Общественный интерес к проблеме президентства в условиях набирающей обороты предвыборной кампании очевиден (социологи прогнозируют более чем 70%-ную явку избирателей). Это и понятно. Российское общество, особенно на исторических изломах, всегда стремится заглянуть в свое будущее. Тем более, что к этому сегодня подталкивает как естественный ход событий, так и весь многовековой политический опыт. Не следует забывать, что обструкция тех, кто у власти, всегда (особенно в нынешнем столетии) являлась неотъемлемым элементом отечественной политической культуры и нередко сопровождалась масштабными общественными коллизиями.

Исключительно велико значение июньского выбора: объем полномочий главы государства, предоставляемых ему действующей Конституции, несоизмерим ни с одним из органов и институтов государственной власти. Отсюда главная проблема нынешнего электорального цикла: поиск путей и способов укоренения формирующейся традиции демократической ротации правящей элиты и преодоления прежнего опыта ее сугубо "номенклатурного" воспроизводства.

Вопрос этот, особенно для самих противоборствующих сторон, далеко не праздный: неясность механизма (и отсутствие прецедентов) легитимной передачи власти порождает дополнительную напряженность и ощущение ситуации "судного дня". Все это, в свою очередь, влияет как на избирателей, так и на самих кандидатов, препятствуя формированию столь необходимых условий политической стабильности и общественного компромисса.

Отсюда первый и наиболее принципиальный вопрос нынешней избирательной кампании - о необходимости самого президентского поста как такового и объеме находящихся в его распоряжении властных полномочий.

Останется ли в России институт президентства?

В эпицентре политического противоборства данный вопрос оказался уже давно - с момента принятия "декабрьской" Конституции 1993 г. Однако именно в последнее время его острота особенно возросла, что обусловлено по меньшей мере тремя основными обстоятельствами: логикой и конъюнктурой нынешнего раунда предвыборной борьбы; возможными результатами и последствиями июньского голосования; а также позицией КПРФ, поддерживающей (по крайней мере, на программно-политическом уровне) реанимацию советской формы правления¹.

Совершенно очевидно, что в нынешних условиях главные действующие лица предстоящих выборов (Б.Ельцин и Г.3юганов) вынуждены решать довольно трудную дилемму - выступать за сохранение нынешнего объема президентских полномочий или, на случай собственного поражения, за некое предусмотрительное ограничение своего более удачливого соперника.

Единого плана здесь ни у кого не существует прежде всего потому, что различается мотивация (и оценка) любых подобных действий. Так, приверженность сохранению в России режима "суперпрезидентской республики", вполне естественная для Б.Ельцина как безальтернативного лидера "партии власти", Г.Зюганову никаких дивидендов не принесет и, более того, будет расценена как одна из форм усиления контроля за собственным внутрипартийным окружением.

С другой стороны, любая инициатива действующего главы государства по расширению полномочий (прежде всего контрольных) представительных органов может с одинаковым успехом объясняться как проявлением пораженческих настроений или "внутрикомандной" борьбой, так и наличием некоего хитроумного плана по изменению правил политической игры в канун выборов.

Пока очевидно, что любое решение данного вопроса неизбежно явилось бы не более чем результатом определенного компромисса между противоборствующими группами политической элиты (правящей и оппозиционной) и ни в коей мере не опиралось бы на мнение более широкого круга избирателей. Последние, в свою очередь, априори согласились бы с любым исходом, так как сочетают прямо противоположные ценностные ориентации - поддержку демократических институтов и процедур, с одной стороны, и уверенность в высокой вероятности установления диктатуры - с другой. Причем оба представления выражают готовность не столько к действию, сколько к пассивному наблюдению за ситуацией и принятию ее такой, какой она сложится².

В целом же практически половина граждан так или иначе поддерживают президентскую (иди смешанную, президентско-парламентскую) форму правления. Жестко против выступают только сторонники системы Советов, конституционной монархии и парламентской республики, но их совокупный потенциал не превышает 29% (остальные с ответом затруднились)³.

Кроме того, президентская форма правления в той или иной форме поддерживается практически всеми остальными участниками выборов. Поэтому вывод здесь очевиден: какие-либо шаги по изменению сложившейся системы государственных институтов до выборов маловероятны. В любом случае возможные изменения будут носить крайне ограниченный характер, коснутся второстепенных вопросов и неизбежно станут результатом компромисса, достигнутого не только между основными субъектами политического процесса, но и внутри каждого из них.

С учетом шкалы общественных предпочтений, а также результатов объективного анализа ситуации и традиций отечественной политической культуры высказывается точка зрения, что президентская система сегодня вряд ли нуждается в существенных коррективах. Она успешно соединяет традиции с современностью и отражает исторически присущее российскому общественному сознанию персонифицированное единство власти.

Кроме того, она объективно усиливает легитимность нынешнего электорального выбора, обеспечивает упрочение института общенационального лидерства и уменьшает зависимость вновь избранного главы государства от любых корпоративных интересов (партийных, институциональных, классовых и пр.).
 

Кого и что мы выбираем?

Итак, по мнению ряда аналитиков, в переходном периоде российское президентство необходимо, причем примерно в том виде, который определен ныне действующей Конституцией. Отчасти это обусловлено тем, что реальные результаты реформ пока проявились только в государственно-политической сфере.

В то же время очевидно, что каждая избирательная кампания обладает собственными, только ей присущими особенностями и приоритетами. Сегодня вопрос об электоральном самоопределении как бы автоматически подразделяется на несколько составляющих: какой из типов государственного устройства, а также политического лидерства мы выбираем и в какой степени сформированный таким образом идеал соответствует нашим представлениям о реальных кандидатах?

Ситуация фактической безальтернативности выбора между кандидатами "партии власти" и левых сил вроде бы наглядно демонстрирует присущие им типы лидерства - "харизматическое" (Б.Ельцин) и "системное" (Г.Зюганов). Однако известный схематизм такого подхода очевиден: опорой как действующего президента, так и его конкурента все более выступают институциональные структуры (характерно, что избирательные штабы обоих кандидатов возглавляются "официальными" лицами - вице-премьером О.Сосковцом и руководителем аппарата фракции КПРФ В.Купцовым). Аналогичная схема выстраивается и в регионах, где противоборствующие кандидаты стремятся заручиться поддержкой глав администраций и законодательных собраний. Наличие у Б.Ельцина определенных преимуществ в виде исполнительной "вертикали" с лихвой компенсируется как ее сомнительной (по опыту декабрьских выборов) эффективностью, так и соответствующей работой КПРФ с находящимися под ее контролем региональными представительными органами.

В этом же направлении развивается ситуация с общественной поддержкой, в систему которой входит целый спектр партий и движений самой различной ориентации.

Схожесть организационных приоритетов тем не менее не затушевывает определенных различий, понимание которых имеет исключительную важность для прогнозирования основных направлений деятельности будущего победителя (а стало быть, и типа лидерства). Применительно к Г.Зюганову это прежде всего "фактор КПРФ" как "партии-системы", объединенной не личностью лидера, а общностью программно-политических установок. В этом без труда усматривается как сила, так и слабость ее кандидата, с одной стороны, опирающегося на организацию единомышленников, а с другой - серьезно ограниченного ею в вопросах политического и электорального маневра.

Что касается Б.Ельцина (как, впрочем, и В.Жириновского с Г.Явлинским), то поддерживающая его "партия власти" (вариант - "Яблоко", ЛДПР) представляет собой не что иное, как "функцию лидера", вряд ли способную к поддержке иного кандидата, кроме "официального". Здесь также имеются свои плюсы и минусы. К первым относится принадлежность к власти и формируемым ею механизмам влияния на принятие решений, а также наличие жесткой, сравнительно управляемой и объединенной общим прагматическим интересом инфраструктуры, а ко вторым - внутренняя неоднородность и обилие значительного числа межгрупповых противоречий.

Данными обстоятельствами обусловливается и тактика сторон: в то время как Г.Зюганов основную ставку делает на концептуальную критику режима, его оппоненты из "партии власти" демонстрируют (с целью повысить упавший рейтинг) попытки практического решения ими же созданных проблем - ликвидации кризиса неплатежей (включая зарплату), войны в Чечне и межгосударственной интеграции в пределах СНГ.

Но главный вывод заключается в следующем: слишком резких тактических перемен в случае победы любого из кандидатов, по крайней мере в ближайшем будущем, ожидать не приходится.

Оба ведущих кандидата институализированы, т.е. встроены в сложившуюся систему властных отношений. При победе оппозиции серьезная трансформация возможна лишь в относительно отдаленной перспективе, по мере реализации оперативных задач переходного периода.
 

Личные качества лидера

Методология такого анализа выстраивается в зависимости от того, о каких качествах того или иного кандидата идет речь - политических (лидерских) или человеческих.

Если о первых, то к таковым следует отнести: острое политическое чутье, чувство исторической перспективы и способность пойти против течения, наличие сильной и слаженной команды, а также волю, решительность и готовность к принятию на себя самой высокой ответственности (от себя добавлю - масштабность личности и общенациональный характер ее лидерства). Единственная оговорка здесь касается того, что необходимость этих качеств особенно проявляется в нынешних условиях переходного периода, связанного с масштабной трансформацией и общественными потрясениями.

Даже поверхностный анализ ситуации позволяет установить, что всем "набором" этих качеств из сегодняшних претендентов не обладает практически никто (в наибольшей степени это, естественно, относится к "команде"). Определенный отпечаток накладывается сложностью и противоречивостью политического процесса, расколом общества и дезориентацией массового сознания, а также остротой проблемы выбора и наличием значительной прослойки неопределившихся избирателей (по данным ряда социологических исследований, в том числе проведенных под эгидой Института Гэллапа, их количество несколько превышает сегодняшний разрыв между Г.Зюгановым и Б.Ельциным и предоставляет обоим благоприятную возможность для маневра).

Не случайно поэтому, что многие из специалистов рассматривают предстоящие выборы с позиции поддержки "наименьшего зла", изначально предполагающей негативный "против", а не позитивный "за" мотив электорального самоопределения.

Другой аспект (человеческий, личностный), при всей его значимости представляется не более чем функциональным. Он способен усилить или ослабить действие ключевых факторов (прежде всего институционального), но определяющее значение приобретает лишь при прочих равных обстоятельствах. Тем более в условиях, когда создание имиджа кандидата практически монополизировано проправительственными СМИ, под воздействием которых формируется позиция значительной части граждан (по этой линии у Б.Ельцина значительные преимущества перед всеми .без какого-либо исключения конкурентами).

Если говорить о психоэмоциональном состоянии электората и господствующих ориентирах, то они по сравнению с начальным периодом реформ приобретают несколько иное звучание: в число ценностей-аутсайдеров постепенно опускаются такие категории, как власть, признание и успех, а доминирующими становятся ощущение прогрессирующей социальной несправедливости, стыда за нынешнее состояние страны, нестабильности и страха перед преступностью. Отсюда - базовые приоритеты избирателей: кандидат должен быть прежде всего умным, затем - порядочным и, наконец, образованным (приверженность последнему качеству более всего отличает молодежь).

Все это свидетельствует о крайней затрудненности предстоящего выбора, а также о неизбежности дальнейшего обострения предвыборной полемики между кандидатами. Следует признать, что успех кого-либо из соискателей президентского мандата в немалой степени зависит не только от объективных факторов, но и от предвыборной стратегии и тактики.
 

¹ При этом полное и безоговорочное упразднение президентского поста предполагается только программой КПРФ. Предвыборная платформа, а тем более личные заявления партийных лидеров, содержат более обтекаемые формулировки - от его временного сохранения до укрепления путем введения института вице-президентства.
² Данные Российского независимого института социальных и национальных проблем (РНИС и НП) - "Век", 1996, № 9, 1-6 марта.
³ Все это позволяет авторам исследования прийти к выводу, что общественное мнение тяготеет к сильной президентской форме правления, а не к авторитарной диктатуре - см. там же.