Здесь возникает другой вопрос, который параллельно идет с вопросом мобилизации. О том, что у нас должна быть мобилизована экономика, военная экономика. Чтобы запустить военную экономику, история нам подсказывает, нужно создать Государственный комитет обороны — для того, чтобы уполномоченные там люди имели чрезвычайные полномочия, вплоть до (права давать – Ред.) директивы нашим крупным предпринимателям, в народе называемым олигархами, которые не участвуют до сих пор в оснащении общества, в поддержке средств наших оборонных предприятий. А в общем-то — даже паразитируют на ситуации.
Здесь важно отметить, что общество на самом деле приемлет мобилизацию, готово к ней… Люди понимают проблемы, понимают стратегию России, понимают, что это нужно делать, но — не понимают правил. То есть, на стратегическом уровне все верно, а на исполнительском – начинаются какие-то проблемы.
И у многих людей возникает главный вопрос сейчас. Да, есть добровольцы, да, есть люди, которые получают повестку и идут на мобилизацию. Но у общества в целом вопрос – почему при наличии двухмиллионной армии, государство обращается к простым жителям, которые, если даже и служили срочную службу, это было… После этого человек работал, смотрел футбол, пил пиво и физически, может быть, не так готов, как люди, которые постоянно находятся в этом мобильном мобилизационном состоянии. Которые постоянно в слаживании, которые постоянно устав проверяют.
– Психологическая подготовка.
– Да, психологическая подготовка. Да, собственно, и стрельбища проходят, и физическую подготовку. Другой вопрос еще у нас – практически миллионный (корпус – Ред.) сотрудников МВД. Несколько миллионов сотрудников других служб, которые давали присягу, находятся, как силовики, в непосредственном боевом состоянии постоянно, регулярно. Почему-то они у нас забронированы.
Мы не говорим, что надо всех туда отправить. Половину, треть, четверть – этого было бы достаточно, эти люди уже в постоянной боеготовности, стреляют, понимают, что такое вертикаль уставная и т.д. Почему-то их не трогают. А трогают рабочих, фермеров, учителей. Хорошо, даже если проводят мобилизацию таким образом, то отправьте вы мобилизованных этих учителей, рабочих и фермеров на Дальний Восток, на базу в Гюмри, в Таджикистан и т.д. Высвободив людей, которые готовы абсолютно, готовы прямо сейчас идти в зону СВО. Там мобилизованные подучатся, пройдут слаживание, на стрельбищах занимаются. И тогда их уже можно — как резервы, подтягивать.
Но получается, что людей готовых — оставляют на своих местах, а людей не готовых — как раз отправляют туда, где они могут просто даже растеряться, исходя из малого времени подготовки.
Важный вопрос у нас — экономика. Не военная. Сложности, санкции. Ведь этот рабочий, этот учитель и этот фермер, они являются экономическими единицами. Если это, например, руководитель маленького хозяйства, фермер – ну, представляете, что будет с его работниками, с его коровами и т.д.? У него большая ответственность.
Да, ему дадут кредит, но он успеет оформить это все, он знает, кому передать? То есть, он выбывает как экономическая единица. И, возможно, вообще будет подорван этот маленький элемент народно хозяйства.
При этом люди, которые служат в силовых структурах, срочники, прошедшие полгода в армии, они не являются этой экономической единицей, они являются непосредственно людьми, которые исполняют свой долг перед Отечеством в данный момент. То есть, от их мобилизации непосредственно в зону СВО не пострадает экономика, а от мобилизации учителя, фермера или рабочего — она пострадает. Ну это же очевидно!
И люди спрашивают. Вот эти вопросы, к сожалению, не решены. И возникает у общества такое мнение, что происходит какая-то сегрегация, каким-то тайным путем, непонятным, что у одних бронь, у других ее нет.
Государство не должно обращаться к обществу, имея реальные запасы силовых структур и армии, которая, я не знаю, по крайней мере, нам везде говорили, что она у нас два миллиона, из них миллион непосредственно военнослужащих.
Вот, когда мы ответим на эти вопросы, когда правила будут ясны всем и понятны, тогда мы сохраним и экономику, и непосредственно самые квалифицированные, самые лучшие кадры будут исполнять свой воинский долг.
– Вопиющее заявление Зеленского, который призвал НАТО к превентивным ударам по России. Понятно, что это призывы к началу мировой войны. как правильно мы должны действовать в такой ситуации?
– Я бы вообще сбавил градус напряжения по поводу ядерного оружия. К сожалению, и у нас, и в студиях федеральных телеканалов эта тема стала чуть ли не ежедневной. На это реагируют соответственно и в Киеве, и в Вашингтоне, и этот дискурс уже не кажется каким-то фантастическим Армагеддоном. Кажется, что это здесь и рядом уже.
То, что Зеленский этот дискурс использует в свою пользу – естественно, он давно начал ощущать себя таким шантажистом, у которого есть политическая вседозволенность на мировой арене. Но это не случайно, его раздули до такой фигуры, уровня обложки журнала «Тайм», что он теперь фактически шантажирует – принять его немедленно в НАТО, нанести ядерные удары по России, упреждающие, и т.д.
То есть, Зеленский, он как актер, как человек, психотип которого предполагает жажду славы, он сейчас, в общем-то, купается в этой славе, и пытается показать собственному обществу, населению Украины, что он диктует повестку вообще мировую в этом противостоянии. Остается только надеяться, что остатки здравых умов в тех же США понимают, что ядерное противостояние с Россией — оно уничтожит и Украину, и Европу, и может быть, даже Америку. То, что Зеленскому наплевать на территорию, на которую его поставили управлять – это уже очевидно всем.
– Подливает масла в огонь и Джо Байден, он говорит, что со времен Карибского кризисам мы подобного не видели. СМИ в принципе не стоит так сильно спекулировать на этой теме, чтобы люди открывали Телеграм и смотрели о возможность ядерного удара по пути на работу.
– Действительно, не нужно обсуждать. Владимир Владимирович Путин неоднократно и аккуратно все уже сказал, что у нас есть доктрина военная, которая предполагает использование ядерного оружия только в случае угрозы уничтожения Российской Федерации. Все!
Зачем спекулировать на эту тему – мне непонятно. Видимо, опять какая-то погоня за рейтингами, попытка испугать людей. А люди испуганы, они смотрят, пытаются найти какой-то ответ… Это абсолютно неверный ход, с точки зрения политики информационной. И, более того, с точки зрения международных отношений. Ведь представьте, если мы здесь будем постоянно поднимать эту тему. Что будет говорить Киев? Что подумает Европа? Что?
(Подумают – Ред.): так, все – украинцы перешли в наступление, значит, у России нет никаких сил, чтобы противостоять Украине — не НАТО, не всему Западу – Украине, кроме как испепелить все ядерным оружием. То есть, зачем мы провоцируем разговорами эту тему, чтобы давать повод, обсуждать нашу слабость? Мне непонятно. Поэтому я призвал коллег аккуратнее с этой темой.
– После того, как прошли референдумы, очень много разных людей — из разных точек планеты — заявляют вновь о переговорах между Москвой и Киевом, Зеленским и Путиным. Как вы считаете, вообще существует вероятность этих переговоров, и нужно ли это прямо сейчас?
– Ну, вероятность переговоров существует всегда, потому что любой конфликт – он заканчивается. Другой вопрос, переговоры эти — для фиксации какого-то положения, то есть, перемирия, или заключения мира? А заключение мира возможно только после победы одной из сторон. Так показывает наша история. Перемирие же возможно, когда силы иссякают…
– Предполагает перезагрузку.
– Да, как Корея, например. Корейский кризис показателен в этом плане. И вот те переговорщики, прежде всего, это Эрдоган, который сейчас, кстати, прямо в эти дни — пытается решить армяно-азербайджанский конфликт без участия России.
Они рассчитывают именно на то, что силы (противоборствующих сторон – Ред.) выдохнутся, либо эскалация достигнет действительно таких масштабов, угрозы страшнее Карибского кризиса, что просто уже понадобится договариваться о существовании вообще всего человечества.
И вот они пытаются здесь сыграть свою роль, не портя отношения ни с одной из сторон. Но ни в Москве, ни в Киеве, насколько я сейчас понимаю- а когда мы говорим «Киев», мы подразумеваем в первую очередь Вашингтон – пока что не видят этих пределов собственных возможностей, и на перемирие не готовы идти. Каждый хочет достичь мира на своих условиях. А достижение мира возможно только на условиях стороны-победителя.
– Около трети государств-членов Организации американских государств не поддержали резолюцию, осуждающих действия России на Украине. Среди них Аргентина, Боливия, Бразилия, Мексика. Наблюдаем ли мы начало адекватных сигналов со стороны Запада или, по крайней мере, Киеву, или это ложные знаки?
– Те страны, которые вы перечислили, они не являются полноценно странами Запада, они подвержены влиянию Запада. Конечно же, они сейчас проявляют выжидательную позицию. То есть, с одной стороны, в их интересах избавиться от диктатуры глобального гегемона, с другой стороны, их экономика, их политика, их безопасность очень сильно зависят от находящегося рядом этого гегемона (США – Ред.).
Поэтому они напрямую не противодействуют, не ссорятся, как Венесуэла, но проявляют такую нейтральность, воздержанность в каких-то оценках.
– Владимир Путин подписал закон о вхождении новых территорий в состав России. Как нужно адаптировать российское законодательство под новые реалии?
– Здесь ничего не надо выдумывать. У нас есть замечательный пример переходного периода, который был в Крыму, он там, естественно, длился недолго, потому что был в мирное время, никто не угрожал территории Крыма. Ну уж, по крайней мере, угрожали на словах, на каких-то диверсиях и т.д. Перекрывали воду, блэкаэут и т.д., но, все-таки, обстрелов, военной угрозы непосредственно не было.
В данном случае военная угроза существует. Поэтому, скорее всего, этот переходный период полноценно начнет реализовываться уже после того, как будет установлен режим безопасности в границах областей и республик.
Пока что будет происходить интеграция. В первую очередь, это законодательство, переход на российский рубль — уже обозначен срок, когда будет. Пока что в ходу гривна, но потом перейдут на рубль. Это ускоренная паспортизация по оптации (выбор гражданства при изменении границ – Ред.). Соответственно, интеграция образовательной системы, финансовой и т.д. В общем-то, мы это уже проходили, здесь нужно запускать уже известные кейсы.
Другой вопрос, что — когда в Крыму это все ускорено происходило, то туда были направлены большие силы из регионов, из столиц. Просто десант методистов обучающих, преподавателей был. Сейчас это очень сложно реализовать, нужно, наоборот, брать чиновников, управленцев, учителей, врачей, юристов и т.д., привозить их в Россию, здесь переквалифицировать, отправлять назад. Это сложно логистически, учитывая обстрелы. Поэтому, все-таки, затянется этот период.
