Стремительное развитие процессов глобализации меняет ситуацию в области международной безопасности, а также ее восприятие общественностью, политическими элитами и экспертами. Среди новых вызовов и угроз безопасности особенно опасен международный терроризм. Поскольку основной мишенью террористов становится мирное население, на первый план выдвигается способность государств и правительств, с их реальной силовой мощью, обеспечить не только свою безопасность, но и безопасность граждан и общества в новый век антитеррористических войн.

       Этим объясняется возрастание всеобщего интереса к концепциям безопасности личности (Human Security) и человеческого развития (Human Development), которые, в отличие от традиционных концепций безопасности, ставят в центр внимания проблемы выживания и безопасности человека, обеспечения его прав, создания условий для достойного человеческого развития.

       К концу 70-х годов стало очевидно, что экономический рост как таковой не может быть признан ценностью. Стало распространяться мнение о том, что экономический рост не является синонимом развития. Во многих развивающихся странах, например, наблюдался быстрый экономический рост, но при этом сохранялось неравенство, неполная занятость населения и повсеместная бедность.

       Стимулирование экономического роста стало косвенным образом конечной целью всех усилий, направленных на обеспечение развития. Теоретики признали, что сам факт увеличения доходов не эквивалентен развитию, но они же вынуждены были признать, что если рост носит достаточно быстрый и устойчивый характер, то развитие последует за ним более или менее автоматически¹.

       Обычно социальное развитие рассматривалось как второстепенная задача. Экономическое развитие квалифицировалось как базис, а социальное развитие - как надстройка. Преобладала такая точка зрения, что, если осуществляется экономическое развитие, социальное развитие должно последовать за ним. С ростом доходов общество может гарантировать, что все граждане накормлены, могут получить образование и достойное здравоохранение.

       Однако, начиная с 70-х годов основные направления теоретической мысли в области развития обращались к проблеме взаимодействия между экономическим развитием и социальным развитием. Наиболее широко известна концепция обеспечения "базовых потребностей". Основным принципом этого подхода является необходимость учета социального развития в ходе разработки стратегии развития в целом. Экономическое развитие являлось косвенным и отнюдь не обязательным и эффективным фактором развития таких областей как здравоохранение, питание и образование населения.

       Экономическое развитие должно основываться на масштабном подходе и обеспечивать занятость, что не вызывает сомнения, но государственная политика должна быть ориентирована на достижение этих целей для того, чтобы обеспечить населению доступ к социальным услугам и товарам. Нереалистично было бы ожидать, что экономическое развитие как таковое автоматически обеспечит удовлетворение базовых потребностей значительной части населения1.

       Эта точка зрения получила новое звучание в 80-е годы в качестве критики политики структурных перестроек, которые вели к сокращению руководящей роли государства и более благоприятному по отношению к рынку подходу к капиталистическому развитию. С этой инициативой выступил ЮНИСЕФ (Андреа Джованни Корнеа, Френсис Стюарт, Ричард Джолли), чья концепция получила известность как "перестройка с человеческим лицом".

       Однако искусственное деление развития на экономическое и социальное все еще не было преодолено. Взаимосвязь между экономическим ростом и качеством жизни людей еще не прояснилась до конца. Базовые потребности, например, в основном сводились к предоставлению товаров и услуг, а не к показателям качества жизни людей; основной акцент был сделан на предоставлении товаров и услуг населению со стороны государства, и население выступало в качестве получателей, а не активных участников деятельности, направленной на обеспечение развития.

       Подход, основанный на принципах человеческого развития, сформировался в конце 80-х годов, в основном благодаря усилиям Махмуда уль Хака и под воздействием работ Амартия Сена. Основное положение этой новой концепции сводилось к тому, что конечной целью развития должно быть повышение качества жизни людей. Облеченная единожды в словесную форму, эта концепция интуитивно была признана человечеством как объективная реальность1.

       Однако она оказалась в тени из-за увлечения идеями экономического роста и связанной с ним поддержкой развития свободного капитализма. Два последних момента взаимно дополняли друг друга. Беспроблемное функционирование рыночных механизмов рассматривалось как наиболее солидная гарантия экономической эффективности и роста, таким образом, основной функцией государства было оказание содействия в обеспечении жизнедеятельности этих механизмов.

       Со временем перспективы развития, ориентированные на интересы человека, начали вытеснять перспективы, направленные только на получение прибыли. Сводные показатели национального дохода, даже в пересчете на душу населения, не показывают, каким образом распределяются доходы среди населения, кто получает от них наибольшую выгоду и каким образом это происходит. Помимо этого, люди высоко ценят множество других моментов, которые не имеют непосредственной связи с доходами: лучший доступ к образованию, здоровье, лучшие условия труда, защищенность перед лицом преступности и жестокости, свобода и участие в управлении государством.

       Таким образом, повышение уровня производства и благосостояния - это только средство для достижения цели в качестве которой человечество должно рассматривать благосостояние человека. Практической задачей является обеспечение взаимосвязи между экономическим ростом и человеческим развитием, в частности, какими путями обратить возросшие доходы в более совершенные возможности для человека.

       Обычно идеи человеческого развития выражаются двумя способами:

       - расширение возможностей человеческой личности;

       - расширение возможностей выбора.

       Существуют два способа сформулировать одну и ту же концепцию. Возможности должны быть соотнесены со способностью людей осуществлять действительно нужную и целесообразную деятельность.

       А.Сен подразделяет человеческую деятельность следующим образом: активность - состояние - способности (потенциальные возможности).

       Деятельность - это уже результат, в то время как способности - это только возможность получить тот или иной результат, а это в свою очередь означает, что деятельность способна обретать различные конкретные формы.

       Деятельность является более непосредственным отражением условий жизни, в то время как возможности предполагают такие понятия как свобода выбора одного из множества возможных видов деятельности. Деятельность, направленная на обеспечение благосостояния, может обретать самые разнообразные формы и охватывать различные сферы: от снижение уровня заболеваемости и смертности, обеспечение сбалансированного питания, свободы передвижения, до более сложных понятий, таких как самоуважение личности или участие в общественном самоуправлении1 .

       Условия жизни это и есть условия существования, а деятельность отражает различные аспекты этого существования, в то время как содержание деятельности является отражением возможностей личности.

       Часто приводится один яркий пример: человек имеет возможность хорошо питаться, таким образом он или она может позволить себе использовать эту возможность по-разному, путем потребления различных продуктов и поддержания хорошего состояния здоровья. Располагая возможностью хорошо питаться, человеку не угрожает голод, однако у него остается выбор: он может отказаться от хорошей пищи и придерживаться диеты. Собственно наиболее драматическим в этой ситуации и становится момент свободы выбора в концепции возможностей.

       Свобода выбора разных стилей жизни отражается в наборе возможностей личности. Свобода, безусловно, зависит от ряда факторов, в том числе и от личностных характеристик человека, наряду с присутствием в обществе различных социальных и политических институтов. Еще одним показателем человеческого развития является, в частности "повышение возможностей выбора для каждой отдельной личности", здесь, прежде всего, речь идет о свободе, однако этот показатель не содержит ответа на вопрос: насколько ценен сам по себе тот выбор, которым располагает личность.

       Например, у одного человека может быть выбор между такими понятиями как "плохой", "ужасный" и "отвратительный", тогда как у другого есть возможность выбора между категориями "хороший", "прекрасный" и "великолепный".

       Иными словами, оценка спектра возможностей при выборе не может быть дана независимо от природы выбора с точки зрения содействия повышению благосостояния человека.

       Свобода - это жизненно важная составляющая человеческого развития. Был предпринят ряд попыток - ни одна из которых до настоящего момента не увенчалась успехом - вывести сводный индекс свободы личности. Речь идет о попытках, предпринятых при подготовке Доклада о человеческом развитии за 1991 г. и индексе политических свобод в Докладе за 1992 г. Первоначально идея заключалась в том, чтобы объединить показатели человеческого развития и индекс свободы личности, однако возник целый ряд трудностей на этом пути. Так или иначе, вопрос о возможности полностью учесть уровень человеческого развития остается неразрешимым, если не учитывается фактор свободы личности1 .

       Политические свободы являются одним из основных условий человеческого развития. Однако демократия и свобода не ограничиваются урной для голосования, которая остается лишь символом формально провозглашенной демократии. Защита прав человека и активное вовлечение организаций гражданского общества, общественных организаций в процесс принятия решений на государственном уровне также играют огромную роль в процессе человеческого развития.

       Кое-кто выдвигает аргумент, что освобождение энергии человека является необходимым условием для обеспечения быстрого экономического развития. Но существует множество примеров того, что свободы и высокие темпы развития не связаны между собой.

       Из этого можно сделать вывод, что стратегии, направленные на развитие, возможно, могут позволить себе игнорировать демократию. Но, принимая во внимание то, что свобода является столь неотъемлемой частью человеческого развития, стратегии, ориентированные на интересы человека, игнорировать ее не могут. Обретение свободы прекрасно само по себе, независимо от того, способствует она экономическому развитию или нет.

       Подобные стратегии основываются на участии граждан в экономике, социальной и политической жизни. Обычно участие граждан ограничивается их вовлечением в конкретные программы и проекты, тем не менее участие является составляющим компонентом целостной стратегии человеческого развития. В силу того, что человеческое развитие предполагает и большие возможности индивидуального выбора, более высокая степень участия ценится в силу того, что она предоставляет людям более широкий доступ к значительно более широкому спектру возможностей.

       Так как участие предполагает большее влияние и контроль за развитием жизни человека, то оно самым тесным образом увязано с большими полномочиями: экономическими в форме свободного вовлечения в различного рода экономическую деятельность; социальными вследствие возможности активного участия в жизни сообщества граждан, и политическими посредством свободы выбора и права изменять систему управления на любом уровне.

       Перспектива человеческого развития отличается от прочих подходов к вопросам развития, которые преобладают в экономических дисциплинах в капиталистических странах. Она ориентирована на конечный результат, а не на средства достижения - на благосостояние человека и свободу, а не на изобилие (реальный доход, реальное благосостояние и пакет товаров потребления). Она стремится избежать того, что Маркс охарактеризовал как "фетишизм потребления". В конечном счете, в центре внимания должна быть та жизнь, которую мы ведем и то, что мы можем или не можем сделать, то, кем мы можем или не можем быть.

       В то же время цель человеческого развития - развитие возможностей человека, что включает в себя целесообразную деятельность и свободу выбора среди различных форм деятельности, - отличается от общепринятого понимания личной пользы (которое находит свое выражение в развлечениях, счастье и исполнении желаний). Утилитаризм, конечно, является одним из краеугольных камней в теоретическом основании современной неоклассической экономики. Деятельность рассматривается как нечто самоценное, а не только как средство производства определенных товаров и услуг.

       Часто в качестве противовеса утилитаризму приводится пример, рассказывающий о бесправном больном бедняке, который подвергается эксплуатации и перерабатывает, но остается удовлетворенным своей судьбой в силу социальных условий (религия, политическая пропаганда, культурное давление).

       Стоит ли считать, что этот человек процветает, только потому, что он удовлетворен своим положением или счастлив?

       Существуют более глубокие различия между формированием возможностей человека, таких как улучшение состояния здоровья, повышение знаний и совершенствование профессиональных навыков, и той пользой, которую люди могут извлечь из предоставляющихся им возможностей, например, используя свои знания и навыки в производственной, общественной или политической деятельности.

       Люди нуждаются не только в соответствующих условиях для формирования возможностей, но и в условиях для того, чтобы их применить. Об этом особенно много говорится в связи с успехами в развитии экономики стран Восточной Азии, которые не только произвели значительные инвестиции в формирование базовых возможностей, (здоровье населения, образование, формирование производственных навыков), но и сумели использовать эти возможности в результате масштабного и быстрого роста.

       Существует определенная зависимость между человеческим развитием и теорией человеческого капитала или развитием человеческих ресурсов. Человеческое развитие является конечным результатом, а процесс человеческого развития может во многом способствовать экономическому росту (за счет совершенствования человеческого капитала и технологий), и косвенно может способствовать продвижению по пути человеческого развития в целом.

       Человеческое развитие и теория человеческого капитала могут согласиться с тем, что возможности человека являются наиболее значимым вкладом в производство, но человеческое развитие имеет принципиальные отличия с точки зрения оценки достижений развития человеческих возможностей как конечной цели, что ценно само по себе, независимо от того, какое воздействие этот фактор оказывает на производство или получение доходов.

       Люди не являются средством роста производства. Напротив, возросший объем производства должен рассматриваться как средство повышения уровня жизни людей.

        Работы молодого Маркса очень четко формулируют эту позицию.

       Формирование возможностей во многом зависит, по определению ПРООН, от "благоприятной среды", то есть от существующих в той или иной стране экономических, социальных и политических возможностей.

       Понятие возможностей подразумевает доступ к ресурсам, средствам или деятельности, направленной на формирование или использование преимуществ возможностей. В соответствии с точкой зрения А.Сена, возможности опираются на личностные данные и тот социальный и экономический выбор, который предоставляет человеку общество.

       Сам факт наличия продуктов питания в экономике страны еще не предопределяет возможности личности пользоваться ими. Или человек вырастил их сам, или получил доход от деятельности в другой отрасли экономики и использовал его для приобретения продуктов питания, или, в том случае, если ему это сделать не удалось, он ждет поддержки от государства, которое может предоставить ему пропитание.

       Обычно заработная плата рассчитывается в пересчете на те товары и услуги, которые можно купить за эту зарплату; имеется в виду, что человек может найти работу, то есть продать на рынке труда свою рабочую силу, а полученные деньги станут для него эквивалентом обмена на прочие товары и услуги. Права личности определяются двумя факторами:

       - чем человек владеет или что контролирует (например, землю, рабочую силу);

       - что он может получить в обмен.

       Права, которые основываются на управлении собственностью или на праве владения ею, или осуществления торговых операций с ней, важны лишь как инструмент - как средство повышения человеческих возможностей. Конечной целью обмена ценностями, полученными в результате обретенного права, является человеческое благосостояние (переход от приема пищи к обеспечению правильного сбалансированного питания).

       Отсутствие гарантии качества продуктов питания, например, указывает, что право на питание не гарантировано. Недоедание означает неудовлетворительный уровень жизни - то есть свидетельствует о том, что человеку недостает энергии и силы, или у него возникают иные трудности, связанные с недостаточным потреблением продуктов питания.

       В одном из глобальных докладов ООН о человеческом развитии было введено понятие о "человеческой бедности" и "бедности возможностей". Эта концепция не отражает, в первую очередь, недостаток или неадекватность доходов и иных материальных благ, что обычно подразумевается под словом "бедность", а скорее означает форму утраты определенных возможностей, которая определяется как недоступность определенных человеческих возможностей, представляющих собой базовую ценность для человеческого благосостояния.

       Бедность рассматривается сегодня как основная причина ограничения базовых возможностей. Недостаток доходов оценивается как личностный недостаток или неспособность воспользоваться возможностями. То есть оценивается недостаточность средств к существованию, а не прямое выражение униженности и необеспеченности.

       Человеческое развитие строится на концепции равенства, что предполагает равенство возможностей для людей развивать свои способности и заложить основу базовых возможностей человека (здоровье, продолжительность жизни, правильное питание, доступ к информации и образованию), от которых зависит последующее развитие его способностей.

       Человеческое развитие не ставит ценность одной человеческой жизни выше, другой. Оно основывается на том, что в Докладе о человеческом развитии названо "универсальным подходом к требованиям, предъявляемым к условиям жизни". Этот принцип связывает человеческое развитие сегодня с человеческим развитием завтрашнего дня, поясняет необходимость сохранения и восстановления окружающей среды.

       Целью охраны и восстановления окружающей среды является обеспечение гарантии для будущих поколений такого же уровня возможностей для человеческого развития, каким располагает нынешнее поколение. Устойчивость основывается на принципах "равенства возможностей для всех поколений". Иными словами, мы связаны моральным обязательством оставить последующим поколениям окружающую среду хотя бы в таком же состоянии, как предыдущее поколение оставило ее нам. То есть мы не должны оставлять долгов, ни в экономической, ни в социальной, ни в экологической сферах, по которым последующим поколениям пришлось бы расплачиваться за наши "заимствования из будущего" с целью поддержать искусственно высокий уровень возможностей сегодня.

       Устойчивое развитие имеет мало смысла, если она обеспечивает устойчиво унизительные условия жизни. Никто не заинтересован в том, чтобы лишения были чем-то постоянным. Одним из фундаментальных недостатков термина "устойчивое развитие" является то, что он не определяет, какого качества развитие имеется в виду, и чему мы стремимся придать устойчивый характер.

       Мы не заинтересованы в том, чтобы обеспечить устойчивость достигнутого уровня физического, природного и человеческого капитала (наряду с объемом знаний в области технологии). Обеспечение устойчивости достигнутого не является самоцелью, а лишь рассматривается как средство обеспечить определенный уровень человеческого развития. Барометром успеха станет определенная мера человеческого развития, а не общая стоимость совокупного национального богатства.

       Однако введение принципа "равенства поколений" означает и его признание. Не может быть последовательной позиция, когда обеспокоенность судьбами грядущих поколений заставляет нас упускать из виду проблему бедных сегодня.

       Существует тесная связь между глобальной устойчивостью и глобальной бедностью. Сохранение окружающей среды, например, должно идти рука об руку с удовлетворением базовых человеческих потребностей. Но это может повлечь за собой перераспределение доходов в мировом масштабе и изменение схемы потребления как предпосылки устойчивого человеческого развития.

       Как отмечал бывший министр иностранных дел Восточного Тимора, лауреат Нобелевской премии мира Хосе Рамос-Хорта, ООН призвала развитые страны тратить не менее 0,7% от их ВВП на нужды содействия развитию бедных стран, однако большинство развитых стран, за исключением некоторых скандинавских государств, тратят на эти цели не более 0,4% своего ВВП.

       В целом развитые страны ежегодно выделяют около 50 млрд. долл. для содействия развитию. При этом правительства стран Западной Европы и США тратят до 300 млрд. долл. в год на субсидии для своих сельхозпроизводителей. На каждый доллар, выделяемый для помощи развитию, развивающиеся страны теряют 14 долл. в качестве упущенной выгоды из-за неспособности выйти со своей экспортной продукцией на рынки богатых стран².

       Концепция человеческого развития активно используется и продвигается рядом ученых, экспертов и общественных деятелей, связанных с Программой развития ООН (ПРООН), Всемирным Банком, международной общественной Комиссией по безопасности личности (Human Security Commission). По сути дела, проблемы человеческого развития, прав человека и безопасности личности разрабатываются в одном "концептуальном поле", хотя и имеют свои особенности.

       Так, концепция безопасности личности, подобно концепции человеческого развития, является многоуровневой, междисциплинарной и ставит в центр внимания права и развитие личности. Однако концепция человеческого развития сосредоточена на достижении более общих и долгосрочных задач, связанных с возможностями развития человека и обеспечением соответствующих прав, в то время как концепция безопасности личности более четко сфокусирована на решении определенного круга конкретных задач, имеющих систематический превентивный аспект.

       Концепция безопасности личности связана с выявлением и предотвращением кризисных и конфликтных ситуаций, а также с ликвидацией последствий связанных с этим негативных проявлений. Деятельность в области обеспечения безопасности личности зачастую носит более или менее краткосрочный, оперативный характер, связанный не только с долгосрочным развитием человеческого потенциала, но и со спасательными, миротворческими операциями и пр.³.

       В рамках обеих подходов формулируются комплексные долгосрочные ответы институционального характера, с вовлечением различных акторов и с использованием разнообразных средств.

       Главное отличие концепций национальной безопасности и безопасности личности состоит в том, что первая сосредоточена главным образом на безопасности людей и общественных групп, проживающих в рамках определенных государственно-территориальных образований. Отсюда - приоритетное внимание вопросам территориальной целостности государств, обеспечения баланса сил между ними. Безопасность личности имеет во многом сходную, но более широкую "повестку дня".

       Концепции безопасности личности и прав человека тесно взаимосвязаны. Обе нацелены на выявление и ликвидацию основных угроз, связанных с распространением бедности и насилия. Однако в рамках концепции безопасности личности далеко не все из прав человека могут считаться в равной степени приоритетными. На практике различные институты, связанные с обеспечением и развитием безопасности личности, вполне легитимно имеют дело лишь с ограниченным набором прав и свобод человека, соблюдение которых непосредственно необходимо для обеспечения безопасности личности.

       Проблематика обеспечения безопасности личности изначально разрабатывалась в рамках западной политической культуры и рассматривалась в контексте усилий по обеспечению коллективной обороны и безопасности для Евро-Атлантического региона.

       Так, по мнению Р.Коэна, безопасность личности является "стержнем любой действенной международной системы безопасности, в основу которой положены либерально-демократические идеалы. Соблюдение и защита основных свобод личности - это то ядро, производными от которого являются все остальные формы безопасности"⁴.

       В свою очередь М.Михалка полагает, что практика принятия решений на основе консенсуса способствует выработке общей идентичности в рамках многосторонних подходов к обеспечению безопасности, способствуя созданию систем безопасности на основе сотрудничества. И не только в Европе. Называя АСЕАН "ограниченной системой безопасности на базе сотрудничества без демократии", он подчеркивает, что "страны-члены АСЕАН имеют только два объединяющих фактора - географическую близость и веру в общее будущее, но и их оказалось достаточно для превращения АСЕАН в орган безопасности на базе сотрудничества"⁵.

       Культурно-цивилизационные особенности стран и народов Азиатско-Тихоокеанского региона не могли не наложить своего отпечатка на дискуссии по проблемам безопасности личности и прав человека в Азии.

       На Всемирной конференции ООН по обсуждению проекта Декларации прав человека (июнь 1993 г., Вена) группа делегаций азиатских стран во главе с Китаем, Индонезией и Малайзией подняла проблему соотношения социально-экономических и политических прав, отнеся последние к "западным ценностям". Голодные люди без крыши над головой не будут думать о своих избирательных правах, утверждали они. Их оппоненты настаивали на том, что, не пользуясь своими политическими правами, люди не смогут обеспечить себе даже пищу и кров.

       В этой связи А.Сен, автор концепции человеческого развития, заметил, что голод и бедствия случаются как раз в тех странах, где права человека и свобода слова находятся под запретом, что не дает возможности распространять информацию с целью принудить власти должным образом реагировать на кризис⁶.

       На протяжении последнего десятилетия проблемы обеспечения безопасности личности активно обсуждались в странах Азиатско-Тихоокеанского региона. Им, например, была посвящена специальная международная конференция в Токио в 1994 г. На ней отмечалось: "Сам термин "безопасность личности" нов для Азии, но это не означает, что идея всеобъемлющей безопасности и благосостояния людей не стоит в повестке дня дискуссий по вопросам безопасности. Просто эти темы часто обсуждаются под рубрикой "проблемы развития"⁷.

       В рамках такого понимания национальная безопасность не сводится к безопасности государства (защищенность суверенитета и территориальной целостности от внешних угроз, а также защищенность правящего режима от внутренних угроз), но также включает в себя безопасность и благосостояние населения.

       Нельзя не согласиться с выводом Линкольна Чена, известного специалиста по проблемам человеческого развития и безопасности личности, члена международной Комиссии по безопасности личности, который заключил, что соотношение приоритетности различных измерений безопасности укоренено в различных социально-культурных и исторических контекстах, но при этом существует некая общая ценностная основа понимания безопасности. В области практической политики важно выделять именно эту основу, общее понимание безопасности, а не различные конфликтные версии такого понимания⁸.

       События 11 сентября существенным образом повлияли на дискурс вокруг проблем безопасности личности в Азии. Даже скептики и критики "западных ценностей" признали, что основные права и безопасность личности, будь то в либерально-демократической, конфуцианской, или иной интерпретации, нужно сообща защищать от угрозы международного терроризма.

       Понимание глубинной связи между проблемами безопасности личности и человеческого развития, а также важности межцивилизационного диалога - вот что отличает современный "азиатский ответ" на угрозу международного терроризма. Активную роль в формировании такого подхода сыграло правительство Японии (профинансировавшее создание международной Комиссии по безопасности личности), а также АСЕАН.

       В ноябре 2001 г. была принята Декларация АСЕАН о совместном противодействии терроризму, призывающая "разработать эффективную политику и стратегию по улучшению благосостояния наших народов, что явится нашим национальным вкладом в борьбу против терроризма"⁹.

       На саммите Совещания по взаимодействию и мерам доверия в Азии (СВМДА) (июнь 2002 г., Алма-Ата) была принята Декларация СВМДА об устранении терроризма и содействии диалогу между цивилизациями, в которой говорится: "Мы рассматриваем в качестве одной из первостепенных задач мирового сообщества наращивание усилий для ликвидации нищеты, безработицы, неграмотности, экстремизма, нетерпимости, укоренившейся ненависти и всех форм дискриминации. Мы считаем необходимым обеспечить устойчивое развитие всех регионов мира и уделять больше внимания социально-экономическим аспектам глобализации"¹⁰.

       В принятом на саммите Алматинском Акте также подчеркивается: "Мы рассматриваем как преступные любые акты, методы и приемы терроризма, а также заявляем о своей решимости взаимодействовать как на двусторонней, так и многосторонней основе в борьбе с терроризмом, включая его возможные источники. В целях искоренения этой угрозы миру и безопасности мы будем наращивать и объединять усилия по недопущению подготовки, содействия, пропаганды и финансирования терроризма в любых формах на территориях любых государств и откажем в предоставлении террористам убежища и защиты"¹¹.

       На форуме в Алма-Ате отмечалось, что СВМДА - уникальный азиатский форум, включающий в себя страны различных культур и традиций, что делает его одним из наиболее важных механизмов для продвижения диалога между цивилизациями и культурами. Государства-участники СВМДА подтвердили свое намерение всесторонне и активно развивать такой диалог, принимая во внимание, что Евразия была не только колыбелью некоторых крупнейших мировых цивилизаций, но и служила мостом между ними¹².

       Международный терроризм становится общей и основной угрозой для мирового сообщества в ряду прочих новых вызовов и угроз. Его можно рассматривать как первоочередную угрозу международной безопасности, которая порождает прочие вызовы и риски безопасности. Комплексный характер угрозы международного терроризма отражает актуальность концепций безопасности личности и человеческого развития.

       У демократии в лице международного терроризма появился общий враг, и в результате США и Россия, Запад и Россия вместе участвуют в борьбе с этим злом. Причем ныне Россию и США объединяет не только общий враг, как это было во второй мировой войне, но и демократические ценности.

       Партнерские, союзнические отношения РФ и США в борьбе с международным терроризмом создают благоприятные условия для коренного улучшения отношений России с Западом в рамках региональной и глобальной безопасности, в сфере политики и экономики. В сложившихся условиях борьба с международным терроризмом должна стать политическим фоном, главным критерием при решении всех актуальных проблем¹³.

       Международный терроризм и ответ на него - антитеррористическая борьба - это новое супер-социальное явление длительного характера в жизни мирового сообщества. В нем сочетаются насилие и ненасилие; использование военных и невоенных средств; разрешение классовых, национальных, религиозных и цивилизационных противоречий; войны различных типов и "холодная война между государствами и политическими силами.

       Человечество веками вырабатывало образ жизни в условиях постоянного насилия - войн, революций и пр. В современных условиях борьбы с международным терроризмом будет формироваться новый образ жизни, который охватит все сферы жизнедеятельности человеческого общества. Надо будет научиться жить в условиях, когда "опасность" станет почти обыденным явлением¹⁴.

       В борьбе с терроризмом военная мощь играет важную, но не всегда первостепенную роль. Она должна дополняться неустанными усилиями международного сообщества в области содействия развитию и обеспечения безопасности личности.

       Важно добиться оптимального сочетания силовых, карательных действий против сетей и гнезд международного терроризма с более широким подходом, направленным на искоренение глубинных причин терроризма (каковые кроются, в конечном итоге, в бедности и социально-экономическом неравенстве). В рамках международной антитеррористической коалиции вполне может сочетаться решимость Соединенных Штатов покончить с террористами одним ударом - и желание других ее участников вести кропотливую работу в области содействия развитию, технической помощи, превентивной дипломатии.

       По меткому замечанию американского эксперта, следует "добиваться сочетания ролей и миссий в борьбе с терроризмом таким образом, чтобы каждая сторона действовала в контексте, комфортном для себя с политической и правовой точки зрения"¹⁵ . Если удастся добиться такого сочетания, без ущерба для интересов безопасности основных акторов, то Россия, одна из основательниц и активная участница международной антитеррористической коалиции, сможет сыграть здесь свою неповторимую роль - надежного союзника и миротворца, посредника в диалоге цивилизаций, интегратора евразийского пространства общей безопасности.

       Противостоять угрозе международного терроризма можно только сообща. В Евразии, на стыке Евро-Атлантического и Азиатско-Тихоокеанского регионов, возникают новые международные механизмы и режимы, сочетающие в себе элементы коллективной безопасности и безопасности на основе сотрудничества. Они создаются для координации усилий в области противодействия новым транснациональным угрозам. Наблюдается тенденция к взаимовлиянию и взаимопроникновению уже существующих и вновь создаваемых многосторонних механизмов безопасности.

       ¹ Что такое человеческое развитие? Из истории вопроса // Материалы Представительства ПРООН в РФ. 2001.
       ² World Summit on Leadership and Governance: Developing the Culture, Structures, and Policies of Peace for a World in Crisis. Seoul. Korea. February. 2003. P. 9.
       ³ Alkire S. Conceptual Framework for Human Security: Working Definition and Executive Summary. http://www.humansecurity-chs.org.
       ⁴ Коэн Р., Михалка М. Безопасность на базе сотрудничества: новые перспективы международного порядка // Публикация № 3 Центра им. Маршалла. 2001. С. 11.
       ⁵ Безопасность на базе сотрудничества: новые перспективы международного порядка. С. 87.
       ⁶ Common Security in Asia: New Concepts of Human Security. Ed. by Tatsuro Matsumae and Lincoln C. Chen. Tokyo: Tokai University Press, 1995. P. 29-30.
       ⁷ Common Security in Asia: New Concepts of Human Security. P. 53-54.
       ⁸ Там же. С. 140.
       ⁹ Patterns of Global Terrorism - 2001. Released by the Office of the Coordinator for Counterterrorism. 2002, May 21. P. 169.
       ¹⁰ Декларация СВМДА об устранении терроризма и содействии диалогу между цивилизациями // Информационный бюллетень МИД РФ. 2002. 5 июня.
       ¹¹ Алматинский Акт // Информационный бюллетень МИД РФ. 2002. 5 июня.
       ¹² Декларация СВМДА об устранении терроризма и содействии диалогу между цивилизациями // Информационный бюллетень МИД РФ. 2002. 5 июня.
       ¹³ Киршин Ю. Концепция войн и борьбы с международным терроризмом демократических государств. М., 2002. С. 213.
       ¹⁴ Там же. С. 216.
       ¹⁵ Terrorism: Prevention and Preparedness. New Approaches to U.S.-Japan Security Cooperation // Japan Society. N-Y. 2001. Р. 20.