В 1991 году началась перестройка союза. Основные ее координаты были определены в Лондонской декларации, где говорилось, что:

• во-первых, страны Центральной и Восточной Европы считают жизнеспособность Североатлантического союза одним из важных элементов новой европейской системы безопасности и поэтому хотят сохранения НАТО;
• во-вторых, Североатлантический союз, в целом, заинтересован в европейском единстве, и, действительно, считает это важным критерием успеха своей перестройки. Тем не менее не вызывало сомнений, что Европа может успешно справляться со своими задачами лишь в тесном сотрудничестве с Северной Америкой. Предстоящие задачи настолько грандиозны, что превышают ресурсы Европы, США и Канады, если государства будут действовать в одиночку;
• в-третьих, главной областью перестройки альянса провозглашалась выработка новой стратегической концепции. Очевидно, что НАТО больше не нужно отражать одну единственную и неизбежную угрозу, сосредоточенную в конкретном районе. Вооруженные силы в Европе понадобятся в большей степени, чтобы предотвращать или разрешать кризисы в рамках концепции безопасности.

        Таким образом, натовским руководством была провозглашена идея преобразования НАТО из орудия "холодной войны" в инструмент мира и согласия на континенте, что должно быть воплощено в "новой стратегической концепции".

        Итак, с окончанием "холодной войны" угроза военного столкновения в Европе была практически снята с повестки дня. Строго говоря, это означало, что военный альянс утратил свой raison d'atre, поскольку главный смысл его существования состоял в подготовке к отражению агрессии. И, следовательно, Североатлантический союз столкнулся с серьезнейшей задачей адаптации к новым обстоятельствам и переосмысления своей роли в новых условиях.

        Начало процессу адаптации политики и стратегии НАТО было положено лондонской сессией Совета НАТО на высшем уровне (июль 1990 г.). При этом альянс реагировал на ряд основных вызовов, перед которыми оказалась организация.

        1. Изменение военно-политической обстановки, исчезновение опасности внезапного широкомасштабного военного конфликта между Востоком и Западом, выход на передний план локальных внутренних и межгосударственных конфликтов, не затрагивающих непосредственно военную безопасность стран НАТО, не только требовали пересмотра военной стратегии альянса, но и усиливали настроения в пользу сокращения вооруженных сил и военных расходов большинства стран НАТО.

        2. Усилившаяся в начале 90-х годов в ряде западноевропейских стран тенденция к активизации оборонного сотрудничества в рамках ЗЕС стимулировала определенные расхождения внутри НАТО.

        3. Изменение с начала 90-х годов соотношения традиционных и новых (преимущественно невоенных) вызовов безопасности ставило под вопрос будущее НАТО как военной организации.

        В ноябре 1991 года в Риме была принята новая стратегическая концепция НАТО (Приложение 3,4). В ее основу был положен вывод, что подготовка к отражению крупномасштабного нападения более не является центральной задачей альянса. Наиболее вероятной угрозой безопасности стран НАТО считаются межэтнические конфликты и территориальные споры. В соответствии с этим выводом НАТО частично отказалась от концепции "передовой обороны" и стратегии "гибкого реагирования". Главными задачами альянса стали урегулирование кризисных ситуаций, расширение диалога с не входящими в НАТО странами, совместное с ними решение возникающих проблем безопасности на основе сотрудничества.

        Новая стратегическая концепция НАТО предусматривала сокращение и реорганизацию сил и средств альянса (рис. 3.1.), в том числе существенно сокращалась численность (включая ядерные вооружения) ОВС НАТО. Количество боевых соединений уменьшалось на 35%, боевых эскадрилий - на 41%, численность военного персонала - на 24%, запасы ядерного оружия наземного базирования - более чем на 80%. Существенные изменения произошли в дислокации вооруженных сил НАТО: из Германии были выведены две трети размещавшихся там сухопутных войск; на 70% сокращено количество боевых самолетов и на две трети - численность вооруженных сил США в Европе (с 300 до примерно 100 тыс. чел.)².

        Понижена степень боеготовности ОВС НАТО при одновременном повышении их мобильности. Лишь для 35% оставшихся соединений срок боеготовности установлен в 30 и менее дней (в 1990 г. 90% соединений НАТО имели срок боеготовности 2 дня). Одновременно создаются многонациональные формирования - корпус быстрого реагирования.

        Модернизируется структура военного командования НАТО. Военное планирование адаптируется к новой ситуации, в которой главной задачей становится участие в поддержании мира и урегулирование кризисов.

        В январе 1994 года была одобрена концепция многонациональных оперативных сил, определившая возможность формирования коалиционных сил для проведения операций с участием стран НАТО, ЗЕС, а также государств, не являющихся членами данных союзов.

        Принципиальные изменения, внесенные в "новую стратегическую концепцию НАТО", сводились к следующему:

        1. Новая стратегия основывалась на более широкой концепции безопасности и давала глубокое обоснование необходимости сохранения коллективного характера обороны. Все это обеспечивало гарантию действий в любой непредсказуемой ситуации и четкое понимание задач, стоящих перед блоком.

        2. Военный фактор больше не являлся единственным компонентом "общей (в рамках НАТО) безопасности", был сделан упор на политическую, экономическую, социальную и культурную составляющие. В данной концепции сотрудничество, взаимозависимость и стабильность, закрепленные договорами и взаимными гарантиями безопасности, выступали в роли побудительных мотивов для сохранения мира. Военный компонент рассматривался в качестве гарантий против возвращения к конфронтации и выхода стран из системы общей безопасности.

        Таким образом, военная стратегия НАТО строилась вокруг ключевых элементов политического сотрудничества, контроля над вооружениями и оборонной достаточности. Согласно новой стратегии меры по контролю над вооружениями дополняли и определяли военные возможности и требования, предъявляемые к ОВС блока. Более того, режим действия Договора об обычных вооруженных силах в Европе должен был превратить территорию Европы в зону "контролируемой безопасности" с высокой степенью открытости в военных вопросах и увеличить тем самым предсказуемость действий друг друга и взаимное доверие.

        3. Новая военная стратегия была "приведена в соответствие с реальностью перехода альянса от конфронтации к сотрудничеству". Утверждалось, что данное обстоятельство должно стать важным элементом "гарантированного" мира.

        Кроме взаимного признания права каждого государства на обеспечение собственной безопасности, новые стратегические установки включали:

• единое понимание факта применения военной силы как крайнего средства;
• осознание взаимосвязанного характера военных стратегий стран-участниц блока, систематический диалог между ними по проблемам стратегии.

        Новая военная стратегия подтвердила установку на "ядерное сдерживание" как стабилизирующего и предотвращающего войну элемента. Это предопределило выработку взаимосогласованного решения по минимальному составу ядерных сил и проведение совместных мероприятий в случае возникновения кризисных ситуаций.

        Подчеркивая приверженность принципам ООН, "новая стратегическая концепция" НАТО сохраняла прежние политические цели альянса, не допускала их размывания среди других структур безопасности в Европе (ЕС, ЗЕС, СБСЕ).

        В документах римской сессии Совета основная цель НАТО, провозглашенная при создании Союза, - "защита свободы и безопасности всех членов альянса политическими и военными средствами согласно принципам Устава ООН" - оставлена без изменений. При этом особо подчеркивалось, что в интересах данной цели Североатлантический союз призван решать большой объем политических и военно-стратегических задач, охватывающих почти все сферы жизнедеятельности не только в Европе, но и во всем мире. Среди них наиболее важные:

        1. Обеспечивать стабильность в Европе в области безопасности, базирующуюся на развитии демократических институтов и приверженности мирному урегулированию споров с условием, что "ни одна страна не может запугать или принуждать любое европейское государство или навязывать гегемонию посредством угрозы силой или применения силы".

        2. Выступать в качестве трансатлантического форума для консультаций союзников по любым вопросам, затрагивающим их жизненные интересы, включая процессы, создающие риск для безопасности членов альянса, а также для соответствующей координации их усилий в областях, представляющих общий интерес.

        3. Сдерживать и защищать от любой агрессии территорию любого государства-участника НАТО.

        4. Поддерживать стратегическое равновесие в Европе.

        К одной из важных задач блока была отнесена и необходимость поддерживать взаимодействие с такими институтами, как ЕС, ЗЕС, СБСЕ, которые призваны играть свою роль в системе европейской безопасности. При этом подчеркивалось, что среди названных европейских структур особое место занимает НАТО, поскольку может решать все четыре названные выше задачи.

        Политическая сторона доктринальных установок основывалась, как и прежде, на "доктрине Армеля", базирующейся на двух принципах деятельности Североатлантического союза: "оборона", означающая наращивание военного потенциала и его использование в случае необходимости, и "диалог", предусматривающий смягчение напряженности, но с "позиции силы". В новых условиях эта доктрина была дополнена новым принципом - "сотрудничество".

        Таким образом, как заявил заместитель Госсекретаря США Стивен Оксман в 1993 году, "на встречах в верхах (Лондон, 1990 г. и Рим, 1991 г.) главы государств НАТО заложили новый курс, основные черты которого следующие:

        Во-первых, НАТО приняла на вооружение новую военную стратегию, перестроив свои силы и командные структуры с учетом опасностей, появившихся после окончания "холодной войны". Она отошла от использования сил передового базирования, оснащенных тяжелым вооружением и готовых к отражению агрессии, и резко сократила арсенал ядерного оружия в Европе. Неядерные силы расширяют гибкость и мобильность. Эта перестройка позволяет НАТО оперативно и эффективно реагировать на многие кризисные явления, одновременно поддерживая возможность отражения любого нападения на страну-члена НАТО (рис.3.2.).

        Во-вторых, НАТО протянула руку дружбы восточным странам, учредив Совет Североатлантического сотрудничества (ССАС) как средство для проведения консультаций, координации действий и укрепления доверия с Востоком в области безопасности.

        В-третьих, НАТО практически разрешила споры о том, может ли эта организация действовать за пределами стран-членов Североатлантического блока, признав, что новые угрозы безопасности исходят из стран за пределами НАТО. Более того, НАТО уже играет важную роль в операциях ООН по поддержанию мира на территории Югославии. НАТО также предложила СБСЕ сотрудничество для проведения операций по поддержанию мира. Все это показывало, что НАТО готова выйти за пределы своей территории, когда страны-члены этой организации решат, что это необходимо для сохранения их безопасности.

        НАТО не будет в одиночку бороться со сложными нынешними задачами; ее деятельность будет дополняться, особенно в области предотвращения кризисных ситуаций и борьбы с ними, усилиями ООН, СБСЕ, Европейского сообщества, Западноевропейского союза и Совета Европы. Однако НАТО играет уникальную роль в этой взаимосвязанной системе, и заменить ее нечем. Лишь НАТО обладает вооруженными силами, международным штатом и навыками политического и военного сотрудничества, чтобы гибко и мощно реагировать на угрозы безопасности.

        В-четвертых, США будут и в дальнейшем настаивать на том, чтобы союзники в большей мере взяли на себя бремя обеспечения европейской безопасности.

        И, наконец, Соединенным Штатам следует быть готовыми поддержать свое участие в НАТО, даже невзирая на растущие бюджетные проблемы"⁴4.

        Итак, "холодная война" позади. Россия Западу - не противник. Однако, как считают на Западе, необходимость в НАТО не отпала, а, напротив, возросла, поскольку НАТО - единственный гарант безопасности в Европе (в дальнейшем речь пошла и о более широких "географических просторах"). На этой почве возник миф о "новом" альянсе, избавленном будто бы от пороков "холодной войны". Соответственно появились и новые планы, и новые задачи, в частности, связанные с расширением зоны ответственности. И то, и другое (вместе с инициативой "Партнерства ради мира", созданием Совета Североатлантического сотрудничества и т. п.) подразумевало в действительности "замыкание" на НАТО всей системы европейской безопасности.

        Военная сторона новой коалиционной стратегии НАТО концентрировалась вокруг предупреждения и преодоления конфликтов и кризисов, угрожающих безопасности государств Североатлантического союза, и в целом отражала стремление Запада занять господствующее положение в Европе после "холодной войны". В марте 1992 года на брюссельской встрече Совета Североатлантического сотрудничества (ССАС) с участием представителей стран СНГ и других членов распущенной ОВД впервые был поставлен вопрос о предоставлении войск НАТО в распоряжение Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ) для проведения миротворческих операций.

        К этому времени НАТО в течение уже нескольких лет существовала в условиях кардинально изменившейся политической и стратегической обстановки на континенте: нет Варшавского Договора, нет СССР, а есть недавние противники, находящиеся в глубоком социально-экономическом и политическому кризисе.

        Что же за этот период изменилось в деятельности и установках НАТО?

        Прежние ссылки на "угрозу с Востока" исчезли, но появились другие - ссылки на новые "опасности":

• нестабильность в некоторых регионах континента, включая и постсоветские территории;
• проблема распространения ядерного оружия и ракетных технологий;
• "безответственное" поведение таких государств, как Ли- вия, КНДР, Ирак;
• гражданский конфликт в Югославии.

        Как следствие этого утверждалось, что задача сохранения альянса абсолютно необходима. Поэтому вместо упразднения или сокращения военных структур НАТО произошло усиление их боевой мощи. Сохранены концепции "первого ядерного удара" и "передовых рубежей", применения мобильных сил, усиления группировок войск в Европе за счет перебросок из-за океана.

        Вместе с тем внутри НАТО стало набирать силу движение ряда западноевропейских стран за существенное повышение роли "европейского компонента" альянса.

        В 1994 году официально одобрен курс на формирование "европейской составляющей в области безопасности и обороны" (European Security and Defence Identity - ESDI) в рамках НАТО; принято решение о том, что военные возможности альянса могут быть использованы для операций Западноевропейского союза (ЗЕС). Принята концепция "многонациональных оперативных сил" (МОС), предусматривающая создание многонациональных общевойсковых формирований (Combined Joint Task Force - CJTF), которые могут выделяться из состава НАТО в качестве "отделимых, но не отдельных сил" для операций, осуществляемых европейскими членами альянса без участия США. Предусматривается более широкое использование многонациональных формирований, образуемых участниками НАТО из числа европейских стран. Франция выступила с концепцией "национальной обороны". Опросы общественного мнения в ФРГ показали рост голосов в пользу удаления американских войск с немецкой земли. После вывода Западной группы Советских войск из ГДР такие настроения стали возрастать. Следует отметить и следующий момент: после 1991 года Западноевропейский союз, сформированный в 1948 году, был наделен новыми функциями, что создавало возможность для совместных акций западных сторонников реформирования НАТО.

        С достаточно определенной долей уверенности можно утверждать, что сбалансированное взаимодействие западноевропейских стран и России в большей степени соответствовало бы интересам Европы, не замкнутой в своей скорлупе, но и не одержимой нередко безоглядным "глобализмом", характерным для значительной части политической элиты США. Косвенное или прямое втягивание в конфликтные ситуации за многие тысячи километров от Европы происходит, как правило, по инициативе США.

        Но эксперты НАТО по-прежнему продолжают считать, что сохранение сильной военной группировки в странах СНГ, наличие ядерного потенциала в ряде других стран является одним из источников угрозы, так как существует опасение, что какой-нибудь российский лидер захочет извлечь из этого политические выгоды. Таким образом, опасность с Юго-Востока продолжает оказывать доминирующее влияние на развитие ОВС НАТО.

        В этой связи существует, по мнению натовских экспертов, необходимость дополнения действующей системы коллективной безопасности новыми элементами для "миротворческой деятельности". Боязнь потерять влияние в европейских делах толкает их на активный поиск путей сохранения военной организации НАТО не только для использования на территории ответственности блока, но и далеко за ее пределами. При этом основные задачи выглядят следующим образом:

• своевременное предотвращение и разрешение конфликтов до начала их интенсивной эскалации;
• вооруженное вмешательство для принуждения к миру и восстановления безопасности.

        Отсюда делается вывод: для выполнения этих задач НАТО необходимы, естественно, более совершенный механизм принятия решения, гибкая структура командования вооруженных сил. Не удивительно поэтому, что в изменившихся обстоятельствах силы НАТО подверглись существенной модернизации. Им была придана большая мобильность в целях повышения способности быстрого реагирования на любые изменения обстановки.

        НАТО в новых условиях должна более тесно взаимодействовать с другими членами Североатлантического договора, а также другими государствами под мандатом ООН или СБСЕ. При этом НАТО претендует на особую роль в международном управлении кризисами. Более того, новые структуры должны быть приемлемы для европейских стран, входящих в ЗЕС, что позволит избежать дублирования при развертывании ВС.

        Безопасность была объявлена неделимой. В связи с этим принципом, нападение на одного члена Североатлантического союза рассматривалось как нападение на всех. Присутствие североамериканских войск и наличие войск, специально предназначенных для использования в Европе, до сих пор остается, по мнению Запада, жизненно важным условием обеспечения европейской безопасности, которая неразрывно связывается с безопасностью Северной Америки.

        Осуществлению этих замыслов по модернизации НАТО и выходу ее за пределы зоны, определенной Североатлантическим договором, в немалой степени способствовало бывшее советское, а затем российское руководство, уступавшее атлантистам с такой легкостью, что удивлялись даже на Западе. Примеров этому много - от данного в конце "холодной войны" поспешного и не оговоренного никакими конкретными обязательствами со стороны НАТО согласия на объединение Германии до непротивления в 1994 году натовским бомбардировкам Боснии, а в 1999 году - Югославии.

        Российская дипломатия фактически констатировала согласие с военнополитическим господством НАТО в Европе и признала дееспособность идей, вошедших в стратегическую концепцию НАТО, согласилась с ее первенством в разрешении конфликтов в Европе и правом вмешиваться во внутренние дела в обход международных организаций.

        Начиная с 1993 года, центральное место в дискуссиях относительно НАТО занял вопрос о возможности расширения альянса и вступления в него бывших социалистических стран и стран Балтии. В 1997 году было принято официальное решение о присоединении к союзу Польши, Чехии и Венгрии. В этой связи Россия вела активную политическую кампанию против расширения альянса, предупреждала о нежелательности и опасности для европейской безопасности возникновения новых линий раздела в Европе. Но со стороны НАТО подчеркивалось, что вступление в альянс новых членов расширит зону стабильности на континенте и будет сопровождаться сдержанностью в распространении военной инфраструктуры блока на Восток при одновременном интенсивном наращивании связей с Россией. Кроме того, официальная позиция НАТО предусматривала возможность и "второй волны" расширения альянса.

        В целом расширение союза за счет присоединения к Вашингтонскому Договору новых стран, по мнению руководства НАТО, должно:

• согласовываться с целями и принципами Устава ООН и способствовать их дальнейшему развитию, гарантировать свободу, общее наследие и ценности цивилизации всем членам союза и народам этих стран на основе принципов демократии, свободы личности и верховенства права. Новые члены должны соблюдать эти основные принципы;
• строго согласовываться со статьей 10 Вашингтонского договора, в которой говорится, что "...стороны могут, по всеобщему согласию, предлагать любому другому европейскому государству, способному развивать принципы настоящего договора и вносить свой вклад в безопасность Североатлантического региона, присоединяться к настоящему договору...";
• исходить из того, что новые члены будут пользоваться всеми правами и принимать на себя все обязательства по Вашингтонскому договору;
• усиливать действенность и сплоченность союза, поддерживать его политический и военный потенциал для осуществления основных функций совместной обороны, миротворческих операций и других новых видов деятельности;
• являться частью общеевропейской структуры безопасности, основывающейся на подлинном сотрудничестве во всей Европе;
• принимать во внимание важность в настоящем и будущем роли ПРМ, деятельность которой направлена на подготовку заинтересованных партнеров через их участие в ее работе, на использование преимуществ и выполнение обязательств, связанных с возможным членством в НАТО, а также служит средством укрепления отношений со странами-партнерами, которые не собираются вступать в Союз или вообще, или в ближайшем будущем. Активное участие в программе "Партнерство ради мира" будет играть важную роль в эволюционном процессе расширения НАТО;
• дополнять параллельный процесс расширения Европейского союза, который также, в свою очередь, способствует безопасности и стабильности новых демократий на Востоке.

        Новые члены на момент их вступления должны, как и все нынешние союзники по Вашингтонскому договору, принять на себя следующие обязательства:

• объединить свои усилия для коллективной обороны и для сохранения мира и безопасности, урегулировать любые международные споры, в которые они могут быть вовлечены, мирными средствами так, чтобы мир, безопасность и справедливость не ставились под угрозу силы, и воздерживаться от угрозы применения силы любым способом;
• способствовать развитию мирных и дружественных международных отношений через укрепление своих свободных институтов, лучшему пониманию принципов, на которых эти институты были основаны, а также созданию лучших условий для стабильности и процветания;
• поддерживать действенность союза путем разделения с союзниками ролей, потенциальных опасностей, обязанностей, расходов и преимуществ в процессе обеспечения достижения целей и задач общей безопасности"⁵.

        Осуществляя проекты расширения сферы своего влияния и наращивая наднациональную организационную мощь, НАТО и Соединенные Штаты добиваются поистине всеобъемлющей стандартизации управления экономическими, военно-политическими, идеологическими и общественными процессами в мире. При этом сугубо военные аспекты международной безопасности приобретают еще большее значение, чем это было ранее.

        Страны-участницы Североатлантического союза давно поняли, что для того чтобы их вооруженные силы в составе многонациональных формирований действовали эффективно, необходимо наличие у них общих доктрин и принципов, а также максимального уровня адаптации различных систем вооружений. Для достижения высокой оперативной совместимости НАТО в течение многих лет прилагала большие усилия по заключению и выполнению соглашений о союзных обязательствах. С установлением после окончания "холодной войны" сотрудничества с государствами Центральной и Восточной Европы масштабы этой деятельности возросли. Сейчас, когда накоплен опыт, полученный в результате привлечения вооруженных сил, входящих в НАТО стран, к участию в различных военных операциях, и когда НАТО приняла решение о своем расширении, вопрос перехода от сотрудничества к их оперативной совместимости становится ключевым.

        В НАТО оперативная совместимость определяется как "способность систем, подразделений и сил предоставлять услуги другим системам, подразделениям или силам и пользоваться их услугами в порядке такого обмена, при котором стороны получают возможность эффективных совместных действий"⁶. Североатлантический Союз на протяжении всех лет своего существования стремился к тому, чтобы его военная деятельность полностью соответствовала данному определению. Но в условиях партнерства 90-х годов сам принцип совместимости и аккумуляции усилий стран-членов НАТО стал подвергаться корректировке. В связи с этим Верховный главнокомандующий ОВС НАТО в Европе и Верховный главнокомандующий ОВС НАТО на Атлантике сочли необходимым внести предложение о том, чтобы применительно к партнерам, оперативная совместимость непременно включала в себя:

• изучение доктрин, процедур и практической деятельности НАТО личным составом и подразделениями, способными эффективно работать над конкретными операциями в НАТО и руководимых ею организациях;
• адаптацию или защиту оборудования, совместимого с оборудованием НАТО;
• отбор штатных офицеров и изучение ими доктрины и процедур НАТО для назначения подготовленных специалистов на штатные должности в НАТО или руководимые ею центры уп- равления войсками, или на национальные посты, связанные с деятельностью НАТО в рамках программы "Партнерство ради мира"⁷.