Научно-практический интерес к проблематике структуры экономической системы объясняется несколькими причинами: 

• во-первых, любая хозяйственная система имеет своим исходным пунктом определенное строение, состав, обусловливающие тип и характер экономики;
• во-вторых, структура экономики связана с процессом воспроизводства и является его результатом;
• в-третьих, особую актуальность изучение строения экономической системы приобретает в связи с наметившимися тенденциями перехода наиболее развитых стран к постиндустриальной цивилизации, а потому данный процесс связан с поиском специфики формирования экономической политики в новых условиях. 

        Структуру экономической системы можно представить как совокупность устойчивых и упорядоченных связей между элементами экономики, обеспечивающих сохранение ее основных свойств при различных внешних и внутренних изменениях. Структура является основной характеристикой системы, ее инвариантным аспектом. 

        В специальной литературе можно обнаружить различные подходы к структуризации экономики, например, с точки зрения форм собственности, отраслевой дифференциации, процесса воспроизводства валового внутреннего продукта (ВВП), реальности и виртуальности процесса производства и т.д. 

        С точки зрения форм собственности под экономической структурой понимается деление экономики на сектора в соответствии с преобладающей ее формой.

        В рамках данной классификации, как правило, выделяют следующие секторы: государственный, муниципальный, частный, общественный (образованный на основе собственности общественных и религиозных организаций) и смешанный (или совместный с иностранной собственностью). 

        Так, например, при общем росте числа предприятий всех форм собственности в Российской Федерации с 1995 г. по 2003 г. почти в 2 раза (с 1946 тыс. до 3845 тыс.), количество предприятий, находящихся 

• в собственности общественных и религиозных организаций (объединений) возросло в 4,6 раза; 
• в частной собственности - более чем в 2,4 раза;
• в муниципальной - в 1,4 раза. 

        Доля предприятий и организаций различных форм собственности претерпела существенные изменения (табл. 1). 

        Очевидно, что в результате перестройки хозяйственного механизма в стране произошла смена социально-экономического строя, сформировалась новая система отношений собственности. Не вызывает никакого сомнения необходимость гармонизации (а перед этим, возможно, и коренная ломка) отношений собственности, поскольку это центральный вопрос любой кардинальной экономической реформы. Проводя социально-экономические преобразования, безусловно, необходимо определить структуру собственности.

        Однако анализ структуры экономики в аспекте форм собственности наиболее удобен для исследования динамики структурных сдвигов в переходных экономических системах. Он не является главным критерием зрелости экономики, которая в ходе длительной эволюции приобретает качественно новые черты. Если в прошлом выгоды от социального прогресса доставались преимущественно крупным и средним собственникам, то в ХХ в. произошел очевидный перелом. Последний связан с возрастающей ролью человеческого фактора, ставшим реальностью во всех развитых странах мира. Развитие передовых стран предполагает возможность пользоваться плодами цивилизации не только отдельным стратам населения, но и широким народным массам. 

        Главным критерием развитости экономики следует считать уровень социального развития общества, то есть степень удовлетворения его социальных потребностей (а не тип собственности, тем более, что приоритет отдается не собственности как таковой, а развертывающемуся на ее основе хозяйствованию).

        Уровень социального развития сейчас рассматривается как фактор, определяющий характер экономики, а такие показатели, как производительность труда, экономический рост, конкурен-тоспособность на мировых рынках, все больше утрачивают значение универсальных измерителей. Несомненным свидетельством в пользу социальных критериев является и отчетливая социальная направленность в постановке национальных целей (благосостояние, качество жизни, полная занятость, общественная безопасность, мир), стабильность и прочность созданных в стране социальных институтов, "неприкасаемость" социальных расходов, растущая социальная ориентация производства и сильная политика государства в социальной сфере.

        В силу этого наиболее доступным способом объяснения механизмов общественного развития может быть анализ структуры экономики в более широком смысле, то есть отраслевом аспекте.

        В этом случае под структурными элементами экономического пространства следует понимать отрасли как относительно самостоятельные и достаточно крупные звенья в системе общественного разделения труда. В свою очередь, отрасль представляется совокупностью предприятий, учреждений и организаций, выполняющих в процессе воспроизводства одинаковые по социально-экономическому содержанию функции, независимо от территориального расположения соответствующих единиц: промышленность, сельское хозяйство, транспорт, строительство, торговля и др.

        Одновременно группы отраслей рассматриваются как сферы экономики: производственная сфера, в рамках которой выделены добывающая и обрабатывающая промышленность, и непроизводственная сфера, которую чаще всего отождествляют со сферой услуг.

        Реже в качестве структурных элементов экономической сферы выделяют крупные производственные подсистемы: аграрную, индустриальную и информационную, понимая под каждой особые способы экономического преобразования природного вещества в блага и услуги, или, что то же самое, основания эволюции экономической сферы в пространстве жизнедеятельности социума.

        В Российской Федерации с 1995 г. по 2003 г. наиболее быстрыми темпами увеличивалось количество предприятий и организаций: 

• в сфере операций с недвижимым имуществом - в 8 раз (с 4,8 тыс. до 38,7 тыс.); 
• общей коммерческой деятельности по обеспечению функционирования рынка - в 2,7 раза; 
• в оптовой, розничной торговле и общественном питании - в 2,6 раза¹. 

        В соответствии со стандартами ООН структура экономики в Системе национальных счетов рассматривается в нескольких ракурсах, отображающих различные аспекты процессов воспроизводства ВВП. В основу данных классификаций положен подход Д.Белла к структурированию экономической сферы. 

        С точки зрения взаимосвязи структуры экономики и экономического роста (основы социальной ориентации) наибольший интерес представляет стадия производства ВВП по отраслям. Для этого введен стандарт, получивший название International Standard Industrial Classification (ISIC). Им предусмотрено выделение девяти укрупненных групп (агрегатов) отраслей: сельское, охотничье, лесное и рыболовное хозяйство; горнодобывающая промышленность (включая добычу топлива); обрабатывающая промышленность; электро-, газо-, водоснабжение; строительство; оптовая и розничная торговля, общественное питание, гостиничное хозяйство; транспорт, складское хозяйство, связь, системы информации; финансы, страхование, недвижимость, коммерческие услуги; коммунальные, социальные и личные услуги.

        Первые пять отраслей охватывают производство товаров, остальные - услуг. 

        Перед второй мировой войной была разработана "трехсекторная модель" экономической структуры индустриального хозяйства, включающая: первичный сектор - сельское хозяйство и добывающие отрасли; вторичный - обрабатывающие отрасли; третичный - сфера услуг. 

        Эта модель оказалась вполне адекватной потребностям экономического анализа в период, когда "первичный", "вторичный" и "третичный" секторы были однопорядковыми как по количеству занятых, так и по роли в образовании общественного богатства. В настоящее время диспропорции между ними становятся столь ярко выраженными и устойчивыми, что в качестве сущностных признаков постиндустриального общества включается преобладание третичного сектора (в первую очередь информационной сферы и сферы услуг) над вторичным и первичным секторами. 

        Наиболее полно данные тенденции проанализированы В.Л.Иноземцевым ². Они сводятся к следующему. Доля добывающих отраслей в ВНП ведущих государств снизилась до минимально возможных значений. 

        Так, в США она составляет сегодня не более 1,6%; если в 1896 г. в сельском хозяйстве создавалось до 40% американского ВНП, а по окончании первой мировой войны этот показатель упал до 14%, то ныне он не превышает 1,4%.

        Еще более масштабны изменения в структуре занятости: в середине прошлого столетия до 60% рабочей силы было занято в аграрном секторе, а сегодня соответствующая цифра для США - менее 3%.

        Вторичный сектор претерпевает важные внутренние изменения. С одной стороны, во всех развитых странах имеет место начавшийся в 70-х годах процесс абсолютного сокращения числа занятых в обрабатывающей промышленности. Между 1980 г. и 1994 г. занятость в обрабатывающей индустрии США упала более чем на 11%, достигнув 18% трудоспособного населения. 

        С другой стороны, несмотря на сокращение своих масштабов, рассматриваемый сектор в условиях современных постиндустриальных обществ представляет собой весьма эффективно функционирующую производственную систему. Несмотря на то, что темпы роста сервисного сектора серьезно превосходят средние значения, выработка ВВП на одного занятого в нем, составлявшая в 1960 г. 77,5% соответствующего показателя в промышленности, в 1992 г. опустилась до уровня в 69,3%, причем увеличение разрыва характеризуется все более ускоряющейся динамикой. Эффективность же данного сектора обусловлена в первую очередь тем, что именно здесь находит свое применение все возрастающая масса технологических достижений, создание которых обычно относят к прерогативам "информационной экономики", выделяемой в традиционных схемах в качестве отдельной сферы хозяйства.

        Таким образом, вторичный сектор, с одной стороны, оказывается соизмерим по своим количественным параметрам с отдельными подотраслями третичной сферы, а с другой - объединяет как достаточно примитивные, так и высокотехнологичные отрасли, разграничение которых сегодня важнее, чем когда-либо ранее. В отличие от первых двух подразделений, суммарная доля которых в ВНП ведущих постиндустриальных стран стабилизировалась на уровне 30-32%, а в занятости не превышает 25-30%, третичный сектор демонстрирует быстрое развитие, выражающееся как в привлечении новых работников, так и в повышении его доли в общественном продукте (составив более половины ВНП США в середине 50-х годов, третичный сектор обеспечивает сегодня более 73% такового). Подобное положение характерно и для иных развитых стран. 

        Отражая становление постиндустриальных тенденций, исследователи до сих пор шли по пути вычленения отдельных подотраслей в представлявшемся прежде единым третичном секторе. Это и понятно: коль скоро в производстве информации создается до трети общественного продукта, сфера торговли обеспечивает более 20% занятости и дает почти 16% ВВП, а наиболее динамичными отраслями становятся здравоохранение, образование и другие сектора, производящие "public goods" (в самом прямом значении данного термина), возникает желание классифицировать именно эти структурные элементы общественного производства.

        В своей работе о наступлении постиндустриальной эры Д.Белл концентрированно формулировал новую концепцию, выделив наряду с третичным четвертичный ("quartemary") и пятеричный ("quinary") сектора, причем сам третичный сектор, согласно данной концепции, сокращался до транспортных и коммунальных услуг, торговля, финансы, страхование и операции с недвижимостью отходили к четвертичному, тогда как к пятеричному относились здравоохранение, образование, отдых, исследовательская деятельность и правительственные учреждения. 

        В настоящее время в экономической литературе ведется полемика относительно определения реального сектора экономики. Данное понятие официально не используется в статистике, в Системе национальных счетов и употребляется, главным образом, в научной литературе. Чаще всего реальное производство отождествляется с материально-вещественным производством. Сторонники монетарной теории связывают реальность материального производства исключительно с денежной формой меновой стоимости, с денежным обменом. В данной связи реальный сектор противопоставляется виртуальному или фиктивному сектору, продукция которого реализуется бартерным путем. С этой точки зрения даже материальное производство является нереальным, виртуальным, не создающим стоимости, если его продукция не продается за деньги.

        Критикуя такой подход, некоторые экономисты определяют виртуальную экономику как фиктивную, представленную ценными бумагами, а, поэтому, утратившую реальную связь с действительным капиталом⁴. Отождествление виртуальности с бартером представляет собой шаг назад не только от классической школы политической экономии, но и от неоклассического направления, отказавшегося от субстанционального понимания стоимости товара. Если бартерная сделка состоялась, то произошел реальный рыночный обмен, хотя и без денег. Другое дело, что в бартерной торговле больше неопределенности, поскольку для достижения равновесия необходимо изменить предельную полезность обмениваемых товаров⁵.

        Думается, что материальное производство, также как и виртуальное не всегда может быть реальным. Необходимо обозначить два критериальных признака реальности экономики независимо от традиционно выделяемых секторов.

        Во-первых, признаком реальной экономики должна быть не материально-вещественная форма продукта и не денежная форма стоимости, а востребованность рынком производимого продукта. Так, если продукт не нашел своего покупателя и не может быть реализован, то нельзя говорить о реальном производстве. Следовательно, в широком смысле слова реальное производство охватывает торговлю, сферу нематериальных услуг, включая финансовый сектор, и другие виды экономической деятельности, участвующие в создании ВВП.

        Во-вторых, меняются функции человека в его деятельности: от преобладания исполнительско-физических к преобладанию творческо-управленческих. Иное содержание приобретает функция благосостояния. Естественно, функциональная роль материального производства не исчезает, она просто уходит с первого плана. 

        Итак, по своей структуре экономика России в общих чертах схожа с аналогичным строением экономик развитых стран. Естественно необходима корректировка экономической стратегии развития страны, прежде всего, в плане усиления внимания к социальной сфере. Недостаточное внимание уделяется структурной составляющей процесса социализации экономики, особенностям воспроизводства социально-экономических отношений, позволяющим придать автоматизм и необратимость эффективному решению социальных проблем. Чаще всего рассматривается только одна, хотя и очень важная, сторона сущности социальной ориентации экономики - специфическая роль государства в институциональном аспекте. 

        Особые (специфические) функции государства должны дополняться формированием оптимальной экономической структуры, способной стать носителем социальных функций системы и, в режиме саморегуляции, обеспечивать ее настройку на решение социальных проблем.

        Признавая в качестве материальной основы экономической политики структурную перестройку, необходимо органичное сочетание собственно социальной политики государства с активной перестройкой структуры экономики в интересах социального развития.

        Социальная составляющая собственно экономической политики позволит сформировать социально-структурированную экономическую систему. 

        С этой точки зрения целесообразно обозначить три возможных варианта экономической политики: 

• гармоничная, которая способствует достижению оптимального соответствия между экономическими и социальными интересами общества и личности;
• дисгармоничная, которая предполагает создание социально одобряемых, но не оптимальных экономических связей между элементами системы;
• деформированная, которая отличается наличием асоциальных, гипертрофированных связей между элементами системы, противоречащих интересам общества и препятствующих возвышению личности. 

       ¹  Российский статистический ежегодник. 2003. Госкомстат России. М., 2003. С. 315.
       ²  Иноземцев В.Л. За пределами экономического общества. М.: "Academia" - "Наука", 1998; Иноземцев В.Л. Расколотая цивилизация: Научное издание. М.: "Academia" - "Наука", 1999.
       ³  Илларионов А. Как был организован кризис // Вопросы экономики. 1998. № 11. С. 22.
       ⁴  Черковец В. О содержании понятия "реальный сектор экономики" и роли материального производства // Российский экономический журнал. 2001. № 11-12. С. 49-62.
       ⁵  Маршалл А. Принципы политической экономии. Пер. с англ. Т. 1. М.: Прогресс, 1983. С. 239-243, 349.