Введение

После распада СССР понятие «диаспора» стало активно использоваться в словаре политических, государственных и общественных деятелей постсоветских государств. Причем каждое из этих государств стремится проводить собственную «диаспоральную» политику и использовать зарубежное «рассеяние» в своих интересах. В то же время среди специалистов не существует однозначного определения этого понятия и границы его толкования весьма размыты. Неопределенным до конца является и смысловое содержание словосочетания «белорусская диаспора», которое довольно часто звучит из уст белорусских государственных, политических и общественных деятелей. Поэтому перед тем, как рассмотреть вопрос взаимодействия и сочетаемости белорусской диаспоры с Русским миром, необходимо исследовать её сущностное содержание.

Вот как определяет это понятие современная белорусская политология: «Диаспора (греч. diaspora – рассеяние), часть народа (этническая общность), живущая вне страны своего происхождения, своей исторической родины. Диаспоры образовались в результате насильственного выселения, изменения государственных границ, действия социально-экономических и политических факторов (война, безработица и т.д.)»[i].

А вот как характеризуется белорусская диаспора в издании «Беларуская дыяспара. Нарысы гісторыі і сучаснага стану» (перевод с белорусского): «Диаспора – это этническое сообщество, которое обладает основными чертами национальной отличительности народа: языком, культурой, самосознанием, но проживает за пределами государства, которое создал его народ. Оно сохраняет национальные отличия через организационные формы существования: группы, объединения, землячества и до региональных, или общегосударственных национально-культурных и общественных движений включительно. Белорусы, хоть в небольшом количестве, живут в большинстве стран мира, но наличие белорусской диаспоры организационно не оформлено»[ii].

Если следовать приведенным определениям, то под понятие диаспора подпадают практически все уроженцы Белоруссии, проживающие вследствие каких-либо причин за пределами Республики Беларусь. Это и «гостевые рабочие» (гастарбайтеры), и студенты, и переселенцы, живущие в другой стране вместе с рожденными там детьми, которые считают себя связанными с Белоруссией.

Отдельным является вопрос о белорусах, проживающих в Белостокском крае в Польше. В большинстве своем – это коренное население этих мест, которое в XX столетии вследствие многочисленных геополитических потрясений оказывалось в подданстве различных государств – России, Польши, СССР и опять Польши.

Особое место занимают уроженцы Белоруссии, постоянно проживающие в Российской Федерации и других постсоветских государствах.

Даже при самом поверхностном рассмотрении очевидно, что эти люди стали частью диаспоры по очень разным причинам, и говорить о какой-либо форме их общности было бы неправомерно. Хотя бы потому, что у большинства российских белорусов и представителей «белорусской диаспоры» из США взгляд на будущее Белоруссии, отношение к России и Русскому миру и в целом мировоззрение разнятся коренным образом. И такое различие вполне естественно. Ведь до распада СССР, являясь советскими гражданами, выходцы из Белорусской ССР были согражданами в любой точке Союза ССР и под категорию национально рассеянных никак не подходили.

В связи с тем, что существующая в настоящее время зарубежная белорусская община (имеется в виду совокупность белорусов, проживающих вне современной Белоруссии) представляет собой чрезвычайно разноплановое явление, наиболее приемлемым представляется определение диаспоры, данное российским антропологом В.А. Тишковым: ««Диаспора – это культурно отличительная общность на основе представления об общей родине и выстраиваемых на этой основе коллективной связи, групповой солидарности и демонстрированного отношения к родине. Если нет подобных характеристик, значит, нет и диаспоры». И далее, «Диаспору объединяет и сохраняет нечто большее, чем культурная отличительность. Культура может исчезнуть, а диаспора сохранится, ибо последняя как политический проект и жизненная ситуация выполняет особую по сравнению с этничностью миссию»[iii].

I. Начало формирования зарубежной белорусской общины

Собственно т.н. «белорусская диаспора» возникла в западных странах лишь после Второй мировой войны, и ее основу составили бежавшие от возмездия участники прогитлеровских коллаборационистских формирований, которыми в первую очередь двигало не столько стремление сохранить белорусское самосознание, сколько ненависть к СССР, а через это и крайне враждебное отношение к России.

Однако перед тем как рассмотреть «белорусскую диаспору» как некое политическое явление необходимо коснуться истории формирования зарубежной белорусской общины, которая в досоветское и постсоветское время формировалась и продолжает формироваться в подавляющем большинстве своем за счет экономической, трудовой эмиграции.

Первая волна массового выезда населения по экономическим причинам с земель современной Белоруссии охватывает период с последней трети XIX века до начала Первой мировой войны. После отмены крепостного права значительная часть населения белорусских губерний, преимущественно крестьян (более 700 тысяч), переселилась в Сибирь, за этот же период за пределы России из Белоруссии по экономическим причинам выехало (в основном в Северную и Южную Америку, страны Западной Европы) более 500 тысяч человек. Российскоеправительство оказывало существенное содействие переселению крестьян, в том числе западнорусских (белорусских), в Сибирь и другие малоосвоенные области Российской империи. Этот процесс никак не подпадает под определение эмиграции, т.к. смена места жительства происходила в границах одного государства. С другой стороны, власти не были заинтересованы в уменьшении численности «коренного русского населения» в Белоруссии, а значит и в ослаблении русского влияния в крае, и поэтому сдерживали эмиграцию белорусов за пределы страны.

Обосновавшись за границей, выходцы из Белоруссии не образовывали какое-то отдельное сообщество, а, в зависимости от собственного национального самосознания, примыкали к русской, польской или еврейской общинам или вообще ассимилировались. При этом в семьях и местах компактного проживания сохранялась белорусская национально-культурная специфика, которая в большинстве своем рассматривалась как разновидность общерусской целостности. Во многих русских общинахСША и Канады выходцы из Белоруссии составляли либо большинство, либо значительную часть, были в числе основателей православных церковных общин и епархий Русской православной церкви, активно участвовали общественно-культурной жизни русской общины[iv].

Первая мировая война, революция 1917 года, германская и польская оккупации Белоруссии вызвали значительный отток белорусского населения во внутренние области России, а также новую волну вынужденного выезда в зарубежные страны.

С августа 1914 г. до весны 1915 г. около 320 тысяч жителей белорусских губерний попали в плен к немцам или пропали без вести. С оккупированных германскими войсками территорий Белоруссии на работу в Германию в принудительном порядке вывозились рабочие и крестьяне, а также военнопленные. В 1915 г. при отступлении Русской армии происходила массовая эвакуация населения с территорий, подпадавших под оккупацию германских войск. По различным сведениям, около 2-х миллионов жителей белорусских губерний переселилось в Калужскую, Московскую, Пензенскую, Рязанскую, Самарскую, Петроградскую и другие губернии. Для поддержки этой категории перемещенных лиц в 1916–1920 г.г. действовали различные организации по поддержке беженцев – Белорусское товарищество в Петрограде по оказанию помощи потерпевшим от войны, Белорусско-украинский комитет помощи жертвам войны в Барнауле, Белорусская беженская комиссия в Гомеле. Кроме того, в различных городах вели свою деятельность белорусские организации общественно-культурной направленности – «Белорусская хатка» в Орле, «Белорусский национальный кружок» в Богородицке (ныне Тульская обл.), Белорусское железнодорожное общество в Москве, Белорусское вольно-экономическое товарищество в Петрограде и некоторые другие.

Упомянутые общества по своей сути являлись землячествами, большинство членов которых никак не отделяло белорусов от России и русского народа. В то же время существовали и организации, враждебно относившиеся к общерусскому единству, из числа которых в последующем большевистское правительство черпало кадры для проведения национально-культурного строительства в образованной в 1919 г. Белорусской ССР. Одной из таких «национально-демократических» организаций был «Белорусский гай» в Одессе, активный участник которой А.Ф. Адамович в последующем занимал крупные посты в правительстве БССР (заместитель наркома земледелия) и являлся одним из столпов политики т.н. белорусизации.

Среди белорусских беженцев существовали организации Белорусской социалистической громады (БСГ). Ячейки этой партии имелись в Москве, Петрограде, Киеве, Казани, Саратове, Калуге, Тамбове и других городах. БСГ была создана в 1903 г., но как более-менее активная политическая сила проявила себя с началом революции в феврале 1917 г. Важно заметить, что до германской оккупации большей части Белоруссии после заключения 3 марта 1918 г. Брестского мира, БСГ в национальном вопросе выступала за национально-краевую автономию в составе Российского государства. Свидетельством чему является, в том числе, и активное участие БСГ в ноябре 1917 г. в общенародных выборах в Учредительное собрание.

После прихода к власти большевиков, основным политическим инструментом по подготовке отрыва белорусов от русского народа становится созданный в феврале 1918 г. в соответствии с декретом совнаркома РСФСР Белорусский национальный комиссариат (Белнацком) в составе наркомата по национальностям РСФСР (нарком И.В. Сталин). Именно вокруг Белнацкома группировались в большинстве своем национально-«свядомые» элементы левой ориентации. При этом комиссар Белнацкома А.Г. Червяков и секретарь Белнацкома Д.Ф. Жилунович (Тишка Гартный) выступали за создание отдельной Белорусской советской республики.

В то же время большинству белорусского населения была чужда даже сама мысль об отдельности от России, пусть и в форме автономии. Это вынужден был признать даже такой идеологический столп «свядомизма» как Язеп (Иосиф) Лёсик. Он и подобные ему объяснили доминирование общерусских настроений среди белорусов их «темнотой», «некультурностью» и «неразумностью»[v]: «Наши крестьяне на съездах высказывались в том смысле, что им не нужна автономия, но делали они это по неразумению и темноте своей, но более всего в результате обмана, так как вместе с этим они говорили, что и язык им не нужен. Никто в мире не отрекается от своего языка, … а наши крестьяне отрекаются. Значит, – делают они это по неразумению и темноте…»[vi].

К слову сказать, белорусы, которые всегда считали себя русскими и никогда и не отрекались от своего языка, каковым для них всегда был именно русский язык. Свой бытовой язык они отличали от литературного, но называли его опять же русским языком.

25 марта 1918 г. в оккупированном германскими войсками Минске «группой белорусских активистов» (так их называют в современной белорусской историографии) было заявлено о провозглашении т.н. Белорусской народной республики (БНР) во главе с одним из лидеров БСГ И.Н. (Янкой) Середой. Первым политическим актом Рады (Совета) БНР стала телеграмма кайзеру Германии Вильгельму II «со словами глубокой благодарности за освобождение Белоруссии немецкими войсками из-под тяжёлого гнёта, чужого господствующего издевательства и анархии» и с нижайшей просьбой взять Белоруссию в союз с рейхом, т.к. «только под защитой Германской Империи страна видит лучшее будущее»[vii].

Среди подписавших эту пресловутую телеграмму был и Язэп Лёсик, что не помешало ему в последующем, в июле 1920 г., объявить «о признании принципов Советской власти». Он, не имея высшего образования, вошел в состав Научно-терминологической комиссии (образована в феврале 1921 г.) при Наркомате просвещения БССР, в задачи которой входила разработка научной терминологии на белорусском языке, преподавал в Белорусском госуниверситете, стал членом Института белорусской культуры (Инбелкульт, создан в 1922 г.), а затем и Академии наук БССР, в которую в 1928 г. был преобразован Инбелкульт.

Телеграмма кайзеру Вильгельму II вызвала острый кризис в руководстве только что объявленной БНР, т.к. не все члены Рады были согласны с подобными устремлениями. В итоге БНР так и осталась химерой, а вот для БСГ все это обернулось политическим крахом. В знак протеста против «незаконной отправки приветственной телеграммы кайзеру Вильгельму II» из нее вышли народные секретари (министры) социальной защиты Полута Бодунова и земледелия Томаш Гриб, которые встали у истоков Белорусской партии социалистов-революционеров. Эта партия оформилась в мае 1918 г. на базе народнического крыла БСГ. Кроме того, из недр БСГ вышли Белорусская партия социалистов-федералистов и Белорусская социал-демократическая партия, а летом 1918 года Белорусская социалистическая громада прекратила существование[viii].

В свою очередь большевики Западной области заявили, что объявление о провозглашении БНР – это попытка «буржуазно-помещичьих кругов оторвать Белоруссию от России». При этом белорусские коммунисты в то время, видимо, не подозревали о том, что большевистские вожди уже вынашивали идею создания новой «белорусской социалистической нации».

В результате военных событий Первой мировой и Гражданских войн в Белоруссию из глубинной России не вернулось порядка 250 тысяч беженцев и эвакуированных, еще примерно 125 тысяч человек выехали за границу советского государства, в основном в прибалтийские страны, а также в Чехословакию, Германию, Финляндию и Турцию. Кроме того, в Германии в начале 1919 г. находилось 30-40 тысяч военнопленных, уроженцев Белоруссии.

II. Белорусская политическая и трудовая эмиграция межвоенного периода

В межвоенный период возникло такое явление как «белорусская политическая эмиграция», сердцевину которой составляли немногочисленные деятели из т.н. правительства БНР. Другим, несоизмеримо более мощным, течением межвоенной белорусской эмиграции был поток трудовых мигрантов из западно-белорусских земель, находившихся в соответствии с Рижским договором 1921 г. в составе Польши. Массовый отъезд белорусского дееспособного населения из Западной Белоруссии был вызван крайне тяжелым социально-экономическим положением, национальным и религиозным угнетением на «крессах всходних». При этом польские власти всячески содействовали этому процессу, рассчитывая таким образом уменьшить безработицу и количество белорусского населения на этих землях. В 1921 – 1929 годах из западной Белоруссии выехали в основном в Канаду, США, Францию, Аргентину, Бразилию, а также в Литву и Латвию от 180 до 250 тысяч человек[ix].

В середине 20-х годов имел место определенный эмиграционный поток из БССР за пределы СССР. Так, в 1924 и 1925 гг. иностранным отделом ГПУ БССР было выдано соответственно 1658 и 1787 паспортов для выезда за границу. Большинство отъезжающих направлялись на постоянное место жительства (ПМЖ) в США, Польшу, Германию, Латвию и Палестину. Причем, белорусы составляли среди них не более 10-15 процентов, остальные евреи, поляки, русские (великороссы) и др. В 1930-е годы выезд из БССР за границу был практически прекращен, т.к. желание выехать в другую страну на ПМЖ стало восприниматься как враждебное по отношению к советской власти.

В то же время проводившаяся в СССР политика индустриализации, коллективизации и освоение отдаленных районов страны способствовали массовому переселению жителей тогдашней БССР (в основном из сельской местности) в другие регионы Союза ССР. Так, в период с 1926 по 1938 гг. из Советской Белоруссии, население которой составляло около 5 млн. человек, в другие регионы страны переселилось 617 тысяч человек.

В 1920-е годы в условиях проводившейся в БССР т.н. белорусизации (в июле 1924 г. ЦИК БССР определил политику белорусизации как официальное направление), направленной на формирование у белорусов осознания отдельности от русского народа, в других регионах СССР при государственных органах были созданы специальные подразделения, национально-культурная деятельность которых была направлена на недопущение ассимиляции белорусов «великорусским элементом»: Белорусское центральное бюро при наркомате просвещения РСФСР в Москве, Белорусские секции при Смоленском и Одесском губернских отделах народного просвещения. В 1920-е годы в Москве действовали Белорусская культурно-научная ассоциация, Белорусский клуб и Белорусское пролетарское студенческое землячество. Белорусские студенческие землячества имелись также в Воронеже, Казани, Ленинграде, Саратове, Смоленске, Томске, Вологде и Тифлисе. Белорусское землячество пролетарского студенчества действовало в Киеве.

В современной белорусской историографии распространено мнение, что в 1930-х годах в БССР советскими властями был взят курс на сворачивание политики белорусизации. Однако такой взгляд вряд ли можно считать объективным. Белорусизация как политика, направленная на национально-культурный отрыв белорусов от русского народа, в БССР не прекращалась весь советский период. Закономерным итогом именно подобной политики стало принятие 26 января 1990 г. Верховным Советом БССР «Закона о языках в Белоруской ССР», в соответствии с которым русский язык переводился в разряд ущемляемого. В 1990 г. была также принята «Государственная программа развития белорусского языка и других национальных языков в Белорусской ССР», в соответствии с которой полное вытеснение русского языка из государственной и общественной жизни предполагалось осуществить к 2000 году.

Другое дело, что к началу 1930-х годов белорусизация, в значительной степени оказавшаяся в руках вернувшихся из эмиграции «национально-свядомых» элементов, все больше скатывалась на позиции не только местечкового шовинизма, но и антикоммунизма, чего большевистские власти терпеть были не намерены.

Взять хотя бы такого деятеля как Вацлав Ластовский, который приехал в Минск из эмиграции в 1927 г. В 1919–1922 гг. он числился председателем кабинета министров БНР и занимался активной антисоветской деятельностью вплоть до приезда в БССР. Однако вернулся в Белоруссию он не потому, что раскаялся и уверовал в идеи большевизма, а в намерении принять активное участие в политике все той же белорусизации. Советские власти сквозь пальцы смотрели на его недавнюю антисоветскую деятельность, в том числе и вследствие острой нехватки белорусизаторских «научных» кадров, которые смогли бы хоть как-то обосновать отдельность белорусов от русских. Вернувшись в Минск, Ластовский сразу же получает пост директора Белорусского государственного музея, заведующего кафедрой этнографии при Инбелкульте, затем секретаря Академии наук (АН) БССР, а всего через год Ластовский становится академиком АН Белоруссии. И это притом, что у него было всего лишь начальное четырехлетнее (!) образование. Под стать его образованию были и псевдоисторические писания «ученого».

Во время эмиграции в поле зрения Ластовского оказались модные в то время в Западной Европе расовые теории, под впечатлением которых он слепил и собственную абсолютно невежественную доктрину о том, что «белорусы и русские две разные расы, а белорусское движение по существу является не просто сепаратным от России, а движением национально-расовым». При этом «белорусы обладают расово-антропологическим превосходством над русскими». Кроме того, Ластовский, действуя в жанре ненаучной фантастики, сочинил концепцию некоей Кривии — о якобы существовавшем в прошлом огромном белорусском государстве, и утверждал, что белорусский народ должен называться «кривичским», так как он в корне отличается от русских, а название Беларуссия/Беларусь должно быть заменено на Кривию[x]. И этот лжеученый авантюрист был руководителем исторической и этнографической науки в Советской Белоруссии.

Другой «национально-демократический» деятель того времени А.А. Смолич, также выходец из руководства БНР («народный секретарь просвещения»), с разрешения правительства БССР вернулся в 1922 году в Советскую Белоруссию и сделал там научную карьеру на ниве географии и экономики, стал доцентом, затем профессором (1927) БГУ, а также членом Президиума АН БССР. Однако все эти научные титулы не помешали ему быть последователем расовых бредней Ластовского. В учебнике для средних школ БССР «Кароткi курс геаграфii Беларусi» А.А. Смолич пытался обосновать антропологическое (физическое) отличие белоруса от русского.

В это же время уже упоминавшийся Язэп Лёсик, являясь автором школьных учебников по белорусскому языку, всячески стремился противопоставить его русскому. В своих публикациях и выступлениях он требовал отказаться от использования в белорусской речи общерусских слов (т.е. присутствующих как в русском, так и в белорусском языке) и предлагал «смело вводить» вместо них языковые «новоделы» или иностранные заимствования.

Надо понимать, что игры руководства большевиков с «нацдемами» преследовали конкретные тактические цели. Они выступали в качестве языковых янычар при насаждении в БССР «ленинской национальной политики», объявившей белорусов нерусским народом. Но т.к. подобный посыл мягко говоря не нашел понимания ни в обществе, ни в партии, а решение вождей нужно было проводить в жизнь, то на роль культурно-языковых ландскнехтов сгодились и деятели «картонной» БНР.

Когда же «великодержавно-черносотенные настроения» среди белорусского населения с помощью репрессивной политики были приглушены (совместным действиям нацдемов, партийных органов и ГПУ БССР против «белорусов-шовинистов» еще предстоит стать достоянием общественности), а нацдемы, заигравшись, начали выдвигать идеи, пусть и примитивные, но совсем уж идущие в разрез с «пролетарским интернационализмом» и далеко не безобидные для устоев советской власти, то наступил черед и этих калифов на час.

Осенью 1930 г. начальник ОГПУ БССР, нарком НКВД БССР Г.Я. Рапопорт в духе того времени заявил о существовании в наркомате просвещения БССР и в подведомственных ему ВУЗах некоего контрреволюционного, националистического «Союза освобождения Белоруссии»[xi]. По данному делу проходило 86 человек, в том числе Ластовский, Лёсик и Смолич. Судьба этих людей ужасна, но ведь они пытались направить каток большевистского тоталитаризма в сторону подавления русского начала в белорусском народе, что не делает им чести и за что они были в итоге наказаны судьбой. Как писал еще в XVI веке знаменитый западнорусский первопечатник и просветитель Георгий (Франциск) Скорина, «не рой яму другому, сам ввалишься в ню».

В 1930-е годы была прекращена деятельность упоминавшихся ранее белорусских организаций в других регионах СССР, что было неизбежно, в том числе и потому, что они находились под сильным идейным влиянием нацдемов. С другой стороны, являясь советскими гражданами, выходцы из Белорусской ССР были согражданами в любой точке СССР и под категорию национально рассеянных никак не подходили. К тому же существование общественных объединений граждан по национальному или земляческому признакам советским законодательством предусмотрено не было. Неформальные же объединения граждан рассматривались как потенциально опасные и попадали в ведение органов госбезопасности.

Поэтому в начале 30-х годов прошлого столетия было прекращено существование каких-либо белорусских организаций на территории СССР, и этот этап продолжался вплоть до конца 1980-х годов – начала краха советской системы.

Как уже упоминалось, в межвоенный период за пределами СССР оказалось более 350 тысяч уроженцев Белоруссии, которые обычно в зависимости от собственного мироощущения примыкали к русско-православной, польской или еврейской общинам или вообще ассимилировались. Однако в эмиграции находилось определенное количество нацдемовской интеллигенции, которая пыталась втянуть в поле своей не столько антисоветской, сколько антирусской идеологии максимально возможное количество выходцев из Белоруссии, чтобы на их основе сформировать белорусскую диаспору и приобрести хоть какие-то политический вес и влияние.

В межвоенный период выходцы из Белоруссии в большинстве своем осели в близлежащих Литве и Латвии, из европейских стран это были Чехословакия и Франция, а за океаном – США и Аргентина. В этих странах действовали различные белорусские объединения и товарищества, издавались газеты и журналы. Причем изначально наиболее общественно активные представители белорусской эмиграции делились на два разновеликих, идейно непримиримых лагеря. Большая часть из них вошла в состав общерусской белой эмиграции, существенное меньшинство стало на позиции, близкие к идеям БНР. Ярчайшими представителями зарубежного Русского мира были такие уроженцы Белоруссии, как выдающийся русский философ Николай Онуфриевич Лосский, писатель и мыслитель Иван Лукъянович Солоневич, генерал Сергей Николаевич Войцеховский.

Одним из важных центров белорусской эмиграции общерусской направленности была Аргентина. Выходцами из Белоруссии в 1930-е годы был создан ряд активно действовавших культурно-просветительских объединений и товариществ: «Громада» (1934, Буэнос-Айрес), «Культура» (1936, Нуэва Помпейя), «Беловежье» (1938, Авельянеда) и другие. В 1939 г. эти и некоторые другие организации образовали Федерацию белорусских товариществ, которая лояльно относилась к СССР и ориентировалась на русскую культуру. Многие выходцы из Западной Белоруссии, которые в основной своей массе происходили из обедневших крестьян, батраков и рабочих, были активными участниками профсоюзного и коммунистического движения в Аргентине.

В США и Канаде выходцы из Западной Белоруссии представляли собой неотъемлемую и активную часть русской эмиграции. Вот, что писала по этому поводу в 1928 г. издававшаяся на русском языке в Чикаго газета «Белорусская трибуна»: «99 процентов всех русских организаций в Чикаго и многочисленных других городах Соединенных Штатов принадлежит белорусам – национально сознательным или нет – это уже отдельный вопрос, но белорусам»[xii]. Конечно, данное издание в цифровом выражении дает преувеличенную роль белорусов в тогдашнем русском зарубежье, но преобладавшие среди белорусских эмигрантов настроение переданы верно. Подобное положение имело место и в Канаде. К примеру, выходцы из Западной Белоруссии составляли большинство членов русских клубов, созданных в 1930-е годы в этой стране.

III. Белорусские эмигрантские организации в годы Второй мировой войны

В годы Второй мировой войны в среде белорусской эмиграции значительно возросло число сторонников СССР, который рассматривался ими как одна из форм существования исторической России. Так, в Латинской Америке действовал Белорусский демократический комитет помощи Родине (5 тыс. чел), который имел 36 подкомитетов в разных городах Аргентины, Парагвая, Уругвая и Бразилии. Стоявший на общерусских позициях Украинско-белорусско-карпато-русский комитет помощи СССР в 1941–46 гг. провел в Уругвае 11 кампаний по сбору пожертвований.

В мае 1942 г. в Канаде состоялся съезд Русских комитетов помощи родине, на котором была создана культурно-просветительская организация общерусской (восточнославянской) направленности – Федерация русских канадцев (ФРК). ФРК была создана на базе действовавших в «стране кленового листа» с начала 1930-х годов Русских рабоче-фермерских клубов, а также ряда патриотических организаций выходцев из Белоруссии, Украины и Великороссии (территории тогдашней РСФСР), которые возникли после нападения гитлеровской Германии на СССР. В то время значительную часть членов ФРК составляли белорусы, выехавшие из Белоруссии до 1917 г., а также уроженцы Западной Белоруссии, покинувшие родину до воссоединения ее с БССР в сентябре 1939 г. Выходцы из Белоруссии были среди организаторов Федерации русских канадцев, входили в состав главного правления ФРК (избирался на съездах каждые 2 года) и редакцию печатного органа ФРК – газеты «Вестник» (издавалась с 1941 по июнь 1998 г.).

Одним из создателей Федерации русских канадцев был уроженец Гродненщины Григорий Романович Окулевич (1907–1974). Этот человек удивительной судьбы представлял собой истинного белоруса, национальное самосознание которого естественно и гармонично сочетало в себе белорусское и общерусское слагаемые. Будучи белорусом, он одновременно был и русским человеком, всей душой осознавая нераздельность белорусов и русского народа, Белой Руси, России и Русского мира.

Когда Западная Белоруссия в 1921 году в результате Рижского договора оказалась под властью Польши, ему было 14 лет, и он почти сразу включился в западно-белорусское национально-освободительное движение. Являлся одним из организаторов в родной деревне Большая Кракотка подпольной ячейки комсомола Западной Белоруссии, кружков Белорусской крестьянско-работницкой громады (массовая легальная революционно-демократическая организация в 1925-1927 гг.) и Товарищества белорусской школы (культурно-просветительская организация в Западной Белоруссии в 1921–1936 гг.), а также библиотеки им. Янки Купалы. В 1928 г. во избежание ареста со стороны польских властей эмигрировал в Канаду, где включился в рабочее и фермерское движение, вступил в компартию Канады. Участвовал в создании Русского рабоче-фермерского клуба, в выпуске первой русской газеты в Канаде «Канадский гудок» (запрещена властями 06.04.1940 г.), в которой имелась белорусская страница.

Как уже отмечалось, Г.Р. Окулевич принял активное участие в создании Федерации русских канадцев и газеты «Вестник». В составе канадских войск участвовал в боевых действиях против гитлеровских войск, был тяжело ранен. После войны был избран генеральным секретарем ФРК, был заместителем редактора и редактором газеты «Вестник». В 1952 г. в Торонто вышла его книга «Русские в Канаде»[xiii].

В настоящее время отделения Федерации русских канадцев действуют в Торонто, Монреале, Виннипеге, Гамильтоне и других городах. После 1989 г. члены ФРК оказывают посильную материальную помощь районам Белоруссии, пострадавшим от аварии на Чернобыльской АЭС.

В годы Второй мировой войны представители белорусской эмиграции на американском континенте активно участвовали в общеславянских акциях, направленных на моральную и материальную поддержку СССР и в целом антигитлеровской коалиции. Выходцы из Белоруссии участвовали в постоянно действующей акции «Славяне Америки в борьбе за победу и мир», в работе Американо-славянского конгресса, первый съезд которого прошел в Детройте (США) в 1942 году. 50 делегатов представляли белорусские организации на 1-м славянском конгрессе Латинской Америки в 1943 году, по решению которого был создан Славянский союз Аргентины, включивший в себя практически все организации Белорусских эмигрантов этой страны.

IV. Характер политических организаций белорусских эмигрантов в Европе

В межвоенный период и во время Второй мировой войны большинство представителей белорусской эмиграции на Американском континенте независимо от их политической ориентации (от монархистов до коммунистов) в национально-культурном вопросе занимали общерусскую позицию и не отделяли белорусов от русского народа.

Иным образом в тот период обстояли дела в Европе. Если за океаном большая часть белорусской эмиграции носила трудовой характер, то в Европе значительную нишу занимала политическая эмиграция. Хотя в разных странах эмигранты из Белоруссии проявляли себя по-разному. Во Франции, к примеру, в основном зарабатывали на хлеб. С начала 1930-х годов там вёл свою деятельность «Союз белорусской трудовой эмиграции» (Париж и пять отделений в провинции), а в 1938 году возникла Белорусская женская громада.

Большое количество уроженцев Белоруссии участвовало в Белом Движении, хотя на самой белорусской территории собственно Гражданской войны, т.е. крупных боевых столкновений между «белыми» и «красными» было немного. В этом ряду стоят бои между Ударными батальонами и отрядами Красной гвардии под Жлобином в ноябре 1917 года, оборона Пинска в январе 1919 года от войск Красной армии Пинско-Волынским добровольческим батальоном (командир – капитан Бохенский), который впоследствии вошел в состав Вооруженных Сил Юга России, эпопея, связанная с антисоветским восстанием в Гомеле во главе со штабс-капитаном Стрекопытовым (в последующем полковник Северо-Западной армии генерала Н.Н. Юденича) и провозглашением Русской народной республики в марте 1919 года.

Среди известных деятелей Белого Движения, непосредственно связанных с Белоруссией, стоят такие военачальники, как уже упоминавшийся генерал С.Н. Войцеховский (уроженец Витебска), один из руководителей Добровольческой армии генерал В.З. Май-Маевский (уроженец Могилевской губ.), соратник главнокомандующего Русской армией в Крыму П.Н. Врангеля генерал Я.Д. Юзефович (уроженец Гродненской губ.), генерал Н.М. Киселевский (уроженец Гродно), начальник контрразведки Русской армии в Крыму генерал Е.К. Климович (уроженец Витебской губ.), генерал Б.И. Казанович (уроженец Могилева), полковник М.А. Жебрак-Рустанович (уроженец Гродненщины) и другие.

Кроме того известно, что в 1919 году в Минске и Могилеве действовали подпольные группы офицерского союза «Наша Родина» (руководитель полковник Зубржицкий), а в начале 1920-х годов в Витебске подпольная организация бывших офицеров.

Многие офицеры, участники Белого Движения были выпускниками Полоцкого кадетского корпуса. Полоцкими кадетами были, к примеру, генералы В.Н. Выгран и Е.Ф. Новицкий, герой Дроздовского похода 1918 г. полковник М.К. Войналович[xiv].

Во время Гражданской войны воспитанники Полоцкого кадетского корпуса совместно с кадетами Киевского и Одесского кадетских корпусов выступали как дееспособная боевая единица Белого движения, особенно на ее завершающем этапе при обороне Одессы от частей Красной армии. В феврале 1920 г. полоцкие и киевские кадеты в составе особого отряда полковника А.А. Стесселя (начальник внутренней обороны и комендант Одессы) покинули занятый красными войсками город и с боями против частей 17-й кавалерийской дивизии Червонного казачества Г.И. Котовского пробились в Румынию. В августе 1920 года полоцкие кадеты вошли в состав созданного в Сараево (Королевство СХС, с 1929 г. — Югославия) Первого русского кадетского корпуса (существовал с 1920 по 1944 гг.).

В постсоветское время история Полоцкого кадетского корпуса получила продолжение. В 2006 году в средней школе № 4 города Полоцка был открыт первый кадетский класс, а с 1 сентября 2010 года на базе этой школы начало работу Полоцкое кадетское училище. Училище борется за звание правопреемника Полоцкого кадетского корпуса[xv]. 23 декабря 2010 г. училищу был передан портрет выпускника Полоцкого кадетского корпуса 1910 года князя императорской крови Олега Константиновича Романова, погибшего в 1914 г. в боях Первой мировой войны.

Интересна история знамени Полоцкого кадетского корпуса. После Гражданской войны в России и до 1944 г. знамя хранилось в Югославии, затем было перевезено в Австрию, а в 1949 году в США, где с тех пор хранится в синодальном Знаменском соборе Нью-Йорка. 23 сентября 2013 г. частица знамени Полоцкого кадетского корпуса была перевезена в Белоруссию.

Уроженцы Белоруссии, воевавшие в рядах Белого Движения, а также большинство тех, кто просто не принимал большевистские порядки, оказавшись за границей, влились в ряды общерусской эмиграции, образовавшей Русское Зарубежье. Выходцы из Белоруссии активно участвовали в деятельности не только таких политических антисоветских организаций как Русский общевоинский союз (РОВС), но и создавали культурно-просветительские организации общерусской направленности. Так, в Праге, начиная с 1925 года, вело свою работу Товарищество студентов малороссов и белорусов. В Раду (руководящий орган) товарищества входили студенты-эмигранты Хитьков (председатель), Гулин, Демьянчик, Горячко, Клим, Николаенко, Телех. 29 ноября 1925 г. на общем собрании членов товарищества было принято еще одно название организации – Единство русской культуры. В своей деятельности Товарищество студентов малороссов и белорусов отстаивало единство русского народа и культуры, знакомило русских студентов с антинациональной сутью нацдемовских течений в Белоруссии и на Украине[xvi]. В последующем, по-видимому, товарищество вошло в состав Союза русской национальной молодежи (с 1929 г. – Национальный союз русской молодежи за рубежом, НСРМ). Сначала 1930-х годов НСРМ стал именоваться Национальным союзом нового поколения (НСНП). В политическом отношении НСНП ориентировался на концепцию русского корпоративного (солидаристского) государства. С 1943 года НСНП стал именоваться Национально (Народно)-трудовой союз российских солидаристов (НТС).

В годы Второй мировой войны руководство НСНП/НТС в своих действиях на оккупированных гитлеровцами советских территориях исходило из посыла, что ему удастся, не вступая в коллаборационистские отношения с оккупационными властями (служба в полиции и других военизированных профашистских формированиях) и действуя на ниве образования, культуры и просвещения, «пробудить русскую силу на русской земле». На оккупированных германскими войсками территориях члены НСНП/НТС работали специалистами на промышленных предприятиях, в сельском хозяйстве и торговле, одновременно занимаясь церковной и общественной работой, проводя «прорусскую агитацию». Осенью 1941 г. группы НСНП возникли и на территории Белоруссии, в частности, в Минске, Витебске, Борисове и других населенных пунктах. Немецкие спецслужбы считали деятельность НСНП/НТС среди местного населения опасной. Так, в феврале 1942 года в одной из докладных записок Абвера сообщалось, что «члены Союза попытались создать собственные правительственные органы на случай занятия Москвы, распространяли листовки, утверждая, что «ни немцы, ни большевики не могут принести благо будущей России». В марте 1942 г. в меморандуме отдела пропаганды штаба Группы армий «Центр» деятельность НТС определялась как враждебная политическим планам Германии на Востоке: «Нет сомнений в том, что агитация членов Союза очень быстро может создать зародыш новой национально-шовинистической оппозиции, которая была бы не менее опасна, чем остатки большевицких элементов».

В результате с лета 1943 г. на «солидаристов» обрушились репрессии со стороны гестапо. Только в Белоруссии были расстреляны или погибли в тюрьмах Семен Алексеенко в Молодечно, Михаил Бондаренко в Пинске, Евгений Волновский в Могилеве, Сергей Гладков, Анатолий Шумский и Лосев (имя в источниках не называется) в Минске, Владимир Лукашеня и Николай Сагайдаковский в Барановичах и другие[xvii].

Конечно, размах антифашистской деятельности членов НСНП/НТС в Белоруссии, как и на других оккупированных гитлеровцами территориях исторической России (СССР), никак нельзя сравнивать по масштабу с действиями советских партизан и подпольщиков, и все же это были честные русские люди, которые стремились помочь своему народу в жестоких условиях фашистской оккупации, когда советская власть считала их врагами-белогвардейцами, а гитлеровцы относили к американским или британским агентам.

В послевоенные годы НТС, бывший до этого белоэмигрантской организацией общерусской направленности, в значительной степени пополняется за счет бывших «власовцев», а после 1970 г. за счет советских диссидентов, что привело к значительному ослаблению в деятельности организации русской национальной составляющей и ее переход на позиции исключительно антисоветизма.

V. Нацдемовские организации

Теперь остановимся на той части белорусской эмиграции, которая, оказавшись после Гражданской войны за пределами СССР, стояла на позиции нацдемов и в основном группировалась вокруг т.н. правительства БНР, которое до конца 1920 года обреталось в Риге, а с ноября 1923 года в Праге, где уже до этого существовал ряд нацдемовских объединений: «Сялянскі саюз» («Крывічы»), Белорусское (Крывіцкае) культурное товарищество им. Ф.Скорины и другие. В Литве в 1920–30-е годы существовали такие организации нацдемовской направленности, как Белорусская громада, Белорусское собрание в Ковно, Белорусский центр, Белорусское культурно-просветительское товарищество. Существовали подобные объединения и в Латвии: «Бацькаўшчына» в Двинске, «Беларуская хата», Белорусское научное товарищество в Риге и некоторые другие. Во второй половине 1920-х годов несколько белорусских нацдемовских кружков существовало в Бийанкуре (предместье Парижа), Эльзасе и Лотарингии.

Сами по себе белорусские эмигрантские нацдемовские организации были немногочисленными и не оказывали какого-либо существенного влияния на настроения белорусских трудовых и политических эмигрантов, которые в большинстве своем в национально-культурном отношении стояли на общерусских позициях. Общерусскую часть белорусской эмиграции советские власти однозначно относили к разряду белогвардейщины и соответственно врагов. А вот заграничные нацдемовсие круги вызывали у партийных органов БССР немалый интерес, тем более что нацдемовские деятели определяли себя в качестве социалистов и были сторонниками политики белорусизации.

Отношение советских органов БССР к нацдемовской части белорусской эмиграции было сформулировано в тезисах ЦК КП(б)Б «Беларускі рух за кардонам»(«Белорусское движение за границей») от 16 октября 1925 года, где говорилось о необходимости расширения советского влияния среди выходцев из Белоруссии, а также привлечения к сотрудничеству отдельных групп и лидеров, в первую очередь, в вопросах белорусизации и «национального культурного строительства». До этого в июле 1923 года решением Президиумов ЦИК СССР и БССР была принята амнистия, которая распространялась не только на крестьян и «выходцев из трудовой среды» – участников антисоветских формирований в 1918–20 гг., но и на белорусских политических и культурных деятелей, членов правительства БНР.

При этом руководство БССР в качестве условия для широкого сотрудничества с нацдемами выдвинуло предложение о проведении «всебелорусской конференции с признанием Минска единственным культурным и политическим центром белорусов и принятии декларации о роспуске «правительства БНР». Большая часть членов «правительства БНР» во главе с его председателем А.И. Цвикевичем эти условия приняла, и на конференции, состоявшейся 15 октября 1925 г. в Берлине, было заявлено о роспуске «правительства БНР». Делая этот шаг, Цвикевич и его сторонники рассчитывали, что с помощью тоталитарной советской системы они смогут закрепить совершенный большевистским руководством отрыв белорусов от русского народа. Вот что он писал в письме от 22 февраля 1925 г.: «Не скрываю, что не всем, что есть в Минске я доволен и что, мне кажется, много чего в работе необходимо изменить. Минск сегодня еще далек от того, чтобы быть белорусским. Руководители советской политики недостаточно революционны в культурном направлении, им жалко русской культуры, детьми которой они являются. Необходимо сделать национальное возрождение Белоруссии фактором «новой жизни» (перевод с белорусского)[xviii].

На берлинской конференции Цвикевич сложил с себя полномочия главы «правительства БНР» и переехал в Минск, где работал в Институте истории Академии наук БССР. В 1930 г. был арестован по делу «Союза освобождения Белоруссии», в 1937 г. – расстрелян.

Та часть «правительства БНР», которая не признала решение Цвикевича, продолжила свою деятельность за рубежом, но в целом после самороспуска «правительства БНР» нацдемовская активность в Европе значительно пошла на спад. При этом зарубежные нацдемы начали активно сотрудничать с пришедшим к власти в Германии нацистским режимом. Так, 20 апреля 1939 года 4-й председатель Рады БНР В.И. Захарка обратился с посланием (меморандумом) к Гитлеру (текст готовил «дипломатический» деятель БНР И.А. Ермаченко), в котором выражал надежду на то, что нацистский фюрер поддержит «белорусское национальное движение» и решит белорусский вопрос путем расчленения СССР, и сообщал, что «есть белорусы, которые согласны искренне ему служить и оказывать всяческие услуги». Кроме того, Захарка подготовил подробный доклад о политическом, экономическом и культурном положении Белоруссии. Послание от «президента» БНР не осталось не замеченным. Захарка и Ермаченко были приглашены в Берлин на конференцию в МИД III Рейха (состоялась 3 августа 1939 г.), где получили заверения, что Германия «выступает против концепции единой и неделимой России»[xix].

В конце 1939 г. при МВД Германского рейха было создано Белорусское представительство (БП), которое занималось выявлением лиц белорусской национальности, проживавших в Германии и на оккупированных территориях с целью привлечениях их к сотрудничеству с гитлеровскими спецслужбами. Белорусское представительство возглавляли Фабиан Акинчиц, Анатолий Шкутько и другие. Первый деятель был выходцем из Белорусской социалистической громады, с июля 1939 г. жил в Берлине, где возглавлял Белорусское бюро пропаганды при министерстве пропаганды Германского рейха.

В 1940 г. при Белорусском представительстве был создан т.н. Белорусский комитет самопомощи (БКС) с отделениями в Варшаве, Лодзи, Праге, Вене, Мюнхене и других городах оккупированной гитлеровцами Европы. БП и БКС тесно сотрудничали, а точнее работали в интересах гитлеровских разведслужб и службы безопасности рейхсфюрера СС (СД). При этом особое внимание уделялось работе среди польских военнопленных белорусского происхождения.

По мере подготовки к войне с СССР, БП и БКС использовались для проведения шпионской и пропагандистской деятельности против СССР, подборки кадров для диверсионных групп и гражданской администрации для последующей работы на территории оккупированной гитлеровцами Белоруссии. 19 июня 1941 г. в Берлине на совещании представителей БП и БКС был образован т.н. Белорусский национальный центр (БНЦ), который возглавил Н.В. Щорс, ранее активист нацдемовского Белорусского студенческого союза Виленского университета.

Еще до создания БНЦ «группа Щорса» в своей деятельности ориентировалась (со второй половины 1940 г.) на потребности германской разведки Абвер и СД и была ориентирована на вербовку и подготовку агентов с целью их дальнейшей засылки в СССР. Центром такой подготовки стала школа Абвера в местечке Ламсдорф (Германия). А центральным вербовочным пунктом – филиал варшавского БКС в Бялой Подляске. Не позднее весны 1941 г. группа Щорса начала набор добровольцев для диверсионных подразделений Абвера среди военнопленных-белорусов бывшего Войска Польского.

Создание же БНЦ за три дня до нападения на СССР свидетельствует о том, что его главной задачей была координация действий коллаборационистов в условиях гитлеровской оккупации Белоруссии. При определенных обстоятельствах БНЦ мог провозгласить себя временным белорусским правительством под протекторатом III Рейха.

VI. Особенности военной волны белорусской эмиграции

Великая Отечественная война, в ходе которой на территории Белоруссии происходили многочисленные бои и широкомасштабные сражения, а сама Белоруссия более 3-х лет находилась под жестокой гитлеровской оккупацией, вызвала мощную волну внутренней и внешней эмиграции. В первые два месяца войны около 1,5 миллионов человек было эвакуировано на восток страны, из которых после освобождения Белоруссии в республику вернулось чуть более 500 тысяч человек. Во время гитлеровской оккупации только по официальным данным 400 тысяч жителей республики (по некоторым сведениям около 700 тысяч) было угнано на работу в Германию. Помимо этого в числе советских военнопленных за границей оказались сотни тысяч уроженцев Белоруссии.

После решения правительства СССР (октябрь 1944 г.) о возврате советских граждан, до апреля 1946 г., когда репатриация была в основном закончена, в Белоруссию вернулось около 520 тысяч белорусов. Однако из-за боязни репрессий и по другим причинам несколько сот тысяч уроженцев Белоруссии оказалось в эмиграции.

Кроме того, на Запад от возмездия бежали участники коллаборационистских белорусских организаций, учреждений, полицейских и военных формирований, созданных оккупационными властями или при их непосредственной поддержке: Белорусской центральной рады (БЦР), Белорусской краевой обороны (БКА), Союза белорусской молодежи (СБМ), Белорусской автокефальной православной церкви (БАПЦ), а также представители нацдемовской интеллигенции.

Из военной волны белорусской эмиграции наиболее организованными, политически и общественно активными были представители коллаборационистских кругов, которые и составили основу современной т.н. национально белорусской диаспоры на Западе, которая после развала СССР стремится взять под свой идеологический контроль белорусские диаспоры в странах СНГ и Прибалтики.

В связи с этим представляется необходимым рассмотреть деятельность упомянутых коллаборационистских организаций, т.к. именно их идейные установки во многом оказывают влияние (как это ни покажется невероятным) на политический курс нынешней Республики Беларусь.

В июне 1943 года в Минске по решению главы фашистского оккупационного режима, генерального комиссара Белоруссии Вильгельма Кубе из лиц нацдемовской ориентации, активно сотрудничавших с оккупационными властями, была создана т.н. Белорусская рада доверия (БРД) в составе 15 человек во главе с В. Ивановским. БРД должна была разъяснять населению решения оккупационного генерального комиссариата, а также доводить до немецких властей настроения и пожелания (естественно «конструктивного» характера) местных жителей. В декабре 1943 года БРД была преобразована в Белорусскую центральную раду (БЦР). В БЦР, президентом которой был назначен Р. Островский, входило 14 человек. БЦР в глазах населения оккупированной Белоруссии должно было выглядеть неким «национальным правительством», на деле же это была типично пособническая структура, работавшая под прямым руководством немецких властей.

В ведение БЦР оккупанты передали ранее ими созданные организации: Белорусская народная самопомощь, Белорусское научное товарищество, Союз белорусской молодёжи и некоторые подобные им другие. Члены БЦР активно помогали гитлеровцам бороться с партизанским движением и патриотическим подпольем, предпринимали попытки создать из белорусского населения профашистские войсковые формирования БКА. В связи с освобождением Белоруссии Красной армией большинство членов БЦР бежали в Германию, где продолжили свою деятельность до полного разгрома гитлеровского III Рейха. После чего деятели БЦР оказались в США и Германии, где их последователи продолжают соответствующую общественную и политическую деятельность в среде белорусской диаспоры.

Белорусская краевая оборона – коллаборационистское войсковое формирование начало формироваться в соответствии с решением Гитлера о проведении мобилизации на оккупированной территории Белоруссии для борьбы с партизанским движением и наступающей Красной армией. Соответствующие постановления были приняты генеральным комиссаром Белоруссии фон Готбергом (23.2.1944) и президентом БЦР Р. Островским (06.03.1944). Мобилизации в БКА подлежало мужское население от 20 до 36 лет. Всего оккупационным властям и их пособникам удалось мобилизовать порядка 25 тысяч человек, из которых до середины апреля 1944 г. было сформировано 36 пехотных и 6 саперных батальонов. Офицеры и подофицеры БКА проходили подготовку на трехнедельных курсах в Минске, рядовые – в местах расположения. Главной задачей БКА была борьба против партизан совместно с полицией и оккупационными войсками.

Белорусское население в большинстве своем крайне враждебно относилось к мобилизации в БКА. Вследствие этого сформированные батальоны БКА обладали крайне низкой боеспособностью, поэтому большинство из них гитлеровцы вынуждены были использовать лишь для охраны складов и хозяйственных целей. Под воздействием агитации партизан и подпольщиков, а также боевых действий Красной армии происходило массовое дезертирство военнослужащих БКА и их переход с оружием в руках к партизанам.

После освобождения Белоруссии Красной армией, старшие чины БКА бежали в Германию, где под руководством СС приступили к организации т.н. «белорусского войска». В октябре 1944 гю войсковой отдел БЦР был преобразован в Главное управление войсковых дел (ГУВД), решением которого 8 января 1945 г. была создана «особая группа резерва». В эту группу собирались сбежавшие от возмездия полицаи и члены других профашистских белорусских военных формирований, из которых формировались новые батальоны БКА. 25 января 1945 г. по приказу рейхсфюрера СС Гиммлера ГУВД создал на основе батальонов БКА т.н. 1-ю Белорусскую гренадерскую бригаду СС «Белорутения», которая, несмотря на громкое название, в боевом отношении мало что собой представляла и во время краха III Рейха сдалась американцам.

Союз белорусской молодежи был создан в июне 1943 года по распоряжению генерального комиссара Белоруссии Вильгельма Кубе по подобию германского союза гитлеровской молодежи (Гитлер-югенд). СБМ должен был объединять подростков и молодежь от 10 до 20 лет и строился по жесткому принципу фюрерства. Главной задачей данного профашистского союза было формирование нового поколения белорусов в духе германского национал-социализма, а также важного источника политически лояльной к Гитлеру рабочей силы для Германии.

С июня 1943 по июль 1944 года на оккупированной территории Белоруссии гитлеровцами и их пособниками было подготовлено около полутора тысяч функционеров младшего, среднего и высшего звена СБМ. Всего в СБМ состояло более 12 тысяч человек, из которых 3 с половиной тысячи в составе рабочей группы СБМ «Германия» работали на военных предприятиях III Рейха. С весны 1944 года члены СБМ активно вербовались для службы в военно-вспомогательных подразделениях Вермахта, Люфтваффе, БКА и полицейских частях. Во время освобождения Белоруссии около трех тысяч активных членов СБМ вместе с отступающими немецко-фашистскими войсками покинули Белоруссию. Деятельность СБМ продолжалась на территории Германии до весны 1945 года[xx].

VII. Религиозные организации эмигрантов

Неоднозначное явление представляет собой Белорусская автокефальная православная церковь (БАПЦ). Первые попытки со стороны белорусской епархии обособиться от Русской Православной церкви были предприняты вскоре после образования БССР. В 1927 г. белорусский митрополит Мелхиседек объявил подотчетную ему митрополию автокефальной церковью. Этот шаг вызвал острые разногласия внутри белорусской митрополии. Со стороны советских властей собственно этот шаг не встретил какого-либо противодействия, т.к. в БССР, как и по всей стране, проводилась политика, направленная на полную ликвидацию религии, и любое ослабление Русской Православной церкви было на руку советским властям. Но планам автокефализации белорусской митрополии РПЦ тогда не суждено было осуществиться. В ходе антирелигиозной политики, пик которой пришелся на конец 20-х – 30-е гг.ды, митрополит Мелхиседек был выслан в Красноярск, затем переведен в Москву, где и умер. В 1929–37 гг. в БССР антирелигиозные действия властей достигли своего пика, основной удар пришелся по Православной церкви, что привело к практически полному закрытию православных храмов и ликвидации духовенства как общественного слоя.

Некоторое оживление православной церковной жизни имело место в 1939–40 гг., да и то в основном в Западной Белоруссии, недавно вошедшей в состав БССР и СССР, что было обусловлено сохранившейся религиозностью западно-белорусского населения и стремлением ограничить влияние католицизма на бывших польских территориях.

С началом Великой Отечественной войны часть православного духовенства, деятели из Белорусского национального центра и других нацдемовских организаций стали рассматривать гитлеровскую оккупацию Белоруссии как возможность воплотить замысел БАПЦ. На протяжении 1941–42 гг. было сформировано руководство БАПЦ (управа митрополита, Синод) во главе с митрополитом Пантелеймоном (П.С. Рожновским), созданы епархии (существовали до середины 1944 г.) – Минская, Брестская, Витебская, Гомельская, Гродненская, Могилевская, Новогрудская, Полесская, в которые были назначены епископы.

Уже на начальном этапе существования БАПЦ между ее руководством и деятелями БЦР возникли разногласия по ряду принципиальных вопросов. Последние при поддержке оккупационных властей требовали провести тотальную белорусизацию церковной жизни – ввести белорусский язык в богослужение и религиозное обучение, уволить архиереев и священников, стоящих на общерусских позициях в национально-языковом вопросе. На состоявшемся в августе-сентябре 1942 г. Всебелорусском церковном соборе был принят устав БАЦР. При этом, несмотря на давление со стороны немецких властей и БЦР, собор отложил вопрос об объявлении автокефалии до окончания войны.

Кроме того БЦР пыталась, хотя и безуспешно, установить свой политический контроль над БАПЦ, обвиняя последнюю в прорусской пропаганде. Во время освобождения Белоруссии Красной армией епископат БАПЦ выехал в Германию и в феврале 1946 г. вошел в состав Русской зарубежной православной церкви.

Следует заметить, что существующая в настоящее время т.н. Белорусская автокефальная православная церковь в эмиграции (БАПЦэ) не имеет какого-либо отношения к прежней БАПЦ и была создана в июне 1948 г. при непосредственном участии т.н. Украинской автокефальной православной церкви (УАПЦ). В декабре 1949 г. главой БАПЦэ стал епископ УАПЦ Сергий, получивший сан архиепископа БАПЦэ, его секретарем стал епископ Василий, получивший этот сан по решению собора епископов УАПЦ. Таким образом, с начала своего существования БАПЦэ находилась под непосредственным влиянием УАПЦ и занимала крайне антирусскую позицию.

В начале 1980-х годов итак немногочисленная БАПЦэ раскололась, и в настоящее время существуют две церковные организации, именующие себя Белорусская автокефальная православная церковь, каждая из которых имеет незначительное число немногочисленных приходов в США, Канаде и Австралии. После 1991 года каждая из БАПЦэ стремиться тем или иным образом способствовать появлению и расширению автокефалийских настроений среди духовенства современного Белорусского Экзархата Русской Православной церкви, используя, в частности, для этих целей созданный на рубеже 1990-х гг. «Фонд помощи жертвам Чернобыля» и образовавшееся в 1990 г. Объединение белорусов мира «Бацькаўкашчына».

Единичные белорусские православные приходы не входят в структуры БАПЦэ, а подначальны экзарху Константинопольской патриархии в Северной Америке. Всего в настоящее время под ведением БАПЦэ и Константинопольской патриархии находится чуть более двадцати белорусских православных приходов в Канаде, США, Великобритании, Австралии. Кроме того, существуют белорусские католические (униатские) миссии в Чикаго, Лондоне и Париже.

VIII. Белорусская эмиграция после Второй мировой войны

После окончания Второй мировой войны в США и Канаде обосновалось 50 тысяч эмигрантов белорусского происхождения. Десятки тысяч выходцев из Белоруссии осели во Франции, Бельгии, Германии, а также в Англии и Австралии.

После подписания в августе 1945 года советско-польского договора о границе к Польше отошло 17 районов Белостокской и 3 района Брестской областей. В результате примерно 400 тысяч белорусов оказались за пределами Белоруссии, составили в Польше белорусское национально-культурное меньшинство и перешли в разряд белорусской диаспоры[xxi].

Среди белорусской эмиграции послевоенной волны в первую очередь происходило размежевание по национально-культурному самоопределению, подобное тому, что имело место в эмиграции послереволюционной поры. Большая часть послевоенных эмигрантов из Белоруссии в зависимости от национального самосознания пополнили ряды русской и польской диаспоры, меньшая часть (в основном коллаборационисты и их потомки) составили т.н. белорусскую национально-«свядомую» диаспору (НСД), которая не является чем-то однородным. В ней наблюдается соперничество различных групп и течений, существует два политических центра – Рада БНР и Белорусская центральная рада, однако все они едины в своем враждебном отношении к России, русскому языку и культуре, к общерусскому (восточнославянскому) единству.

В послевоенный период для взаимодействия с выходцами из Белоруссии, проживавшими за пределами СССР, были созданы две организации – Белорусское общество по культурным связям с соотечественниками за рубежом «Радзіма» и Белорусское общество дружбы и культурных связей с зарубежными странами. При этом наиболее тесные связи у общества «Радзіма» установились с теми организациями общерусской направленности, в которых выходцы из Белоруссии играли существенную роль – Федерацией русских канадцев, Русским центром в Нью-Йорке, Славянским обществом дружбы в Англии и некоторыми другими. По понятным причинам общество «Радзіма» и Белорусское общество дружбы и культурных связей с зарубежными странами не имели связей с организациями, имевшими коллаборационистские истоки

На рубеже 1990-х годов в условиях кризиса советской системы между возникшими в Белоруссии под идеологическим влиянием западной НСД нацдемовскими организациями [Белорусский народный фронт (БНФ), Таварыства беларускай мовы (ТБМ) и др.] и самой национал-«свядомай» диаспорой установились тесные связи, цель которых была не просто некий культурный обмен, а непосредственное влияние на внутренний и внешний политический курс Республики Беларусь. С этой целью в сентябре 1990 года при непосредственной поддержке тогдашнего руководства Белоруссии (С.С.Шушкевич, В.Ф.Кебич) вместо «Радзімы» было создано Объединение белорусов мира «Бацькаўшчына», в основу деятельности которого был положен нацдемовский посыл об отдельности белорусов от русского народа. Президентом «Бацькаўшчыны», в то время скатившийся на русофобские позиции, был писатель Василь Быков. По инициативе «Бацькаўшчыны» и на ее идейной основе в 1992 году в Минске был проведен Первый сход белорусов близкого зарубежья, а в 1993 году Первый съезд белорусов мира.

Всего состоялось шесть съездов белорусов мира, каждый из которых представлял собой собрание воинствующей нацдемовской интеллигенции, которая ратовала и ратует за максимальное ограничение сферы применения, лишение государственного статуса, а лучше – запрет русского языка в Белоруссии, за ликвидацию Союзного государства и вообще союзнических отношений Белоруссии и России и любых интеграционных проектов на постсоветском пространстве. Причем первую идеологическую скрипку как в «Бацькаўшчыне», так и на всех т.н. съездах белорусов мира играют деятели, тесно связанные с Радой БНР, а ранее и с БЦР, которая прекратила свое существование в апреле 1995 года в связи со смертью ее последних членов[xxii].

Достаточно назвать несколько деятелей, избранных в «великую раду» «Бацькаўшчыны» на прошедшем в Минске в июле 2013 года шестом «съезде белорусов мира», чтобы ясно представить себе, что это за «контора». Республику Беларусь в этом руководящем органе представляют: главный борец с русским языком в Белоруссии председатель «Таварыства беларуская мовы»Олег Трусов, пресловутый Станислав Шушкевич, идеолог «литвинизма», ненавистник русского языка, историк Леонид Лыч, создатели таких русофобских организаций как т.н. Белорусский народный фронт (БНФ) и его крыло «Молодой фронт» Валентин Голубев и Павел Северинец и еще 45 подобных им персоналий.

США в «великой раде» представлены шестью персонами. Среди них значится некто Янка Запрудник (наст. Сергей Вильчицкий). Этот престарелый нацдем (род. в 1926 г.), который является знаменем и духовным вождем «Бацькаўшчыны», в юные годы находясь в оккупированной территории Белоруссии состоял в фашистском Союзе белорусской молодежи и при этом в Барановичах прилежно учился в торговой школе, в 1944 году он добровольцем пошел служить во вспомогательные части Люфтваффе, в 1945 году поступил на службу в бригаду СС «Белорутения». После разгрома нацистской Германии сбежал в США, где подвизался в качестве журналиста и историка, с 1954 года работал на радио «Свобода».

От Великобритании в «великой раде» всего три человека, среди которых есть некто Александр Надсон (наст. Александр Бочка), активный деятель униатской (греко-католической) церкви, с 1994 года апостольский визитатор (посланник римского папы) для белорусских униатов в эмиграции. В юные годы (род.1926 г.) он не просто состоял в Союзе белорусской молодежи, а был «фюрерком» отделения СБМ не то в Несвиже, не то в Городее, что на западе нынешней Минской области. Затем добровольцем пошел служить в Белорусскую краевую оборону, при освобождении Красной Армией Белоруссии бежал вместе с отступающими гитлеровскими войсками и затем оказался на Западном фронте во Франции. Там, понимая, что III Рейху приходит конец, переметнулся к союзникам и уже в составе 2-го Польского корпуса британской армии поучаствовал в боевых действиях в Италии. После войны перебрался в Великобританию, где в 1947 году был взят под опеку католическим епископом Чеславом Сиповичем, который и определил его на путь белорусского католицизма восточного обряда[xxiii]. Надо понимать, что Надсон (Бочка) является духовником «Бацькаўшчыны», что лишний раз свидетельствует о ее антирусской и антиправославной сути.

От Канады в «великой раде» также три человека, среди которых значится председатель (с 1997 г.) Рады БНР, филолог по образованию, Ивонка Сурвилла. Это особа (род. 1936 г) вместе с родителями в 1944 году бежала из Белоруссии. Ее отец, Владимир Шиманец, был министром финансов в мифической Раде БНР, которую возглавлял ранее упоминавшийся, восхвалявший Гитлера В.Захарка.

От Российской Федерации в «великой раде» состоит 13 человек, но об этом позже.

Идейную суть прошедшего мероприятия можно выразить достаточно кратко – отмена государственного статуса русского языка, белорусизация всех сторон жизни общества и государства, вхождение в Евросоюз и НАТО. При этом Россия, как водится, объявлена главной угрозой белорусской самобытности и белорусскому суверенитету.

На момент распада СССР около 1,5 миллионов человек белорусов по национальности проживало в союзных республиках, и после ликвидации советского государства перешло из разряда сограждан с жителями Белоруссии в категорию диаспоры. Всего же за пределами Республики Беларусь в настоящее время проживает от 2,1 до 2,4 миллионов выходцев из Белоруссии более чем в 72 странах. При этом в 25 странах действует более 220 зарегистрированных общественных организаций выходцев из Белоруссии.

Наиболее крупные общины выходцев из Белоруссии проживают в странах СНГ, в Прибалтике (Латвия – 90 тыс. чел., Литва – 42 тыс. чел., Эстония – 20 тыс. чел.) и Польше (по переписи 2002 г. – 50 тыс., по неофициальным данным – от 150 до 250 тыс. чел.). Значительное количество лиц, связанных своим или происхождением предков с Белоруссией, проживает в США и Канаде (всего около 1 млн. 200 тыс. чел.), Израиле (140 тыс. чел.), Австралии (до 10 тыс. чел.), Великобритании (около 5 тыс. чел.), в южноамериканских странах (Аргентина, Бразилия, Парагвай и другие – до 20 тыс. чел.). В США в настоящее время ведут свою деятельность более 20 белорусских организаций, в Канаде – 5, в Австралии – 8, в Великобритании – 4[xxiv].

Выходцы из Белоруссии в США, Канаде, Австралии и Великобритании представлены вторым и третьим поколением потомков эмигрантов, а также представителями постсоветской «социально-экономической» эмиграции. Поэтому белорусские организации в этих странах имеют различную, нередко противоположную идеологическую направленность: от общерусских до нацдемовско-русофобских. Что касается белорусских «социально-экономических» эмигрантов постсоветской волны, то они каких-то особых организаций не создавали и в большинстве своем в национально-культурном отношении ориентируются или на русское зарубежье, или на польскую (иногда украинскую) диаспору. В этом отношении большую роль играют зарубежные приходы Русской православной церкви.

В Южной Америке каких-либо отдельных белорусских организаций не создавалось, наиболее общественно активная часть выходцев из Белоруссии входит в состав русских, польских или украинских объединений. В период с 1995 года немногочисленные организации белорусов зарегистрированы во Франции, Бельгии, Швеции, Чехии, Болгарии.

Одним из самых многочисленных и организованных объединений выходцев из Белоруссии в дальнем зарубежье является Всеизраильское объединение выходцев из Белоруссии (около 13 тыс. членов, объединенных в 32 филиала). Эта организация тесным образом сотрудничает с государственными органами Республики Беларусь и по понятным причинам находится в стороне от вопроса национально-культурного самоопределения, который является одним из главных для выходцев из Белоруссии восточнославянского происхождения.

IX. Белорусские эмигранты в Российской Федерации

Что касается постсоветского пространства, то больше всего белорусов, число которых по переписи 2002 г. составило 814,7 тысяч человек, проживает в Российской Федерации. При этом с начала 1990-х годов число жителей современной России, определяющих себя как белорусы, уменьшилось без малого на 400 тысяч человек. Сразу после распада СССР в Российской Федерации проживало 1 млн. 155 тыс. белорусов. Подобный разворот событий вызывает очень нервную реакцию в национально-«свядомых» кругах, как в самой Республике Беларусь, так и среди белорусской диаспоры. Причем постоянно предпринимаются попытки обвинить Российскую Федерацию в проведении некой целенаправленной ассимиляторской политики. Хотя объяснение этому явлению лежит на поверхности. В настоящее время в российских паспортах отсутствует запись о национальности, и свою национальную принадлежность человек определяет в соответствии с собственным самосознанием, а не вследствие каких-то бюрократических предписаний.

В постсоветской России выходцы из Белоруссии впервые после 1919 года (год создания БССР) смогли свободно определить свою национальную принадлежность и треть из них подтвердили свою причастность к русскому народу. Они не отказались от своих белорусских корней, но при этом вернулись в лоно русского народа, к которому принадлежали их предки и от которого в течение последнего столетия пытаются оторвать белорусов недруги России и восточного славянства.

После распада СССР за период с 1992 по 1997 гг.ды из Российской Федерации в Республику Беларусь на постоянное место жительства переехало 97 тысяч белорусов, остальные приняли российской гражданство и остались проживать в Российской Федерации[xxv].

Больше всего белорусов живет в Москве и Московской обл. – 110 тыс. чел, Санкт-Петербурге и Ленинградской обл. – 100 тыс., Калининградской обл. – 100 тыс., Красноярском крае – 50 тыс., Ханты-Мансийском автономном округе – 30 тыс., Республике Коми – 27 тыс., Самарской обл. – 20 тыс., Саратовской, Свердловской и Екатеринбурге – 18 тыс., Архангельской обл. и Башкирии – по 17 тыс., Томской и Новосибирской обл. – по 11 тыс. чел.

В Российской Федерации создана многоуровневая структура белорусской диаспоры, включающая в себя национально-культурные автономии, культурно-просветительские общества, культурные центры и творческие коллективы. Ведущей белорусской организацией в Российской Федерации является Федеральная национально-культурная автономия (ФНКА) «Белорусы России», которая была создана в 1999 году. Основные заявленные цели организации – сохранение и развитие белорусского языка, традиций и национальной культуры белорусского народа. Руководящим органом ФНКА является Совет Автономии, председателем которого с 2010 года является писатель и журналист В.Н. Казаков. Всего в настоящее время в Российской Федерации существует более 20-ти белорусских автономий, порядка 80-ти белорусских общественных организаций и более 100 белорусских творческих коллективов, ведущих свою деятельность в 23 регионах Российской Федерации[xxvi].

В Российской Федерации созданы необходимые правовые и материальные условия для работы организаций, определяющих себя как белорусские. Причем эту возможность активно, если не в первую очередь, используют организации нацдемовского толка, отрицающие принадлежность белорусов к Русскому миру: Московское общество белорусской культуры им. Ф.Скорины, Товарищество белорусской культуры «Грамада» (Москва), Белорусское общественно-культурное объединение (Санкт-Петербург), Иркутское общество белорусской культуры имени Яна Черского и другие.

Антирусская позиция подобных российских организаций в очередной раз в полной мере проявилась на упомянутом шестом съезде белорусов мира. Так, делая один из основных докладов на съезде, член «великой рады», председатель Иркутского товарищества им. Черского Олег Рудаков потребовал от белорусских властей лишить русский язык статуса государственного.

В Иркутской области организация под началом О. Рудакова не только проповедует сумасбродные идеи Ластовского и Лёсика среди белорусов Иркутской области (общим числом около 8 тыс. чел.), но и находится на грани пронацистского коллаборационистского экстремизма. Так, в 2012 году сотрудниками Следственным комитетом РФ по Иркутской области в штаб-квартире Иркутского общества белорусской культуры имени Яна Черского были обнаружены и изъяты материалы экстремистского содержания, восхваляющие лидеров белорусских националистов-коллаборационистов, которые воевали на стороне фашисткой Германии и проводили карательные действия против белорусского населения, а также изображения этих деятелей. А на квартире одного из споборников О. Рудакова, некоего А. Кухты были изъяты нашивки с нацисткой символикой и литература экстремистского содержания[xxvii].

Собственно, ничего удивительного в этом нет. Ведь еще в 2002 г. в качестве гимна Иркутского товарищества имени Черского была принята написанная в 1943 г. песня на слова поэтессы-коллаборационистки Натальи Арсеньвой «Магутны божа», муж которой – Франц Кушель был с 1921 по 1939 гг. офицером Войска Польского, с 1943 г. командующим Белорусской краевой обороны, а затем белорусских частей войск СС.

Однако Рудаковым из этой истории каких-либо выводов сделано не было, и он продолжил свою проколлаборационистскую деятельность. Так, 1 июня 2013 г. в Иркутске в ходе празднования Дня города, двигаясь в колоне участников шествия-карнавала на специально выделенном грузовике, члены товарищества им. Черского использовали в качестве белорусских символов бело-красно-белые флаги и эмблемы прогитлеровских коллаборационистов[xxviii].

Подобная выходка не делает чести и организаторам праздника, которые, как оказалось, не знакомы с флагом и другими символами союзного Российской Федерации государства-участника Союзного государства – Республики Беларусь. Вместе с тем неразборчивостью отличаются не только иркутские, но и белорусские чиновники (или это сознательная политика?). Так, в 2010 г. О. Рудаков был награжден указом президента Республики Беларусь медалью Франциска Скорины «за заслуги в укреплении культурных связей между Россией и Белоруссией и за большой личный вклад в сохранение традиций белорусской культуры»[xxix].

Еще одним членом «великой рады» «Бацькаўшчыны» является уже упоминавшийся председатель ФНКА «Белорусы России» В.Н. Казаков. Подобный факт в лучшем случае вызывает недоумение. Что может быть общего у советского и российского военного журналиста, полковника, действительного государственного советника Российской Федерации и, наконец, секретаря Правления Союза писателей России и члена редколлегии журнала «Сибирские огни» Валерия Казакова с такими русофобствующими, одиозными персоналиями, как Ян Запрудник, Александр Надсон или Ивонка Сурвилла?

Конечно, можно предположить, что гражданин Российской Федерации Казаков столь политически неискушен и наивен, что не видит антироссийской и антирусской сущности деятелей, входящих в руководство «Бацькаўшчыны», и полагает, что их волнуют исключительно вопросы белорусской культуры. Но ведь на шестом «съезде белорусов мира», на котором его и избрали в «великую раду» «Бацькаўшчыны» неоднократно звучали речи провокационного содержания с нападками на государственный статус русского языка в Белоруссии, на Союзное государство и интеграцию на постсоветском пространстве. Но «русский писатель» (по крайней мере, так он представляется в своих книгах) Казаков никак не реагировал на подобные посылы, по-видимому, они созвучны его мировоззрению. В связи с этим, возникает закономерный вопрос. А в каком направлении намерен в дальнейшем двигаться ФНКА «Белорусы России»? Будет ли это путь созидания Союза Белоруссии и России, национально-культурного единства белорусов с русским народом, т.е. стезя, по которой в течение столетий шли лучшие сыны и дочери белорусского народа или это будет кривая дорожка коллаборационизма и национального предательства, на которую пытаются столкнуть белорусов все эти «запрудники», «надсоны-бочки» и им подобные?

В.Н. Казакову и «Белорусам России» придется-таки определяться в этом вопросе, тем более что они намерены стать направляющей организаций если не для всех, то для большинства белорусских национальных организаций, действующих в Российской Федерации[xxx]. Пока же складывается впечатление, что г-н Казаков обладает двуликостью римского бога Януса: с одной стороны он много говорит о единстве Белоруссии и России, о необходимости реального союзного строительства, а с другой – едва ли не братается с откровенными врагами все этого.

Заключение

Исторически сложилось так, что после 1917 г. общественно активные выходцы из Белоруссии, оказавшись в силу жизненных обстоятельств за ее пределами, в зависимости от самосознания и собственной национально-культурной ориентации или вливались в ряды Русского зарубежья (большинство), или оказывались в составе национально-«свядомой» диаспоры. Последняя, в силу своей природы, занимала и занимает враждебную позицию в отношении единства белорусов с русским народом, России и Русского мира. При этом в качестве идейных вождей белорусской НСД выступают деятели, имеющие коллаборационистское прошлое. В настоящее время структуры НДС через Объединение белорусов мира «Бацькаўшчына» стремятся взять под идеологический контроль как белорусские организации в странах СНГ и Прибалтики, так и воздействовать на национально-культурную политику властей в самой Республике Беларусь. В частности, прямым следствием подобного нацдемовского идеологического влияния на белорусские власти является недавний полный отказ (несмотря на протесты общественности) от использования русского языка в радиообъявлениях в поездах минского метрополитена и введение в употребление (опять же на станциях метро) т.н. белорусской, а по сути польской «латиницы»[xxxi].

Что касается выходцев из Белоруссии, стоящих на позиции общерусского единства, то, оказавшись за границей, они, как правило, вливались в состав Русского зарубежья и не образовывали каких-то отдельных западнорусских (белорусских) организаций. К сожалению, в настоящее время у ответственных лиц как в Российской Федерации, так и в Республике Беларусь, у депутатов и общественных деятелей в большинстве своем нет ясного понимания того, что Белоруссия является неотъемлемой частью исторической Руси и принадлежит Русскому миру. Это обстоятельство не просто выступает как существенный фактор торможения в деле белорусско-российского воссоединения, но и оставляет некую надежду противникам общерусского единства на осуществление их разрушительных планов.

Что касается белорусских организаций в Российской Федерации, в странах СНГ и Прибалтике, то было бы оправданно приобщать их к идее общерусского единства и не отдавать российских белорусов на откуп антинациональных, нацдемовских течений.