Среди многовековых традиций российского ислама есть такая, на которую в ходе тернистого пути возрождения мусульманской религии в нашей стране все больше и больше обращают внимание как религиозные деятели так и ученые. Эта традиция относится к тому легитимному разделу мусульманских богословских знаний, которая называется арабским термином тасаввуф или определяеся как в просторечье, так и некоторыми исламоведами как суфизм. В связи с этим, на мой взгляд не следует ставить однозначный знак равенства между тасаввуфом и суфизмом, так как для последнего характерны противоречия с мусульманской догматикой, чего нет и не может быть в тасаввуфе.

«Единый комплекс исламских богословских наук состоит из трех категорий, а именно:

— ильм-уль-калям или акида, наука, занимающаяся объяснением деталей вероучения, в соответствии с тем, что сказано в Коране и Сунне,

— ильм-уль-фикх или шариат, наука, занимающаяся объяснением деталей внешних деяний (амаль заахира) в соответствии с тем, что сказано в Коране и Сунне;

— ильм-уль-ихсан, ильм-уль-ахлак, ильми-тасаввуф или суфизм, наука, занимающаяся объяснением деталей деяний невидимых, сокрытых (амали-баатина) в соответствии с тем, что сказано в Коране и Сунне;

Исходя из этой классификации, тасаввуф – это наука о познании сокровенного, это методы и практика очищения души и духовного самосовершенствования индивида, и это комплекс практических рекомендаций по совершенствованию этики (адаб) своих последователей. Можно сказать, что это практика, использующая индивидуальный подход и при этом социально ориентированная, направленная на духовное совершенствование людей, на воспитание гармоничной личности и улучшение нравственного климата в обществе в целом, на устранение причин появления радикализма и экстремизма в поведении людей.

В Коране (26:89) обращается внимание на особое положение в Судный День тех, кто предстанет перед Всевышним «с непорочным сердцем». Тасаввуф – это обширный раздел мусульманских знаний именно о том, как достичь такого состояния и затем сохранить его, чтобы в Судный День предстать перед Всевышним с непорочным сердцем. Изъятие тасаввуфа из числа легитимных богословских дисциплин подобно отделению души от тела и превращает Ислам из религии в свод формальных обрядов и догм, а мусульман из людей, покорных Всевышнему в послушное орудие всевозможных деструктивных сил. В мусульманских регионах постсоветского пространства тасаввуф является частью многовековой традиции и потенциал этой богословской науки в прошлом обычно использовался в воспитательных целях»[1].

Видный представитель татарского народа современности Валиулла хазрат Якупов понимал под традиционным не только характерный для татар Ислам ханафитского мазхаба, но и распространенный как в Волго-Уральском регионе так и в Средней Азии и на Кавказе тасаввуф.

Так, в своей великолепной книге «Ислам сегодня», вышедшей несколько лет назад в казанском издательстве «Иман», он посвятил целый раздел, назвав его «Тасаввуф», в котором пишет: «В религии, в религиозном опыте есть не только скрупулезное аптекарское соблюдение дозволенного-запретного, но и личный духовный опыт. Личные взаимоотношения с Богом, их развитие, обогащение в Исламе и курирует суфизм, в котором изучается и институализируется сфера эмоционального переживания близости с Богом при отслеживании соответствия этой личной практики с вероустановлениями, исходящими из Корана и Сунны. Процесс личностного духовного роста, предложение для этого специальных духовных выверенных практик и осуществляется в суфизме.

Мусульмане, для которых важны и первичны их личные отношения с Богом, неизбежно приходят к суфийским практикам…

Воспитание искренности, эмоциональная сторона веры, ощущение близости к Богу – вот отличительные черты суфийского миропонимания»2.

В подразделе «Особенности суфизма в Поволжье» Валиулла хазрат отмечает: «Ислам у татар пронизывал все слои общественной жизни, от бытовой повседневной до интеллектульной, в этом безусловна заслуга суфийских традиций, их стремления к максимальному достижению следования Сунне, пророческому образцу.

В нашем народе исторически преемственно были распространены две школы суфийского богопознания – тарикаты Ясавийя и Накшбандийя, которые отличаются особой приверженностью суннитскому Исламу, выставляя условием членства в своих орденах неукоснительное соблюдение всех требований Шариата именно в его чистом суннитском понимании. Эти ордены стали для нас поистине передовыми отрядами и хранителями чистоты и прозрачности пророческого варианта Ислама, выставив надежный барьер проникновению к нам сектантских его извращений.

В формировании менталитета татар особую значимость сыграл Ислам, это очевидная аксиома, но не меньшей аксиомой является то, что этот Ислам был суфийским. Вот почему все наши ментальные архетипические особенности базируются на ценностях суфизма. Вот почему в процессе идущего теперь воссоздания своей духовности нам просто необходимо учитывать этот компонент нашей культуры, опереться на его аксиоматические установки»3.

Примечательна, на мой взгляд, концовка раздела книги Валиуллы хазрата, посвященного тасаввуфу: «…Однако в Исламе была нейдена такая золотая середина, формализовавшаяся в суфийском учении Накшбандии, которая по сути учит на практике перманентному ощущению инобытия, реальный духовный феномен которого можно созерцать, чувствовать в этом пространстве и в этом времени непрерывно вопреки погруженности в данный мир, причем это постоянное чувствование вечности, осуществляющееся через каждое дискретное дыхание, через каждое дискретное сердцебиение, отнюдь не мешает исполнению всех внешних человеческих обязанностей – доскональному соблюдению Шариата, исполнению обязанностей в семье, перед родными, соседями, социумом, государством, природой и т.д. Так в исполняющем Накшбандийскую практику суфии осуществляется совмещение потустороннего и этого мира, он все свое существование действительно превращает в молитву, в поклонение, ощущая божественную жизнь, с каждым своим дыханием и каждым биением сердца. При такой модели понимания мира суфий ощущает себя одиноким в толпе людей, посреди базара, чувствуя единственность одного лишь Бога. Пребывание в суете этого мира абсолютно не может мешать, таким образом, ощущению вечного, общению с Богом. В суфиях и происходит совпадение временного и вечного, соединение этого и иного мира в пространстве человеческого тела и души»4.

Я думаю не случайным совпадением является и то, что его последнее перед трагической гибелью в результате теракта выступление 8 июля 2012 в г. Чистополь (Татарстан) на научно-практической конференции было посвящено известному татарскому богослову, ишану, шейху (муршиду) Накшбандийского тариката Мухаммад-Закир Камалу.

В своем выступление Валиулла хазрат констатирует: «…Наследие Мухаммад-Закира Чистави имеет такое же общемировое значение. Мы можем гордиться этим человеком… Кроме того Мухаммад-Закир Чистави был ишаном, духовным учителем. Не следует отделять одно от другого. По хадисам мы знаем, что есть ислам, иман (вера), ихсан (искренность). Область ихсана – это предмет рассмотрения и изучения науки тасаввуф. Это формирование ахляка (нравственности), воспитание кальба (сердца). Этим они и занимались. Действительно, если ты безнравственный, невоспитанный, какой же ты мусульманин? Твои достоинства мусульманина чрезвычайно ограничены. Ты, даже будучи начитанным, можешь написать донос, издеваться, насмехаться над людьми, и так прожить всю свою жизнь. А если ты нравственный, воспитанный – ты живешь иначе: заботишься о людей, трудишься ради Всевышнего Аллаха. Видите, только в гармонии ислама и имана с нравственностью можно получить достойный результат. Хотелось бы все работы Мухаммад-Закира ишана, опубликованные, сохранившиеся в виде гранок, собрать и издать отдельным сборником. Эта работа принесла бы пользу нам всем»5.

Таким образом, на основе публикаций Валиуллы хазрата Якупова, который был не только чисто религиозным деятелем, но и ученым-историком, а также других авторитетных российских и зарубежных экспертов, можно сделать вывод, что тасаввуф (суфизм) является бесценной духовной традицией российского ислама, нуждающейся в возрождении. И в этой связи хотелось бы еще раз обратить внимание экспертов на возможность использования положительного потенциала, заложенного в этой традиции, в качестве действенной альтернативы религиозному экстремизму.

На протяжении нескольких последних лет Институт стран СНГ при содействии и поддержке «Московского Муфтията» ЦДУМ России ведет исследовательскую работу, изучая одно из направлений (турук) суфийского такриката «Накшбандийя-Муджадидийя»6, возглавляемого Шейхом Мауланой Зульфикаром Ахмадом Накшбади-Муджаддеди7 из Пакистана. Накопленные данные по самому широкому спектру деятельности данной структуры уже в настоящее время позволяют приступить к использованию его позитивного потенциала в качестве действенной альтернативы религиозному экстремизму. Этому способствует такая отличительна черта этого тариката как «жесткое» следование исламским канонам в соответствии с известной во всем мире деобандийской исламской школой (по названию всемирно известного университета Дар-уль-улум Деобанд в Индии). Ведь даже так называемые салафиты (ваххабиты) не могут предъявить последователям деобандийской школы «обоснованных» претензий как по «внешнему виду» так и по большинству считающхся дискуссионными вопросов исламского вероучения. В то же время «деобанди» решительно отвергают терроризм8. Это создает объективные предпосылки для возможной «положительной» идеологической трансформации потенциальных экстремистов и перехода их в «лоно» традиционного суфийского ислама. Многочисленные практические примеры такого рода трансформаций имели и имеют место как в России, так и за рубежом. В связи с этим, возможно, имеет смысл в ближайшем будущем приступить в ряде «проблемных» анклавов России к практической опробации данной методики, которой успешно воспользовались озабоченные проблемой религиозного экстремизма власти Индии9.