Перекрест ок мнений
 
 

На мой взгляд, дискуссии о перестройке в целом не достает серьезного внимания к самой природе советского общества. А ведь только глубокое знание общества, которое мы имели, поможет нам понять специфику его проблем и возможность их разрешения в рамках системы. Отсюда необходимость начинать серьезное исследование перестройки и гласности с определения лучшего способа для характеристики Советского Союза.

Наверное, никогда и нигде еще не существовало такого общества, которое носило бы столь много различных наименований: "социализм", "коммунизм", "реально существующий социализм", "государственный социализм", "бюрократически деформированный социализм", "диктатура пролетариата", "рабочее государство", "народная демократия", "государственный капитализм", "тоталитаризм", "красный фашизм" и т.д. Проблема точной "вывески", конечно, является отражением трудностей, с которыми встречаются исследователи, решая, какие из этих определений имели решающее значение для формирования отличительных черт Советского Союза, включая сюда также его подлинную историю и потенциал для будущих преобразований.

Большинство споров развернулось вокруг вопроса, кого считать главным действующим лицом в советской драме: рабочий класс, коммунистическую партию или сочетание бюрократии с управленческой верхушкой? Те, кто называет рабочий класс, - а такие по-прежнему есть, - должны объяснить, почему же тогда такие группы, как коммунистическая партия, бюрократия и управленческий аппарат используют так много реальной власти. В то же время те, кто выделяет партию, должны ответить на вопрос, откуда партия берет свои цели и почему существуют социальные и политические пределы ее власти. Зачем же, к примеру, ей менять свою политику? Тоталитарная модель в том виде, в котором она существует, предполагала, что Советский Союз навсегда останется тем же. Что же касается людей, отдающих приоритет бюрократам и управленцам, рассматривают ли их в качестве нового класса или нет, то они должны объяснить, как коммунистическая партия могла существовать до этой группы, политическим инструментом которой, по их мнению, должна была быть партия. Вот главные причины, которые заставляют меня отказаться от этих трех интерпретаций советского общества, а также от ярлыков, которые ими порождены. На что же тогда следует обратить особое внимание, определяя отличительные черты и динамику советского общества, и какое наименование лучше соответствует ему?

Я предпочитаю выделить роль не одной группы, а отношения - и до недавнего времени существенного, органического отношения - между двумя группами: рабочими и коммунистической партией. В рамках этого отношения вышеупомянутая третья группа, то есть бюрократия и управленческий аппарат, функционирует как посредник, неизменно служащий интересам коммунистической партии, которая его назначает и программирует его деятельность. Те, кто не придает особого значения этому отношению, в большинстве случаев выступает с позиций очередного "авангардизма", где коммунистическая партия рассматривается как авангард рабочего класса, который, в свою очередь, является господствующим классом в обществе. Но это предполагает, что Советский Союз диктатура пролетариата, которую Маркс понимал как форму общества, в которой реальная власть принадлежит рабочим. В Советском Союзе нет и никогда не было диктатуры пролетариата, так как власть никогда не принадлежала рабочим. А вот самопровозгласивший себя авангард был. Но этот авангард получил право на существование благодаря изначально предполагаемой его неразрывной связи с рабочим классом, чье право руководить воспринимается как само собой разумеющееся, и чаще всего политика правительства проводилась в интересах рабочих (в интерпретации партии, разумеется). В рамках господствующей идеологии, у партии не было других приемлемых причин для реализации своей политики.

Согласно этой трактовке, Советский Союз не является ни социалистическим, ни капиталистическим государством, ни диктатурой, ни демократией, ни рабочим, ни бюрократическим государством в обычном смысле этих понятий, а содержит в себе элементы каждого из них. На мой взгляд, необычное сочетание этих несовместимых качеств лучше всего схватывается понятием регентства. Советский Союз представляет собой регентство над пролетариатом. Аналогией этому является регентство прежних времен, когда какой-либо известный политический деятель, чаще всего дядя слишком юного монарха, правил страной от его имени и утверждал, что действует в его интересах. Несмотря на то, что вся фактическая власть была сосредоточена в руках регента, ее легитимность основывалась на его отношении к королю, которого все, включая и самого регента, считали полноправным правителем. Как только молодой король подрастал и был в состоянии управлять самостоятельно, регент становился перед выбором: либо передать власть королю, либо устранить его и править отныне уже от своего собственного имени.

Идея регентства, рассматриваемая в качестве модели отношений между коммунистической партией и рабочим классом, имеет следующие преимущества. Становится ясно, что единственным законным полноправным носителем власти, согласно господствующей идеологии, является пролетариат; что эта власть осуществляется коммунистической партией для него и, как предполагается, в его интересах; что вся легитимная основа деятельности партии зиждется на ее особом отношении к рабочим; что это взаимоотношение превратилось в нечто совершенно иное, нежели оно было вначале; и наконец, что в связи с изменением ситуации советский регент, то есть коммунистическая партия, должен был решить, передавать ли власть в руки рабочих, или же устранить их, разумеется, не в физическом, а в политическом и идеологическом плане.

Вышеупомянутые изменения должны пониматься не только с точки зрения количественного роста, расширения образовательного и политического кругозора рабочего класса, но также отсутствия сотрудничества и общего равнодушия к труду, которые разными путями препятствовали успешной реализации экономических планов партии. В то время когда растущая сложность плана и проистекающих из него производственных задач требовала от рабочих проявлять все больше заботы, ответственности и сотрудничества, на деле происходило обратное. За исключением военных лет и короткого послевоенного восстановительного периода, когда потребности выживания и патриотические чувства действовали в одном направлении с традиционными призывами партии, большая часть рабочих никогда не отождествляла себя с составителями планов и не принимала производственный план как собственный. И все проводимые партией реформы, нацеленные на то, чтобы как-то стимулировать или форсировать их сотрудничество, практически ни к чему не привели.

Существует множество факторов, приведших к снижению темпов экономического развития Советского Союза, которое началось еще в 60-е годы, - здесь, конечно, нельзя не учитывать и соревнование с Западом во времена холодной войны - однако, на мой взгляд, главной причиной являются противоречивые отношения между развивающимися потребностями плана и снижением трудовых усилий и кооперации, которые им бы соответствовали. Особенно показателен здесь факт стремительного падения эффективности капитальных вложений. По оценкам, за период с 1960 по 1985 год соотношение между вложением капитала и выпуском промышленной продукции снизилось на 40%. В условиях падения качества и интенсивности труда рост числа всевозможных предприятий и машин не привел к ожидаемому увеличению количества выпускаемой продукции. В то время как главный результат такого сопротивления был экономическим, его можно также расценивать как своего рода полуосознанный политический протест против регентства, raison detre которого исчерпал себя.

Каким бы ни было его первоначальное оправдание, выявляется, что советские рабочие больше не нуждались, и, во все возрастающем числе не хотели, чтобы какая-либо другая социальная группа действовала от их лица. Чем же должен ответить советский регент? Мне представляется, что сложившуюся ситуацию можно охарактеризовать как "регентство над пролетариатом в кризисе".

Этот кризис объясним с точки зрения марксистской теории о связях между производительными силами и производственными отношениями. В соответствии с тем, что было сказано о регентстве, группами, чье взаимодействие имеет особое значение в производственных отношениях, являются рабочие и коммунистическая партия. Именно благодаря этому взаимодействию в стране так быстро развились производительные силы, превратившие Советский Союз во вторую индустриальную державу в мире. Однако эти же самые отношения, развившись до определенного предела, стали препятствием дальнейшему прогрессу производительных сил. Теперь что-то должно произойти.

Какой смысл заключается в перестройке и гласности в свете характеристики Советского Союза как регентства над пролетариатом? С этой точки зрения политика, определяемая такой характеристикой, представляет собой бунт регентов (КПСС), контрреволюцию, упреждающий удар направленный на предотвращение прихода к власти рабочего класса. Рассматривая СССР как регентство над пролетариатом, можно определить главные цели перестройки и гласности. Они следующие: во-первых, дисциплинировать рабочих посредством введения рыночных механизмов с присущим им постоянным страхом перед безработицей (этот страх выполняет роль дубины, с помощью которой можно добиться отсутствовавшего ранее сотрудничества); во-вторых, замаскировать руку, то есть руку партии, которая дисциплинирует их, передавая политическую власть, принадлежавшую ранее центральным планирующим органам -группе, легко отождествляемой с партией - управляющим и собственникам на уровне предприятий (последние, в свою очередь, могут возлагать на безличные силы рынка вину за любые лишения, которые они навлекают на рабочих); в-третьих, заставить рабочих принять участие в их собственной мистификации (здесь вступает в действие гласность: изменив видимость с помощью упомянутых реформ, гласность предоставляет трудящимся возможность говорить свободно о том, что они видят, поскольку то, что они видят, лишь подтверждает их новую беспомощность); и в-четвертых, передвинуть легитимный базис власти от рабочего класса к населению вообще путем введения демократических выборов высшего руководства (идея заключалась в том, чтобы удержать власть в руках коммунистической партии, которая действовала бы уже от лица большинства избирателей, - и таким образом рабочие лишались каких-либо особых оснований для выражения недовольства).

В то время как большинство дискуссий о реформах в СССР сосредоточено на демонтаже авторитарной системы, расширяющихся свободах и развитии демократических процессов, важно не упускать из виду тот факт, что трудящиеся потеряли возможность контролировать принятие экономических решений, что стремление к извлечению максимальной прибыли подменило задачу удовлетворения общественных потребностей как высшего критерия, определяющего выбор в сфере производства, и что, наконец, рабочие не имеют больше привилегированного статуса в обществе. Для партии же, по-прежнему сохраняющей лидирующее положение, именно последнее является главным предусмотренным результатом политики перестройки и гласности.

Сработает ли это? Вернее, здесь возникают два вопроса: во-первых, сыграет ли это на руку коммунистической партии? Сможет ли она или по крайней мере ее лидеры удержать власть? И, во-вторых, сработает ли она на общество? Сумеет ли она решить экономические проблемы СССР? На вопрос, удержит ли регент власть, я отвечу "нет". Зачем в условиях демократических выборов людям голосовать за коммунистов, даже бывших, ратующих за введение "свободной" экономической политики, когда для этого есть в наличии настоящие либералы? Недавние выборы в Восточной Европе наглядно продемонстрировали, какая перспектива ожидает КПСС в ближайшем будущем. В этом вопросе руководство компартии жестоко просчиталось.

А что же страна? Сможет ли политика перестройки и гласности вывести ее из кризиса? Здесь, к сожалению, я также вынужден ответить "нет". Если марксистский материализм и преподнес какой-то существенный урок, то он заключается в следующем: "нельзя сделать что-либо из ничего". 70 лет назад коммунистическая партия проигнорировала это и попыталась построить социализм "из ничего", то есть при отсутствии материальных условий, таких, как промышленность, благосостояние, квалификация работников и демократические традиции, необходимые для строительства социализма. Поэтому не следует удивляться тому, что ей не удалось воплотить свой замысел в жизнь. Сегодня КПСС пытается построить один из вариантов капиталистического общества, не имея строительного материала для капитализма. И я говорю здесь не только о плане Горбачева, но и о всех вариантах, что были предложены либеральной оппозицией.

Позвольте мне здесь только напомнить о трех отсутствующих в СССР, но необходимых предпосылках для построения капитализма:

1) в стране не существует класса капиталистов, обладающего достаточным капиталом, чтобы скупить существующие промышленные предприятия, не говоря уже об инвестировании назревшего процесса модернизации (мафия и управляющие с их сбережениями, даже если прибавить сюда немногочисленные зарубежные компании, не могут составить класс капиталистов);
2) отсутствие того типа рабочего класса, который соответствовал бы требованиям капиталистического общества, то есть крайне бедных, забитых, послушных людей, готовых на все, чтобы только выжить (чувство гордости, уверенность в себе, стремление к равенству, свойственные современным рабочим, нельзя вытравить так быстро); и
3) отсутствие внешних рынков сбыта для большинства товаров, произведенных советскими капиталистами (они уже насыщены более высококачественной и, возможно, более дешевой продукцией из Японии, Кореи, Бразилии и т.д.) И вдобавок к этому, трудно найти менее подходящий момент для получения иностранных инвестиций и займов, нахождения новых рынков для чего-то другого, кроме сырья, в то время когда в капиталистическом мире происходит экономический спад. Существует старая китайская пословица: "не привязывай лодку к хвосту собаки, особенно если она собирается переходить через водопад". Однако даже сами китайцы не прислушались к ней.

Сложилась достаточно парадоксальная ситуация: в СССР в основном имеются объективные предпосылки для социализма, однако вследствие неудачного опыта с режимом, называвшим себя "социалистическим", субъективные предпосылки отсутствуют. Возможно, будут предприняты попытки соединить вместе малоэффективную рыночную экономику и политическую диктатуру (наиболее вероятный следующий этап),с тем чтобы воссоздать эти субъективные предпосылки и сделать возможной социалистическую революцию. С другой стороны, Советский Союз может быть спасен социалистической революцией на Западе, так как наша капиталистическая экономика "входит в штопор". Однако, как говорится в еще более старой американской пословице, "не рассчитывай на это". Наконец, есть еще один, совсем маленький шанс, что советские трудящиеся, осознав то, что их ждет впереди, совершат долго откладывавшуюся социалистическую революцию и отвергнут диктатуру рынка прежде, чем она наберет полную силу. Социализм настоящий, демократический, марксистский социализм - возможный результат кризиса в регентстве над пролетариатом. Возможность эта невелика, но, принимая во внимание ставки и ужасающую альтернативу, для рабочего класса по крайней мере нет выбора.