РЫНОЧНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
 

С середины 80-х годов практически во всех восточноевропейских странах наблюдался спад хозяйственной активности, перерастающий в экономический кризис. Кризис все отчетливее приобретал черты системного. Необходимость трансформации общественной экономической системы была признана всеми основными политическими силами. Стремительность процесса свидетельствовала о неспособности прежних политических структур решить неотложные проблемы реформирования общества.

В подходе к преобразованию экономической системы были достигнуты реальные результаты в создании институциональной системы рынка. В широких слоях общества укрепился рыночно ориентированный менталитет.

Венгерское руководство выступает за последовательную и постепенную системную трансформацию. Такой подход обосновывается, во-первых, необходимостью сохранять и в дальнейшем гражданский мир на этапе радикальных изменений, поддерживать общественный консенсус, обеспечивать в переходный период относительную стабильность экономики и внутриполитической ситуации; во-вторых, данная стратегия учитывает долгосрочный характер трансформации (структурная перестройка, приватизация, формирование развитой рыночной инфраструктуры), объективную невозможность решить эти проблемы "одним махом". Искусственное ускорение системных сдвигов было бы чересчур дорогостоящим. Во внешней политике Венгрия стремится сохранить завоеванный на международной арене престиж одной из немногих посткоммунистических стран с выгодным сочетанием лидерства в проведении реформ и устойчивостью экономического и внутриполитического положения. Такое сочетание позволило Венгрии привлечь около 3,5 млрд. долл. иностранного капитала, или более половины всех инвестиций за последние годы в Восточную Европу.

Иной путь в реформировании экономики выбран (в значительной степени вынужденно) Польшей, Болгарией, Румынией, Югославией Экономический кризис накануне преобразований, нарастание деструктивных процессов в экономике и государстве, а также субъективные факторы предопределили выбор этими странами "шокового" варианта введения рыночных отношений.

"Шоковая терапия" здесь представляет собой комплекс финансовых мер, направленных на стабилизацию потребительского и инвестиционного рынка, денежного обращения, борьбу с (гиперинфляцией, "открытие" экономики, приближение структуры цен к западной модели. Это достигается путем одновременной либерализации цен, резкого повышения учетной ставки процентов по кредитам, введения единого обменного "плавающего" курса национальных валют, либерализации внешнеэкономической деятельности, жесткой индексации заработной платы и доходов.

Видны серьезные различия как в идеологии, так и в методике применения "шоковой терапии" в России и странах Восточной Европы.

Очевидно, что российское правительство отошло от модели "шоковой терапии", примененной в 1990 г. в Польше, Югославии, Болгарии, ЧСФР. Важнейшее различие - некомплексность мер российского правительства, когда "шокотерапия" свелась, по существу, к либерализации цен.

В отличие от антиинфляционного пути, примененного большинством восточноевропейских стран, российское правительство пошло, вопреки собственным заверениям, по пути гиперинфляции, что значительно усугубило переживаемые страной и населением нынешние трудности. Существенные различия наблюдаются и в практике либерализации цен в России и в странах Восточной Европы. В Чехии, Словакии, Болгарии либерализация цен не отменила управляемости процессом ценового регулирования. К началу либерализации в ЧСФР, в частности, был принят специальный федеральный закон о ценах. Он закреплял систему свободного ценообразования на базе договоренности между продавцом и покупателем. А с другой стороны, определял формы и методы государственного регулирования цен. Прежде всего определялись товары и услуги, на которые не распространяется принцип свободного ценообразования; введение временных ограничений, количество ценовых изменений, пределы максимального роста цен. При достижении критического порога инфляционной динамики в действие вступают жесткие ограничители. Различные формы государственного регулирования охватывают около 15% цен (в исчислении соответствующих стоимостных объемов). Государственное регулирование цен в ЧСФР охватывает сельскохозяйственное производство, энергетику, транспорт, некоторые отрасли добывающей промышленности.

Рост цен в странах Восточной Европы был значительно ниже, чем в России. Объясняется это меньшей монополизацией производства, большей насыщенностью потребительского рынка. В Польше, например, причиной стала растянутость процесса во времени. К концу 80-х годов Польша подошла, уже имея долю свободных цен свыше 71 %, в том числе на продовольствие - почти 60%. Поэтому либерализация цен на продовольствие летом 1989 г. привела к их росту: в августе - на 80%, сентябре - на 44,5%, октябре - на 65,1 %, в ноябре - на 17,4%, в декабре - на 11,6%. Цены на промышленные товары росли значительно медленнее.

В результате "шоковой терапии" были достигнуты: относительное равновесие внутреннего рынка и его относительное насыщение прежде дефицитными товарами; большая управляемость инфляционных процессов; сдерживание инфляционных процессов в инвестиционной сфере, где ранее дешевые, но не обеспеченные материальным покрытием кредиты были одним из основных источников инфляции; реальные шаги к конвертируемости национальных валют при сравнительно приемлемых их курсах к доллару (практически ликвидирована разница между официальными курсами и курсами "черного рынка"). Большинство стран обеспечило хотя и небольшое, но активное торговое сальдо.

Вместе с тем опыт показывает, что стабилизация экономики требует дозирования жестких монетаристских мер, поскольку они оказываются недостаточными.

Следует отметить и следующие негативные моменты, сопутствующие "шоковой терапии".

В странах происходит ускорение спада производства, который, по некоторым прогнозам, угрожает затяжной депрессией. Падение производства - неизбежная цена перехода к рынку, поскольку новая экономическая система требует глубочайшей структурной перестройки, переоценки на основе иных рыночных критериев эффективности отдельных производств и целых отраслей. Однако глубина спада и его характер в значительной мере зависят от избранных методов перехода к рынку.

"Шоковая терапия" становится фактором, углубляющим спад производства. В Польше за два последних года реформы промышленное производство снизилось более чем на 40%. В ЧСФР объем созданного национального дохода в 1991 г. был ниже уровня предыдущего года на 10,5%, промышленного производства - на 23%, строительного - на 31 %. В Болгарии объем товарной продукции сократился в 1991 г. на 27,3% к уровню 1990 г. и на 36,5% - к 1989 г., в Румынии в 1991г. ВВПсоставил84,5%отуровня 1990 г., а объем промышленного производства - 81,3%. Таким образом, падение производства в странах Восточной Европы в значительной мере объясняется выбором модели реформ, в которой главная роль отводится монетарно-финансовой политике. Вызывают сомнения надежды российского правительства на жесткие ограничительные меры в области кредитно-денежной и бюджетной политики.

Во-первых, как показывает опыт Югославии и ряда других стран. Центральный банк вряд ли окажется в состоянии обеспечить необходимую динамику денежной массы в условиях несогласованных действий республик (стран СНГ) в области финансов и отсутствия жесткой финансовой дисциплины у предприятий. Во-вторых, классические реструктивные меры кредитно-денежной и фискальной политики, которые давали в мировой практике стабилизирующий эффект в условиях развитой рыночной экономики, в странах с господством общественной собственности оказывались безуспешными или даже давали обратный результат.

В рыночном хозяйстве их введение хотя и влечет временное замедление роста (или сокращение) производства и занятости, однако обеспечивает и оздоровление экономики. Ведется жесткий контроль за движением денежной массы, включая принуждение предприятий к выполнению финансовых обязательств. Если в сумме обязательства превышают финансовые возможности, происходит погашение долгов за счет основных средств, вплоть до полной ликвидации предприятия. Таким образом, не выдержавшие ужесточения финансовой политики предприятия ожидает банкротство, происходит смена владельцев средств производства, обновление производственных программ, технологий, ассортимента продукции. В результате достигается повышение эффективности производства, а в долговременном плане - и его динамизация.

На сегодняшний день в России смена владельцев обанкротившихся предприятий практически невозможна. На них в большинстве случаев не найдется ни отечественных, ни иностранных покупателей. Поэтому банкротство будет означать закрытие в буквальном смысле, со всеми экономическими и социальными последствиями. Правительство будет вынуждено отступить от жестких кредитно-денежных ограничений и, чтобы избежать экономического краха и социальных потрясений, хотя бы выборочно производить финансовые "инъекции" в экономически и социально наиболее значимые производства.

Ярким подтверждением этого вывода является опыт всех восточноевропейских стран, особенно Югославии и Польши.

В них преодоление в результате "шоковой терапии" острого дефицита товаров на внутреннем рынке достигнуто главным образом резким сужением потребительского спроса и снижением уровня потребления. По сути, ликвидация очередей и дефицитов на внутреннем рынке была достигнута за счет "выталкивания" из этих очередей большей части потребителей, имеющих средние и низкие доходы.

Падение потребления вызвало сокращение объемов производства. В Болгарии, например, производство мяса, мясных изделий, сахара, молока, сыра по этим причинам уменьшилось на 20-40%. Общий дефицит предложения в таких условиях в большей мере локализуется в группах товаров самой первой необходимости, без потребления которых обойтись невозможно, и спрос на них сокращается незначительно.

Опыт стран Восточной Европы показал, что социальная цена стабилизационных мер оказалась существенно более высокой, чем это предполагалось. Произошло массовое обеднение населения, размывание среднего слоя. В обществе с такими масштабами дифференциации рынок работает не на консолидацию, а на "разнос" общества. Быстрыми темпами нарастает безработица. Ее масштабы достигают 8-14% занятых в народном хозяйстве. Выплата пособий по безработице становится непосильным бременем для госбюджета. При общем снижении жизненного уровня, ненадежности механизмов социальной защиты, потере работы миллионы семей испытывают глубочайшее морально-психологическое и экономическое потрясение. Быстро ухудшается демографическая обстановка. В ряде стран (Румыния, Польша, Болгария) углубляется социальный кризис. Социологические опросы показывают нарастание пессимизма, растерянности, апатии и неуверенности в будущем.

Одна из важнейших причин драматического развития экономических реформ в странах Восточной Европы - распад традиционных внешнеэкономических связей или переход их во взаимных расчетах на СКВ. Свою роль сыграли и политические, и идеологические факторы, различные иллюзии.

Например, проведение реформ увязывалось главным образом с победой оппозиционных антисоциалистических сил. Запад же проявил сдержанность к инвестированию и предоставлению кредитов странам Восточной Европы. Знаменательно заявление Президента ЕБРР Ж.Аттали: "Надо заставить восточноевропейские страны понять, что реформы не могут быть осуществлены с наскока. Сначала надо создать необходимую институциональную систему, как это делала Венгрия начиная с 1968 г.".

Иллюзорными оказались и надежды на быстрое создание самостоятельных рыночно ориентированных товаропроизводителей в ходе "обвальной приватизации". Приватизация разворачивается с большими трудностями, медленно растет число приватизированных государственных предприятий, на второй план оттесняются экономические критерии эффективности. Нехватка отечественных капиталов, низкая заинтересованность иноинвесторов в приобретении госсобственности стран Восточной Европы, трудности оценки собственности в нерыночных условиях практически сняли вопрос об экономической эффективности приватизации во многих странах. Широкое распространение получает купонный (ваучерный) метод приватизации (ЧСФР, Польша, Румыния).

Однако он не обеспечивает ни притока реальных средств в производство, ни изменения структуры управления, а выступает лишь как инструмент распределительных отношений, снятия социальных конфликтов.

Ваучеризация - следствие отсутствия в посткоммунистических государствах достаточных национальных капиталов для массовой приватизации госсобственности.

По имеющимся оценкам, даже население "процветающей" на фоне многих стран Восточной Европы Венгрии способно за счет собственных средств выкупить не более 7-10% основных производственных фондов страны. В государствах же, прошедших через лечение "шокотерапией", без того крайне скудные резервы населения сократились на порядок за последние два года.

В отличие от России ваучеризация в странах Восточной Европы не является поголовной. В Румынии и Польше ваучеры (боны) получают лишь граждане страны, достигшие 18-летнего возраста. В Чехии и Словакии, на опыт которой особенно часто ссылаются российские специалисты, происходит не бесплатное наделение совершеннолетнего населения страны ваучерами, а лишь предоставляются равные для граждан возможности покупать (правда, за незначительную плату - 1 тыс. крон при средней заработной плате в 4 тыс. крон) купонные книжки. Купивший ее становится обладателем тысячи инвестиционных "очков", которые могут быть обменены на акции приватизируемых предприятий. Опрос общественного мнения в ЧСФР накануне большой приватизации показал, что только четверть семей страны решила принять участие в купонной приватизации, 35% - еще не решили, как им поступить, а 40% однозначно ответили, что принимать участия не будут.

Ваучерам в приватизации в странах Восточной Европы отводится значительно более скромная роль, чем в России, где, как известно, на аукционах по продаже госпредприятий необходимо 35% от стоимости предприятий внести ваучерами и только 65% - деньгами и прочими активами. В ЧСФР тоже предполагалось, что купонный метод приватизации будет основным. Однако при более глубокой проработке приватизационной программы подходы стали более реалистичными, выявились недостатки купонного метода, его неэффективность. На сужение масштабной купонной приватизации повлияла и позиция западных предпринимателей, категорически отказавшихся от участия в приватизации предприятий по ваучерам. В результате масштабы госсобственности ощутимо сузились: по последним оценкам, на купоны будет приватизировано порядка 20% госимущества в ЧСФР. В Румынии, Польше эта цифра достигает 30 %. В результате, по оценкам западных специалистов, в ЧСФР, например, купонный метод приватизации был избран главным образом предприятиями, испытывающими финансовые трудности, либо крупными предприятиями, которые не могут позволить себе альтернативный метод приватизации, либо там, где поверили, что ваучерная приватизация может решить проблему безработицы.

В странах Восточной Европы открыто признают, что внешне демократический метод приватизации через ваучеры ни в коей мере не обеспечивает населению равных условий участия в приватизации. Значительная часть населения сразу же ввиду материальных трудностей отказывается от своей доли собственности. Так, на улицах румынских городов уже сегодня торгуют ценными бумагами по весьма низкой цене. Ваучерная приватизация ведет к быстрой концентрации собственности в руках относительно узкой группы людей. По оценкам западных специалистов, через два года в странах, использующих ваучерный метод приватизации, можно будет хорошо заработать с помощью спекуляции на фондовой бирже и различных махинаций. В обстановке беззакония, которая может возобладать, лица, имеющие доступ к скрытой информации и владеющие достаточным объемом наличных средств, смогут манипулировать рынком в своих интересах. Ввиду этого в целях предотвращения социального взрыва "по итогам приватизации", исходя из опыта стран Восточной Европы, российскому правительству следовало бы существенно "подработать" программу массовой приватизации.

Так, например, с точки зрения защиты интересов населения, следовало бы не ограничивать действие ваучеров одним годом, как это предусмотрено российской программой. Целесообразно ввести понятие "приватизационной волны", что позволит провести купонную приватизацию по этапам, по мере готовности приватизационных проектов предприятий. Опыт стран Восточной Европы показывает, что искусственное ускорение резко снижает экономическую эффективность этого процесса.

Социальные конфликты не снимаются, а лишь отодвигаются во времени, при этом углубляясь и осложняясь. Ведь отдать, например, предприятие работникам в условиях развала экономических связей, при высокой степени монополизма и дефицитности экономики, значит лишь на время снять проблему безработицы и обречь предприятие на банкротство по причинам, от него не зависящим.

В условиях крайне низкого уровня экономической культуры населения миллионы людей, никогда ранее не принимавшие подобных решений, вынуждены принимать их без достаточной информации, самостоятельно. Даже в значительно более "рыночной" Чехословакии из четверти семей, решившихся участвовать в купонной приватизации, 50% не знают, каким образом использовать купоны.

Непонятно, почему "ваучеризация" объявлена до проведения реальной переоценки основных фондов, которая еще только начинается. Безусловно, акционирование предназначенной для ваучеризации, очевидно, не лучшей части фондов через эти символы денег не создаст каких-либо экономических предпосылок, дополнительных инвестиционных средств.

Опыт стран Восточной Европы показывает, что приватизация предприятий ведет к существенному (до 40%) сокращению числа рабочих мест, росту безработицы. Угроза растущей безработицы вынуждает правительства корректировать свои приватизационные планы, что особенно наглядно проявилось в Восточных землях Германии.

Опекунское ведомство (0В), занимающееся вопросами приватизации государственной собственности в Восточной Германии, первоначально резко выступало против любых форм выкупа (частичной или полной) собственности трудовыми коллективами. Оно стремилось максимально перевести госсобственность в частную, что отвечает модели "социального рыночного хозяйства". Однако когда выяснилось, что при жестком рыночном курсе безработица может составить до 35-40% от числа занятых в 1989 г., правительство пошло на "компромиссные решения", в частности, на распространение системы "Менеджмент - Сайаут" (МБО), когда выкуп предприятия производится его руководством с частичным участием трудового коллектива.

Как видно из сказанного выше, приватизация в подавляющем большинстве стран Восточной Европы сегодня прежде всего решает социальные и политические проблемы. Безвозмездная передача государственной собственности новому владельцу возможна лишь в исключительных случаях, когда речь идет о таких коллективных собственниках, как фонды социального страхования, органы местного самоуправления, церковь, а также в случаях возмещения ущерба, нанесенного в результате национализации и коллективизации. Венгерские экономисты в последнее время все чаще подчеркивают: ни переход к рынку, ни быстрый темп приватизации - не самоцель, а лишь путь для создания конкурентной, демонополизированной, эффективной, многосекторной экономики, где все предприятия - и государственные, и уже негосударственные - должны работать в рыночном режиме, на предпринимательской основе.

Наивно было бы ждать быстрых положительных результатов - слишком деформированы были экономики наших стран. Опыт стран Восточной Европы показал, что их попытки перескочить в рынок без "предварительной подготовки" (создания необходимых институтов рынка, укрепления и повышения компетентности государственного управления, широкой демонополизации экономики и т.д.) обречены на провал.

Большинство стран Восточной Европы (за исключением Венгрии, Восточных земель Германии и, в определенной мере, ЧСФР) в результате слома старой административно-командной системы хозяйственного управления столкнулось с отсутствием вообще какого-либо логически непротиворечивого хозяйственного механизма ("не план - не рынок"). Это повлекло за собой потерю управляемости экономики, нарастание дезинтеграционных процессов, углубление экономического кризиса. Исторических аналогов такого опыта нет, поэтому трудно сказать, какой должна быть мера сочетания новых рыночных и старых, присущих административно-распределительной системе рычагов и методов управления в конкретной социально-политической ситуации. Однако опыт стран Восточной Европы однозначно показывает, что умаление роли государства в экономике, во-первых, ведет к нарастанию кризисных явлений, во-вторых, не позволяет решить задачи трансформации экономики.

Нельзя отождествлять достижение экономической стабилизации и трансформацию экономики. Первая цель, суженная в странах до проблемы денежно-финансовой стабилизации, как было показано выше, обеспечивалась за счет жесткой ограничительной монетарной политики. Трансформация же связана с преобразованием отношений собственности, с созданием инфраструктуры рынка, с перестройкой структуры экономики. В отличие от стабилизационного процесса он должен носить эволюционный характер и быть рассчитан на длительный переходный период. На этом этапе роль государства существенно возрастает.

Широкое распространение в России иллюзий относительно "всемогущества рынка в решении любых экономических и социальных задач можно объяснить неспособностью сторонников таких взглядов организовать нормальную экономическую систему, управлять экономикой и социальной сферой, а также стремлением максимально быстро разгромить остатки прежней системы, возникновением новых идеологических догм и недостаточным знакомством с современной мировой практикой.