Всем гражданам Казахстана предстоит овладеть государственным языком — казахским, как «средством приобщения к лучшим достижениям научного прогресса и образования». Такое «стратегическое направление политики» обозначил 27 апреля президент республики Касым-Жомарт Токаев.

При этом он подчеркнул — «граждане, не изучавшие государственный язык и не владеющие им в требуемом объёме, ни в коем случае не должны ущемляться по языковому принципу».

Заявление Токаева почти совпало по времени с публикацией данных исследования об отношении к русскому языку в восьми постсоветских странах — Казахстане, Киргизии, Узбекистане, Азербайджане, Армении, Белоруссии, Таджикистане и Молдавии. Наиболее негативное отношение к нынешнему статусу русского языка зафиксировано именно в столице Казахстана, утверждается в публикации группы исследователей, позиционирующей себя как «социологи-волонтёры» из Свободного альянса евроазиатских социологов (САЕАС) «Фокус».

Судя по опубликованному опросу, более 17% респондентов в Астане считают, что «русского языка слишком много». На втором месте Кишинёв, где почти 14% опрошенных раздражает «засилье» русской речи. На третьем месте (12%) — Ереван. В наибольшей степени нынешний статус «великого и могучего» устраивает жителей Минска (81%), Бишкека (78%), Баку (75%) и Душанбе (74%).

Данные «в фокусе»

Опрос проводился с 15 января по 10 апреля силами «нескольких десятков» энтузиастов по принципу случайной выборки, сообщается в публикации.

Сам «Фокус», заметим, производит впечатление анонимной и недавно появившейся структуры. Её ресурс — Telegram-канал (на который ссылаются СМИ в России и странах СНГ, комментируя составленный «Свободным альянсом» электоральный рейтинг армянского премьера Никола Пашиняна или опрос о об отношении украинцев к распаду Советского Союза) был создан лишь в ноябре 2022 года.

При этом специалисты полагают — конкретные цифры, представленные группой непубличных волонтёров, вполне могут отражать актуальную картину. Об этом, в частности, сказала ИА REGNUM замруководителя Института стран СНГ Александра Докучаева. Некоторые из опросов, которые проводит этот институт и включает их в регулярные исследования «Правовое положение соотечественников, проживающих в странах постсоветского пространства: сравнительный анализ», коррелируют с выводами «Фокуса».

Например, «как показали результаты исследования, самое устойчивое положение соотечественников (по самочувствию: уверенность в завтрашнем дне, общая удовлетворённость собственной жизнью) в Белоруссии». «Этим, очевидно, объясняется и нежелание преобладающего числа соотечественников (85%) переезжать из страны в другие государства», — делают вывод аналитики Института стран СНГ.

Но если в случае преимущественно русскоязычной Белоруссии (70% разговаривают по-русски дома и 42% считают родным, судя по переписи 2009 года) результаты САЕАС «Фокус» вполне очевидны, то для так же геополитически, экономически и культурно близкого Казахстана большой процент «раздражённых засильем русского языка» выглядит не самым ожидаемым.

Двойственное положение в «умеренной доле»

В июне прошлого года в интервью «России 24» президент Токаев заверил: «Те, кто утверждают, что позиции русского языка в Казахстане уменьшились, сузились и тем более стали ущербными, очень сильно идут против истины». Россия и Казахстан, «как говорится, богом данные соседи, и казахам нужно хорошо владеть русским языком», без знания которого «будет сложно», подчеркнул президент. Вместе с тем он подтвердил, что в республике возникает всё больший спрос на получение образования на казахском языке.

«Мы можем сколько угодно говорить о важности русского языка. Но если его изучение не подкреплено государственными программами преподавания в той или иной стране, то всё это останется на уровне разговоров», — отметила в комментарии ИА REGNUM член Совета при президенте РФ по русскому языку и бывший ректор Государственного института русского языка им. А. С. Пушкина Маргарита Русецкая.

В том же Казахстане, судя по официальным данным, объём преподавания русского языка (которого одновременно «слишком много» и без которого «будет сложно») очевидно изменился — в сравнении с началом XXI века.

В 1999–2000 годах из 3,5 млн казахстанских школьников 1,5 млн (45%) обучались, то есть проходили все школьные предметы, по-русски. К 2022 году, по данным МИД России, на русском языке работали около 16% школ республики. Еще 29,4% работают по смешанной системе — на русском и казахском языках (по-казахски преподаётся, например, история республики).

Конечно, на контрасте с Украиной, где русские не имеют даже статуса коренного народа, или со странами Прибалтики с их традиционно дискриминационной политикой Казахстан ведёт адекватную политику.

«Индекс положения русского языка в мире», который регулярно составляет Институт русского языка им. Пушкина, относит Казахстан к «странам с умеренной долей обучающихся на русском языке». Таков результат исследования 2022 года.

В той же «умеренной» группе оказались Киргизия, Таджикистан, а также (что несколько неожиданно) Латвия и Эстония. Умеренная доля — от 20 до 59% от общего числа учащихся. Причём ситуация в Казахстане выглядит понятнее, чем в случае «коллег» по группе — в его случае речь идёт о всех типах образования, от среднего до высшего.

В Киргизии же «умеренная доля» относится лишь к системе средних школ и профтехучилищ. При этом в киргизских вузах русский язык используется чаще — и в этой номинации республика оказывается в группе «отличников» (от 60 до 100% обещающихся по-русски). В двух прибалтийских странах, Латвии и Эстонии, ситуация остаётся более-менее приемлемой лишь в школах и бывших ПТУ (пока остаётся — если вспомнить о перманентном наступлении на русские школы). В Таджикистане же, напротив, «умеренная доля» учится по-русски в институтах и университетах, но явный недостаток в уроках «великого и могучего» в школах.

Для большего понимания: по оценке Института русского языка, лучшие итоговые показатели (в категории 60–100%) — у Южной Осетии, ДНР и ЛНР (опрос проводился до вхождения республик в состав России), Белоруссии, Абхазии, Киргизии с её вузовской, но не школьной системой, и у непризнанного Приднестровья.

Напротив, в отстающих (0–19%) оказались Армения и Молдавия без Приднестровья — даром, что по опросу САЕАС «Фокус» люди в Ереване и Кишиневе жаловались на «засилье русского языка». В той же группе: Туркмения, Грузия, таджикистанские, эстонские и литовские школы и колледжи, латвийские профтехучилища и университеты, вся система образования Узбекистана и — что неудивительно — Украины.

Школьные программы даже в республиках СНГ с сопоставимым формальным отношением к русскому языку зачастую не совпадают, замечает в этой связи директор департамента научной деятельности Института им. Пушкина Андрей Щербаков. Представление властей о том, каково достаточное количество часов изучения предмета, тоже может быть разным.

Возвращаясь к Казахстану, заметим: в категории «русский язык в государственной и общественной сфере» республика, по оценке Института Пушкина, получает высшие 3 балла, вместе с Белоруссией и тогда ещё не присоединившейся к России ДНР.

По действующей конституции, принятой в середине девяностых, в государственных организациях и в местном самоуправлении наравне с государственным, казахским официально употребляется русский язык.

Но, с другой стороны, абсолютное число этнических русских в республике снижается — около 3 млн, или 15%. Для сравнения в 1989 году было 6,23 млн.

В 2021-м мажилис — парламент республики — постановил: на негосударственных вывесках и топонимических указателях обязательно использование лишь казахского языка. После 2018 года русские надписи исчезли с банкнот казахстанских тенге. Тем не менее, если судить по данным российских исследователей, позиция «почти государственного языка» хотя и несколько снизились, но сильны в сравнении с соседними странами Средней Азии, с Молдавией, Грузией или Украиной.

По оценке Русецкой, если сопоставить данные из процитированного «Индекса русского языка», составленного Институтом им. Пушкина, который провели социологи из САЕАС «Фокус», многие выводы выглядят схоже. Но остаётся главный вопрос.

Откуда берётся раздражение

Судя по «Индексу», какого-то ярко выраженного «засилья» русского языка в Казахстане, а тем более в Молдавии и Армении — на которое жаловались респонденты САЕАС «Фокус», не наблюдается. Эксперты, к которым обратилось ИА REGNUM, видят причину в социально-психологическом напряжении между коренными жителями столиц и других крупных городов (в значительной доле русскоговорящих) — и живущими в сельской местности или приехавшими из сёл носителями национальных — и имеющих государственный статус — языков.

«В разных странах очень серьёзная разница между «картинками» в столице и в регионах. Например, в Киргизии Бишкек — это в общем-то русскоговорящий город. Там, конечно, можно услышать и много киргизской речи, но русский там очень хорошо представлен. Но это столица. Это университетская среда, туристическая отрасль и так далее. А если уехать на юг Кыргызстана, то там ситуация будет другая. Это вопрос востребованности языка», — пояснил ИА REGNUM действующий директор департамента научной деятельности Института им. Пушкина Андрей Щербаков.

Похожая ситуация наблюдается и в Узбекистане. В этой республике «русский — это в первую очередь язык городской интеллигенции, чиновников и бизнесменов» в городах — в то время как среди трудовых мигрантов преобладают выходцы из сёл, базово владеющие лишь узбекским, отмечала в публикации «Комсомольской правды» старший научный сотрудник Центра изучения Центральной Азии и Кавказа Института востоковедения РАН Наталья Космарская.

Нелишне в этой связи снова вспомнить про Казахстан. В крупных городах республики, как указывали специалисты в январе 2022 года, когда там происходили массовые беспорядки, давно сформировались маргинальные молодёжные группы, успевшие стать основной средой уличных движений. Большинство молодых казахов обосновались в городах в первом поколении, прибыв туда из сельской местности. То есть оттуда, где востребованность русского языка закономерно ниже. Этот фактор, в свою очередь, оказывает влияние в том числе на языковую повестку в казахстанской Астане, отмечают эксперты. Причём в республике отмечают тенденцию усиления внутренней миграции из сельской местности в города.

С другой стороны, нельзя игнорировать и влияние групп национальной интеллигенции — которая во всех постсоветских странах от Эстонии до Таджикистана является носителем идей языковой чистоты и строительства национальной государственности, освобожденной от влияния «старшего брата». Например, в Казахстане сейчас довольно распространено мнение, что роль русского языка в жизни страны следует уменьшить, полагает замруководителя Института стран СНГ Александра Докучаева.

Хотя «в конституции республики говорится, что русский официально используется во всех государственных структурах», критическое мнение в отношении этого обстоятельства в Казахстане достаточно сильно среди местных «национальных патриотов», полагает Докучаева. Тех самых «нацпатов», которые летом 2021-го организовывали так называемые языковые патрули, запугивавшие на улицах городов русскоязычных.

Таким образом, результаты исследования группы «Фокус» в столицах восьми республик СНГ, по оценке Докучаевой, не выглядят фантастическими. Ведь его проводили без деления респондентов на категории, пояснила собеседница. Добавим, что это значит — среди респондентов могли оказаться и те же выходцы из сельской местности, и национально мыслящие интеллигенты. «В этом отличие от наших опросов, которые мы целенаправленно проводим среди людей, относящих себя к русскоязычным», — поясняет замглавы Института стран СНГ.

Опасные тенденции

Эта ситуация должна быть очень серьёзно воспринята российской стороной, уверена Докучаева. «Казахстан — один из ближайших наших стратегических партнёров, — рассуждает она. — Надо аккуратно задавать вопросы казахстанским коллегам по дипломатическим каналам, обращать их внимание на высокий уровень негативных настроений к языку, а значит — к России. Потому что отношение к языку, как правило, отражает и отношение к стране».

И упомянутые результаты исследования Института, касающиеся сферы образования в ближнем зарубежье, наглядно показывают это. Щербаков обращает внимание, что в рамках «Года русского языка в странах СНГ» в республиках ведётся активная работа. «Но и она ведётся неравномерно, — констатирует специалист из Пушкинского института. — Потому что в разных республиках проводится разная реальная политика в отношении русского языка».

Не следует забывать, что межнациональные волнения ещё на заключительной стадии существования Советского Союза начинались под лозунгами борьбы за более выгодную роль языка титульной нации, отмечает Докучаева. «С этого начинался конфликт в Молдавии, который привёл в конце концов к созданию Приднестровской Молдавской Республики, промышленной части Молдавии, которая не согласилась с изъятием русского языка из официального государственного оборота и отстаивала уже с оружием в руках это право», — напомнила замруководителя Института стран СНГ.

Приднестровский конфликт начала 1990-х, который привёл к расколу Молдавии, заморожен, но от политики румынизации Кишинёв (в особенности нынешние его власти) не отступает. Схожая политика дерусификации, которую активно вели в 2005–2010 годах и ведут с 2014 года правящие круги Украины, привела бывшую братскую республику к фактическому коллапсу. Не исключено, что попытки в середине нулевых полностью украинизировать документацию в абсолютно русскоязычном Крыму стали одной из многих причин для воссоединения крымчан с Россией в 2014-м. Первое же после госпереворота решение Рады — о лишении русского языка статуса регионального, стало одним из главных поводов для начала сопротивления Донбасса.

Источник