Наш главный козырь после природных ресурсов - человеческий потенциал. За прошедшие три четверти века российский народ превратился в образованную нацию - более того, в одну из наиболее образованных наций планеты! Именно на это мы и должны делать ставку: сейчас наши люди способны легко осваивать любую сложную технику, любые сложные формы труда. Но - здоровье народа подорвано, детская смертность велика, генофонд в результате войн, сталинских репрессий и эмиграции пострадал; образование в большинстве провинциальных вузов ухудшилось и ныне оставляет желать много лучшего.

С дореволюционных времен в инженерных дисциплинах у нас сохранился весьма широкий образовательный фронт, благодаря чему наши молодые инженеры могут легко начинать заниматься новыми для себя вопросами. До настоящего времени эта особенность нашего образования сохранилась. А теперь она особенно важна. Страна в тяжелейшие послевоенные годы смогла создать кадры такого качества, что опираясь на них, мы не только вышли из глубочайшего экономического кризиса, но и стали второй индустриальной державой мира! А в научной сфере мы вовсе не собирались проигрывать американцам; для этого в 50-е и 60-е годы у нас были реальные возможности. Такое настроение было у технической интеллигенции вплоть до самого начала перестройки, когда мы поняли неизбежность нового витка истории.

Таким образом, средний уровень нашего инженерного корпуса и специалистов-исследователей вполне добротный даже сейчас. Он абсолютно конкурентоспособен с Западом. Это и заставляет думать, что наш важнейший шанс в обеспечении будущего российского народа - государственные программы образования, способные не потерять достигнутый уровень, государственные программы развития науки, ориентированные на создание современных высших технологий, т.е. поддержки очагов элитной промышленности. Государство должно нести прямую ответственность за состояние науки, просвещения и создание новой техники и технологий.

В современной ситуации особая миссия выпала на долю Российской академии наук. Еще накануне 90-х годов стала ясна необходимость коренной перестройки академии. По существу, этот процесс начал созревать уже в 60-е годы, когда набрали силу отраслевые исследовательские институты. Но самой академии не хватало смелости увидеть себя иной, иным свое место в стране и отказаться от удобной "экологической ниши". Стремительно стал нарастать процесс бюрократизации академии. С особой силой этой проявилось после распада Советского Союза.

Когда осенью 91-го года академия перешла под юрисдикцию России, то вопрос о возможных реформах академии и ее новой ответственности даже не стоял. Как найти способы использования не только научного, но и вообще интеллектуального и нравственного потенциала академии для решения проблем превращения России в единый социально-политический и экономический организм?

В наше время академия могла бы сыграть куда большую организующую роль. В нынешнем политическом хаосе, борьбе за раздел имущества и власти, трезвый, спокойный и, главное, нравственный глас ученых мог бы прозвучать с особой силой.

Но, к сожалению, в академии об этом особенно и не думают, стремясь не к перестройке, а к предельной консервации существующего порядка. Перестройка академии еще придет, но придет извне.

В заключение этого раздела можно привести пример того, как действовало правительство Гоминдана на Тайване. Оно оказалось на небольшом гористом острове, почти лишенном собственных ресурсов и почти без средств. Прошло 30 лет и Тайвань превратился в процветающее современное государство, в одного из тихоокеанских "тигров": ВНП маленького Тайваня более четверти ВНП грандиозного Китая!

С начала 50-х годов гоминдановский однопартийный режим - по нынешним представлениям абсолютно тоталитарный, взял курс на образование. В 60-е и последующие годы каждый третий выпускник средней школы становился студентом университетского колледжа. Уже тогда студентов на 1000 человек населения на нищей тайваньской земле было больше, чем в Англии! И это при почти полном отсутствии средств.

В первые годы, когда собственных университетов на Тайване почти не было, гоминдановское правительство отправляло своих учеников за государственный счет за рубеж, главным образом в США и Канаду. Все затраты на образование обернулись процветанием страны. Вот где был по-настоящему реализован "крестьянский принцип" сохранения и умножения посевного материала! 

Очень беспокоит, что те люди, которым сегодня вручены права на формирование будущего нашего народа не говорят о нравственном начале. Ведь будущее - за сообществом людей нравственных. Нельзя надеяться на избавление от Смутного времени, не представляя себе проблему нравственности как составляющую общественного сознания - ведь только опираясь на него, можно реализовать благие начинания, в том числе и переустройство экономики государства. 

Возникновение и утверждение нравственных начал - некий эволюционный феномен. Можно влиять на формирование нравственных начал, но нельзя их утвердить соответствующим приказом! Что и продемонстрировала история Советской власти. 

Смысл идеалов и понятий непрерывно меняется, но существуют и неизменные или крайне медленно меняющиеся факторы. Цивилизация, культура, система государственных законов, мораль, нравственность - все это заслоны против проявления теперь агрессивной энергии сородича. Ведь появилось ядерное оружие и другие способы стереть человечество с лица Земли, и только рассудок и общее согласие могут сохранить цивилизацию. Противоречия между биосоциальными законами, содержание которых закодировано в нашей генетической матрице и действительностью достигло ныне особой остроты, и дальше они могут лишь нарастать. 

Разнообразие индивидуальностей порождает еще один пакет трудностей. Своим главенствующим положением в природе человек обязан не только мозгу, но и чрезвычайному разнообразию стремлений, желаний и способностей, разнообразию "духовных миров". По существу, у каждого индивида он собственный! Это мощнейший фактор тоже биосоциальной природы. На одном из крайних полюсов спектра стремлений и желаний - неуемная энергия индивидуальности, не признающая никаких ограничений. А на другом - покорность стаду, общности, коллективу. Любую организацию общества можно рассматривать в ракурсе компромисса между этими двумя полюсами.

"Порядок ХХ века" обычно трактовался в духе идеологического противостояния коммунизма и капитализма. Но, вероятно, идеологическое противостояние - лишь отражение глубинных противоречий биосоциальных сущностей человека, извечно присущих обществу и с особой остротой обнажившихся в нынешнее время. Нравственность, общественное устройство и система государственных законов - это всегда некоторый компромисс между биосоциальными законами и стремлениями человеческих сообществ обеспечить свое развитие. Есть версия, что на Западе и в России были приняты разные структуры компромисса между крайними проявлениями человеческого естества. А соответственно и разные способы разрешения противоречий между биосоциальными законами и обществом.

Не менее глубоко заложены в человеке и другие стремления. Человеку также свойственно ограничиться и малым, тем более, если это малое ему гарантировано, если его достижение лежит в рамках традиций и не требует от него сверхусилий и если окружающие его люди живут по тому же правилу. Последнее особенно важно. Для миллионов людей во все времена подобная позиция была привлекательна. Она также рождает представление о свободе, но свободе совершенно иного типа. И о равенстве, однако не равенстве денег, как в буржуазном обществе, а равенстве убогих условий существования. Такая позиция значительной части людей всегда была питательной почвой для различных идей коммунистического толка и большинства религиозных доктрин.

Что складывается у нас сегодня? В какой степени мы можем способствовать установлению той формы компромисса, мере индивидуализма и соборности, которая достаточно хорошо соответствует и нашим традициям и нашим потребностям и возможностям? И какова она - эта мера? Это все важнейшие вопросы - вопросы при определении выбора пути.

Несмотря на то, что во всех бывших социалистических странах объявлен курс на либерализацию, развитие свободного предпринимательства и энергичное реформирование "сверху", все идет далеко не так, как предполагалось. Спад промышленного производства продолжается, жизненный уровень снижается, растут безработица и социальная напряженность. И не только в странах СНГ. Еще нигде, ни в одной из стран не достигнут желаемый уровень жизни, тот, что был при коммунистических режимах.

Для этого есть, конечно, и объективные причины - разрушение установившихся межнациональных производственных отношений, разделения труда между бывшими частями СССР и СЭВ отсутствие подготовленного персонала для управления экономикой и необходимой финансовой инфраструктуры и т.д. Но немаловажным обстоятельством является и то, что в течение двух-трех поколений у людей выработалась привычка и склонность жить в условиях гарантированной стабильности, минимума зарплаты, пусть плохого, но гарантированного медицинского обслуживания.

Происходила деформация ценностей, а значит и нравственности. Ложь, воровство, взяточничество - все это сделалось, к сожалению, естественным атрибутом нашей жизни еще в период брежневского застоя и расцвело пышным цветом в перестроечное и особенно в постперестроечное время. И вовсе не только потому, что мы стали во много раз беднее. Ломка устоев, сдерживающих начал выплескивает на поверхность общества те проявления биосоциальных законов, которые ими как-то сдерживались. Без возвращения к устоям, без утверждения нравственных начал наша будущность иллюзорна. Но какими они должны стать? - ответ на этот вопрос зависит прежде всего от народа.

При этом важнейшую роль в формировании нравственности должны играть средства массовой информации. Сказанное отнюдь не означает возвращения к пресловутому "Агитпропу": в любом государстве правящая элита активно участвует через СМИ в формировании нравственных ценностей общества.

Сегодня в России в этой области доминирующую позицию занимает ТВ, которое, по опросам общественного мнения, на 80% является источником информации для граждан. На втором месте радио - более 20% , на третьем - газеты (менее 20%). При этом абсолютное большинство читателей - более 70% - предпочитают прессу, а остальные распределяются следующим образом:

Таким образом, у государства и нации остаются мощные рычаги для влияния на формирование общественного мнения, которые могут использоваться (и недавний опыт это наглядно показал) как в разрушительных, так и созидательных целях. Применение их именно в интересах государства и нации сегодня почему-то приходится доказывать гражданам, которые либо в силу негативного исторического опыта, либо в силу иных соображений всячески выступают против этого.

На практике сказанное означает, что в новом Российском государстве влияние (но не монополия) на СМИ власти должно быть сохранено и, более того, упрочено в интересах нации. Должна существовать не только государственная программа, но и реальный механизм формирования через СМИ новых нравственных ценностей нации и государства. В противном случае этим будут все равно заниматься, но отнюдь не сторонники государства, а его противники.