Гражданская война в Сирии между правительственными силами и оппозицией переросшая в борьбу с образовавшимся в июне 2014 г. «Исламским государством»* и другими радикальными организациями способствовала оказанию военно-политического влияния со стороны заинтересованных государств. Реальная поддержка легитимному сирийскому правительству была оказана со стороны России и Ирана, а мнимая – от Турции (до попытки военного переворота 15 июля 2016 г.). При этом США, ЕС, Саудовская Аравия и Катар продолжили курс на силовое отстранение об власти президента Башара Асада.

Москва с началом военной операции в конце сентября 2015 г. и Тегеран, который оказывает помощь официальному Дамаску с января 2012 г., способствовали сохранению территориальной целостности Сирии и возврату ее территорий под контроль правительственных войск посредством развертывания Вооруженных сил (ВС) России и проиранских вооруженных формирований (ливанское движение «Хезболлах», иракские шииты, афганские хазарейцы).

Несмотря на военные успехи в ликвидации ИГ* и значительном сокращении военного потенциала «Джебхат-ан-Нусры»** и множеством других более мелких джихадистских организаций, сирийские правительственные войска сталкиваются с рядом трудностей.

Во-первых, радикалы-исламисты напрямую или косвенно продолжают получать современные американские вооружения. Во-вторых, в отрядах исламистов сохраняется высокий моральный дух и поддерживается жесткая дисциплина. В-третьих, США, Великобритания, Германия и Франция проводят в отношении Сирийской Арабской Республики (САР) политику двойных стандартов. Несмотря на то, что в 2015-2017 гг. европейские государства сами пережили многочисленные террористические акты, их внешняя политика не нацелена на скорейшее урегулирование сирийского кризиса. Более того, такая политика часто направлена на разрешение собственных внутренних проблем. Так, президент США Д. Трамп находится под огнем постоянной критики со стороны как СМИ, так и значительной части политической элиты, поэтому он пытается усилить свое влияние внутри страны за счет собственных силовых структур, деятельность которых в САР недостаточно контролируется со стороны Вашингтона. В таких условиях разрешение сирийского кризиса отходит на второй план. А ЕС, особенно Испания, Италия, Франция и Германия, остро стоит перед решением проблемы беженцев из стран Северной Африки, Ближнего и Среднего Востока.

Помимо этого, политика западных государств в значительной степени зависит от деятельности в Сирии британских и американских спецслужб, которые в реальности не заинтересованы в успехе межсирийских переговоров под эгидой ООН в Женеве. Их цель несколько иная – не только сдерживание в САР России и Ирана, но и их отстранение как военно-политического акторов из этого ближневосточного конфликта.

В рамках преодоления затяжного военно-политического кризиса в Сирии и налаживания политического диалога между сирийским правительством и оппозицией была сформирована альтернативная площадка в лице треугольника Россия–Турция–Иран, в котором определяющими игроками являются Москва и Анкара.

В августе 2016 г. во время визита президента Турции Р. Эрдогана в Санкт-Петербург был запущен процесс нормализации российско-турецких политических и торгово-экономических отношений. В октябре того же года состоялся ответный визит президента России В. Путина в Стамбул на Всемирный энергетический конгресс. После этого, между нашими странами было достигнуто взаимопонимание по ряду международных политических вопросов. Как следствие, Анкара присоединилась к формату регионального треугольника для борьбы с ИГ и другими радикальными организациями на территории Сирии.

В декабре 2016 г. состоялись первые консультации при участии министров иностранных дел и обороны России, Турции и Ирана. По итогам переговоров в Москве, стороны выразили готовность способствовать выработке и стать гарантами будущего мирного соглашения между правительством Сирии и оппозицией. Тогда было важно установить режим прекращения огня. Об этом правительству Сирии и вооруженной оппозиции удалось договориться 29 декабря 2016 года. Гарантами мирного процесса стали Россия, Турция и Иран.

В январе 2017 г. при посредничестве Москвы, Анкары и Тегерана был создан так называемый «астанинский формат» урегулирования сирийского кризиса с привлечением различных оппозиционных сил. Он был призван оказать содействие межсирийским переговорам Международной группой поддержки Сирии (МГПС) под эгидой ООН в Женеве.

Первый раунд переговоров (конференции) в Астане состоялся 23-24 января 2017 г. По их итогам Россия, Иран и Турция договорились о создании совместного органа (трехсторонней комиссии), на который был возложен контроль за соблюдением режима прекращения огня в Сирии. В компетенцию трехсторонней комиссии входит как обеспечение полного соблюдения перемирия, так и «предотвращение любых провокаций и определение модальности режима прекращения огня».

Первый этап астанинского мирного процесса примечателен тем, что там впервые за столом переговоров оказались и официальный Дамаск и сирийская оппозиция. Но прямого диалога между сторонами достичь не удалось. Помимо этого, в рамках этого формата начался процесс размежевания «умеренной» и «радикальной» оппозиции, что не удавалось сделать с участием США в Женеве. В частности, удалось согласовать линии соприкосновения с ИГ, а также начать выявление мест дислокации радикалов-исламистов из просаудовской группировки «Джебхат ан-Нусра». Не менее важно и то, что Россия передала сирийской оппозиции предложения по проекту конституции страны. Таким образом, по мнению министра иностранных дел России С. Лаврова, Москва открыла дискуссию по содержанию основного закона республики.

Второй раунд переговоров в Астане состоялся 15-16 февраля 2017 г. с участием стран-гарантов мирного процесса, делегаций официального Дамаска, сирийской оппозиции, ООН и стран-наблюдателей в лице США и Иордании. Главным итогом второго раунда переговоров стала окончательная договоренность о создании мониторинговой группы по перемирию в Сирии с участием России, Турции и Ирана.

Третий раунд переговоров прошел 14-15 марта 2017 г. без участия сирийской оппозиции. На этом этапе стороны сосредоточились на консультациях в различных форматах. Кроме того, стороны обсудили темы, связанные с освобождением заключенных, была достигнута предварительная договоренность о создании соответствующей рабочей группы, а также по дальнейшему размежеванию «умеренной» и «радикальной» оппозиции. В рамках этих переговоров обсуждались вопросы создания конституционной комиссии и консолидации усилий разных стран по восстановлению разрушенных древних памятников Сирии, в частности в Пальмире.

Следовательно, в начале 2017 г. был дан старт интенсификации международных переговоров на высоком уровне по разрешению сирийского кризиса. Было проведено три международных встречи по Сирии в рамках астанинского формата, но только в одной из них приняли участие представители вооруженной оппозиции.

Успеху переговоров также способствовали экспертные консультации между сторонами, которые становились предтечей последующих раундов переговоров в Астане. Однако интенсивность и результат астанинского формата зависел в большой степени от эффективности российско-турецкого диалога.

Важным политическим аспектом сотрудничества в треугольнике Россия-Турция-Иран является то, что, участвуя в ближневосточном конфликте, каждая из сторон гаранта перемирия заинтересована в поддержке территориальной целостности Сирии и реализации собственных национальных интересов.

Для Турции приоритетное значение имеет предотвращение законодательного и политического оформления федерации кантонов сирийских курдов (Рожавы) на севере Сирии. Именно для этого в августе 2016 г. Турция успешно провела военную операцию «Щит Евфрата», целью которой являлось недопущение объединения курдских кантонов к западу и к востоку от Евфрата.

Само появление треугольника Россия-Турция-Иран в декабре 2016 г. было обусловлено необходимостью освобождения г. Алеппо от радикалов-исламистов. Тогда Турция вывела значительную часть боевиков из указанного города, что существенно облегчило задачу его освобождения. В качестве ответной меры Москва позволила Анкаре создать на сирийской территории буферную зону шириной около 100 км и глубиной порядка 75 км. Это предотвратило воссоединение курдских территорий с кантоном Африн. Данное обстоятельство полностью соответствовало турецким национальным интересам, так как препятствовало образованию в САР единой курдской автономии.

Договороспособность и выполнение части обязательств турецкой стороной предопределило участие Турции с 2017 г. в качестве государства-гаранта миротворческого процесса в Астане. Это позволяло, например, договариваться об отводе боевиков-исламистов в провинцию Идлиб.

10 марта 2017 г. состоялся официальный визит президента Турции Р. Эрдогана в Россию. Между нашими странами были подписаны соглашения и меморандумы о сотрудничестве в торгово-экономической, энергетической и промышленной сферах. В рамках этого визита было проведено заседание Совета сотрудничества высшего уровня (ССВУ) и создан российско-турецкий инвестиционный фонд капиталом в 1 млрд долл.

Заметим, что отношения между Москвой и Анкарой развиваются на трех треках: в Группе стратегического планирования, Межправительственной комиссии по экономическому сотрудничеству и в рамках форума общественности. Последний трек отношений между нашими странами пока развит недостаточно. Тем не менее, 2019 г. объявлен перекрестным годом культуры и туризма между Российской Федерацией и Турецкой Республикой.

Относительно урегулирования сирийского кризиса тогда российским лидером В. Путиным были высказаны оценки «осторожного оптимизма». При этом стороны отметили скоординированную работу военных ведомств и спецслужб. В частности, российские силовые структуры были заинтересованы в обмене с турецкими коллегами информацией о лицах, причастных к терроризму. Это касалось, например, предполагаемого исполнителя теракта в метро в Санкт-Петербурге 3 апреля 2017 г. Тогда было установлено, что он находился под наблюдением турецких спецслужб, но не вызвал у них подозрения.

Очевидным минусом российско-турецких переговоров остается проблема политического доверия, несмотря на заявляемую нормализацию торгово-экономического и политического сотрудничества между странами. Помимо этого, Анкара, во всяком случае до последнего времени, оказывалась под сильным влиянием со стороны Вашингтона. Это создавало неустойчивость в развитии наших двусторонних отношений. Так, накануне конституционного референдума в Турции по переходу на президентскую форму правления, который состоялся 16 апреля 2017 г. президент Р. Эрдоган использовал антироссийскую риторику по продвижению своих конъюнктурных политических интересов. Как следствие, в начале марта 2017 г. в одностороннем порядке было закрыто паромное сообщение между Турцией и Крымом. Анкара по-прежнему не признает воссоединение Крыма с Россией и излишне много внимания уделяет положению на этом полуострове крымских татар. Все это существенно осложняет наши двусторонние отношения.

Несомненно, что в рамках политического треугольника Россия — Иран — Турция, основополагающее значение приобретают договоренности между Москвой и Анкарой. В таких условиях Иран, боясь потерять Сирию, поначалу испытывал беспокойство. Тогда ситуация усугублялась тем обстоятельством, что Анкара требовала вывода из Сирии так называемых Сил сопротивления в составе иранских советников, воинских формирований ливанского движения «Хезболлах», иракских шиитов и афганских хазарейцев. В Анкаре утверждалось, что присутствие указанных сил Сопротивления препятствует стабилизации ситуации в Сирии на основе действующих соглашений о прекращении огня.

Однако в дальнейшем в Тегеране осознали, что проблема отсутствия доверия ограничивает развитие российско-турецких отношений. И на поле боя в реальности Россия никогда не будет взаимодействовать с Турцией. Такое военное взаимодействие возможно в Сирии только между Москвой и Тегераном.

Очевидно, что США заинтересованы в ослаблении треугольника Россия-Иран-Турция, что позволяет им в Сирии нарастить собственное влияние. Необходимость этого обусловлена тем обстоятельством, что при администрации Обамы США там значительно ослабили собственные позиции.

Администрация Трампа по-прежнему не имеет в Сирии собственной стратегии. Тем не менее, весной 2017 г. она показала, каким образом готова решать этот конфликт. Забегая вперед, следует заметить, что взятие в октябре 2017 г. столицы ИГ — Ракки сирийскими курдами при авиационной поддержке США не оставило от города практически ничего.

В ночь на 7 апреля 2017 г. США нанесли ракетный удар по авиабазам ВВС Сирии «Аш-Шайрат» и «Аль-Кусер» в ответ на химическую атаку совершенную, по данным западных стран, правительственными силами Сирии в провинции Идлиб. Мы полагаем, что данный шаг был направлен на решение следующих задач. Во-первых, на демонстрацию военной мощи США перед Китаем, лидер которого в тот момент находился с официальным визитом в США. Во-вторых, данный шаг, как считалось в Вашингтоне, в период конституционного референдума в Турции существенно ухудшит российско-турецкие отношения и вынудит Анкару поддержать действия Вашингтона в Сирии.

В некоторой степени американцам удалось достичь поставленной цели. Только Россия и Иран осудили данный инцидент, который квалифицировали как агрессию против суверенного государства. Более того, Москва приостановила действие Меморандума о взаимопонимании по вопросам безопасности полетов над Сирией с США.

Тем не менее, 11-12 апреля 2017 г. состоялся запланированный визит государственного секретаря США Р. Тиллерсона в Москву. Тогда российско-американские отношения находились в состоянии кризиса, во многом благодаря действиям предыдущей американской администрации. Безусловно, что важным пунктом обсуждения на этих переговорах стало урегулирование кризиса в Сирии. По итогам встречи Москва подтвердила готовность возобновить Меморандум по предотвращению инцидентов в небе над Сирией при условии, что будет четко подтверждена изначальная цель действий ВВС американской коалиции и ВКС РФ в борьбе с ИГ и «Джебхат-ан-Нусрой».

Несмотря на некоторое взаимопонимание по Сирии между Москвой и Вашингтоном, 12 апреля 2017 г. США, Великобритания и Франция представили в Совете Безопасности ООН проект резолюции по химической атаке в г. Хан-Шейхун в провинции Идлиб. В частности, от Дамаска потребовали предоставить информацию обо всех воздушных операциях в день инцидента. Более того, сирийское правительство было бы обязано предоставить имена «всех командиров любых летательных аппаратов» и организовать с ними встречи, а также обеспечить доступ на военные базы, с которых могли наноситься удары по г. Хан-Шейхун. Необходимо отметить, что в тексте проекта резолюции содержалась угроза принятия в отношении Сирии мер в соответствии с Главой VII Устава (касается введения санкций и применения военной силы) в случае применения химического оружия. Россия не могла этого допустить, поэтому наложила вето на указанный проект резолюции.

Российская сторона стала настаивать на расследовании этого инцидента и предложила альтернативный вариант резолюции, который предусматривал отправку экспертов ООН и ОЗХО на место предполагаемой химической атаки для проведения «полномасштабного расследования с использованием всего спектра методов». Этот проект резолюции содержал требование ко всем сторонам в Сирии «без промедления» предоставить специалистам «свободный и безопасный доступ к месту происшествия и прилегающим районам». Однако по политическим соображениям российский проект резолюции не был поддержан представителями западных государств.

13 апреля 2017 г. в Москве состоялись переговоры министров иностранных дел России С. Лаврова и Сирии В. Муаллема по минимизации последствий ракетного удара США по сирийским авиабазам. На следующий день, уже в формате трехсторонней встречи к ним присоединился министр иностранных дел Ирана Д. Зариф. Безусловно, что своими действиями американцы подрывают процесс мирного урегулирования в Сирии.

С другой стороны, Москва и Тегеран как участники астанинского формата выступают надежными гарантами прекращения огня на территории Сирии. Тогда как Анкара, зачастую идет на подрыв политического доверия между участниками треугольника, руководствуясь собственными национальными интересами. Тем не менее, в рамках данного формата проходят экспертные консультации с участием стран-гарантов мирного процесса, которые служат подготовкой к встречам уже на высшем уровне.

Четвертый раунд переговоров высокого уровня в Астане прошел 3-4 мая 2017 г. Его главным итогом стал Меморандум, предусматривающий договоренности о создании в Сирии четырех зон деэскалации. Первая, расположена на севере Сирии. Она охватывает провинцию Идлиб, а также граничащие с ней северо-восточные районы провинции Латакия, западные районы провинции Алеппо и северные районы провинции Хама. Вторая зона находится на севере провинции Хомс. Третья зона – этоВосточная Гута вблизи Дамаска. Четвертая зона располагается на юге Сирии в приграничных с Иорданией районах провинций Дераа и Кунейтра. Согласно документу, с 6 мая 2017 г. в этих зонах, границы которых предварительно должны были обозначить военные эксперты, запрещено использование любого вида вооружения, в том числе и авиации.

Кроме того, Меморандум предполагает обеспечение быстрого, безопасного и беспрепятственного доступа гуманитарной помощи в зоны деэскалации. Вдоль линий зон деэскалации решили установить контрольно-пропускные и наблюдательные пункты.

Как заявил заместитель министра иностранных дел Ирана Х. Ансари, положения меморандума о создании четырех зон деэскалации в Сирии должны начать выполняться через месяц после его подписания. Руководитель российской делегации на переговорах в Астане, специальный представитель президента РФ А. Лаврентьев отметил, что зоны деэскалации в Сирии будут установлены на шесть месяцев с пролонгацией на аналогичный период, однако меморандум может быть бессрочным. Присутствующая на встрече сирийская оппозиция заявила о том, что зоны деэскалации не должны быть альтернативой политическому процессу.

Другим итогом четвертого этапа переговоров стало обсуждение вопроса о создании рабочей группы по обмену насильственно удерживаемыми лицами и проекта соответствующего документа.

Пятый раунд переговоров в Астане состоялся 4-5 июля 2017 г. Тогда главной темой стало определение границ зон деэскалации в Сирии. Участники переговоров рассчитывали принять документы как минимум по двум зонам деэскалации. Однако и этого сделать не удалось, в основном по вине турецкой стороны.

Шестой раунд астанинского формата прошел 14-16 сентября 2017 г. Главным итогом этого раунда переговоров стало объявление о создании зон деэскалации в Сирии: к северу от г. Хомс (при участии России, Турции и Ирана); в пригороде Дамаска — в районе Восточной Гуты (при участии России и Турции на основе «каирских» и «саудовских» договоренностей); на границе Сирии с Иорданией в провинции Дераа (при участии России и наблюдателей «астанинского формата» США и Иордании), а также в провинции Идлиб (при участии России, Турции и Ирана).

Тогда было решено, что мониторинг в зоне деэскалации в провинции Идлиб будут вести силы Ирана, России и Турции, а в остальных зонах — российская военная полиция. Был принят также ряд документов: правила функционирования полос безопасности, КПП и наблюдательных пунктов; правила применения военной силы подразделениями Сил контроля деэскалации; мандат на развертывание Сил контроля деэскалации; положение о совместном ирано-российско-турецком координационном центре по рассмотрению вопросов, связанных с соблюдением режима прекращения боевых действий в зонах деэскалации.

Седьмой раунд межсирийских переговоров в Астане прошел 30-31 октября 2017 г. По его итогам Россия, Иран и Турция сделали совместное заявление, в котором говорится, что «стороны удовлетворены ходом создания зон деэскалации, отмечен прогресс в борьбе с терроризмом и ликвидацией группировок». Во-вторых, указанные государства договорились обсудить проведение Конгресса сирийского национального диалога (КСНД) с участием Высшего комитета по переговорам и несколько курдских групп в г. Сочи, в рамках женевского процесса под эгидой ООН. На КСНД будут подняты вопросы конституционной реформы и выборов в Сирии, а также вопрос о правительстве национального единства Сирии.

По итогам переговоров участникам не удалось утвердить положение о рабочей группе по освобождению заложников, передаче тел погибших и поиску пропавших без вести, а также документ о гуманитарном разминировании (страны-гаранты лишь призвали конфликтующие стороны обратить внимание на эту проблему). В связи с этим специальный посланник президента России по сирийскому урегулированию А. Лаврентьев заявил, что для принятия в Астане документов по обмену пленными и разминированию нужно решить ряд технических вопросов.

22 ноября 2017 г. в Сочи впервые прошли трехсторонние переговоры президентов России В. Путина, Ирана Х. Роухани и Турции Р. Эрдогана при участии министров иностранных дел и министров обороны. Особое внимание в ходе саммита было уделено российско-турецким переговорам. Скорее всего, В. Путин и Р. Эрдоган обсудили проблему курдского кантона Африн. При этом турецкая сторона настаивала на разоружении курдских отрядов. В ходе обсуждения также поднимались вопросы по разделению мониторинговых миссий в зоне деэскалации в Идлибе, формированию состава делегаций и другие организационные вопросы проведения в Сочи КСНД.

21-22 декабря 2017 г. в Астане состоялся восьмой раунд переговоров по урегулированию ситуации в Сирии. Тогда страны-гаранты согласовали положение о рабочей группе по освобождению задержанных и заложников, передаче тел погибших и поиску пропавших без вести. А также было принято совместное заявление о гуманитарном разминировании в Сирии, включая объекты культурного наследия ЮНЕСКО.

Другой темой стало обсуждение подготовки КСНД. Итогом астанинских переговоров стало принятие решения о проведении 19-20 января 2018 г. в Сочи подготовительной встречи по проведению КСНД.

Следует заметить, что астанинский формат переговоров по Сирии сталкивается с противодействием со стороны международной коалиции во главе с США, у которой иное видение разрешения конфликта на территории САР. Так, 14 января 2018 г. представители указанной международной коалиции объявили о том, что приступили к созданию «сил безопасности» численностью до 30 тыс. чел. на базе созданного и вооружённого США курдско-арабского альянса — «Сирийских демократических сил» для контроля пограничных территорий Сирии в долине реки Евфрат на границе с Турцией. В ответ на это, Анкара, которая считает сирийское курдское ополчение террористической организацией, связанной с Рабочей партией Курдистана, заявила о намерении провести силовую акцию против сирийских курдов. При этом президент Турции Р. Эрдоган предъявил курдам ультиматум, предполагающий в недельный срок покинуть занимаемые ими позиции в районах Африна и Манбиджа или быть готовыми к операции по их уничтожению.

17 января 2018 г. представители курдских сил призвали Совет Безопасности ООН оказать воздействие на Турцию. Позднее министр обороны США Д. Маттис заявил, что Анкара предупредила Вашингтон перед началом наступления в Африне и заявила, что «проблемы обеспечения безопасности Турции являются законными». Из этого следует, что Вашингтон знал о подготовке военной операции Турции против своих союзников сирийских курдов, но не предотвратил ее. Как и ожидалось, отношения с Турцией для США оказались более важными, а сирийские курды оказались для американцев лишь «разменной монетой».

18 января 2018 г. Турция начала артиллерийский и минометный обстрел позиций «Сил демократической Сирии» вблизи деревни Аш-Шуюх. Далее ракетному обстрелу подвергся населённый пункт Мараназ. Во второй половине дня турецкие обстрелы также были отмечены вблизи Манбиджа на северо-востоке провинции Алеппо, после чего сирийские курды были вынуждены приступить к укреплению своих позиций в данном районе.

В этот же день состоялся визит в Москву начальника Генерального штаба Вооруженных сил (ВС) Турции генерала Х. Акара и директора Национальной разведывательной организации Турецкой Республики Х. Фидана. Они провели переговоры с министром обороны России С. Шойгу и начальником Генерального штаба ВС генералом армии В. Герасимовым. В ходе встреч в основном обсуждались совместные действия по стабилизации ситуации в зоне деэскалации Идлиб. При этом турецкая сторона проинформировала Москву о подготовке военной операции в Африне. В силу множества причин Россия не могла этому воспрепятствовать. Как следствие, она была вынуждена перебазировать в г. Телль-Рифъат кантона Африн свою оперативную группу Центра примирения враждующих сторон и военной полиции.

Несомненно, что уровень российско-турецких контактов имеет большое значение, в том числе для развития энергетической отрасли России. Так, российской стороной было получено разрешение на строительство второй нитки морского участка магистрального газопровода «Турецкий поток», который планируется запустить до конца 2019 г. Однако это не могло быть основанием для согласия Москвы на проведение турецкими войсками военной операции в Африне.

19 января 2018 г. министр обороны Турции заявил о начале военной операции против курдских отрядов народной самообороны в Африне. Турецкая военная техника продолжала прибывать к турецко-сирийской границе. А в район г. Азаз из сирийской провинции Идлиб прибыли 20 автобусов с подконтрольными Анкаре боевиками «Свободной сирийской армии» и «Ахрар аш-Шам». К вечеру командование ССА заявило, что наступление на позиции сирийских курдов откладывается до утра в связи с плохой погодой.

20 января 2018 г. Турция официально объявила о начале военной операции «Оливковая ветвь». В качестве ее цели премьер-министр Турции Б. Йлдырым назвал создание зоны безопасности шириной около 30 км на сирийско-турецкой границе: «Операция будет проводиться в 4 этапа с тем, чтобы создать 30 километровую зону безопасности, которая будет зачищена от террористов», чтобы предотвратить попытки создать террористический коридор на севере Сирии. Предполагается, что в рамках военной операции в кантоне Африн будут нейтрализованы боевики Рабочей партии Курдистана (РПК), отрядов «Сил народной самообороны», партии «Демократический союз» и ИГ, а дружественное население Африна будет освобождено от террористов.

По мнению турецкого руководства, Анкара стремится защитить свои приграничные территории, а также избавить курдское, туркменское и арабское население региона от давления и насилия со стороны курдских формирований и подобных им группировок. Для этого «Свободная сирийская армия» (ССА) должна обеспечить контроль над 10 тыс. км² территории Африна, пресечь выход РПК к побережью Средиземного моря, исключить потерю Турцией географического контакта с арабским миром, не допустить проникновения курдских боевиков на территорию Турции через хребет Аманос и решить некоторые другие задачи.

По мере исключительно медленного продвижения турецких войск и вооруженных формирований ССА становилось все более очевидным, что военная операция «Оливковая ветвь» приобретает затяжной характер. Одна из причин этого заключается в том, что турецкая армия столкнулась с профессионально и технически подготовленными бойцами курдского ополчения. При этом турки и подконтрольные им боевики ССА продолжают расширять контролируемую территорию в приграничных районах Африна. В свою очередь, курды ведут сковывающие действия в горных районах, не давая турецким войскам и вооруженным формированиям ССА глубоко вклиниваться в их оборону, при необходимости контратакуя, учитывая низкую боеспособность отрядов ССА.

Желание турецкого военного руководства не использовать собственные сухопутные войска вполне естественно. Но опираясь только на ССА, можно существенно затянуть военную операцию в горах, даже несмотря на подавляющее превосходство турок в танках и артиллерии, при отсутствии у сирийских курдов авиации.

В свою очередь, подконтрольная Анкаре ССА ставит свои цели в осуществлении военной операции «Оливковая ветвь». Она хотела бы получить контроль над населенным в основном арабами г. Телль-Рифъат и прилегающими территориями, захваченными курдскими формированиями в феврале 2016 года. Но осуществить этого невозможно без политических договоренностей, как минимум, между Москвой и Анкарой. А если в ходе этой военной операции основные силы ССА будут уничтожены курдами, то указанные территории останутся либо в подчинении курдского кантона Африн, либо официального Дамаска при последующем урегулировании сирийского конфликта.

В преддверии КСНД 19-20 января 2018 г. в Сочи прошла специальная подготовительная встреча. Странами-гарантами астанинского процесса и правительством САР была проделана большая работа по убеждению участия в Конгрессе сирийской оппозиции. Постоянный представитель Сирии при ООН Б. Джафари подтвердил заявил, что в КСНД примет участие представительная делегация официального Дамаска. Однако, в связи с началом военной операции «Оливковая ветвь» в Конгрессе не примут участие представители курдского «Демократического союза».

Предполагается, что в первой заседании КСНД в Сочи примут участие порядка 1500 чел. (сирийских курдов будут представлять нейтральные делегаты), из которых будет сформирована Конституционная комиссия. В ходе КСНД, по мнению российской стороны, «будут созданы специальные рабочие группы, которые в дальнейшем могут заседать в Женеве… Будет разрабатываться конституция, потому что на базе конституции будут выборы, а на базе выборов будут формироваться новые органы исполнительной власти». Специальный представитель президента РФ по Сирии А. Лаврентьев выразил надежду, что в КСНД примет участие специальный посланник ООН по Сирии Стаффан де Мистура.

К настоящему времени установлено, что Конгресс сирийского национального диалога пройдет 30 января 2018 г. в Сочи. Странами-наблюдателями КСНД выступят Россия, Иран и Турция. Отметим, что представители курдов включены в список приглашенных на КСНД, но в связи с проведением военной операции «Оливковая ветвь», участие сирийских курдов будет носить ограниченный характер. Успех этого форума будет состоять в том, что в г. Сочи удастся объединить большое количество этнических и конфессиональных политических сил из республики, где ещё ведется гражданская война. Однако существенным минусом для налаживания диалога между этническими группами остается «горячая фаза» турецко-курдского противостояния в Африне. От успешности разрешения курдской проблемы зависит и устойчивость треугольника Россия-Турция-Иран.

Таким образом, главным достижением 2017 года стало то, что удалось сохранить взаимодействие в рамках треугольника Россия-Иран-Турция, несмотря на противодействие со стороны США и, в меньшей степени, ЕС, Израиля и Саудовской Аравии. И у этого формата есть будущее, во всяком случае, до стабилизации ситуации в Сирийской Арабской Республике. Российские эксперты называют указанный формат «дипломатическим чудо», потому что удалось согласовать интересы соперничающих региональных государств Турции и Ирана. И это было достигнуто во многом благодаря России.

В дальнейшем на процесс мирного урегулирования в САР будут оказывать победы над джихадистами и радикальной оппозицией, в первую очередь со стороны правительственных сил республики и других. Но необходим и политический диалог. Сейчас лучшие условия для этого создает астанинский формат переговоров, который уже зарекомендовал себя как динамичный механизм разрешения регионального конфликта. Тем не менее, до окончательного урегулирования сирийского кризиса необходимо решить еще несколько важных вопросов. Во-первых, установить контроль со стороны правительственных войск над провинцией Идлиб и районом Восточная Гута. Во-вторых, необходимо урегулировать курдскую проблему, которая в последний месяц приобрела острый характер. В-третьих, установить полный контроль над территорией Сирийской Арабской Республики со стороны официального Дамаска. Следовательно, КСНД — это пилотажный форум, который покажет срез настроений и готовность на мирные преобразования со стороны сирийского общества. Помимо этого, в ходе его проведения будут разработаны соответствующие рекомендации к следующему раунду астанинских переговоров в феврале 2018 года.