Возможно ли примирение Сухума и Тбилиси

Премьер-министр Грузии Ираклий Кобахидзе 26 мая заявил, что к 2030 году его страна вступит в ЕС и воссоединится со своими «абхазскими и осетинскими братьями». В любое другое время такая риторика осталась бы незамеченной. Однако в 2024 году эти высказывания наделали шуму.

Дело в том, что стремительно принятый закон об иноагентах породил разговоры о резком развороте Грузии от Запада к России. Понятно, что для кого-то такой разворот является благом, для кого-то – неминуемым злом. На фоне этого якобы имеющегося поворота Грузии к России появились разговоры о том, что Москва может урегулировать отношения с Тбилиси за счет создания грузино-абхазской конфедерации. Можно сказать, что первыми подобного рода слухи запустила абхазская печать.

Однако это, что называется, и так, и не так. Весь апрель и май слухи о возможном создании грузино-абхазской конфедерации раскручивали некоторые российские Telegram-каналы, известные своей ультрапатриотической позицией. Некоторые из этих блогеров договорились до того, что уже осенью текущего года Грузия вступит в Евразийский экономический союз (ЕАЭС) и даже присоединится к «новой Российской империи». И что Абхазия в этой ситуации может – и должна – стать разменной монетой российско-грузинского примирения.

Мол, в ситуации такого примирения Абхазия перестает быть тормозом не только в политических контактах между Москвой и Тбилиси, но и в деле экономического развития региона. Сейчас из-за неурегулированных грузино-абхазских отношений Абхазия представляет собой транспортный тупик. А вот если Россия решит вопрос с возвращением Абхазии в лоно Грузии, то и вопрос открытия коммуникаций решится.

И вообще, считают сторонники «абхазского размена», абхазы слишком националистичны и неуступчивы. А вот грузины, мол, теперь нам ближе, готовы с нами договариваться и т.п. Что и говорить, знания новоявленных знатоков отношений в треугольнике Абхазия–Грузия–Россия оставляют желать лучшего.

И если бы только дело ограничивалось экзальтированными ведущими Telegram-каналов. Но даже среди российских политологов рассматриваются различные варианты. Например, если произойдет примирение России и Запада, Грузии и России, Абхазия и Южная Осетия решат мирно наладить отношения с Грузией, они могут примириться при взаимном прощении. Реализация плана «реинтеграции» Абхазии, Грузии и Южной Осетии станет реалистичной, если Грузия вступит в ЕАЭС или даже в Союзное государство.

То есть идея размена Абхазии на примирение с Грузией витает в умах не только тех или иных ведущих Telegram-каналов, но и некоторых аналитиков.

Совершенно очевидно, что все подобные «вбросы» являются именно результатом фантазий тех или иных экспертов разной степени серьезности и осведомленности. И что российская государственная политика на Кавказе сегодня менее всего склонна к радикальным шагам. Однако вред от подобного рода разговоров при этом не уменьшается.

И тут есть два аспекта. Первый: такие разговоры вызывают негативный фон в российско-абхазских отношениях. Разговоры о «возвращении» Абхазии в состав Грузии при российском посредничестве нервируют абхазское общество.

Второй аспект касается не Абхазии, а России. И связан он с качеством отдельных представителей российского экспертного сообщества. Любой мало-мальски понимающий в хитросплетениях современной кавказской политики человек знает, что нынешнее «потепление» российско-грузинских отношений – это явление очень сложное. Оно вовсе не является результатом вдруг проснувшихся в рядах грузинской элиты русофильских чувств.

Это «потепление» есть сумма двух вещей – нежелания участвовать в «горячем конфликте» коалиции Украины и Запада с Россией и стремление «теневого правителя» Грузии Бидзины Иванишвили и ориентированных на него элитных групп диверсифицировать грузинскую внешнюю политику. И диверсифицировать отнюдь не в прорусскую сторону.

Те, кто внимательно следит за внешней политикой Иванишвили, знают, что для него крайне приоритетно китайское направление. И видимо, это связано не только с генезисом его бизнеса (первые деньги он сделал на торговле с Китаем и Гонконгом), но и с более древней традицией, связанной с именем одного из основателей Первой грузинской республики Нико Николадзе (1918–1921. – «НГ»). Напомним, что тот считал, что Грузия займет свое место в мире, если станет мостом между Китаем и Средней Азией, с одной стороны, и Европой – с другой.

Таким образом, не будет никакого пророссийского разворота Грузии, а будет сложное маневрирование и зависимость российско-грузинских отношений от нюансов отношений российско-китайских. Кроме того, есть еще и внутриполитическая конъюнктура в самой Грузии, которая крайне неустойчива.

Понимают ли мечтатели о разного рода разменах через создание конфедераций, с какой волной сопротивления они столкнутся в абхазском обществе? И что будет, если их мечта осуществится, а внутриполитическая конъюнктура в Грузии будет не в пользу другой «Мечты»?

И наконец, главное. Опыт мировой и отечественной политики показывает, что идея примирения с противником за счет союзника не только аморальна, но и контрпродуктивна. Вспомним хотя бы, как пыталось советское руководство образца 1988–1991 годов задобрить Азербайджан за счет армянских интересов. Вспомним, как абсолютно непродуктивными оказались все попытки заставить ту же Абхазию то ли стать частью Грузии, то ли образовать с ней некое общее государство.

Всего этого наши отечественные мечтатели о разменах не знают и не понимают. В любом случае нужно разделять мир политики от мира околополитических фантазий. Иначе можно нарубить дров не только в российско-абхазских отношениях, но и в целом в российской политике на Кавказе.