С развалом Советского Союза перед всеми его бывшими субъектами со всей серьезностью встала проблема обеспечения своей безопасности, создания важнейшего ее элемента - национальных Вооруженных Сил.

Сразу же после Беловежского соглашения в отношении Вооруженных Сил бывшего СССР наметились две тенденции: первая - разделить их на части и каждому из вновь образованных суверенов самостоятельно обеспечивать свою внешнюю безопасность; вторая - сохранить на переходный период единое оборонное пространство, единые (объединенные) вооруженные силы, единую систему управления, единый оборонный бюджет.

Первая тенденция базировалась на эйфорической волне суверенизации стремлении полностью размежеваться с Россией, наладить тесное военное сотрудничество с высокоразвитым Западом, быстро войти в число высокоразвитых стран и с их помощью обеспечить свою безопасность. Подобные подходы основывались на различного рода фактах, но без достаточных прогностических оценок и расчетов. Украинское руководство, к примеру, не могло не видеть, что в результате раздела бывшей Советской Армии на ее территории остается мощная группировка войск и сил флота с огромными запасами материальных средств, развитая военная инфраструктура и военно-промышленная база. Однако без тесного сотрудничества с Россией и другими странами СНГ функционирование этой группировки крайне затруднено.

Азербайджан надеялся за счет "приватизации" военных объектов и войск, находящихся на его территории, быстро разрешить карабахскую проблему и оказать военное давление на своих соседей и прежде всего на Армению.

Молдова и Грузия с помощью собственной военной силы пытались разрешить внутренние противоречия, а в дальнейшем свою оборонную политику ориентировать в западном направлении.

Сколь-нибудь серьезных политических, экономических и социальных расчетов и прогнозов последствий опоры на собственную военную силу не делалось. Разрозненные трезвые голоса военных прагматиков потонули в эйфорическом хоре суверенизации.

Бесспорным лидером тенденции к сохранению единого оборонного пространства и единых вооруженных сил являлся президент Казахстана Нурсултан Назарбаев. Он призвал на службу умудренного опытом, прошедшего войну и длительную послевоенную ратную службу, генерала С.Нурмагамбетова и поручил ему возглавить военное ведомство.

Сагадат Нурмагамбетов одним из первых осознал всю трагичность скороспешного разрушения единой военной системы и отсутствие у возникших на обломках СССР государств опыта организации обороны, острый недостаток военных кадров, особенно в стратегическом звене управления.

В русле военной позиции Казахстана шли Кыргызстан, Таджикистан, Узбекистан и Туркменистан. Армения, Беларусь занимали выжидательную позицию.

Нерешенность проблемы финансирования вооруженных сил подтолкнула Россию к созданию собственной армии, и в мае 1992 г. раздел советских Вооруженных Сил стал реальностью.

Вместе с тем здравомыслящие политики и военные не оставили надежды на объединение оборонных усилий, а также попыток смягчить последствия военного развала.

Настойчивость Н.Назарбаева и И.Каримова привели к подписанию 15 мая 1992 г. шестью государствами Содружества Договора о коллективной безопасности.

Но ожидаемого эффекта от Договора не получилось. Во-первых, Россия затянула процесс ратификации; во-вторых, не была своевременно разработана модель системы коллективной безопасности, а также этапы и пути ее создания; в-третьих, небыли образованы структуры, управляющие этой системой и координирующие ее функционирование. Виной тому целый ряд объективных и субъективных факторов.

К объективным можно отнести продолжающийся экономический кризис практически во всех государствах-участниках Договора, политическая нестабильность в ряде из них, незавершение процесса создания собственных вооруженных сил и формирования национальных концепций безопасности в военных доктрин. И, главное, не было политического и экономического объединения как основы военного союза.

Субъективные причины бездействия Договора о коллективной безопасности кроются в непонимании структурами, ведающими вопросами обороны, исторической важности объединения усилий в деле обеспечения мирного развития государств Содружества. А отсюда вытекает и следующая причина - отсутствие детально разработанных теоретических основ коллективной безопасности и как явления, и как системы.

Некоторые наши оппоненты критикуют Договор и, естественно, авторов проекта за то, что в нем не раскрывается содержание коллективной безопасности, а отсюда якобы и его нулевая эффективность. Можно с пониманием отнестись к подобной критике. Но следует и честно признаться: авторы проекта в полной мере не представляли себе этого явления и не ставили перед собой цели раскрытия содержания коллективной безопасности. Может оно и к лучшему, так как ситуация в мае 1992 года была иной, и есть сомнения в том, что это содержание отвечало бы реалиям нынешних дней.

Цель была иной: через Договор закрепить единое пространство безопасности как объект и цели жизнедеятельности народов Содружества Независимых Государств, а наполнение его конкретным содержанием осуществить в ходе реализации этих целей.

И в этой связи прежде всего требуется очертить рамки, сферу действия Договора. Ведь понятие "безопасность" употребляется применительно к многообразию различных процессов от безопасности уличного движения до планетарной. Направленность Договора позволяет говорить об обеспечении коллективными усилиями чисто военной безопасности государств-участников, через построение системы нормальных нормативно-процессуальных отношений между ними и предметом совместной деятельности.

При этом просматривается решение ряда взаимосвязанных задач. Первая из них - формирование дружественных, союзнических отношений между участниками Договора и создание механизма недопущения кризисных явлений в отношениях друг с другом.

Вторая - сдерживание внешних угроз посредством объединения политических, экономических и военных возможностей государств-участников.

Третья - совместное парирование угроз и агрессивных устремлений.

При решении вышеуказанных задач приоритет отдается политико-правовым средствам, а вооруженная сила будет применяться в крайнем случае для отражения внешней агрессии. Таков дух Договора, а его реализация и содержание призваны убедить другие страны в серьезности намерений государств-участников обеспечить свою независимость, целостность, суверенитет, проведение в жизнь избранных народами путей общественного развития.

Общий вывод, вытекающий из целей и духа ташкентского Договора, можно сделать следующий: это исключительно оборонительный, не направленный против третьих стран военно-политический союз государств, связанных историческими узами дружбы, сотрудничества, взаимопомощи. Он выгоден государствам, его подписавшим, в политическом, экономическом и чисто военном смысле.

В политической области он дополняет процесс интеграции стран, составлявших ранее единое государство, и объединяет народы, связанные друг с другом тысячами нитей.

В экономическом плане Договор призван облегчить бремя затрат на обеспечение безопасности, строительство и содержание вооруженных сил, военно-промышленного комплекса и военной инфраструктуры.

В военном отношении он создает предпосылки для объединения разрозненных военных усилий и повышения потенциала обороны каждого участника, дополняя его военным потенциалом других государств.

Процесс военной интеграции, начиная с 15 мая 1992 года, с момента подписания в Ташкенте Договора постепенно набирал обороты. 6 июля 1992 года решением Совета глав государств Содружества было образовано Главное командование Объединенных Вооруженных Сил СНГ с достаточно широкими полномочиями по координации военной сферы нового образования государств. То есть была образована военная- организация этого Содружества. 22 января 1993 г. главы государств СНГ потребовали от маршала Е. Шапошникова и министров обороны своих стран принятия конкретных мер по повышению обороноспособности Содружества. В апреле этого же года президенты России и Казахстана публично высказались за создание оборонного союза на базе Ташкентского Договора. Главное командование ОВС и Совет министров обороны разработали комплекс мероприятий по выполнению поручения Совета глав государств.

В их числе были обоснованы необходимость, пути и этапы создания коалиционных вооруженных сил. Главное командование ОВС СНГ и генеральные (главные) штабы ВС приступили к выработке предложений по их организационной структуре и согласованию планов оперативного применения в случае отражения военной агрессии.

Однако с июня 1993 года процесс пошел в обратном, дезинтеграционном направлении. О причинах можно только догадываться.

В качестве предположений можно высказать несколько моментов.

Первый - неудачи в области экономической и финансовой интеграции, продолжающиеся внутренние вооруженные конфликты в ряде стран Содружества, несогласованность внешнеполитической линии поведения на международной арене.

Второй - стремление одного из государств-участников перевести отношения в военной области на чисто коммерческую основу. Даже в вопросах подготовки военных кадров была предпринята попытка "перейти на мировые цены" с оплатой в валюте.

Третий - в Главном командовании ОВС СНГ кое-кто увидел наднациональный орган военного управления, постоянно усиливающий свой авторитет и влияние на Совет глав государств СНГ и получивший при знание в НАТО и других международных организациях. И тогда возобладало чувство соперничества.

Безусловно, определенная вина в том, что процесс военной интеграции затормозился, лежит и на Главкомате ОВС СНГ. Своевременно не были найдены оптимальные формы работы с министерствами обороны государств Содружества, и помощь в их становлении и в решении стоящих перед ними проблем оказалась недостаточной.

Но каковы бы ни были причины военной дезинтеграции, последствия ее могут вылиться в весьма серьезные, если не опасные для России и других государств Содружества формы.

В чем мы видим эти опасности.

Прежде всего в том, что для России может сложиться новая и далеко не благоприятная военно-стратегическая ситуация, связанная с утратой влияния в регионах, некогда составлявших СССР и прилегающих к его границам. Утрата российского влияния неизбежно будет сопровождаться усилением влияния на эти регионы других государств, не всегда дружественных России. И не стоит делать сегодня вид, что стремление воздействовать извне на суверенные республики, образовавшиеся в результате распада СССР, не имеет под собой почвы. Сегодня идет жестокая борьба за сферы влияния, за выталкивание России из огромных и важных регионов, прилегающих к ее границам. Примеры тому Прибалтика, Центральная Азия, Кавказ.

Не исключено, что в результате неуклюжей политики в сфере безопасности Россия получит на своих границах весьма неудобных соседей.

В настоящее время большинство государств СНГ в вопросах военного сотрудничества стоит перед выбором путей:

Первый из них - в тесном союзе с Россией - иметь достаточно современные армии и совместными усилиями обеспечить свою и коллективную военную безопасность.

Второй - смириться с ролью второстепенных стран и иметь вооруженные силы с устаревшей техникой и ограниченными боевыми возможностями.

Третий путь - если Россия откажется от поддержки своих партнеров по СНГ и ташкентскому Договору в военной области, - искать союзников за пределами Содружества, лелея надежду именно таким образом решить проблему своей безопасности и иметь более менее современные вооруженные силы.

В российских политических кругах, как представляется, наметились две тенденции в формировании военной политики и концепции военной безопасности. Первая тенденция - создание системы коллективной безопасности на территории бывшего СССР с опорой на своих нынешних союзников с установлением партнерских отношений с европейской и иными аналогичными системами.

Другая тенденция - стратегическое партнерство с США и НАТО, в ущерб военной интеграции в рамках Содружества.

Если сторонники первой обосновывают свою позицию историческими, социальными и политическими факторами, то их оппоненты во главу угла ставят экономические интересы, смысл которых в упрощенном виде сводится к следующему: не союзнические отношения с экономически слабыми государствами СНГ, а партнерство с богатым Западом. Подспудно сторонники второй тенденции ведут линию на решение проблем национальной безопасности с помощью Запада.

Какая из этих тенденций предпочтительнее? Автор отдает приоритет первой, и не только из чувства личных симпатий.

Россия в течение ряда веков доминировала на огромном евразийском пространстве, завоевывая, осваивая прилегающие к ней территории. Россия объединяла народы, проживающие на этой огромной территории, и гарантировала их безопасность, опираясь на их потенциал и ресурсы.

Россия стала великой военной державой именно благодаря усилиям всех субьектовбыв-шего СССР.

Сегодня государства Содружества живут в весьма неспокойном мире, и для каждого из них, включая Россию, угрозы стабильности в большей степени носят внутренний характер и обусловливаются как внутренними конфликтами внутри каждого из государств СНГ, так и противоречиями между ними. Каждый из нынешних конфликтов на территории бывшего СССР непосредственным образом затрагивает Российскую Федерацию. К тому же следует учитывать, что за пределами России проживает более 20 млн. ее граждан. Уже сейчас сотни тысяч беженцев из бывших союзных республик являются мощным дестабилизирующим фактором для России и нелегким бременем для ее экономики.

Поэтому для внутренней безопасности России также более выгодно иметь союзнические отношения со странами ближнего зарубежья.

Кроме того, являясь лидером в системе коллективной безопасности СНГ (а ее лидерство никто не отвергает), Россия будет иметь более устойчивую опору в отношениях с дальним зарубежьем.

Так что, как представляется, интересам безопасности России в большей степени отвечает ее активное участие и лидирующая роль в создании системы коллективной безопасности на территории бывшего СССР. Причем в систему могут входить не только государства-участники ташкентского Договора: они участвуют в ней в полном объеме прав и обязательств в соответствии с Договором. Другие государства могут, исходя из собственных интересов, участвовать в отдельных ее элементах и структурах (охрана внешних границ, ПВО, СПРН, совместное оборонное производство и т.д.).

Через структуру управляющих системой и координирующих ее функционирование органов государства, образующие систему коллективной безопасности Содружества, должны налаживать взаимодействие с НАТО, СБСЕ и другими региональными организациями с тем, чтобы стремиться к созданию глобальной евроазиатской системы. И в этом тоже есть интерес России, в этом залог поддержания устойчивого мира и стабильности, поддержания баланса между сложившимися ныне центрами сил.

Но даже с учетом признания в лице России лидера в образуемой системе коллективной безопасности СНГ ведущим принципом взаимоотношений в ней должно быть равноправие, которое не должно заслонять индивидуальности, несмотря на различный уровень развития и удельный вес каждой страны-участницы.

Впереди у системы коллективной безопасности, как и у всего Содружества, трудностей предостаточно. Происходящие процессы неоднозначны, и результаты их не всегда предсказуемы. Тем не менее перспективы у военной интеграции СНГ есть. То, что происходит ныне, это лишь исторический зигзаг и он должен быть выправлен дальнейшим ходом нашего развития. И если уж Ближний Восток создает свою региональную систему безопасности, то нам, как говорится, сам Бог велел.