Усилия России по сохранению общего оборонительного пространства шли по трем основным направлениям:

       Первым было создание Объединенных вооруженных сил СНГ на базе ранее существовавших Советских вооруженных сил. Однако создание таких сил было подорвано правительствами Азербайджана, Мол- довы, и наиболее значительно, Украиной.

       Как вспоминает в своих мемуарах министр обороны Шапошников, "руководство Украины постоянно выступало инициатором и катализатором деструктивных процессов в области обороны. Это началось сразу после августовских событий" ¹².

       В результате, Москва была вынуждена быстро создать отдельную Российскую армию.

       Вторым основным направлением действий, предпринимаемых Россией для сохранения общего оборонительного пространства, были попытки сформировать оборонительный союз среди бывших советских республик. Идея такого альянса была воплощена в "Договоре о коллективной безопасности СНГ", подписанном в мае 1992 г. на саммите СНГ в Ташкенте. Этому договору придавалось большое значение, поскольку его считали полезным для достижения основной цели Москвы - предотвращения вторжения внешних сил на постсоветскую территорию.

       Как говорилось в "Основных положениях военной доктрины Российской Федерации", утвержденных в ноябре 1993 г. Советом Безопасности, вторжение иностранных войск на земли соседней страны будет рассматриваться как "прямая военная угроза России" ¹³. Однако, осуществление этой цели втянуло Москву в затяжные военные действия в Таджикистане. После того, как эта страна обрела независимость, к которой и не стремилась, ее коммунистическая элита продолжала сохранять прочные связи с Москвой. Однако в течение 1992 г. ее власть пошатнулась из-за начавшейся гражданской войны, в ходе которой правительство столкнулось с объединенной демократической и исламской оппозицией. В ноябре Россия вмешалась в этот конфликт, будучи на стороне промосковского правительства. После того, как оппозиционная армия была вытеснена в Афганистан, пограничные войска России взялась защищать таджикскую границу от военных вторжений оппозиционных сил ¹⁴.

       Третьим проявлением желания Москвы сохранить общее оборонительное пространство являлись усилия по заключению двусторонних соглашений с бывшими советскими республиками о базировании российских войск на их территории. Создание российских баз рассматривалось как дополнительное средство для того, чтобы не допустить иностранные государства на территорию СНГ.

       Тогдашний министр иностранных дел Андрей Козырев заявил на встрече с российскими послами в постсоветских республиках, что следует воспрепятствовать полному выводу российских войск из этих стран, "поскольку опасно создавать вакуум, так как он может быть заполнен недружественными силами" ¹⁵.

       Усилия Москвы по созданию постсоветсткой союзнической системы и размещение войск за границей имели больший успех, чем сохранение объединенных вооруженных сил СНГ. В частности, семь из ННГ - Армения, Беларусь, Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан, Туркменистан и Узбекистан - либо вошли в Таджикское соглашение, либо стали поддерживать тесное двустороннее военное сотрудничество с Россией. В отличие от этих стран, оставшиеся семь - Азербайджан, Эстония, Грузия, Латвия, Литва, Молдова и Украина - стремились разорвать свои связи с Российскими вооруженными силами и сократить российское военное присутствие на своей территории ¹⁶.

       Сопротивление этой группы стран планам Москвы по созданию объединенной системы безопасности, естественно, вызвало значительное недовольство у российской элиты. Более того, усилия России преодолеть их сопротивление привели к скрытым военным вмешательствам в конфликты, которые вспыхнули на территории двух бывших не стремящихся к сотрудничеству республик.

       Первый из них - это война за отделение от Азербайджана, начатая армянами Нагорного Карабаха, с необъявленной, хотя и плохо скрываемой поддержкой их родного государства. В этом затяжном конфликте российские вооруженные силы показали явные симпатии к армянской стороне - позиция, которую азербайджанская элита, включая Президента Аяза Муталибова, расценила как наказание за сопротивление Баку вступлению в СНГ ¹⁷.

       Второе скрытое военное вмешательство России произошло в Грузию, где в северо-западном регионе страны - Абхазии - развилось движение на этнической почве. Москва отплатила Грузии за ее политику, направленную против СНГ, обеспечив военную помощь Абхазии. С современнейшим российским вооружением и даже военно-воздушными силами, в сентябре 1993 г. абхазским силам удалось изгнать грузинские войска со своей территории. После того, как Президент Грузии Э.Шеварнадзе согласился вступить в СНГ, сдать в аренду порты Черного моря России и разрешить присутствие российских войск на неопределенных условиях, Россия сменила политику и стала обеспечивать поддержку и военную помощь правительству противоположного лагеря ¹⁸.

       Центральным вопросом, на который требуется дать ответ, является следующий: поставили ли эти два эпизода, вместе с военной поддержкой Москвы правительства Таджикистана постсоветскую Россию на имперский путь? Совокупность фактов ясно дают понять, что поведение России больше напоминало мирное уважение суверенитета своих соседей, чем воинственный империализм, а именно:

       Во-первых, из семи государств, которые не поддержали планы Москвы по военной интеграции, только Азербайджан и Грузия были "наказаны". В частности, активные действия не были предприняты против Литвы, Латвии, Эстонии и Украины даже несмотря на то, что в последних трех государствах проживают миллионы этнических русских, чье недовольство могло обеспечить удобный повод для вмешательства.

       Во-вторых, ни одно из произошедших вмешательств не включало в себя использование российской военной мощи и никогда не выходило на уровень, с которым обычно ассоциируются международные военные конфликты. Наиболее значительной военной операцией Москвы в бывшей советской республике было ее вмешательство в гражданскую войну в Таджикистане, при этом в данном конфликте потери составляли менее сотни человек ¹⁹. Российские действия в Азербайджане и Грузии в основном сводились к поставкам оружия.

       И, в-третьих, усилия Москвы по сохранению бывших республик на своей стратегической орбите никогда не приводили даже к угрозе применения крайних санкций - военному вторжению и этого тем более никогда не происходило на практике.

       Во второй половине 90-х годов интерес администрации Ельцина к военному сотрудничеству и интеграции с государствами СНГ оставался по-прежнему сильным. После того, как в январе 1996 г. Евгений Примаков сменил А.Козырева на посту министра иностранных дел, он выделил СНГ как направление, где его политика будет отличаться от линии предшественника. На первой пресс-конференции новый министр определил "укрепление центростремительных тенденций на территории бывшего СССР" в качестве центрального приоритета внешней политики России, вслед за укреплением российской территориальной целостности. Скрытая критика Примакова относилась к недостаточному интересу Козырева к более тесным связям с ближним зарубежьем. Он продолжил: "Отношения с Украиной и другими странами СНГ будут приоритетным направлением. Если будет достигнута соответствующая договоренность, я намерен предпринять первые свои поездки в ряд столиц этих стран, а потом уже думать о дальнем зарубежье" ²⁰.

       Избрание в 1994 г. Леонида Кучмы президентом Украины возродило у Москвы надежду, что "аллергия", которую испытывала эта страна к экономическому и военному сотрудничеству с Москвой станет делом прошлого. Однако надежды оказались необоснованными, ориентация Украины не изменилась. В 1991 г. стремление Киева к полной независимости стало роковым для усилий Горбачева и Ельцина превратить Советский Союз в подлинно федеративное, но все-таки объединенное государство. Та же Украина была в первую очередь ответственна за торпедирование усилий России придать СНГ институциональную сущность. В конце десятилетия СНГ не смогла стать "серьезной организацией по безопасности", способной играть независимую роль в международной политике Евразии ²¹.

       Как сетовал посол Беларуси в США: "СНГ … ничего не делает, кроме как собирает 12 лидеров бывших республик поговорить. Из более чем 700 соглашений, достигнутых в рамках СНГ, ни одно, похоже, не работает" ²².

       Даже несмотря на то, что политика Украины вызвала большое недовольство у русских, заинтересованных в укреплении связей со странами СНГ, администрация Ельцина упорно продолжала идти на уступки Киеву, что привело к успешному разрешению болезненной дискуссии о разделении и базировании Черноморского флота. В соглашении, достигнутом в июне 1997 г., Москва признала суверенитет Украины на всей территории Крыма и согласилась выплачивать по 100 млн. долл. в год в течение 20 лет за аренду центрального порта Севастополя, подготовив, таким образом, почву для подписания "Договора о дружбе и сотрудничестве", которое долгое время откладывалось ²³.

       Во второй половине 90-х годов политика России в отношении диаспоры также стала более мягкой. Прекращение огня между Кишеневом и Тирасполем, достигнутое в 1992 г., продержалось до конца десятилетия. Более того, летом 1994 г. администрация Ельцина подписала двустороннее соглашение, в котором был обещан полный вывод российских вооруженных сил в течение трех лет ²⁴. В конце десятилетия это соглашение было частично выполнено, когда первоначальный численный состав 14-й российской армии уменьшился с 5 до 2,5 тыс. чел. ²⁵. В Казахстане этнические русские продолжали испытывать мягкое пренебрежение к себе.

       Например, после того как 22 чел., 12 из которых были российскими гражданами и ветеранами советских или российских вооруженных сил, были арестованы за организацию заговора по созданию "Независимой Российской республики Алтай" в северном Казахстане, тогдашний премьер-министр В.В.Путин заверил, что это не окажет никакого влияния на российско-казахские отношения. Представитель российского МИД добавил, что Россия "не вмешивается во внутренние дела Казахстана" ²⁶.

       Во второй половине 90-х годов в других "горячих точках" Евразии также имело место ослабление напряженности. В первой половине десятилетия в Азербайджане разразилась гражданская война на этнической почве, в которую вмешались российские военные, преследовавшие свои интересы, а также путч, носивший явно антиконституционный характер, против избранного президента.

       Как заметил Томас Гольтц, это был "классический пример "несостоявшегося государства", места, отмеченного таким страшным уровнем хаоса, путаницы и саморазрушения, что оно практически не заслуживает права на существование" ²⁷.

       Несмотря на это, страна впоследствии вступила в период политической стабильности, который стал возможен благодаря прекращению враждебных действий по отношению к жителям армянской национальности. И, как отмечает Райан Менон, "благодаря посредничеству России, лидеры Армении, Нагорного Карабаха и Азербайджана в мае 1994 г. провели переговоры о прекращении огня. Прекращение огня произошло, и это спасло бесчисленное количество жизней" ²⁸. Более того, после возвращения к власти бывшего первого секретаря коммунистической партии Азербайджана Гейдара Алиева, Баку заключило несколько многомиллиардных сделок по продаже нефти, что поставило страну на путь экономического процветания. Фактически, между 1996 и 2000 гг. Азербайджан имел самый большой экономический рост среди более чем двух десятков посткоммунистических государств ²⁹.

       То же самое можно сказать о Республике Грузия, где внутренний мир, политическая стабильность и относительное процветание были восстановлены во время президентства Э.Шеварнадзе. По показателям экономического роста между 1996 и 2000 гг., она стояла на третьем месте среди всех посткоммунистических государств ³¹. В Центральной Азии Москва также стала посредником в мирном урегулировании между правительством Таджикистана и объединенной таджикской оппозицией, что привело в июне 1997 г. к окончанию пятилетней гражданской войны ²⁸.

       В целом, политика России в отношении ННГ во второй половине десятилетия была охарактеризована как "менее конфронтационная" и отражающая "постепенный отход от насильственной интеграции и геополитического давления к добровольной интеграции и экономически управляемым процессам" ³⁰. Хотя в этой характеристике содержится определенная истина, преемственность с политикой в начале 90-х годов также явно выражена, как и отход от нее. В обоих периодах мирное принятие статус-кво было очевидным.

       Таким образом, правительство в Кремле заслуживает уважения за то, что оно подавило свое недовольство сложившейся ситуацией в Евразии и не стало выражать это в насильственных действиях.

       Продолжался ли отказ от имперской политики, который был характерен для правления Бориса Ельцина, во время первого срока президентства Путина? На первый взгляд, ответ может оказаться отрицательным.

       Будучи на посту вице-мэра Санкт-Петербурга в 1994 г., будущий Президент Путин определенно заявлял западным официальным лицам, находящимся с визитом в Санкт-Петербурге, что "русские, живущие в новых независимых государствах, не должны подвергаться никаким формам дискриминации". И добавил: "В интересах сохранения мира, мировое сообщество также должно уважать интересы Российского государства и российской нации, которая, несмотря ни на что, является великой нацией" ³¹.

       Как Президент, Путин проинструктировал российских дипломатов рассматривать расширение связей с государствами СНГ в качестве "нашего абсолютного приоритета", добавив, "очевидно, что мы делаем недостаточно для того, чтобы защитить нашу диаспору, русскую культуру и русский язык" ³².

       Как можно было ожидать в свете таких утверждений, некоторые аналитики отметили усиление российского имперства с тех пор, как Ельцин ушел с поста Президента.

       Бжезинский писал, что "основной целью Путина является реставрация могущественного Российского государства. Для сегодняшних руководителей появление десятка или более новых независимых государств после распада Советского Союза является историческим отклонением, которое должно постепенно корректироваться по мере того, как Россия вновь обретет свою мощь" ³³.

       Реагируя на высказывание Бжезинского, Сестанович отмечал, что когда Путин говорит об укреплении Российского государства, язык, который он использует, указывает на то, что он, прежде всего, думает о внутренних, а не международных измерениях государственной власти ³⁴.

       К тому же, в Кремле остался ельцинский министр иностранных дел Игорь Иванов. А самое важное, он не прибегнул к использованию военной силы ни против одного из ННГ. Фактически, политика Путина была достаточно умеренной, и даже Бжезинский начал приходить к выводу, что "российская элита постепенно избавляется от своей имперской ностальгии". Кстати, сам Путин обратился к соотечественникам с призывом "оставить имперские амбиции".

       Эти данные имеют отношение к будущему Североатлантических соглашений о безопасности. С одной стороны, аргументы против включения Российской Федерации в расширенное НАТО являются многочисленными и серьезными. Самое главное из них - увеличение риска войны, которая может вылиться из обязательства об обороне обширных южных и восточных границ РФ от всех потенциальных нападений. Таким же беспокоящим вопросом является цена превращения успешного военного альянса в нечто, что могло бы больше напоминать неэффективную коллективную систему безопасности ³⁵. Не последним среди этих аргументов является имеющий глубокие корни антиамериканизм, который присущ российской элите и представляет явное препятствие для подлинного и длительного сотрудничества между Москвой и Вашингтоном.

       С другой стороны, участие России в НАТО могло бы способствовать усилению и консолидации позитивных тенденций в российской внешней политике, таких как неприменение военной силы в ответ на оба этапа расширения НАТО. К тому же, членство в НАТО служило бы в качестве препятствия для образования военного альянса с Китайской Народной Республикой, государством, которое в текущем столетии, похоже, достигнет равенства, если не превзойдет США, по экономической и военной мощи, а следовательно, представляется наиболее вероятным кандидатом на мировое господство. То же самое можно сказать в отношении очень прибыльного военного и ядерного сотрудничества Москвы и Ирана.

       Самое главное: российское членство в НАТО "будет интегрировать потенциально угрожающее государство в НАТО и усилит общую мощь альянса" ³⁶. Это также будет способствовать сотрудничеству Москвы с США, направленному против террористических сетей и государств-"изгоев". Такое сотрудничество и помощь будут особенно плодотворными, если, конечно, сбудутся пессимистические предсказания о продолжающемся конфликте между Западом и всем мусульманским миром ³⁷.

       И, наконец, какими бы ни были относительные достоинства данных аргументов, но политические шаги постсоветской России в отношении вновь обретших свою независимость соседних стран не могут быть серьезно истолкованы как основание для не включения России в НАТО.

       Нужно признать следующие факты. Высшую мудрость расширения европейских и американских оборонных обязательств вплоть до Владивостока можно поставить под вопрос. Однако, что касается наиболее важных проблем: демонстрация сдержанности к недовольным этническим русским, проживающим за границей; признание условных и неблагоприятных границ, полученных в наследство от СССР; обеспечение выживания Украины и даже таких мелких, расколотых изнутри государств как Азербайджан и Грузия, то можно сказать, что посткоммунистическая Россия сыграла свою роль в уменьшении политических и военных линий раздела в Европе и начала так давно откладываемое объединение страны с Западом.