Приближение очередного выборного цикла, особенно на фоне полного перехода на пропорциональную систему формирования Государственной думы, резко активизировало внутренние процессы в партиях как "большой" думской четверки, рассматривающихся естественными фаворитами предстоящего голосования, вне зависимости от его сроков, так и нынешних аутсайдеров.

        Начавшийся отток депутатов из "Единой России" в "Родину", а также информация о раскрутке очередного партийного проекта - Республиканской партии РФ (бывшей Демократической платформы в КПСС), извлеченной из небытия усилиями кремлевских политтехнологов, наглядно демонстрирует усиливающийся вакуум мысли. Создается устойчивое впечатление, что стратегии партийного строительства, соответствующей запросам общества, суть и смысл которых сводится к двум тесно взаимосвязанным установкам - социальной справедливости и патриотизму, у Кремля как не было, так и нет. Невообразимая чехарда различных сценариев диверсификации политических рисков - от поляризации "Единой России" за счет ее раздела на "правое" и "левое" крылья до создания либерального и социального "клонов" - наглядное свидетельство того, что поиски зашли в тупик. Не в последнюю очередь из-за настырного проталкивания на политическую "площадку" в том или ином виде либералов. Поскольку представители именно этого идеологического течения несут основную ответственность за провал постсоветских реформ, рейтинг либеральных партий как "старых", так и вновь раскручиваемых, обречен вечно стремиться к нулю. Но такой "расклад" уже не устраивает определенную, весьма значительную и влиятельную часть политической элиты, давно инкорпорированную в глобальные структуры. Причем, на уровне не только финансовых интересов, но и ценностных установок.

        В результате конфликта широких общественных и узких, сугубо элитных корпоративных приоритетов публичная политика, отражающая реальное соотношение политических сил, все больше подменяется виртуальной, а то и просто иллюзорной, "приводным ремнем" которой выступают разнообразные политтехнологии. Поскольку к реальному соотношению социально-политических интересов никакого отношения они не имеют, приходит на ум "бородатая" шутка Михаила Жванецкого о том, что "…возрастающее за высоким забором производство" (в нашем случае - Кремлем партий), видимо, сопровождается "…возрастающим же их потреблением - им же!".

        С другой стороны, не меньшую прямолинейность демонстрирует и оппозиция. Одна, большая ее часть, по-видимому, чересчур прочно увязла в сетях "управляемой демократии" и не видит для себя иных перспектив, кроме участия в кремлевских "проектах". Другая же, свободная от подобных иллюзий (и наиболее продвинутая, по крайней мере, в интеллектуальном плане), до сих пор не может избавиться от своеобразного комплекса политической неполноценности. Критерием оппозиционности в этой среде по-прежнему считается не готовность (и способность) к выдвижению конструктивных альтернатив, а "лобовая" фронда с властью, причем, как по поводу, так и без такового. Любой конструктивизм рассматривается не иначе как отступление от идеологических принципов. Несмотря на то, что таковых, при ближайшем рассмотрении, как не было, так по сей день не обнаруживается.

        Самое тяжелое и для власти, и для оппозиции, и для страны в целом в том, что линия водораздела проходит через такие понятия как патриотизм и национальные интересы. Тем самым надвое разрывается живая ткань российской традиции, что позволяет космополитам-либералам действовать по принципу "разводи - и властвуй!". То есть, сохраняться на плаву в условиях, когда их место в "политическом отстойнике" с очевидностью предопределено всем историческим опытом страны в XX, а теперь и в XXI столетиях.

        Что и как делать для того, чтобы выходом из этого противоречия не стала очередная революция?

        Главное: преодолеть во многом искусственный раскол патриотического движения на власть и оппозицию, совместными усилиями удалив либеральный "нарост", паразитирующий и на вышеупомянутом расколе, и на патриотизме как таковом.

        Не скрою: к участию в дискуссии по данному кругу вопросов меня подтолкнула статья Сергея Строева "Красное или оранжевое?" (http:/www.contr-tv.ru/print/1163/), с максимальной честностью и открытостью обсуждающая проблему выбора, перед которым оказалась КПРФ - старейшая и ведущая из российских оппозиционных партий патриотического направления. И, кроме того, - невольно вскрывающая основные причины и противоречия, приведшие партию к самой ситуации подобного выбора.

        Для начала подчеркну, что ни в коем случае не оспариваю ни примененной С.Строевым методологии анализа расстановки политических сил, очевидно исходящей из неразрывности классового и цивилизационного подходов, ни ее результатов. Сближение левого (коммунистического) и правого (традиционалистского) патриотических флангов и их совместное противостояние "партии власти" в рамках "круговой" модели российского партийного спектра стало одним из главных выводов моей кандидатской диссертации, (1994 г.).

        Не подлежит обсуждению и тезис о национально-освободительном характере социально-протестной тенденции. А, стало быть, и о необходимости восстановления союза, заключенного между красными и белыми патриотами еще в 1992-1993 гг., в рамках Фронта национального спасения и парламентского блока "Российское единство", а также об исторической предопределенности прочной связки этого восстановленного союза с Русской Православной Церковью. И, добавлю, с другими традиционными конфессиями, прежде всего, с исламом, ибо основу российской цивилизационной идентичности составляет многовековой союз славянско-православной и тюрко-исламской религиозных культур ¹, который в годы Советской власти, благодаря "красному проекту", был органично дополнен и скреплен единым технологическим началом, превратившим евразийское геополитическое пространство в единый народнохозяйственный комплекс ², который не только заново воссоздал национальную инфраструктуру, соответствовавшую самым высоким требованиям своего времени, но и выдержал испытание Великой Отечественной войной, а также обеспечил советское лидерство в целом ряде наиболее передовых сфер, тесно связанных с оборонными и другими высокими технологиями.

        Пути формирования новой идеологии (правда, не партийной, а государственной) на основе синтеза советского и русского национального патриотизма - предмет моего профессионального и научного интереса ³. Упоминаемый в статье С.Строева феномен национального коммунизма появился не сейчас, а намного раньше - в 20-30-х годах, в ходе борьбы, которую И.В.Сталин вел против троцкистско-зиновьевского и бухаринско-рыковского "левого" и "правого" уклонов как внутри партии, так и вне ее, после их подпольного заговорщического объединения в 1932 г. ⁴.

        Политическую победу национального течения в коммунизме над космополитическим (к сожалению, временную) можно датировать 5 декабря 1936 г. - принятием сталинской конституции, поменявшей производственный (классовый) принцип народного представительства на территориальный (общенациональный). Не случайно, что именно в том же 1936 г. Сталин категорически отмел все предположения о следовании СССР догме пресловутой "мировой революции" ⁵.

        Государственническую, державную трансформацию сталинской идеологии (и режима), позднее воплотившуюся в советском Основном Законе, признали даже непримиримые критики коммунизма - от Н.А.Бердяева до видных идеологов таких сугубо традиционалистских течений как "сменовеховство" и евразийство - Н.В.Устрялова и Л.П.Карсавина ⁶.

        А некоторые современные исследователи (например, проф. Ю.Н.Жуков из Института всеобщей истории РАН) вообще сожалеют о ней, как о неудавшейся попытке возврата к традиционной, самодержавной модели властвования, свойственной России в силу особенностей ее истории и народного менталитета ⁷.

        Окончательно укоренился национальный коммунизм в Великую Отечественную войну в условиях ликвидации Коминтерна и фактического перехода государственного управления от партии к исполнительной власти (правительству) и "силовикам" в лице Государственного комитета обороны. Именно этот "сплав" привел сталинский СССР к победному 1945 г. Хрущевский "меньшевистско-троцкистский" реванш 1953-1956 гг., оформленный программой КПСС 1961 года и обнародованным в ее развитие редкостным по абсурду брежневским тезисом о "мирном сосуществовании как форме классовой борьбы с империализмом", перенесенной в отсутствие внутренних классовых противоречий "на международную арену" ⁸, фактически ревизовал основы сталинского наследия, доказав, что КПСС в том виде, в каком она сформировалась в постсталинское время, реформированию не подлежит.

        Об этом, кстати, свидетельствует и опыт конца "перестройки": преодолеть левацкие интернационалистские стереотипы, возродить приоритет государственно-патриотических начал удалось, лишь создав внутри КПСС фактически новую партию - КП РСФСР (ныне - КПРФ). К сожалению, это удалось лишь в 1990 г., когда разрушительные, деструктивные тенденции уже проникли во все поры советского общества и приобрели инерцию, достаточную для его взрыва изнутри.

        Сегодняшний же всплеск интереса к национальному коммунизму, наследию и личности Сталина, в целом обусловлен идентичностью задач, которые решало российское общество тогда и решает сегодня, а именно: восстановление национальных основ и традиций своего бытия, а также системы власти после погромов, учиненных интеллигентствующими космополитами соответственно ультра-коммунистического и ультра-либерального толка.

        Высказанное отнюдь не противоречит позиции, заявленной С.Строевым, а лишь уточняет некоторые ее детали. Но не могу согласиться с его однозначно негативной оценкой В.В.Путина, основанием для которой служит инкриминируемая ему связь с олигархами. А также с делающимся в связи с этим выводом о том, что условием восстановления единства патриотических сил является борьба против персонифицированного его фигурой "российского режима".

        Не могу признать справедливыми и адресуемые нынешней власти упреки в ее "злокачественном", "диктаторском" перерождении, будто бы списанные у так называемой "демократической" (суть "оранжевой") оппозиции. Тем более, что полностью разделяю авторский скепсис по поводу прогрессирующего антипутинского сближения части коммунистов с "демократами" (последних, как и он, без кавычек я не употребляю), а также в связи с попытками создания "единого фронта" противников Кремля - от "Комитета-2008" до "Трудовой России" и Национал-большевистской партии.

        Бездоказательность предъявляемых президенту обвинений в опоре на олигархов особенно контрастирует с "делом Ходорковского", рядом акций против "Сибнефти" и "Альфа-группы". С поручением правительству запретить участие иностранного капитала в приватизации стратегических отраслей, что в условиях укрепляющейся взаимосвязи российских олигархических группировок с транснациональными корпорациями равносильно их национализации. С жестким противостоянием американскому давлению по ключевым проблемам современной политики - будь то попытки пересмотра итогов Второй мировой войны, вопросы "демократии" и "прав человека" или "совместный контроль" над ядерными объектами. Я уж не говорю о российско-германском сближении, в котором, на мой взгляд, заключен главный потайной смысл продолжающегося "заигрывания" с Евросоюзом. (Державам англосаксонской "оси" такой альянс может привидеться только в кошмарном сне). А также об ужесточении отношения Кремля к "отступникам" из СНГ, заявленного во время государственного визита В.В.Путина в Армению.

        Источник газеты "Завтра" совершенно справедливо связывает с этим переполох среди лидеров бывших союзных республик, случившийся 8 мая на встрече глав Содружества ⁹. Ибо им, как никому другому, понятно, что роспуск этой организации по инициативе России (к чему, могу предположить, и идет дело) может стать стартом нового российского "проекта", в рамках которого ценности, провозглашаемые нынешними постсоветскими элитами (как и сами эти элиты), окажутся полностью девальвированными.

        И, наконец, главное. Голословность "записной" оппозиции Путину наглядно иллюстрируется эволюцией самой КПРФ, верх в которой справедливо критикуемые автором "ЮКОСовско-пономаревские" тенденции взяли лишь незадолго до выборов 2003 г.

        Для примера сошлюсь на позицию, широко обсуждавшуюся в преддверии VII съезда партии, состоявшегося в декабре 2000 г., суть которой заключалась в поддержке государственно-патриотических тенденций в политике президента при сохранении жесткой оппозицию по отношению к либерально-монетаристскому курсу правительства ¹⁰.

        В последние дни только ленивый не цитировал итоги исследования, проведенного "Левада-центром", из которого следует, что Кремль, наряду с "силовиками", защищает интересы и олигархов. Но есть ведь и другие данные: уровень доверия к президенту, по оценке различных социологических служб, регулярно предъявляющих обществу свой "продукт", несмотря на определенное снижение, остается беспрецедентным - от 25 до 43%. И это при том, что все остальные политики, если и перешагивают порог статистической погрешности, то не более, чем на 2-3%.

        Выходит, что наиболее адекватная, прогрессивно мыслящая, патриотичная и конструктивная часть КПРФ, к которой, без сомнения, принадлежит и С.Строев и которую он не вполне справедливо, на мой взгляд, именует "болотом", вслед за "ЮКОСовцами", по-прежнему не осознает, что раскол патриотов и противостояние Путину, при ближайшем рассмотрении - одно и то же. Согласимся ведь: вряд ли правильно отказывать в патриотизме поддерживающей его части населения. Причем, проживающей, в основном, отнюдь не в столицах и к "продвинутым" (или буржуазным, в классовом толковании) общественным слоям никакого отношения не имеющей.

        Кроме того, исторически доказано: борьба с любой традиционной авторитарной властью (самодержавной, сталинской или приближающейся к ним путинской) - цель, обнуляющаяся сама собой, ввиду автохтонности (исторической естественности) такой власти и значительной вероятности революционной катастрофы и расчленения страны при ее падении.

        Последующее воссоединение в прошлом веке сопровождалось братоубийственной Гражданской войной, а в нынешнем вообще вряд ли вообще достижимо, особенно при сохранении центробежных тенденций, вызванных распадом СССР, а также воздействии внешних сил и их внутренней "пятой колонны". И, кроме того, без реформирования Федерации - путем укрупнения регионов и перехода от национально-территориальной "асимметрии" к унифицированному губернскому делению. Отметим, что решением именно этих вопросов Путин, по-видимому, и занимается в настоящее время.

        Возвращаясь к абсолютно верной, на мой взгляд, вышеупомянутой трактовке отношения к действующей российской власти, сформулированной VII партсъездом, стоит обратить внимание на два основных последствия ее последующего пересмотра: Во-первых, на дальнейшую дезориентацию и углубление раскола патриотического движения - на тех, кто "ЗА" и кто "ПРОТИВ".

        В выигрыше от этого оказались только либералы, сумевшие за счет разногласий в патриотическом стане сохранить мощное правительственное представительство, минимизировав последствия оглушительного электорального провала 2003 г. Логично предположить, что именно отсутствие поддержки Путина со стороны левопатриотических сил спровоцировало организованное олигархами наступление либералов на Кремль, не позволившее ему проводить более сбалансированную в социальном отношении внутреннюю политику.

        Во-вторых (и это главное): возникновению в партии справедливо критикуемых автором "олигархических" тенденций напрямую способствовал ее переход в "непримиримую" оппозицию, осуществленный под эмоциональным воздействием обиды - ввиду разрыва "Единством" "пакетного соглашения", существовавшего в третьей Государственной думе.

        Таким образом, точка зрения в духе "чума на оба ваших дома", защищаемая Строевым, на самом деле представляется не только контрпродуктивной, но и политически вредной. Ибо именно она, выталкивая на обочину наиболее конструктивное крыло КПРФ, создает предпосылки формирования с участием партии тех самых деструктивных "оранжевых" альянсов. И именно она способствовала появлению "семигинщины" - нежизнеспособного продукта политтехнологий, порожденного соответствующим заказом олигархов Управлению президента по внутренней политике. Не уйди КПРФ в жесткую оппозицию (а этого бы не случилось, прояви конструктивное крыло партии в нужный момент необходимую устойчивость, в том числе, идеологическую) - продавливание такого плана либо стало бы невозможным, либо обошлось бы г-ну Суркову намного дороже.

        Итак, вопрос в конечном счете, стоит следующим образом: какую роль в истории России смогут сыграть Путин и его "стабилизация" - столыпинскую или сталинскую?

        Ответ (если не отдавать его на откуп г-ну Д.О. Рогозину, чего автор, по-моему, явно не хочет) в немалой степени зависит именно от КПРФ и левопатриотического движения. А, точнее, от тех, кто, как Строев, в состоянии сформулировать внятную, интеллектуально оформленную альтернативу не только "ЮКОСовскому" олигархизму, но и "зигзагам" 2000-2005 гг.

        От партии требуется выбор. Либо борьба за Путина с олигархами и "пятой колонной" в лице нынешних либеральных попутчиков мельниковско-пономаревского крыла КПРФ по "оранжевой" коалиции (вполне, кстати, напоминающей своей конфигурацией антимонархический "Прогрессивный блок", немало сделавший в 1915-1917 гг. для подготовки революции, с последствиями которой его участникам пришлось не на жизнь, а на смерть бороться на фронтах Гражданской войны).

        Именно этот путь ведет к искомому альянсу красных патриотов с белыми - под патронатом Русской Православной Церкви (РПЦ), которая уже в силу своей духовной парадигмы и исторических традиций, а также "Основ социальной концепции", принятых IV Архиерейским Собором уже в бытность Путина президентом, никогда не пойдет против действующей власти. По крайней мере, до тех пор, пока не сочтет ресурсы воздействия на нее в целях патриотического перерождения полностью исчерпанными.

        В этом случае КПРФ остается единственной силой, аккумулирующей реальное общественное доверие и способной (но, опять-таки, только при поддержке РПЦ и других традиционных конфессий и создании на этой основе широкого общенационального фронта) обеспечить политическое и институциональное подавление "оранжевой" заразы и "сопровождение" патриотической трансформации нынешней власти (подобно сталинской).

        Соответствующая эволюция самого Путина в этом случае - вопрос его собственного выбора. Ибо противостояние сложившемуся общественному консенсусу, отражающему естественный ход истории, бессмысленно. А тройственный альянс президентской власти с КПРФ и окормляющим традиционную часть российского общества духовенством обеспечивает общественную (и электоральную) поддержку на уровне уже не 25 и даже не 43, а, по предварительным прикидкам, не менее 70, а то и 80%.

        Что будет во втором случае?

        "Новый Февраль": падение власти, за которым вполне очевидно просматриваются перспективы распада страны. Смута и хаос. Причем, без каких-либо надежд на их преодоление иначе, чем под водительством международных сил ООН и нынешних либералов, на фоне которых даже такие откровенные коллаборационисты как Милюков и Винавер выглядят образцами гражданственности и патриотизма.

        "Поздно" в политике не бывает, и "окно возможностей" в рамках существующей конфигурации сил до определенного момента имеется практически всегда. Из этого следует, что и действующая власть в лице президента, и партия, точнее, ее руководящие органы, вправе сделать любой выбор. Но и отвечать за него они будут не только перед своим электоратом, но и перед всей страной. А, значит, и перед историей.

        1. Главным политическим противоречием текущего момента в России является сохранение непропорционального влияния либералов на формирование ее внутренней и внешней политики.

        Влияния, абсолютно не соответствующего ни общественной (и электоральной) популярности представителей этого течения, ни роли, сыгранной ими в постсоветской российской истории, побуждающей, скорее, к постановке вопроса об их ответственности - не столько политической и морально-нравственной, сколько уголовно-правовой.

        2. Сохранение подобного положения обусловлено продолжающимся расколом патриотического движения, проходящим по линии противостояния президента В.В.Путина и поддерживающей его части общества с народно-патриотической оппозицией в лице КПРФ.

        Пагубность этого противостояния доказывается как совпадением многих отстаиваемых обеими сторонами стратегических приоритетов развития страны, так и социологическими расчетами. Совершенно очевидно, что ни один из возможных политических альянсов не может дать результата, хотя бы отдаленно сопоставимого с уровнем поддержки, которым обладает потенциальный союз президента-патриота с "красным" крылом патриотического движения.

        Президент плюс ведущая партия социально-патриотической направленности и минус либералы - такова формула синтеза русской и советской разновидностей патриотизма, способная предотвратить наметившийся в годы правления Б.Н.Ельцина разрыв исторических времен и сползание к системному кризису, обеспечить подлинную консолидацию общества, создав условия для выдвижения нового общенационального проекта, обеспечивающего решительный прорыв в будущее.

        3. Ответственность за нынешний раскол, разумеется, несут обе стороны. Но в значительно большей степени - оппозиция. Ибо осуществляемое с ее стороны непримиримое противодействие Кремлю, вплоть до прямых попыток дискредитации его курса, полностью игнорирует глубоко укорененную в российской исторической практике традицию единовластия.

        Разрушая традиционную иерархию национальных общественных ценностей, нынешнее руководство КПРФ, по сути, своими руками ограничивает свободу маневра действующей власти, поощряя разрушительную для государства борьбу противостоящих друг другу "верхушечных" группировок и подталкивая ее тем самым в объятия либералов.

        Из этого следует, что первый шаг навстречу власти КПРФ надлежит сделать самой. (Справедливости ради отметим: судя по решениям XXXII съезда СКП-КПСС о реабилитации И.В.Сталина, ряду выступлений Г.А.Зюганова, сделанных им в связи с празднованием 60-летия Победы советского народа в Великой Отечественной войне подобная перспектива эфемерной уже не выглядит).

        В какой конкретно форме это будет осуществлено - вопрос уже технический.