Как уже сообщалось, 13 декабря с.г. состоялась Зимняя сессия Ливадийского клуба в рамках Международного фестиваля «Великое русское слово», приуроченная ко дню рождения великого русского мыслителя Н.Я. Данилевского. Была проведена научно-практическая конференция по теме: «Россия в межцивилизационном взаимодействии современных центров силы». В её работе участвовали сотрудники Института стран СНГ в г. Севастополе. В дискуссии принял участие исполнительным директор Института, председатель Союза журналистов Севастополя, кандидат политических наук капитан 1 ранга Сергей Горбачёв. Предлагаем текст его выступления по одной из актуальных проблем.

 В последние годы в широкий оборот вошли словосочетания, в которые в той иной или иной степени входят коммуникационные, логистические понятия – «путь», «коридор», «поток». Однако подобные понятия существовали сотни и даже тысячи лет назад: к примеру, Путь из варяг в греки, Великий Шёлковый путь.

И на самом деле содержание и значение этих понятий-феноменов гораздо глубже и шире, чем, собственно, в чистом виде экономика, завязанная на транспортные возможности. Новый Шёлковый путь (НШП, также его называют Евразийский сухопутный мост),  Коридор «Север – Юг», Северный Морской путь и т.д. имеют самые разные измерения и глубины:

– Экономическое

– Геостратегическое (военно-политическое, военно-прикладное)

– Геополитическое

– Социо-культурное (в т.ч. духовно-религиозное, цивилизационно-ценностное)

– Др.

В этом смысле всем известный подрыв Северного потока – это не только подрыв масштабного, имеющего экономическую подоплеку чисто газового проекта. Это – знаковый, намеренно демонстрационный шаг, имеющий целый ряд целеполаганий. Он несёт главный посыл: России не только нет места на Западе, но, в принципе, ей нет места в образе будущего мироустройства по лекалам, сработанным вашингтонскими кутюрье.

Этот, в принципе, простой, но довольно наглядный пример из Новейшей истории, свидетельствует: формирование новых энергопотоков, транспортно-логистических коммуникаций – это феномен в формировании современной и будущей конфигурации как миропорядка в целом, так и развития регионов вплоть до континентального уровня. Это больше, чем просто явление или часть механизмов мировой экономики и глобальной политики. Но это и символ, и оценочный показатель нашего национального, всероссийского успеха или неуспеха, и часть схемы, сценария создания как настоящего, так и будущего образа Великой России.

Так было и раньше. Например, эти, точнее, такие, весьма схожие смыслы демонстрирует всем известная англо-российская «Большая игра», длящаяся с Петровских времён. И происходящее с Коридором «Север-Юг» и вокруг него всё как раз всё это и демонстрирует. Это доказывает очень многое, в том числе и характер, алгоритм всего, что происходит вокруг идей и практики их воплощения в связи с проблематикой транспортно-цивилизационного Коридора «Север-Юг», уже проходящего от Персидского залива до залива Финского и вод Белого моря.

Сегодня Коридор «Север-Юг» стал составной частью «Новой Большой игры», в которой на «главных ролях» не только Коллективный Запад, а Вся Русофобская Рать.

Динамика всего, что с ним связано, весьма высока. Это обусловлено перманентными метаморфозами, происходящими в сформировавшемся в течение последнего десятилетия (с начала Русской весны, возвращения Крыма в состав России) Черноморско-Каспийского субрегиона. К примеру, буквально недавно российский вице-премьер Дмитрий Патрушев на  XX Форуме межрегионального сотрудничества России и Казахстана, который проходил в конце ноября в Уфе, озвучил ряд принципиальных моментов, связанных с Коридором. Об этом постоянно говорит и, соответственно, действует, организует работу помощник Президента Российской Федерации, председатель Морской коллегии Николай Патрушев. В первой декаде декабре в ходе поездки по южным регионам он затронул целый комплекс проблем – от обеспечения безопасности, развития международных связей с Прикаспийскими странами, до развития морского и речного транспорта, портовых мощностей, кораблестроения, судоремонта, подготовки кадров и многого другого.

Можно было бы привести и другие факты из происходящего в последние дни, но наверняка слова и действия Николая и Дмитрия Патрушева были бы существенно дополнены, если бы можно было предугадать ход развития событий в Сирии. Реально крах нашего, можно сказать, Сирийского проекта отражается на всём, что связано с Коридором «Север-Юг». И не только с ним. И эта динамика, судя по всему, преподнесёт нам ещё массу «сюрпризов», в том числе малоприятных. И они не заставят себя ждать.

В этом плане, помимо Сирии, есть множество других беспокоящих проблем. Например, комплекс происходящего в Армении, её антироссийский дрейф. Красноречиво демонстрирует это транспортно-логистический проект «Перекрёсток мира»,  разработанный Правительством Республики Армения как модель разблокировки и модернизации транспортных коммуникаций в регионе Южного Кавказа. В соответствии с данным проектом предполагается восстановление транспортных коммуникаций между граничащими с Арменией Азербайджаном и Турцией, с которыми границы закрыты со дня независимости Республики Армения. В целом его развитие направлено если не на перехват потоков с «Севера-Юга», то на создание конкурентных преград для него.

Говоря о Коридоре «Север-Юг», его транспортно-цивилизационной роли, как представляется, необходимо хотя бы кратко остановиться на имеющих принципиальное значение моментах.

Прежде всего, необходимо отметить: неуклонно возрастает роль и, соответственно, внимание к Черноморско-Каспийскому региону как важнейшему узлу коммуникаций с наличием и созданием топливо-энергетических, зерновых и др. хабов,  а также перспективой разработки энергоносителей на морском шельфе. Происходящие геополитические изменения повысили актуальность водных и других транзитных путей субрегиона по различным направлениям. В том числе между Каспием, Черным и Средиземным морями с широким задействованием связывающих речных гидросистем, вплоть до выхода в Балтийское и Белое моря.

Актуализируются перспективы освоения шельфов в Черном и Азовском морях, о чем, в частности, свидетельствует активность Турции, ведущей геологические изыскания в Черноморской акватории. Продолжается использование с этими же целями Каспийского моря.

В значительной мере именно линии коммуникаций в конце XX века создали базовые скрепы единого Черноморско-Каспийского геостратегического пространства. Оно объединяет акватории Черного, Каспийского и Азовского морей и прилегающие к ним материковые пространства России, Украины, Казахстана, Туркмении, Ирана, Азербайджана, Армении, Грузии, Южной Осетии, Абхазии, Молдавии, Болгарии, Румынии, Турции, Приднестровья и Донбасса. Это не только традиционные маршруты поставок углеводородов из Средней Азии и Каспийского моря на Кавказ, в Турцию и к портам Чёрного моря на западном побережье, но и вновь создаваемые коридоры, дающие возможность массированного транзита в Европу. Это не только сформировавшийся субрегион, непосредственно прилегающий к значительным нефтяным и газовым месторождениям, но и перспективное пространство для масштабных разработок энергоносителей с возможностью их быстрой и эффективной транспортировки. Это фокус пересечения важнейших коммуникаций по осям Восток – Запад, Север – Юг,  платформа для целого ряда воплощаемых, разрабатываемых и замышляемых проектов. Прежде всего, речь следует вести о масштабных транспортно-инфраструктурных проектах – каналах «Стамбул», «Евразия», «Каспий – Персидский залив», а также действующих и формирующихся по сути их дублирующих водных, автомобильных и железнодорожных маршрутов.

Проектом, способным радикально повлиять на геополитическую конфигурацию региона, является «Канал «Стамбул» – строительство 43-километровой водной артерии, параллельной Босфору. Задуманный канал свяжет Черное и Мраморное моря в сотне километров западнее Стамбула. Министерство транспорта Турции объявило, что его маршрут пройдет через водохранилище Сазлыдере, озера Кючюк-Чекмедже, Сазлысу и Дурусу. Канал выйдет в Черное море к востоку от Теркосской дамбы. Предполагается, что канал существенно разгрузит Босфор от большого количества водного транспорта и одновременно с этим удвоит грузопоток.

Правда, в последние примерно два года об этом проекте особо не говорится, не публикуется привлекающей внимание информации. Но в том, что канал «Стамбул» рано или поздно построят, сомнений, в принципе, нет. Не снижается и степень актуальности вопросов, связанных с последствиями его запуска для черноморских государств.  Конкретно на эту тему говорить можно будет лишь после реализации проекта, однако прогнозированием необходимо заниматься уже сейчас.

Всё более активным геополитическим игроком в Черноморско-Каспийском регионе становится Казахстан. Это проявляется в ряде инициатив, с которыми он регулярно выступает на протяжении ряда лет. Прежде всего, к ним можно отнести подзабытую, но не исчезнувшую идею строительства канала «Евразия», соединяющего воды Каспийского и Черного (Азовского) морей. Это позволило бы изменить маршрут международного проекта «Новый Шёлковый путь», южное направление которого минует территорию Российской Федерации (Балканы – Турция, Армения, Грузия – Азербайджан – Казахстан – Китай). Отмечается, что канал «Евразия» может стать серьёзным конкурентом как Суэцкому каналу, так и Северному Морскому пути, важным путём движения грузопотоков с Дальнего Востока, из Центральной и Южной Азии.

Существует проект «Трансазийского коридора развития» – ТКР-проект, составной частью которого и стала идея канала «Евразия». Как оказалось, она разрабатывалась при поддержке… четырех исследовательских центров США. Основным же составителем свёрстанного несколько лет назад  казахстанского социально-экономического «Плана-2025» была американская корпорация The Boston Consulting Group.

Интерес к развитию транспортных коридоров проявляет и Туркменистан. Ашхабад опирается на уже реализуемые проекты и оправдавшие себя линии коммуникаций, при этом идёт поиск новых партнеров. В своё время на высоком уровне прорабатывались возможности взаимодействия Туркмении и Румынии в реализации проекта коридора «Каспий – Черное море». Однако эти и подобные инициативы представляются частностями в сравнении с масштабными планами Запада и готовностью той же Туркмении к широкому сотрудничеству, в том числе в военной сфере.

За проектом Транскаспийского транспортного маршрута стоит НАТО. Так, на IV Транскаспийском форуме, состоявшемся пять лет назад (в мае 2019 г.) в Вашингтоне (!), как раз обсуждались вопросы, связанные с транскаспийским торгово-транзитным коридором Восток – Запад.

Каспийский регион активно трансформируется в крупнейший логистический хаб, который обеспечивает перевозку товаров и грузов различного назначения, включая военные. Поэтому США и НАТО действуют в Прикаспийском регионе очень последовательно, стремясь к максимальному укреплению своих позиций, не упуская времени и особо не выпячиваясь.

Звеньями новых транзитных маршрутов, идущих через Черноморско-Каспийский регион, становятся страны, находящиеся в глубине Евроазиатского материка. Летом 2019 года Тегеран и Душанбе обсуждали возможность использования Таджикистаном иранского порта Чабахар на берегу Оманского залива. Перспективы использования этого порта всё время расширяются. Считается, что Иран может стать самым безопасным и выгодным маршрутом для транспортировки таджикских товаров, и не только их. Для Душанбе это возможность обойти соседний Туркменистан, с которым у Таджикистана существуют транспортные проблемы.

Наряду с Казахстаном с его каналом «Евразия», о реализации аналогичного проекта периодически говорят в Закавказье. Вообще-то, эта идея не нова. Проект рассматривался еще в начале 20-х и в 40-е годы ХХ века. Водная трасса могла бы пройти по территории Азербайджана и Грузии. Что интересно: 100 лет назад за прокладку ратовали подданные британской короны, а в годы Второй мировой войны – немцы. Теперь же инициаторы закавказской «Евразии» апеллируют к интересам США, а, возможно, и Франции, активно окучивающей пашиняновский Ереван с его транспортно-логистическим проектом «Перекрёсток мира».

И хотя к чуть ли не фантастическим некоторые эксперты относят проект канала «в обход Босфора», тем не менее, современным инженерной мысли и технологиям он может оказаться по силам. Разумеется, проходить он должен не по территории современной Турции. Трансиранский судоходный канал «Каспий – Персидский залив» с возможными ответвлениями с дополнением железнодорожных и автомобильных магистралей способен кардинальным образом изменить Среднюю, Центральную Азию, весь Большой Ближний Восток. Главное в данном случае – задействование российских сухопутных маршрутов и водных (морских и речных) магистралей.

Таким образом, актуализация идей вариантов запуска новых евроазиатских маршрутов по стратегическому направлению «Север – Юг» объективно обусловлена как сложившейся конъюнктурой, так и трендами мирового развития. Крушение однополярной системы и переход к полицентричному мироустройству – реальность, можно сказать, данность нашего бытия. К тому же, заинтересованность в реализации масштабных замыслов проявляют ведущие геополитические евразийские игроки –  Россия, Китай, Иран и Индия, преследующие свои цели, но умеющие объединять свои усилия в конкурентной борьбе с Западом.

 Говоря об этом, наверное, стоит напомнить: на фоне событий Русской весны, возвращения Крыма и Севастополя в состав России, военного конфликта в Донбассе, глубокого кризиса в российско-украинских отношениях в некоторых «горячих головах» в Киеве рождаласьь идея строительства Азово-Черноморского судоходного канала. По замыслу инициаторов и идеологов проекта, это гидротехническое сооружение должно было бы пройти вдоль границы Украины и Крыма, отрезав полуостров от континентальной территории. Цель была понятна: получить доступ в Азовское море без прохода Керченского пролива. Теперь, спустя почти три года после начала Специальной военной операции, всем понятно: эта идея нереализуема. Более того, Украина может полностью лишиться выхода к Чёрному морю, что неизбежно приведёт к краху самого проекта существования Незалежной как таковой…

Кстати говоря, ход и характер боевых действий на Чёрном море в формате СВО привели к тому, что практически вся Северо-западная часть Чёрного моря превратилась в акваторию, лишённую судоходства. В июле 2023 года прекратила своё действие «Зерновая сделка», основной маршрут которой проходил от Одессы к Босфору. С этого момента Украина стала пользоваться «Новым зерновым коридором», пролегающим от Одесского портового узла (Одесса, Южный, Черноморск-Ильичёвск) к Дунайскому портовому кусту (Измаил и др. порты и портопункты Дуная, включая румынские, молдавский порт Джурджулешты). Далее маршрут следует вдоль румынского и болгарского берегов к Босфору. Небезынтересно: на сегодняшний день грузооборот украинских морских портов больше, чем до начала активных боевых действий (до февраля 2022 г.).

Новым направлением развития субрегиона стала тема использования шельфа с целью добычи энергоносителей. В частности, речь идёт об Азовском море, где добыча уже велась, а также о Прикерченском участке шельфа. Углеводороды есть и на континентальном склоне, и в глубоководной части Чёрного моря. Конечно, до окончания СВО реализация соответствующих проектов замедлилась, но они уже выверены и ждут изменения ситуации, формирования необходимых условий.

Новыми направлениями развития региона являются СПГ-проекты: строительство заводов по производству СПГ на Чёрном море, а также подготовка портовой инфраструктуры к приёму СПГ-танкеров с дальнейшим обеспечением газового транзита. Это приведёт в регион новых игроков. Но и здесь необходимо выдержать СВОшную паузу.

Безусловно, наряду с СПГ-проектами продолжают развиваться традиционные коммуникации доставки энергоносителей. Достаточно назвать нефтепроводы Баку – Тбилиси – Джейхан, Каспийский трубопроводный консорциум (КТК), газопровод «Голубой поток» (Blue Stream).

Особо отметим ставший Трансанатолийский газопровод (TANAP) – составную часть Южного газового коридора (ЮГК). Он проложен от грузино-турецкой границы до границы Турции с Грецией. Проект  предусматривает транспортировку газа с азербайджанского месторождения Шах-Дениз через Грузию в Турцию, а после строительства Трансадриатического газопровода (ТАР) и в страны Южной Европы.

8 января 2020 года был запущен более мощный газопровод «Турецкий поток» (Turkish Stream, две нитки общей мощностью 31,5 млрд кубометров газа в год; одна нитка – для Турции, другая – для стран Южной и Юго-Восточной Европы). Он идёт из Анапского района Краснодарского края России по дну Чёрного моря в европейскую часть Турции.

Нельзя также не упомянуть о масштабных проектах, выходящих за рамки Черноморско-Каспийского региона, – строительстве Восточно-Средиземноморского газопровода (Eastern Mediterranean Pipeline Projeсt – EastMed) и разработке энергоносителей не только на дне Чёрного и Средиземного морей. Их реализация дополняется новыми смыслами, связанными с раздиранием на куски Сирийской Арабской Республики. В кратчайший срок в этой связи реанимированы проекты восстановления и строительства нефте- и газопроводов, идущих через сирийскую территорию из Ирака, северо-восточной, северной частей бывшей САР.

В общем, геополитические метаморфозы последних десятилетий привели к тому, что число скреп Черноморско-Каспийского региона неуклонно растёт. И в этом регионе ключевая роль должна принадлежать России, в руках которой находится ряд доминант. При этом надо помнить: помимо с развитием партнёрства и даже выстраиванием союзнических отношений с рядом стран субрегиона, мы имеем дело в ростом амбиций государств, стремящихся к региональному лидерству. Например, с эрдогановской Турцией – энергичным проводником не только идей, но и в целом концепции Великого Турана, наполненной экономическими, политическими, цивилизационными проектами.

Всё это вызывает у России обеспокоенность,  которая материализуется в укреплении системы обороны и безопасности страны на Юго-Западном стратегическом направлении на фоне идущей СВО. Эта обеспокоенность не может не находить выражения в чисто военных мероприятиях, так и в дипломатических инициативах. Думается, об этом в ближайшее время мы услышим из уст Владимира Владимировича Путина – 16 декабря Верховный Главнокомандующий проведёт традиционное итоговое годовое совещание в Национальном центре управления обороной страны, а 19-го Президент проведёт совмещённые традиционные «Прямую линию» и Большую ежегодную пресс-конференцию.

Ну, что ж, подождём. Ждать осталось недолго.