В марте 1985 года генеральным секретарем ЦК КПСС стал Михаил Горбачев.

В начале марта 1985 года граждане СССР и предположить не могли, какие события произойдут в самые ближайшие дни и станут началом конца великой страны. 10 марта умер генеральный секретарь ЦК КПСС Константин Черненко — уже третий руководитель советского государства за неполные три года. И большинство были удивлены, увидев 11 марта на страницах газет фотографию нового генсека. Интеллигентное лицо, открытый взгляд. И возраст — всего 54 года. Кандидатура Горбачева на внеочередном пленуме ЦК предложил министр иностранных дел Андрей Громыко. О чем впоследствии жалел. А старт быстрому карьерному взлету будущего генсека дал Юрий Андропов.

«Андропов еще до того, как стал генсеком, в разговорах с другими партийными функционерами неоднократно упоминал фамилию Горбачева как человека, который перспективный, молодой партиец. Такая информация была, что еще году, наверное, в 1983-м было поручено Горбачеву набросать некие тезисы некоей программы перемен. Тогда слова «перестройка», конечно же, еще не было», — рассказывает Дмитрий Родионов, политолог, директор Центра геополитических исследований Института инновационного развития.

Череду множества поездок по стране новый генеральный секретарь начал с Ленинграда. Именно там он впервые вышел в народ. И там же, на собрании городского партактива впервые прозвучало: «Товарищи, всем нам надо перестраиваться».

Начал Горбачев с того, в чем, с одной стороны, пожалуй, больше всего нуждалось общество. А с другой — для реализации этой части программы не требовалось фактически никаких затрат. Гласность, открытость, демократизация обрушились на страну как лавина. Даже посиделки на кухне вдруг стали как-то и неинтересны, когда в комнате по телевизору говорят такое, что еще недавно даже шепотом боялись обсуждать. Теперь же все это — в речах самого товарища генерального секретаря.

Впрочем, довольно быстро народ начал возвращаться в реальность — где как снежный ком нарастали проблемы в экономике. Слово «дефицит» уже звучало едва ли не чаще милых сердцу Горбачева «перестройки» и «гласности». А ведь было еще ускорение социально-экономического развития, в итоге фактически сорвавшее страну в пучину тотального кризиса.

«Параллельно с горбачевской реформой, даже чуть раньше это началось, были аналогичные процессы в Китае. Дэн Сяопин в свое время говорил: переходя реку, ощупывай камни. Горбачев этого не делал. Горбачев пытался одно, потом другое, а давайте мы попробуем третье. Объяснял это неким возвратом к ленинским принципам, реставрацией социализма. А потом вдруг не получается — давайте мы начнем строить капитализм», — продолжает Родионов.

Именно тогда большинство гигантов советской индустрии обросли кооперативами, которые фактически получили монопольное право продавать продукцию по своим ценам, в том числе за рубеж. И без какого-либо контроля таможенные границы для них были отменены. Так под видом развития частной инициативы и экономической реформы в СССР уже вовсю шел передел собственности.

«Тем, кто управлял Советским Союзом, захотелось стать хозяевами Советского Союза. Они от власти не собирались отказываться. Они властью подкрепляли владение», — отметил политолог Игорь Шишкин.

Еще одной идеей Михаила Горбачева, которая поначалу нашла самый живой отклик в обществе, а завершилась в итоге провалом, стала антиалкогольная кампания. Только потери бюджета составили 12 миллиардов рублей. Счет смертей от суррогатов шел на тысячи. Из положительных результатов — выросла рождаемость и продолжительность жизни. В первую очередь — у мужчин. Однако уже к началу 1990-х все сошло на нет. Ограничения сняли, а люди стали пить от безысходности — социально-экономическая ситуация в стране продолжала ухудшаться.

«Люди, пришедшие на смену, не обладали той степенью компетентности, как ушедшие. Они, может быть, не обладали той степенью упертости, как Суслов, главный идеолог страны. Но это была упертость человека знающего и понимающего, чем могут кончиться неправильные реформы. А пришли люди, которые не понимали, чем могут кончиться неправильные политические и управленческие решения», — указал писатель Юрий Поляков.

Не дремал и Запад. Противостояние двух систем длилось уже давно, а тут лидер социалистического блока сам стал двигаться навстречу. В противоположном лагере прекрасно понимали — поглотить огромную страну, усиленную ядерным арсеналом, невозможно. А вот ослабить, раздробить — вполне. Понимали и готовились. И Горбачев с открытым сердцем отправился, как ему казалось, покорять мир. Не учел, что теплый прием, широкие улыбки и похлопывания по плечу — лишь антураж, за которым скрывается жесткий и холодный расчет. Много лет спустя он признавался — тогда не понимал, что его просто обманывали. А ведь западные лидеры, словно невзначай, предупреждали.

«Доверяй, но проверяй». Эти слова президент США Рейган произнес в контексте ядерного разоружения после переговоров в Рейкьявике в 1986 году. Но Горбачев верил на слово, так как был убежден, что общается с партнерами и друзьями. А в итоге мир, как того и желал Запад, постепенно становился однополярным. Холодная война завершалась поражением СССР. В ходе саммита на Мальте в декабре 1989-го Горбачев, не подписав ни одного официального документа, согласился на объединение Германии, распустил Варшавский договор и отказался от поддержки стран Латинской Америки.

Тем временем катастрофа назревала и внутри страны. В условиях либерализации национальные элиты получили свободу от Москвы в экономическом плане, а затем потребовали и самостоятельности политической. Республиканские элиты опирались на национальные, а точнее, националистические движения. Как следствие — заполыхали Карабах, Абхазия, Приднестровье. Сохранить страну Горбачев попытался, организовав в марте 1991-го референдум — первый в истории СССР. С единственным и главным вопросом: должен ли сохраниться Союз?

«Референдум о сохранении Советского Союза – это первый публичный акт по ликвидации Советского Союза. Парадокс, но это именно так. Потому что представьте себе: кто-нибудь сейчас в Соединенных Штатах выступает, а тем более президент, с вопросом — согласны ли вы с тем, чтобы Соединенные Штаты Америки сохранились? Это государственная измена», — добавил Шишкин.

Измены в 1991 году следовали одна за другой. В августе создание ГКЧП стало попыткой государственного переворота, а пролившаяся на улицах Москвы кровь защитников демократии — предвестником большой исторической мясорубки, жертвами которой оказались уже миллионы граждан страны. А самой этой стране существовать оставалось всего четыре месяца.

Считалось, что главным достоинством и силой Советского Союза был коллективизм. Но история распорядилась так, что большинство оценивает те события не как результат идей всей Компартии или могущественного ЦК КПСС, а как последствия действий одного человека — Михаила Горбачева.

Выходя к людям в Ленинграде в марте 1985-го, Горбачев искренне верил, что начинает необходимые реформы и у него все получится. Однако очень быстро прошел путь от всенародной любви до откровенного презрения. Верил Горбачев и западным, как он считал, партнерам. Был убежден, что визави оценят его жесты доброй воли и будут поступать так же. Но просчитался и в этом.

Он искренне хотел сохранить Советский Союз, но не смог, всего за несколько лет сдав все, что СССР завоевывал и укреплял десятилетиями. А начатая им 40 лет назад «перестройка» осталась в памяти миллионов чудовищным экспериментом с самыми печальными последствиями, открыв дорогу страшным «святым 90-м».