Интерес к информации как новому экономическому ресурсу во многом объясняется пониманием того факта, что в настоящее время именно информация является наиболее неизученным, а, следовательно, и недооцененным ресурсом современной экономики. И, возможно, именно в ней скрыты новые возможности развития общества.

        Существенным вопросом современного развития является проблема концентрации информационных ресурсов и знаний, поэтому высокую актуальность приобретает оценка эффективности их использования.

        Ответ на данный вопрос попытаемся найти в явлении инноваций. По определенbю Шумптера и Найта, “инновация представляет собой изменение функции производства или полезности”¹. Это – сигналы, поступающие от зоны взаимодействия существующего знания и незнания.

        Эти сигналы вызывают к действию механизм разработки новых информационных ресурсов и изменения состояния всей экономической системы (что влечет за собой появление новых рисков).

        Таким образом, можно сделать вывод: общая глубина инноваций приводит к более резкому увеличению потребности в информации и более резкому возрастанию рисков. А с другой стороны, глубина инноваций свидетельствует об интенсивности процесса производства новых знаний.

        Но свидетельствует ли это об их эффективном использовании в национальном или мировом масштабе?

        Основным результатом производства новых знаний и информации является не только сам факт появление нового продукта, но и качественное изменение самой системы. Но при этом необходимо учитывать происходящие тектонические процессы глобализации. 

        В качестве аргумента многие современные ученые, например Мануэль Кастельс, напоминают о том, что “глобальная экономика – это экономика, в которой национальные экономики зависят от деятельности глобализированного ядра. Последнее включает в себя финансовые рынки, международную торговлю, транснациональное производство, в определенной степени науку и технологию и соответствующие виды труда.

        В целом можно определить глобальную экономику как экономику, чьи основные компоненты обладают институциональной, организационной и технологической способностью действовать как общность (целостность) в реальном времени или в избранном времени в планетарном масштабе² ”.

        Переход к конкретной формализации отдачи инвестиций в информационную инфраструктуру и сферу знаний в нашем представлении будет определяется тремя группами направлений:

        1. Качественными изменениями в человеческом капитале;

        2. Изменениями в структуре ресурсопотребления и их конечной эффективности использования;

        3. Институциональными изменениями.

        Именно эти направления должны представлять собой качественные и количественные измерения производительной структуры экономики. Они будут выражать эффективность не просто с точки зрения комбинаций взаимозамещения отдельных ресурсов (например труда, капитала, природных ресурсов), а в значительной степени – с позиции развития общества и роста его конкурентоспособности на фоне вызовов глобализации экономики и переходу на новый качественный уровень, при котором неизбежны эффекты:

• смещения приоритетов в сторону одних ресурсов,
• изменение силы связи между ресурсами или их интегрирование.

        Таким образом, наиболее важными конкурентными характеристиками можно назвать количественную характеристику интеллектуальной элиты и объем используемых информационных ресурсов.

        Сравнительные данные по странам мира даны в табл. 1, из которой видно, что показатель образования в России является одним из самых высоких в мире.

        Однако, в современной системе управления знаниями значительную роль имеет концентрация знания. И в этом плане таким странам, как Индия и Китай с более чем миллиардными населением (даже, несмотря на общую невысокую долю специалистов с высшим образованием 10 и 13% соответственно) в значительной мере проще создать условия для отдельного слоя интеллектуальной элиты. 

        Таким образом, демографический и экономический уровень позволяет сосуществование в одной системе и дешевой организованной рабочей силы и высокой концентрации интеллектуального и научного потенциала, что в принципе позволяет достигать значительных результатов (табл. 2).

        В чем причина того, что Россия начав старт современного экономического развития в 90-х годах (а мы имели старт с гораздо более выгодной позиции) так активно сдает свои позиции?

        Необходимо отметить, что итоговая конкурентоспособность для России все больше и больше упирается в проблематику конфликта качества человеческого капитала (высокий потенциал которого был накоплен во времена СССР) и состояния современной экономической системы. 

        Интересно мнение В.И.Данилова-Данильяна: “Наша болезнь – не экономическая, экономика – только симптом. Не уверен в том, что нужные средства сразу покажут прирост “критерия успешности”, если он будет узкоэкономическим. “Динамика изменения”, если это долгосрочная динамика, в значительной степени находится вне узко понимаемой экономической сферы, а в широко понимаемой не действуют экономические критерии”⁴ .

        Одной из причин этого конфликта служит фактор доверия (точнее сказать его отсутствия), который индицирует стоимость и эффективность управления экономической системой.

        Как утверждает А.Н.Шохин, “очень важно в увязке со структурными институциональными реформами посмотреть и развести во времени задачи чисто экономической динамики и задачи, связанные с базовыми изменениями, которые позволят выйти на устойчивый рост. А вот здесь как раз интересны процессы психологического свойства – доверие экономических агентов к проводимой политике”⁵.

        Потому при рассмотрении информационного доверия следует говорить как о системной характеристике состояния взаимодействия в обществе, способного стимулировать синергию^* различного масштаба, что в значительной степени влияет на национальную конкурентоспособность. Это влияние отражается и на эффективности использования ресурсов (в том числе и информационного ресурса, знаний которые накапливаются, но реально не используются), и на издержках входа и присутствия на рынке. Труд, капитал, информация (как системные ресурсы) могут быть в определенной степени взаимозаменяемы. Предельная норма замещения характеризует норму, по которой предприятие, отрасль промышленности могут замещать один ресурс другим в производстве, то есть речь идет о технологической взаимозаменяемости ресурсов. С другой стороны, крайне важно учитывать фактор технологичных сдвигов и готовности каждого из задействуемых ресурсов к ним. Потому результат для России очевиден – доля знаний и информации в конечной продукции просто мизерна (табл. 3).

        Согласно В.С.Милову, для России очень низкая эффективность использования ресурсов всех типов в целом в экономике является фактором, серьезно подрывающем конкурентоспособность⁶ .

        Более того, задача ее повышения практически невозможна без создания механизмов их совместного и адекватного управления в обществе. Следовательно, расстановка государственных приоритетов будет попыткой заглянуть за границы очевидного факта – необходимости корректив в системе взаимодействия в обществе.

        Сейчас много говорят о необходимости четкого формулирования отраслевой политики, что позволит увеличить возможности экономики к адаптации.

        Вот мнение Dani Rodnik: “Анализ отраслевой политики должен быть сосредоточен не на ее исходах – они ex ante вообще неизвестны – но на правильном построении процесса внедрения этой политики. Необходимо создавать такую среду, в которой агенты частного и государственного секторов вместе решали бы проблемы производственной сферы, в которой одна сторона была бы осведомлена о возможностях и ограничениях другой, а не выяснять, является ли адекватным инструментом отраслевой политики прямое кредитование или субсидирование R&D (НИР – Авт.), следует ли поддерживать сталелитейную промышленность или индустрию программного обеспечения. Таким образом, отраслевую политику следует рассматривать как исследовательский процесс, в ходе которого компании и правительство узнают об основных затратах и возможностях и вовлекаются в стратегическое взаимодействие”⁷ .

        Следовательно, от характера взаимодействия будет зависеть и конечная востребованность совместных информационных ресурсов и знаний, представляющих собой не только качественную оценку степени их необходимости пользователям, но и уровень определенного взаимного доверия. А в глобальном масштабе востребованность характеризует корректность поставленных задач и методов их решения в экономике и конечную экономическую эффективность.

        Следует подробнее рассмотреть проблему оценки эффективности.

        Одно из классических определений гласит – “Экономическая эффективность  – результативность экономической деятельности, экономических программ и мероприятий, характеризуемая отношением полученного экономического эффекта, результата к затратам факторов, ресурсов, обусловившим получение этого результата, достижение наибольшего объема производства с применением ресурсов определенной стоимости”⁸.

        Однако современное представление на экономическую эффективность не просто раскрывает связь между количеством единиц редких ресурсов, которые применяются в процессе производства, и результатом этого производства (где, чем больше количество продукта производится в единицу времени, тем выше эффективность экономики). Более актуальным становится явление изменения качественного со- стояния отдельных элементов экономики (увеличение доли знания, усложнения конечных технологий), в конечном итоге доли мирового рынка высокотехнологичной продукции. Экономику будущего будут определять не те страны, которые производят больше чугуна и стали, а те, кто производят наиболее технологичные товары (табл. 4).

        К сожалению, статистических данных, свидетельствующих о технологичности продукции российского экспорта нет, однако отметим, что для нашей экономики основными видами по прежнему остается низкотехнологичная продукция: минеральное сырьё древесина и целлюлозо-бумажные изделия, металлы и драгоценные камни, сельскохозяйственное сырье, текстиль – в совокупности более 84% по итогам 2003 г.

        Еще один момент – необходимо учитывать стоимость и затраты времени на формирование соответствующих ожиданиям пользователей информационных ресурсов и знаний. Пока нет четкого представления обо всех тех компромиссах, на которые приходится идти и пользователям информационных ресурсов и знаний, и их создателям, что в итоге сказывается на результате. Потому проблема низкой эффективности использования информации и знаний будет еще долгие годы одной из наиболее трудных для современной экономики России. 

        Согласно мнению Алфимова М.Ф., “в структуре расходов на науку в России расходы на обеспечение информацией являются далеко не приоритетными!”¹⁰ . Он приводит следующие цифры – в целом Россия расходует в год на подписку научной литературы (из бюджетных и внебюджетных источников) примерно 11 млн. долл. США (данные 2003 г.).

        Для сравнения:

        – Польша и Швеция расходуют на эти цели в год по 25–26 млн., 

        – Индия – 54 млн., 

        – Великобритания – 116 млн., 

        – Китай – 120 млн.

        Затраты на приобретение литературы среднего американского университета составляют свыше 5 млн. долл. в год.

        Аналогична ситуация и в крупном и среднем бизнесе.

        Во многом это вызвано еще и той причиной, что работа современных производственных ресурсов спроектирована и продолжает действовать с тех пор, когда рисков и угроз вызванных реальной конкуренцией на внутреннем и внешних рынках для российских предприятий просто не было. А возникшие проблемы решались (и продолжают решаться) в основном за счет интенсивной рекламы и административных рычагов (для России весьма характерна динамика резкого опережающего роста рынка рекламы по сравнению с рынком инноваций).

        Профессор стратегии и информационного менеджмента в Институте развития менеджмента в Швейцарии Дональда А. Марчанда считает, что: “Управление информацией является более сложной задачей, чем просто решение технических проблем. Почему? Потому что эффективность управления информацией зависит от людей, например, от того, как они используют имеющуюся информацию и системы, как обмениваются знаниями друг с другом в организации, насколько сильны у них мотивы, побуждающие к использованию информации для создания ценностей в интересах компании”¹¹ .

        По этой причине эффективность будет также зависеть от преобразований в структуре менеджмента на конкретных предприятиях, то есть следует говорить о долгосрочной отдаче, поскольку они будут иметь во многом эволюционную природу развития.

        Та же дыра, которая представляет собой технологическое и инновационное отставание (решение которой систематически откладывалось “на завтра”) расширяется с каждым днем. В итоге, реально можем столкнуться с такой перспективой: российская интеллектуальная элита будет обеспечивать знаниями технологическое превосходство зарубежные экономики при том, что собственная промышленность будет неспособна использовать передовые идеи и знания (по мнению экспертов компании IDC¹² , рост американского рынка технологических услуг в ближайшей перспективе будет обеспечиваться индийскими, китайскими и российскими специалистами). Здесь и предстает реальная пропасть между индустриальным и постиндустриальным миром.

        Попытаться преодолеть эту пропасть – значит реально заглянуть в завтрашний день. И тогда представление об управлении информационными ресурсами и знаниями с точки зрения эффективного взаимодействия бизнеса (в первую очередь промышленного и финансового секторов) и государства позволит принципиально изменить взгляд на традиционную индустриальную экономику и новых путях ее развития в направлении информационного общества, основанного на факторе общего доверия. И это во многом будет способствовать реализации тезиса современности для государства – стимулировании спроса на знания, что определит наше общее направление движения в будущее.
 
 

    ¹Уэстон Дж. Концепция и теория прибыли: новый взгляд на проблему. http://gallery.economicus.ru 
    ² Кастельс М. Глобальный капитализм и Россия. http://archipelag.ru/geoeconomics/soobshestva/power-identity/capitalism/
    ³ ООН Статистический департамент. National Account Main Aggregates Database.
    ⁴ Данилов-Данильян В.И. Философия развития для России. Коментарии к дискуссии. Ноябрь 2002 г. http://www.opec.ru/library/classify.asp?c_no=84&c1_no=
    ⁵ Шохин А.Н. Экономический рост в 2004 году: факторы и тенденции. Материалы семинара.
    ⁶Милов В.С. Какие факторы окажут наибольшее влияние на конкуретноспособность российских предприятий в среднесрочной перспективе? Материалы круглого стола. Москва. 30 октября 2003 г.
    ⁷ Rodrik D. Отраслевая политика в XXI веке. С. 2.
    ⁸ Абалкин Л.И. Экономическая энциклопедия. М., 1999. С. 842.
    ⁹ Евростат. Yearbook 2004.
    ¹⁰ Алфимов М.В. Нужна ли России единая государственная политика в сфере обеспечения науки и образования научной информацией? http://www.opec.ru/analize_doc.asp?d_no=55926
    ¹¹ Марчанд Д.А. Эффективно ли ваша компания используется информацию? http://postyle7.narod.ru/288.htm
    ¹² Айван. Другие законы Меткалфа. Секрет фирмы. 2005. № 13. С. 353.
    ^* Синергия – Sinergeia (греч.) – содружественное (совместное) действие.