Трудный и противоречивый этап поисков политики национальной безопасности, выработки адекватной военно-политическим реалиям современности военной доктрины и глубокого реформирования вооруженных сил переживает сегодня не только Российская Федерация. В той или иной форме и масштабах сходные процессы идут и во многих других государствах мира. Сходные не столько по выводам, внешним признакам и конкретным проявлениям - здесь-то как раз в различных странах и армиях очень много специфических особенностей и отличий - сколько по причинам, которые вызвали настоятельную необходимость перемен.

ВО-ПЕРВЫХ, следует указать на самую, очевидно, основную из этих причин - кардинальное изменение всей геополитической и военно-стратегической обстановки в мире в связи с уходом в прошлое былого военного, политического, идеологического и иного противостояния двух блоков, распадом одного из них - Организации Варшавского Договора, развалом Советского Союза. Угроза военного столкновения двух систем, мировой ракетно-ядерной войны, долгие годы "холодной войны", дамокловым мечом нависавшая над человечеством, перестала существовать. А ведь именно она определяла политику в области безопасности и конкретные направления военного строительства как ведущих государств мира, так и их союзников и партнеров.

ВО-ВТОРЫХ, нельзя забывать об экономических факторах, которые сыграли и продолжают играть немалую роль. Тяготы военных приготовлений и гонки вооружений оказались непомерными даже для самых развитых стран. Они явились одной из основных причин сперва застоя в социально-экономическом развитии Советского Союза, а затем - его краха. Но неуклонный рост военных расходов стал оказывать все возрастающее негативное воздействие и на экономику Соединенных Штатов, не говоря уже о других государствах Запада.

В-ТРЕТЬИХ, нельзя не считаться с ускорением научно-технического прогресса, достигнутого в последние годы, и появлением новых, все более изощренных средств вооруженной борьбы. Они влекли коренные изменения не только в тактике. Отбрасывались прежние, все быстрее старевшие стратегические концепции, по-новому определялись пути и средства достижения успеха в отдельных операциях и в войне в целом, роль и соотношение различных видов вооруженных сил и родов войск.

Можно было бы выделить и другие факторы, побуждающие политиков и военных стратегов различных стран к поискам новых путей обеспечения национальной безопасности и определения роли вооруженных сил в достижении этой цели. Но важнее, на мой взгляд, подчеркнуть тот факт, что приспособление к новым условиям, структурная перестройка, постепенное сокращение военных расходов и численности личного состава характерны сегодня и для российской армии, и для вооруженных сил таких государств, как США, Великобритания, Германия. Это убедительно свидетельствует об объективном характере происходящих процессов.

Не будет, очевидно, преувеличением сказать, что среди стран Запада эти процессы в наибольшей, пожалуй, степени затронули Францию.

В течение многих лет французская военная политика развивалась самобытным путем. Принадлежа по всем показателям к странам Запада и будучи членом Североатлантического альянса, Западного, а потом Западноевропейского союза, Франция тем не менее со времен президентства генерала Шарля де Голля постоянно дистанцировалась от своих союзников и партнеров. Оставаясь членом НАТО и активно участвуя в политической деятельности союза, Франция еще в 1966 году вышла из его военной организации, перестала принимать участие в заседаниях военных органов блока и совместной военной деятельности его у частников. А год спустя генерал Шарль Айере сформулировал основную оборонительную концепцию страны, известную как концепция "обороны по всем азимутам".

Из самого названия этой концепции следовало, что Париж должен был строить свою военную политику и свои вооруженные силы так, чтобы они были готовы отразить нападение, откуда бы оно ни последовало - с востока или запада, с севера или юга. Эта несколько экстравагантная концепция родилась в период резкого обострения отношений между Францией и Соединенными Штатами и должна была подчеркнуть полную независимость французской политики, за что страстно ратовал де Голль. А затем она стала традиционной и продолжает действовать и сегодня.

Думается, нет необходимости говорить о том, что "оборона по всем азимутам" - скорее символ, чем реальная военно-политическая и стратегическая концепция. Несмотря на некоторые расхождения по конкретным вопросам с другими странами Запада, Франция, конечно же, никогда не рассматривала их в качестве потенциальных противников. Наоборот, она то в меньшей, то в большей степени взаимодействовала с ними на двусторонней основе (особенно с Германией), а также и на многосторонней - в рамках НАТО, ЗЕС, ЕЭС, Совета Европы и других европейских международных организаций. Соответственно и строительство вооруженных сил велось прежде всего с учетом возможности нападения прежде всего с востока - со стороны Советского Союза и других государств Варшавского Договора.

Так было в недавнем прошлом. Так обстоит дело и сегодня. Газета "Котидьен де Пари" не так давно писала по этому поводу: "...На протяжении последних четырех лет мы неустанно множили обязательства Франции, участвуя в войне в Заливе, выделяя значительные контингенты "голубых касок" для участия во всех крупных операциях ООН, содействия стабилизации Африканского континента". Именно такое обличие приобрела теперь "оборона по всем азимутам". Главного, что там ни говори, противника не стало, и эта формула все больше утрачивает смысл. Недаром французы любят повторять: военная область более чем какая-либо представляет собой территорию, усеянную минами замедленного действия.

Достаточно обратиться к другой составляющей французской военной политики - национальным средствам ядерного сдерживания, как сразу же мало что остается от превратившейся в пропагандистско-демагогический стереотип "обороны по всем азимутам". Французские ядерные средства никогда практически не были в состоянии нанести удар по территории Соединенных Штатов - просто их тактико-технические возможности этого не позволяли. А вот для действия в так называемом "евростратегическом пространстве" они были пригодны. И баллистические ракеты, размещенные на плато Альбион, и ракеты атомных подводных лодок, и самолеты, оснащенные ядерными бомбами свободного падения, а затем и крылатыми ракетами, были способны наносить удары не только по первым эшелонам вооруженных сил Варшавского Договора, но и по объектам, расположенным в глубине входивших в него стран. А размещенные на территории ФРГ французские оперативно-тактические ракеты "Плутон" в ядерном снаряжении были предназначены для действий, конечно же, не против размещенных здесь же американских войск или частей бундесвера, а против армий государств ОВД.

Старательно оберегая независимость своих ядерных сил сдерживания, видя в них свидетельство и опору суверенитета страны, Париж с самого начала категорически отказывался от участия в каких-либо переговорах по ядерному разоружению. Да и сейчас продолжает отказываться, ссылаясь на то, что по сравнению со стратегическими ядерными силами Соединенных Штатов Америки и Российской Федерации французские ядерные силы представляют собой-де незначительную величину. Сегодня это может быть и так. Но по мере реализации Договоров СНВ-1 и СНВ-2 американские и российские ядерные вооружения и средства их доставки будут в широких масштабах сокращаться. А французские - нет. И их относительный потенциал соответственно будет увеличиваться, становиться все более соизмеримым с потенциалом ведущих ядерных держав.

О необходимости кардинальной перестройки и реорганизации вооруженных сил - материальной основы национальной политики в области безопасности и обороны, их адаптации к реалиям XXI века во Франции заговорили уже давно - пожалуй, раньше, чем во многих других странах. И не только заговорили, а стали предпринимать конкретные шаги в этом направлении.

Еще в 1986 году правительство Франции рассмотрело и утвердило соответствующий план, представленный министерством обороны. Он получил название "Армия 2000 года". Предусматривалось, что реализация намеченных в нем мер должна была привести к заметному повышению эффективности вооруженных сил, расширению их оперативных возможностей и совершенствованию организации. Предполагалось при этом, что удастся несколько сократить ассигнования на военные цели, добиться определенной экономии средств.

Кое-что по осуществлению этого плана в последующие годы было сделано. Особенно это касается пересмотра фактора угрозы Западной Европе, и в частности Франции, в связи с заметным ослаблением международной напряженности во второй половине 80-х годов. Определенные меры были предприняты с целью приспособления строительства вооруженных сил к достижениям новейших технологий, все глубже проникающих в военное дело. Однако по ряду причин в тот период военная реформа завершения не получила. Она не успевала за разительными переменами, происходившими в мире. Только на рубеже 1992-1993 гг. ее концепция снова начала приобретать четкие очертания.

В чем это проявилось? Прежде всего, в том, что были определены главные задачи французских вооруженных сил на современном этапе. В самом общем виде они формулируются следующим образом.

ПЕРВАЯ - ядерное сдерживание. Оно, по взглядам французских военных теоретиков, остается основой обороны и должно обеспечиваться прежде всего ракетоносными атомными подводными лодками - наиболее современным и менее всего уязвимым элементом ядерных сил.

ВТОРАЯ - поддержание безопасности в Европе, участие в европейском строительстве и - вместе с союзниками - в урегулировании кризисов и конфликтов на континенте.

ТРЕТЬЯ - защита французских интересов за пределами Европейского континента, а также участие в миротворческой деятельности Организации Объединенных Наций.

Эти задачи представляют собой, по существу, современную французскую военную доктрину. Они определили направления всего военного строительства. Что было положено в его основу? Принцип национальной (по призыву) военной службы, который, считают во Франции, олицетворяет "союз армии и нации". Правда, влиятельные силы выступили за полную профессионализацию армии. Но, во-первых, при министре обороны - социалисте Пьере Жокее - исходили из того, что армия, состоящая из контрактников-профессионалов, будет в значительной степени изолирована от общества. А во-вторых, подсчеты показали, что для ее создания потребуется дополнительно 25 млрд. франков. Поэтому преемник Жокса Франсуа Леотар, возглавляющий сегодня военное ведомство, избрал компромиссный вариант - сочетание призывников с профессионалами. "Мне кажется, - говорил он, - что мы нуждаемся в профессиональных полках, например, в высокопрофессиональных силах для проведения внешних операций, но нам необходима и призывная армия".

В основу военного строительства во Франции положена и установка на оборону страны не только собственными силами, но и совместно с партнерами по Западноевропейскому союзу и Организации Североатлантического договора. Причем в перспективе видится создание самостоятельной системы европейской обороны в рамках Европейского союза, как это предусматривается Маастрихтскими соглашениями.

Наконец, имеется в виду несколько снизить темпы усилий в оборонной сфере. Но при этом предусматривается сохранение "необходимого и достаточного" уровня военных расходов. На практике это означает, что такие расходы в обозримый период времени сокращаться не будут. Наоборот, они возрастут. Так, в представленном министерством обороны в сенат проекте военного бюджета на 1994 год предусматривается его увеличение на 3,6% по сравнению с текущим годом. В целом же министерство обороны запрашивает на предстоящий год 199,32 млрд. франков.

Преобразования во французских вооруженных силах осуществляются по нескольким направлениям.

ВО-ПЕРВЫХ, эти преобразования имеют целью приспособить основополагающий принцип ядерного сдерживания к новой военно-политической и стратегической ситуации, складывающейся в Европе и во всем мире. На сегодня это сдерживание выглядит так. Две или три атомные подводные лодки с баллистическими ракетами на борту ведут боевое постоянное патрулирование. На оперативном дежурстве остаются и ракеты S-3D (в шахтных пусковых установках на плато Альбион в Провансе размещено 18 таких ракет) и бомбардировщики "Мираж-IV", а также "Мираж-2000". Но в последнее время с вооружения сняты оперативно-тактические ядерные ракеты "Плутон" и авиабомбы свободного падения АН-52. Французские вооруженные силы отказались и от развертывания ракет "Гадес", которые должны были прийти на смену "Плутонам", хотя программа их строительства была выполнена почти полностью. Сейчас эти ракеты законсервированы.

ВО-ВТОРЫХ, придается большое значение приумножению возможностей прогнозирования, предупреждения и преодоления кризисов. Здесь на первое место следует поставить создание единого управления военной разведки под началом непосредственно министра обороны и начальника штаба вооруженных сил, а также развитие соответствующих технических средств.

В-ТРЕТЬИХ, большое внимание уделяется расширению возможностей ведения боевых операций как в Европе, так и за ее пределами. С этой целью создаются два общевойсковых штаба планирования боевых действий - на континенте и на внешних театрах военных действий. В их распоряжение будут выделены необходимые силы и средства. Однако численность вооруженных сил за рубежом, которая составляет сегодня порядка 66 тыс. военнослужащих, в том числе 9 тыс. в составе контингентов "голубых касок" ООН, увеличивать не предполагается.

В-ЧЕТВЕРТЫХ, особый упор делается на совершенствование порядка развертывания войск путем усиленного внимания к частям быстрого реагирования, модернизации авиационных и морских транспортных средств. Сюда же относится участие Франции в международной системе спутниковой связи.

В-ПЯТЫХ, не остается забытой забота о повышении эффективности частей, комплектуемых призывниками, особенно в связи с коротким - 10-месячным - сроком военной службы. Правда, для добровольцев он может быть продлен.

Все это вместе взятое создает множество проблем. Ведь речь идет не просто о модернизации вооруженных сил, а о переходе от армии, предназначенной для глобального противодействия сильному противнику, к армии, ориентированной на рынок, решительный и быстрый отпор и мощный удар, способный обескуражить врага и заставить его отказаться от своих замыслов.

Летом нынешнего года министр обороны Ф.Леотар, выступая в комиссии по вопросам обороны Национального собрания, объявил о новой серии мер по реорганизации французских вооруженных сил, которые будут предприняты в 1994 году.

Эти меры касаются всех видов вооруженных сил, но особенно сухопутных войск. Их численность к 1997 году должна быть сокращена с 270 до 225 тыс. чел. С этой целью будет расформирован ряд соединений и частей. Уже распущена 1-я армия вооруженных сил Франции, штаб которой находился в Меце. В ее задачу входила подготовка к возможному участию в военных действиях в центральной части Европы. Такая же участь ожидает штаб 15-й пехотной дивизии в Лиможе, 5-й разведывательный полк легких танков, 3-й артиллерийский полк морской пехоты.

Сокращаются и закупки вооружений. Так, вместо предполагавшихся 1300 танков нового поколения "Леклерк" войска получат к 1997 году только две сотни таких машин. Та же политика проводится и в отношении других видов вооружений. Причем это связано не столько со стремлением сэкономить средства, сколько с отсутствием настоятельной потребности в форсировании перевооружения в постконфронтационный период.

Сходные процессы переживают и военно-воздушные силы. Здесь сокращается или перепрофилируется ряд авиабаз. В то же время предполагается заменить находящиеся сейчас на вооружении ВВС истребители-бомбардировщики "Ягуар" и различные модификации "Миражей", а также самолеты военно-морской авиации "Этандар", "Сюпер-Этандар" и "Крузадер" новыми многоцелевыми боевыми машинами "Рафаль", которые готовятся к производству на предприятиях концерна "Дассо-авиасьон". По мнению министерства обороны, этот самолет "на несколько лет опережает аналогичные конкурирующие программы" других стран, в частности, американской F-22 и проект "евроистребителя".

В военно-морских силах завершается постройка атомного авианосца " Шарль де Голль" и намечается строительство еще одного корабля того же типа. Они должны будут сменить находящиеся сейчас в строю устаревающие авианосцы "Клемансо" и "Фош". Но сокращения касаются и ВМФ. Еще не сделан заказ на третью атомную подводную лодку с баллистическими ракетами "Вижилан". Этот корабль нового поколения не сможет теперь вступить в строй раньше 2001 года. Сворачивается военно-морская база в Шербуре, и флот будет впредь опираться лишь на Брест и Тулон.

Таков краткий обзор перемен, в полосу которых вступили французские вооруженные силы. Но рассказ о военной политике Парижа будет не полным, если не остановиться еще на двух-трех моментах.

Долгие годы отношения Франции с ее партнерами по военно-политическим союзам, прежде всего НАТО, оставались сложными. Пожалуй, только с Германией они были вполне нормальными. Настолько, что обе страны пошли сперва на создание совместной франко-германской бригады, а затем даже корпуса, который иногда называют "еврокорпусом".

С подписанием Маастрихтских соглашений, предусматривающих широкую интеграцию 12 европейских государств в рамках Европейского союза, в том числе и в области обороны, Франция во многом изменила отношение к союзникам. Париж хотел бы видеть в будущих европейских оборонительных силах не только и не столько "европейскую опору" Североатлантического блока, сколько возможность еще больше дистанцироваться от американской военной политики, подорвать американскую гегемонию или хотя бы ослабить ее.

Отношения Франции с Соединенными Штатами порой достигают большой остроты. Дело дошло до того, что один из представителей Белого дома не постеснялся в прошлом году назвать ее "стратегическим противником". Серьезные разногласия между двумя странами существуют и сегодня, в частности, по вопросу о том, как следует действовать Западу в Боснии и Герцеговине.

Авторитетный французский эксперт-международник Пьер Лелуш писал недавно в еженедельнике " Пуэн", что корень разногласий находится в расхождении во взглядах на будущее европейской безопасности. Предлагаемый Вашингтоном вариант, который активно поддерживает Великобритания, заключается в сохранении блока НАТО как единственной структуры, способной эффективно обеспечивать безопасность континента. Франция же стремится к полностью самостоятельной европейской обороне.

Противоречия с Соединенными Штатами прямо сказываются и на отношении Франции к Североатлантическому союзу. Когда в октябре 1993 года очередная сессия Совета альянса - его высшего политического органа - проходила на уровне министров обороны, Париж, хотя и получил приглашение принять участие в ее заседаниях, уклонился от него. А ведь на сессии шла речь о будущем союза, его дальнейших перспективах.

В то же время ряд признаков указывает на то, что Франция постепенно меняет свое отношение к НАТО, в том числе и к военной деятельности альянса. Не так давно она, например, пошла на передачу своего совместного с Германией армейского корпуса под командование Североатлантического блока в случае военного конфликта.

Фактически положение изменилось с конца 1992 года в результате решения, принятого 16 союзниками, о привлечении сил НАТО для урегулирования конфликта в бывшей Югославии. Франция активно пошла на участие в его осуществлении. Ее силы включены в проведение миротворческой миссии на территории Боснии и Герцеговины. Она даже впервые с 1966 года пошла на некоторое участие в работе военного комитета альянса, в состав которого входят начальники генеральных штабов стран блока или их представители.

Таким образом, писала газета "Монд", "похоже, настало время позитивного отношения к неизбежной реформе НАТО, которая должна явиться условием возможного сближения между ней и Францией". Главный недостаток в деятельности НАТО, по мнению газеты, отражающей в данном случае, как представляется, официальную точку зрения Парижа, "заключается в возрастающей независимости ее военного командования и слабом политическом контроле за его деятельностью". Поэтому французские предложения направлены прежде всего на усиление взаимодействия между военными и политическими структурами союза, на оптимизацию такого взаимодействия.

Все эти рассуждения свидетельствуют, что, не теряя лица, Франция была бы не прочь принять более активное участие в деятельности НАТО, в том числе и военной. На то есть много причин. Одна из них - опасение дальнейшего возрастания роли Германии в альянсе, особенно в случае возможного вступления в союз ее восточных соседей: Венгрии, Польши, Словакии и Чехии, которые настойчиво добиваются этого и получают поддержку прежде всего от Германии.

В заключение следует подчеркнуть, что в погоне за временем, за переменами, происходящими в мире в постконфронтационный период, военная политика Франции, ее стратегия и практическая деятельность по строительству вооруженных сил находятся в процессе перманентного пересмотра и перестройки. Вот и сейчас в Париже готовится "Белая книга по вопросам национальной обороны", в которой будут на новом уровне определены стратегия безопасности и перспективы строительства национальных вооруженных сил. Каково будет ее содержание, покажет время. Но уже сейчас стало известно, что определяющим принципом явится требование поддерживать французские вооруженные силы на уровне разумной достаточности при отсутствии крупного потенциального противника. В то же время указывается на необходимость считаться с наличием угроз совершенно нового типа - этнических и внутренних войн, терроризма, распространения оружия массового поражения. А это требует отработки новых механизмов реагирования на эти угрозы.

Сходные проблемы стоят и перед другими европейскими странами, в том числе и Россией. И это создает базу для установления все более тесного и делового сотрудничества между ними, в том числе и в такой специфической области, как военная.

Только так можно догнать время.