Точка зрения
 

Совместные усилия, предпринятые в области конституционной реформы в 1990-1993 годах, дали плоды: изменилось отношение к самой идее конституционного строя; жизнь начала подтверждать правильность ключевых идей и институтов. Но положительная тенденция была остановлена ошибками той и другой стороны, неконституционными действиями административной системы и непримиримой позицией части Верховного Совета РФ.

Главной стратегической ошибкой съезда является отказ VII съезда в декабре 1992 г. принять новую Конституцию, подготовленную и согласованную в Конституционной комиссии РФ. Верховный Совет РФ необдуманно хотел заморозить реформу, планируя на ноябрь 1993 г. всего лишь первое чтение по новой Конституции. Народные депутаты упустили стратегическую инициативу, погубив добротный, концептуально и юридически выверенный проект своей же Конституционной комиссии.

С другой стороны, серьезнейшими ошибками Б.Ельцина явились: отказ от проекта Конституционной комиссии; метания с другими вариантами неизбежно привели к ухудшению текста и появлению в нем массы конъюнктурных, временных положений; подмена референдума по согласованным принципам Конституции референдумом по политизированным и расколовшим Россию вопросам; отказ в сентябре 1993 года от переговоров с делегацией Верховного Совета РФ по досрочным выборам и новой Конституции.

На взгляд автора, принятая в ненормальных условиях новая Конституция не только не решит вопроса о продвижении к конституционному строю, но и отодвинет нас от этой высокой цели.

В настоящей статье автор хотел бы вернуться к одной из структурных и концептуальных особенностей проекта Конституции РФ, подготовленного и согласованного Конституционной комиссией. Речь пойдет об идее гражданского общества и ее возможном воплощении в современном Основном Законе.

Создатель Конституции не склонен искать на стороне готовую модель, пригодную в качестве прецедента для его страны, поскольку каждая нация имеет свои особые традиции и свой дух. По свидетельству члена Рабочей группы Конституционной комиссии Р.К.Пименова, "большинство понимало, что Конституцию мы пишем не абстрактную, а для конкретной страны, называемой Россия, с ее семидесятилетним опытом, с ее тысячелетней традицией. И что мало создать блестящую самосогласованную фикцию, надобно создать нормативный документ, который будет прочитан с пониманием и который может быть применен в наших реальных условиях. Нереального, неосуществимого, невоплощаемого - нам не нужно... С пониманием всего этого мы и работаем".

Идеи и доктрины конституционализма - как универсальные, так и отечественные, - составляли, наряду с исканиями и размышлениями самих разработчиков, отправную основу для определения концепции и структуры новой Конституции РФ. Последняя должна не только отвечать современным требованиям, но и иметь оригинальную и ясную логику построения. Таковой, на наш взгляд, была архитектура проекта, подготовленного в Конституционной комиссии РФ в 1990-1993 годах.

Новизной отличалась конструкция органической связи личности, гражданского общества и государства. Она отражала новый взгляд на науку конституционного права и новую последовательность регулирования институтов современного конституционного строя. Указанная модель, как мне кажется, намечает смену сложившейся модели отношений: от жесткого контроля со стороны тоталитарной власти над обществом к действенному общественному договору между личностью, обществом и государством. Человек, его права и свободы закрепляются как высшая ценность; общество (самоорганизованный народ) - как подлинный носитель суверенитета и единственный источник государственной власти; государство - как агент личности и общества, правомочный решать лишь те вопросы, которые за ним закреплены Конституцией.

Вместе с тем структура Конституции строится с учетом основных объектов конституционного регулирования. Можно согласиться с Ю.Тихомировым, что к последним не следует относить все объекты и искусственно сужать сферу текущего законодательства, саморегулирования. Разделы, главы, статьи, их части и пункты в Конституции призваны отражать конституционные институты и их составные части. Не рекомендуется разрывать структурно группы норм, посвященных одному институту и связанных общими научными понятиями. Высший закон, несмотря на свою компактность, не должен суживать предмет конституционного регулирования, сводя его к системе государственной власти. Напротив, линию на расширение сферы и предмета конституционного регулирования можно назвать весьма перспективной - в условиях социализации задач современного государства.

Вышеизложенное определило состав и последовательность разделов нашего проекта. Его макро архитектура - в последней версии до упразднения депутатского корпуса - была такова: Преамбула; Незыблемые и целостные "Основы конституционного строя"; собственно Конституция (нормы конституционного строя); Переходные положения, требуемые самим характером переходного периода, механизм защиты Конституции. Текст собственно проекта Конституции состоял из шести разделов. I, ключевым, разделом становился свод основ конституционного строя. II разделом - наш российский Билль о правах, каталог прав, свобод и обязанностей гражданина, с особой главой об их гарантиях и защите. Помещая его перед разделом о государстве, разработчики структурно подчеркивали отказ от второстепенности гражданина. III раздел - "Гражданское общество". Следующие два раздела (IV и V) определяли структуру государства - по вертикали (разграничение полномочий и предметов ведения между Федерацией и ее субъектами) и по горизонтали (разделение ветвей власти при механизмах их взаимодействия); разделить "единое и неделимое" полновластие требовало отсутствие полного доверия к государственной власти. VI раздел содержал заключительные положения, в т.ч. порядок вступления Конституции в силу и весьма непростой порядок ее изменения. Необходимые пояснения к тексту, толкование отдельных терминов, перечень упоминаемых конституционных законов предполагалось дать в особом комментарии, призванном помочь правоприменителю и гражданину лучше разобщаться в сути документа и намерениях законодателя.

Движение к справедливому конституционному строю - вот цель государственно-правовой реформы, призванной сообщить общественной жизни необходимую цельность. Наше государство неизбежно продолжит путь к упадку, если мы не возродим и не создадим живительную совокупность здоровых и твердых правил, порядков и обычаев, известных и постоянных для всех.

Справедливый конституционный строй автор понимает в трех проявлениях:

1) Правовая справедливость - т.е. реальное верховенство права - права, которое призвано защищать справедливый порядок государства и его отношений с обществом - и основанной на нем Конституции. Именно через Конституцию должна проявляться связь права как императива справедливости с писаным законом. Недопустимо сознательное отвергание официально закрепленных норм действующей Конституции, ведшее к подрыву закона как организованной формы права. Нужны твердые гарантии общеобязательности конституции.

2) Социальная справедливость, которая предполагает, что вокруг целей и методов конституционной реформы сложилось широкое гражданское согласие. Только тогда новая Конституция станет общеприемлемой, понимаемой и принимаемой в обществе, создающей условия для солидарности имущих и обделенных, взаимопонимания старших и молодежи, социального партнерства работодателей и людей труда. Российская Конституция должна стать высшим социальным законом.

3) Наконец, историческая справедливость, которая претворяется в преемственности конституционного строя. Преемственность важна во имя будущей устойчивости. Не годится, когда историю Отечества вновь пишут "с чистого листа", российская государственность существует, продолжается и не требует создания заново. И, конечно, неразумно отмахиваться от накопленного опыта при создании новой Конституции, а это как раз и происходит сегодня.

Одной из заметных черт преемственности автор считает социальный характер российской Конституции.

В советской юридической науке считалось почти общепризнанным, что Конституция СССР (и РСФСР) являлась Основным Законом не только государства, но и общества, ибо вообще социалистические конституции особое внимание уделяли вопросам и положениям, относящимся к социальной инфраструктуре. Но не только социалистические - достаточно взглянуть на многие послевоенные конституции в мире.

Думается, что этот подход - пусть и в измененном виде - следует сохранять, обеспечивая преемственность внимания к социальным мотивам и социальной проблематике. Согласимся с подходом Б.Топорнина, рассматривающего Конституцию как микромодель общества, его юридический каркас, в рамках и на основе которого не только функционирует власть, весь государственный механизм, но и предопределяются многие сферы общественного развития.

Ядром нашей концепции был тезис о Конституции общества и государства. В Преамбуле проекта Конституционной комиссии предлагалось записать, что Конституция есть "высший закон страны": под "страной" мы понимали и государство, и те отношения, что возникают при его взаимоотношении с обществом. Конституция становилась высшим законом при регулировании государственных отношений и при защите общества от произвола государства".

Нельзя согласиться с тезисом подготовки Конституции исключительно государства. Эта мысль преобладала в аргументации Алексеева, Собчака, Шахрая как в период выдвижения ими своих альтернативных проектов Конституции накануне VI Съезда народных депутатов РФ, так и после появления новопрезидентского проекта, подготовленного по ошибочной инициативе в апреле 1993 года. Подобный антисоциальный подход, чреватый сведением к прерогативам государства многих сфер и институтов, не являющихся элементами государственного строя и государственной власти, показывает не только отрицание мировых тенденций конституционного развития новейшего времени, но и опасность сверхпрагматического подхода к Конституции как инструменту жесткой борьбы за государственную власть. Собственно, так и случилось.

...Любопытно, что Конституционное совещание, услышав нашу жесткую критику, в итоге записало статью, что Россия - социальное государство. Но как радикал-либералы собираются воплощать эту норму-обязательство в жизнь - остается загадкой; это почти такая же насмешка, как появление министра социальной защиты в тройке лидеров антисоциального шоко-терапевтического "ВыбРоса".

Не случайно, что вовсе не проблема суверенитета личности стала детонатором спора вокруг концепции Конституции РФ. Им стал вопрос о соотношении Конституции и проблематики гражданского общества.

Выделение специального раздела "Гражданское общество" в нашем проекте произошло впервые в практике отечественного конституционного законодательства. Конечно, можно вспомнить, что в Конституции 1936 года был раздел об общественном устройстве, а в Основном Законе 1977 года - об основах общественного строя. Но в нашем случае речь идет именно о гражданском обществе.

Полагая нецелесообразным восстанавливать в самой Конституции понятие "общественный строй", мы сочли необходимым отразить ряд близких категорий и институтов политической, экономической, социальной и культурной сфер в разделе "Гражданское общество". По мнению саратовского юриста В.Гавриленко, это "ценная находка авторов проекта российской Конституции... имеющая большое научное, теоретическое и практическое значение, что позволяет рассматривать гражданское общество как важнейшую конституционно-правовую категорию. Появление такого раздела вовсе не означает попытки всеобъемлющего государственно-правового регулирования основ гражданского общества, что противоречило бы самой природе и социальному назначению его институтов.

Формирование зрелого гражданского общества является основным назначением коренной конституционной реформы, осуществляемой в нашей стране. На наш взгляд, гражданское общество - с известной условностью - можно рассматривать как социальное пространство, в котором и реализуется конституционный строй. Наличие данного раздела продиктовано логикой построения Основного Закона: восхождение от конкретно-индивидуального (правовой статус личности) к юридически всеобщему (структура и правовой статус государства). Члены и эксперты Конституционной комиссии (В.Зорькин, В.Кикоть, В.Лафитский, Б.Страшун, Ф.Цанн-Кай-Си, автор этих строк и др.) последовательно отстаивали наличие самостоятельного раздела о гражданском обществе.

Именно здесь, подчеркивал Л.Мамут (кстати, ранее, до "принципиального" и шумного перехода под знамена Конституционного совещания с противоположными идеями, рьяно отстаивавший раздел "Гражданское общество"), опосредуются связи между личностью и государством в сфере таких отношений и институтов, которые по своему происхождению и социальной природе не являются политическими, публично-властными, не выступают производными от государства; именно в этих отношениях и институтах находят воплощение и большей частью с помощью их осуществляются права, свободы, обязанности личности. Гражданское общество представляет собой необходимый и рациональный способ социального существования людей, основанный на разуме, свободе, праве и демократии. Отсутствие гражданского общества исключает демократический порядок экономической и политической жизни. В условиях гражданского общества создается реальная возможность для самореализации личности и человеческих коллективов и тем самым устанавливается оптимальная мера вмешательства в экономический, социальный и духовный процесс. В рамках гражданского общества воплощается большая часть прав и свобод человека, вот почему его отношения и институты в современных государствах пользуются поддержкой и защитой закона.

Выделим следующие аспекты взаимосвязи гражданского общества и Конституции:

- обеспечение развитых правовых отношений институтов гражданского общества и государства;

- определение и нормативное закрепление обязанности государства служить интересам человека и общества;

- обеспечение высокого правового статуса членов и институтов гражданского общества;

- содействие структурированию общества в развитое, упорядоченное, культурное, т.е. гражданское.

Одной из особенностей гражданского общества является его динамика, непрерывное движение. Конституция призвана обеспечивать эту динамику, почти по Руссо - как движение к гражданственности, естественности (разумности) и цивилизованности, что в переводе на наши уровни означает формирование развитой личности; совершенных гражданских отношений; рациональной цивилизованной власти. Концепция гражданского общества из философской превращается в политико-правовую и даже прикладную. Конституция изначально задумывалась как документ баланса и равновесия на разных уровнях, включая указанные.

Проект Конституционной комиссии задавал основы отношений гражданского общества и государства, в том числе:

1) через гарантии влияния со стороны членов и институтов гражданского общества на государственную власть и на политическую организацию общества;

2) через гарантии невмешательства государства в частную жизнь (ст. 22), неприкосновенности человеческого достоинства (ст. 13), неприкосновенность жилища (ст.23), права на свободу и личную неприкосновенность (ст.21), гарантии экономической свободы каждого (ст.34), невмешательства в законную деятельность общественных и религиозных объединений (ст. 62), гарантии свободы воспитания, образования, науки, культуры, массовой информации (ст. 67, 73), обеспечения самостоятельности местного самоуправления (ст.8), гарантии от вмешательства в законную деятельность местного самоуправления (ст. 112), политического и идеологического многообразия, многопартийности, свободного участия граждан в политической жизни (ст.5);

3) через обязательство государства создавать социально-экономическую безопасность граждан, включая обеспечение права на труд, охрану здоровья, благоприятную окружающую среду, социальную защиту, на жилище, на образование, на участие в культурной жизни, - т.е. через комплекс социально-экономических прав и свобод человека;

4) наконец, через определение механизмов воздействия со стороны членов и институтов гражданского общества на государственную власть, которые позволяют преодолеть политическое отчуждение, дают основы государственной службы в Конституции.

Гражданское общество сосуществует с другой, не менее очевидной реальностью - государством, которое по-своему объемлет все гражданское общество и оказывает значительное влияние на него. Разработчики из Конституционной комиссии стремились точно сообразовать методы, средства и пределы государственного регулирования жизни гражданского общества с его характерными признаками и специфической природой; руководящим началом здесь выступали положения: а) разрешено все, что не запрещено законом; б) высшее призвание государства - служить интересам человека и общества.

Гражданское общество в условиях перехода от авторитарного режима к взвешенной демократии содействует преобразованию сферы политики. Говоря словами К.Маркса: "Возьмите определенное гражданское общество, и вы получите определенный политический строй, который является лишь официальным выражением гражданского общества".

Некоторые исследователи вообще предпочитают уйти от противопоставления проблемы гражданского общества государству и их якобы неизбежной борьбы, полагая, что в современных условиях правовое государство и его аппарат могут быть отнесены к элементам гражданского общества, поскольку его формирование означает возврат государства в лоно гражданского общества, из которого оно в свое время возникло. Проблема гражданского общества, справедливо полагает А. Одинцова, сводится не столько к противопоставлению его государству, сколько к предотвращению (или хотя бы ограничению) таких форм организации, в т.ч. государственных, при которых внутренние интересы общества, интересы его членов подменяются внешними, оторванными от человека интересами какого-либо аппарата.

Исторически любая конституция возникала именно для того, чтобы определить устройство государства, а не общества во всех его ипостасях, пишет А.Мицкевич, но подчеркивает, что никакая конституция не может обойти взаимоотношений государства с главными общественными институтами: собственностью, правами и свободами граждан, общественных и религиозных учреждений. Единственным ограничением, на взгляд ученого, должно быть то, что вектор конституционного регулирования все же должен склоняться в сторону регламентации государственной, а не общественной жизни; вся основная сфера устройства общества должна быть предоставлена саморегулированию. Мы учли это в нашей концепции, "склонив вектор" куда следует.

Оппоненты же полагают вообще невозможным конституционное вмешательство в сферу гражданского общества. Да, гражданское общество автономно, но не абсолютно, поскольку оно испытывает неизбежное воздействие со стороны государства. Отсюда неверно, что категория "гражданское общество" - сугубо философская, а не юридическая. Мы предлагаем конституционную основу для возрождения традиций, мира людских отношений, естественных сообществ, интересов и устремлений. Критики особенно упирают на наличие главы о семье, подчеркивая "нонсенс" ее появления в Конституции. Заметим, что в полученном автором в 1990 году в Европейском Сообществе инициативном проекте "Конституции Соединенных Штатов Европы" семье посвящена уже III глава. Конституция не собирается поучать или регламентировать гражданское общество, это невозможно; задача ее - легализовать его институты, дать правовую регламентацию их контакта с государством.

Сам раздел о гражданском обществе - своего рода "мостик" между разделом о личности и разделом о государстве. Роль "посредника" и была отражена во внутренней структуре третьего раздела: он начинался с базисных структур (собственность, труд, семья и др.) и завершался главами об общественных объединениях и массовой информации, которые непосредственно выводят на проблематику государственности, поскольку такие институты отправляют отдельные функции государственной власти.

Сам факт признания идеи гражданского общества на конституционном уровне стал бы во многом символичным. Тогда категория "гражданское общество" перешла бы из идейного арсенала демократического движения 80-х годов нынешнего столетия в разряд конституционно-правовых институтов.

В условиях авторитарных режимов в странах социализма категория "гражданское общество", а также близкие новые категории "второе общество", "параллельный полис" и другие появились как символ протеста против чрезмерного огосударствления общественной жизни. Система подавляла независимую деятельность, и новые социально ориентированные инициативы закладывались в скрытой форме, образуя как бы "второе общество". Подчиненная партийно-монопольному блоку власти социальная система не работала: в современном обществе интересы стали посредником социальных отношений, а формальные структуры часто не справлялись с ответственной задачей их своевременного выражения и эффективного согласования.

В странах государственного социализма атомизированное "второе общество" с нарушенными социальными связями и неразвитой правовой, политической культурой начало пробуждаться и постепенно переходить к начальным формам эмансипированного существования. Плоскостями эмансипации стали постижение гражданским обществом своего прошлого, независимая культура, возрождение религии, расширение "альтернативной экономики". Но главной все же стала плоскость политического действия - институционализация гражданского общества и завоевание им конституционных прав. Вот почему конституционное закрепление основ гражданского общества призвано как бы "легализовать" его, придать учреждениям и отношениям гражданского общества статус юридически признанных институтов.

Это вовсе не привело бы к "порабощению" гражданского общества. Формирование гражданского общества содействует преобразованию человека в развитую, целостную, активную личность. Степень воплощения императива запрета для любого политического властного вмешательства в сферу личной жизни в реальности есть первый показатель эффективности гражданского общества. Структуры гражданского общества создаются с целью удовлетворения многообразных потреби остей люд ей по преимуществу спонтанно снизу, а не конструируются сверху, по приказу государства или Конституции. Субъекты, составляющие гражданское общество юридически независимы друг от друга и взаимодействуют как свободные и равные партнеры. Их "сцепляет" не конституция, а горизонтальные кооперационные связи, в принципе не знающие такой зависимости, как "веление (команда) - подчинение".

Всегда ли рассмотренные вопросы должны затрагиваться в Основном Законе? Исследователи высказывают различные точки зрения на этот вопрос. А.Селигмэн полагает, что та уникальная черта американской Конституции, что она просуществовала свыше двух веков, состоит в укоренении этой Конституции в американских ценностях и институтах, в институтах американского гражданского общества, что и определило ее "святость" и долгую жизнь.

Излишне большие почитатели западных конституций у нас любят пенять на то, что не следует высовываться - в других, мол, конституциях о гражданском обществе не пишут, не мешают гражданам самоорганизовываться и самоуправляться. Так, В.Туманов на одном из последних до государственного переворота заседаний рабочей группы Конституционной комиссии оспаривал правомерность самостоятельного раздела о гражданском обществе, ссылаясь на то, что подобного нет ни в одной конституции. Такой же путь избрали и другие оппоненты Конституционной комиссии - С.Шахрай и С.Алексеев. На пленарном заседании нашей комиссии 7 мая 1993 г. их позицию резкой критике подверг Ю.Тихомиров, полагавший, что исключение раздела о гражданском обществе не позволяет дать полных конституционных гарантий индивидуальным и коллективным правам и свободам.

По-видимому, оппоненты уже не успевали внимательно отслеживать развитие конституционной реформы в бывших социалистических странах и республиках. Так, в новой Конституции Республики Крым есть такой раздел, во многом подготовленный на основе материала, предложенного Конституционной комиссией РФ. Есть такие разделы и в конституциях других стран. Но вопрос не в наличии или отсутствии специального раздела. Дело в том, что институты гражданского общества все шире получают конституционное развитие в странах, где принимаются новые Конституции (Испания, Португалия, Греция, Бразилия, Мексика и др.), ибо появляется потребность в изложении конституционных гарантий для институтов гражданского общества и обязанностей государства по отношению к ним.

Но нам это "не указ", у нас - видать - своя особая гордость и нового нам "не нада!". И вот результат: к самым существенным недостаткам проекта Конституции РФ, вынесенного на референдум, относится как раз отсутствие глав о гражданском обществе. Редкие положения разбросаны по всему тексту, но это не спасает. Невнимание к социальным мотивам и социальной проблематике, впрочем, неудивительно, учитывая ярко-либеральный, "партийный" характер предложенного проекта.

Итак, в России - не в первый уж раз! - собственные находки внедрять не можем и смотрим, как это с большим удовольствием делают наши близкие и далекие соседи. Вот и находку разработчиков проекта Конституционной комиссии - раздел "Гражданское общество" - постигла та же печальная участь... Но, верю, это еще не окончательное поражение нашей концепции.