У каждой книги, говорят, своя судьба. У книг доктора географических наук Сергея Гавриловича Добровольского она сложилась не очень-то складно. Сам предмет его исследований: география, история экосистем, этносы (народы) и геополитика - до недавнего времени в России находился как бы в полузапретном положении. Достаточно в связи с этим вспомнить о судьбе работ замечательного географа, этнолога, историка Льва Николаевича Гумилева и самого их автора.

Вот и серия из трех монографий С.Г.Добровольского: о глобальных изменениях климата, об изменениях глобальных экосистем, этносов и о геополитике - не была издана в России. Сначала по идеологическим, затем по финансовым причинам.

Сейчас первая из них вышла на английском языке в издательстве "Элзевир" (Амстердам, Лондон, Нью-Йорк, Токио), а две другие должны вскоре выйти. По просьбе редакции автор подготовил впервые в научной литературе на русском языке выдержки из двух последних книг в виде единой статьи. Предлагаем их сегодня нашим читателям.

Кризис - этнический

Для того, чтобы с наименьшими потерями выйти из переживаемого Россией кризиса, необходимо понять его причины, разобраться в самой сути кризиса и верно оценить сегодняшнюю ситуацию. Можно ли ожидать возвращения к доперестроечной системе управления страной, иными словами, применимы ли к современному состоянию слова Короленко: "Русская жизнь закончила с грехом пополам один из своих коротких циклов, по обыкновению не разрешившийся во что-нибудь реальное"? Или же мы переживаем намного более серьезные изменения, а если да, то какие именно? Эти вопросы неизбежно встают перед партиями и движениями, руководством страны и простыми гражданами, перед ближним и дальним зарубежьем, и от ответа на них зависит слишком многое.

Рискнем предположить: суть происходящего еще далеко не понята, и на наших глазах свершаются настолько грандиозные изменения, что их впору назвать словами из нашумевшей несколько лет назад на Западе статьи: "Конец истории". Наша гипотеза применительно к ситуации в России заключается именно в этом:

да, мы действительно являемся свидетелями конца истории Московской Руси. По своему масштабу события последних лет напоминают скорее не октябрь или февраль 1917 года, не отмену крепостного права, столыпинские, александровские, екатерининские или петровские реформы и даже не Смутное время, а эпохальные изменения XIII века - крах одного "суперэтноса" (Киевской Руси) и зарождение нового народа, страны, цивилизации с новыми национальными устремлениями. Таким образом, переживаемый сейчас кризис - не столько экономический, финансовый или кризис политических партий, сколько кризис национального самосознания - этнический и геополитический. Его причины лежат намного глубже, чем ошибки прежнего или настоящего руководства страны: взаимоотношения между партиями и течениями, и пути выхода из кризиса лежат в первую очередь в геополитической сфере.

Попробуем обосновать эти утверждения, совершив краткий экскурс в "историю с географией". В последние годы мы были свидетелями краха марксистской (или того, что называлось марксистской) науки, которая пыталась объяснить историю и закономерности развития общества и страны. Действительно, многие прогнозы, особенно позднего Маркса, не оправдались, и роль классовой борьбы в судьбах народов оказалась преувеличенной. Однако на смену этой официальной доктрине не пришло ни одно общепризнанное, глубоко продуманное учение, которое убедительно объясняло бы основные события последнего века русской истории. Нельзя же считать серьезными попытки (кстати сказать, прямо противоположные) выдвигаемых различными политическими течениями и публицистами объяснений грандиозных изменений в жизни страны тем, что Николай II был слишком интеллигентен (или, как считает противоположный лагерь, кровав), Ленин - коварен (мудр), Сталин - садист (гениальный вождь), Хрущев необразован (слишком либерален), Горбачев и Ельцин - партаппаратчики (предатели дела КПСС). Мы уже не говорим здесь об иррациональных объяснениях, включающих дьявола, козни зловредных малых народов, космических пришельцев и пр. Таким образом, на смену историческому материализму пришел полный сумбур в головах, а основные события нашей давней и недавней истории все еще остаются загадкой.

Вместе с тем представляется, что серьезные теории развития нашей страны все-таки могут быть разработаны. Среди кажущегося хаоса, случайностей и непредсказуемости политических событий последних лет есть нечто фундаментальное, закономерное, неизменно ценное. Как здесь не вспомнить великого мирового писателя, глубокого знатока русской жизни Антона Павловича Чехова. Вот что вынужден был написать о нем даже убежденный марксист В.А.Поссе: "В политических разногласиях Чехов... не хотел разбираться. Улучшения жизни он ждал от того, что лежит глубже этих разногласий". Что же "лежит глубже этих разногласий"? Да, народ (или "этнос")! Территория - та часть материка, которую он населяет, с ее особенностями и богатствами. Способы приспособления (в том числе технические и научные) этноса к территории со сложившимися в результате этого приспособления стереотипами поведения и национальным характером, взаимоотношениями с другими народами, развитие этого сложного геоэтнического комплекса. Не случайно, наверное, что при всех режимах и политических партиях северные страны в среднем развиты больше, чем тропические. Трудно найти чисто политическое объяснение и тому, например, что первое индустриальное государство в Европе и первое индустриальное государство в Азии возникли именно на островах - в Англии и Японии. Наконец, разве не географические, скорее чем политические, причины того, что два наиболее устойчивых социалистических режима возникли и развивались в точности в двух самых больших странах мира и Евразии-в России (СССР) и Китае?

Перечень таких разительных примеров предопределения судьбы страны ее географическим положением можно продолжить (и это будет сделано ниже применительно к фазам развития России). В спорах последних лет ученые и широкая публика как-то забыли (или и не вспоминали) о том, что основы изучающей все эти проблемы науки имеются: это "география людей" (школа Элизе Реклю и других французских ученых), много раз обруганный советской официальной наукой дореволюционный российский "географический детерминизм" (М.А.Боголепов и др.), история цивилизаций английского ученого А.Тойнби, зарубежная геополитика. Естественно, что эти теории развивались за рубежом в первую очередь применительно к специфике соответствующих стран, а в дореволюционной России - к условиям той эпохи. Поэтому в "готовом виде" их трудно применить к нашей современной ситуации и имеющемуся сейчас опыту русской истории. Однако и в СССР полуподпольно продолжал развивать сходные концепции замечательный русский ученый - географ, этнолог, историк Лев Николаевич Гумилев.
 

В чем суть проблемы?

Попытаемся разобраться в сути этих исследований и приложить их результаты к сегодняшней ситуации в стране, понять породившие ее процессы. Начать следует с главного, с того, о чем говорит вся история человечества: столкновения, борьба и войны между этносами (народами) были неизбежны и происходили постоянно (во всяком случае, что касается великих стран, до появления ядерного оружия). Как всегда точно, сказано об этом А.П.Чеховым: "Человечество понимало историю как ряд битв, потому что до сих пор борьбу считало оно главным в жизни" (выделено нами). Сказано это более 100 лет назад, но думается, что и последующая история России только подтвердила этот вывод: прошли четыре войны плюс гражданская, афганская и "холодная" (итого, семь), а также иностранная интервенция и фактически - отдельная война с Польшей в 1920 году.

Интенсивность борьбы между народами и ее роль в истории разных стран была различна. Великий английский историк А.Тойнби в своем монументальном 12-томном труде "Постижение истории" разделил страны на три группы: одни страны и народы в процессе конкуренции утрачивают свою оригинальность, другие "достигают совершенства, строя жизнь на новых путях", а третьи "продолжают борьбу в сверхъестественном напряжении и тщетных ухищрениях". Нетрудно заметить, что Россия принадлежит к третьему типу стран: "сверхъестественное напряжение и ухищрения" - пока тщетные, в прошлом - более удачные, но сверхъестественное напряжение было всегда. Почему же именно нашей стране была уготована такая участь? Ответ таков: из-за ее географического положения и размеров: в центре Евразии, без естественных преград, которые защищали бы ее с запада и востока, в пределах досягаемости для военных вторжений как из Западной Европы, так и из Восточной Азии. Причем размеры тех частей Евразии, которые оставались к западу и востоку от первоначальной территории Руси, позволяли образовываться в их пределах гигантским коалициям, военные силы которых вторгались на территорию страны.

Напомним, что до XIII века развитие Киевской Руси примерно напоминало развитие Европы и проходило те же стадии: образование небольших языческих государств, затем христианизация населения и объединение в крупное раннефеодальное государство (типа Франкского королевства), затем распад на мелкие княжества, развитие хозяйственной и гражданской жизни в пределах небольших территориальных образований. Но в XIII веке именно из-за своего географического положения Русь испытала на себе то, что не испытывала в такой степени ни одна другая европейская страна: небывалое вторжение самой крупной в истории коалиции азиатских военных сил, объединенных татаро-монголами, и одновременное наступление крестоносцев, находившихся на самом острие экспансии со стороны Западной Европы. Возник мучительный выбор: смириться с потерей независимости и раствориться в западноевропейском и монгольском суперэтносах или "сверхъествественным напряжением" воссоздать свой народ, порвав с европейским путем развития, который показал свою геополитическую несостоятельность в условиях Руси того времени.

Как мы знаем, семь с лишним веков назад был начат и затем пройден второй путь. Что для этого требовалось? Единственный для нашего этноса способ выжить заключался в том, чтобы занять возможно большую территорию (чтобы в ней могла увязнуть любая коалиционная армия противника) и развить на этой территории возможно больший военный потенциал. Впоследствии, как известно, эта стратегия много раз показала свою эффективность.

Здесь мы подошли к исключительно важному моменту, истоку ВСЕХ последующих важнейших событий и особенностей русской жизни вплоть до настоящего времени. Мы имеем смелость утверждать: на протяжении семи с лишним веков (с небольшими перерывами и временными отступлениями) - начиная с разрушения Владимира татаро-монголами и до 1985 года - русской сверхзадачей, подчнившей себе все устремления, все силы и всю энергию нации, стало расширение территории страны, освоение и удержание этих громадных пространств и дальнейшее территориальное распространение своего влияния. А что, в свою очередь, требовалось для заселения и удержания обширнейших пространств, часто с суровым климатом? Понятно, что чрезвычайно устойчивый, но решительный в критические моменты национальный психологический тип (знаменитое "медленно запрягать, но быстро ездить"): неприхотливость и непритязательность в быту, чудовищная централизация всей государственной, политической, религиозной, экономической жизни, общинный и коллективистский образ мышления, патернализм на государственном, региональном, хозяйственном и семейном уровнях, и, как следствие всего этого, особый духовный склад.

Итак, программа на века сформулирована предельно четко еще на заре развития Московии: надо сделать все, чтобы Москва стала "Третьим Римом", а Четвертому Риму не бывать". Говоря современным языком, Московская Русь должна была стать, по идее своих основателей, самым влиятельным и мощным в политическом и военном отношении (после исчезновения Второго Рима - Византии) государством цивилизованного мира. Напомним, что в географических условиях Руси это неизбежно означало территориальную экспансию. Подчеркнем, что слов "экспансия" мы употребляем здесь совсем не в отрицательном смысле: в центре Евразии, на самой большой в мире Русской равнине объективно мог сохранить независимость только тот народ, который путем естественного отбора между этносами стал великой срединной державой Евразии. Если бы это обширное пространство не заселил русский этнос, "экологическую нишу" срединного евразийского государства занял бы другой народ, благо претендентов было достаточно: татаро-монголы, литовцы, поляки, французы, немцы, японцы.

С удивительным упорством, из века в век, продолжалось продвижение россиян на восток, запад, север и юг. Поразительно сходство событий, разделенных полутысячей лет, но направленных на одну-единственную цель - расширение пространственного влияния: в восьмидесятых годах нашего века последние корабли с зерном посылаются Москвой "передовому отряду" советской экспансии - на Кубу - точно так же, как в XVI веке корабли с зерном и хлебом отправлялись Москвой по Дону казакам, передовому тогда отряду русского наступления. Лишь бы они не растрачивали воинственный пыл на мирное сельское хозяйство (казаки карались за занятия сельским хозяйством в самом плодородном районе тогдашней Руси смертной казнью!).

В первой половине прошлого века российская мечта о Третьем Риме, казалось, осуществилась. Сбылось и предсказание Наполеона: "При некоторой предприимчивости Россия могла бы продолжить и завершить то дело, которое я начал". Наконец-то Россия - не только самая большая, но и самая мощная в военном и политическом отношении страна мира. К 1814 году русские войска стоят от Парижа на Западе до Аляски и Калифорнии на востоке (собственно говоря, это уже настолько "дальний" восток, что он уже и запад!). Идет наступление на Кавказе и в Азии на юг и юго-восток:

"От Урала до Дуная,
До большой реки,
Колыхаясь и сверкая,
Движутся полки;
Идут все полки могучи,
Шумны как поток,
Страшно-медленны, как тучи,
Прямо на восток".
 

Чьему перу, как вы думаете, принадлежит эта впечатляющая картина русского продвижения? Перу Михаила Юрьевича Лермонтова, которого никак не заподозришь в особой любви к царскому правительству. В том-то и дело, что геополитические интересы воспринимались наиболее прогрессивными для того времени и талантливыми русскими людьми (вспомните "Клеветникам России" Пушкина) точно так же, как и простыми солдатами из крестьян, как общенациональная программа. Не случайно, наверное, и то, что первая половина прошлого века - эпоха наибольшего могущества России - была и временем возникновения величайшей в мире русской литературы, временем строительства не имеющих в мире аналогов архитектурных ансамблей Петербурга, временем появления гениального Лобачевского и т.д.

Однако из географической этнологии Гумилева, изучившего историю сорока суперэтносов, и из математики известно, что сложная и громоздкая индивидуальная система (Российская Империя), развивающаяся преимущественно в одном аспекте (территориальном) и встречающая в этом направлении жесткие ограничения (по ряду направлений территориальной экспансии был встречен жесткий отпор, в других направлениях "не пускал" дальше просто край материка) , обречена рано или поздно на стадию деградации. В 1854 году это отрезвление произошло - Крымская война. Эта странная, "Восточная", как ее называли в Европе, война была для своего времени аналогом холодной войны XX века. Коалиция всех крупнейших стран Запада: Англия, Франция, Италия (Сардинское Королевство),-по существу, и Пруссия и Австрийская Империя, грозившие вступить в войну на стороне коалиции, вместе с Оттоманской Империей не вторгались в глубину России, а ограничившись локальным конфликтом в мусульманском Крыму, организовали стратегическое, позиционное противостояние России. Россия тогда проиграла военное, экономическое, дипломатическое и геополитическое соревнование и вынуждена была искать новое направление развития, новую экономическую систему точно так же и по той же причине, что и СССР в 1985 году, проиграв геополитическое, позиционное противостояние Западу.
 

История учит

Однако, как показала история, изменения 1861-1914 годов - трансформация в направлении капитализма западного образца - потерпели неудачу в условиях геополитической ситуации того времени. При частной собственности, рыночной экономике, "добром царе", а затем конституционной монархии, думе и уже совершенно прозападном временном правительстве страна не выдержала испытания ни русско-японской, ни первой мировой войной. Она с треском проиграла и своему основному сопернику на востоке - Японии и, даже будучи в союзе с Англией, Францией и Италией, своему основному в тот период и, в потенциале, будущему сопернику в Евразии - Германии. Перед нацией в очередной раз встал мучительный выбор. Сознательно или интуитивно надо было решать: продолжать ли развитие в духе 1861-1917 годов, которое привело к проигрышу в войне с Европой и скорее всего приведет в будущем к еще большему краху в еще более жестокой мировой войне, или провести поистине экстраординарные реформы - осуществить то самое "сверхъестественное напряжение"?

Именно в этом пункте мы решительно расходимся как с радикальными демократами, так и с монархистами и ортодоксальными коммунистами, которые считают основной, глубинной причиной событий 1917 года и всего, что за этим последовало, классовую борьбу, заговор неких антирусских сил, мудрость или, наоборот, коварство Маркса - Энгельса - Ленина, гениальность или садизм Сталина. Как ни парадоксально, в этом основном вопросе радикальные демократы ухитряются занять позицию даже левее ортодоксальных коммунистов, которые все-таки признавали роль не только личности в истории. А ортодоксальные коммунисты поразительным образом оказываются правее "столпа" христианской философии истории А.Тойнби, далекого от симпатий к социализму, но тем не менее сделавшего фундаментальнейший вывод: "Полное крушение постигло Россию, когда она столкнулась с военной машиной Германии в первой мировой войне. Ответом явилась русская коммунистическая революция".

В короткий промежуток между первой и второй мировыми войнами стало ясно, что следующий военный передел мира неизбежен, что он произойдет независимо от марксизма, коммунизма и капитализма - так же, как первая мировая война разразилась без всякого социализма, Гитлера или Сталина. То, что этот грядущий передел будет неслыханным, грандиозным, может быть, последним вследствие ужасающего роста разрушительной мощи оружия, чувствовалось многими. Предстояло последнее напряжение всех сил перед переходом к какому-то будущему, может быть, окончательному геополитическому устройству мира. Какой страны все это касалось в наибольшей степени? Да, конечно, России - самого большого, самого многонационального срединного государства Евразии, за "нишу" которого и предстояла решающая схватка между ней и Германией. Поэтому именно ее суперэтнос и предпринял в период подготовки к войне самые радикальные изменения во всех областях жизни, старое устройство которых показало свою неэффективность в первой мировой геополитической схватке. Конституционная монархия и либеральное временное правительство были заменены на жесточайшую диктатуру восточного типа с подсистемой страха (кстати, и нацистская партия в Германии заимствовала на востоке основы своей организации); экономика была трансформирована из преимущественно аграрной в сверхвоенно-индустриальную; прежняя религия была заменена новой, железной, пронизывающей все поры государственной и частной жизни религией - переиначенным соответствующим образом марксизмом-ленинизмом; вместо абстрактного Бога был объявлен вполне зримый и страшноватый генералиссимус, а из классов, на которые целесообразнее всего было опереться, выбран рабочий класс - тот, который и производил опору победы в войне: танки, пушки, снаряды, пулеметы и самолеты.

Все эти изменения, таким образом, не были изобретением коварных марксистских "умников", порождением сатаны или представителей неких малых народов, а были интуитивно востребованы и приняты нацией в преддверии и при подготовке к титаническому, нечеловеческому напряжению последней, величайшей в истории человечества мировой бойни. Глупо считать, что Сталин с кучкой сатрапов десятилетиями могли держать в своих руках самую большую страну мира без сознательной или подсознательной поддержки и национального энтузиазма значительной части населения. Кстати сказать, аналогом такого государства было во многом татаро-монгольское государство XIII века, население которого в общем поддерживало правителей, несмотря на все жестокости последних.

Каков был геополитический результат всех этих драматических событий? Как мы теперь понимаем, почти в точности повторились этапы истории первой половины прошлого века. Как ив 1812 году, в 1945-м была выиграна война против коалиции почти всех европейских стран, что сделало СССР (а тогда - Россию) мощнейшей в политическом и военном отношении страной Евразии. Как и в прошлом веке, победа укрепила сверхцентрализованный политический режим, что привело впоследствии к отставанию в технике, затем к проигрышу холодной (в прошлом веке - Восточной) войны Запада с нами и в конечном итоге к реформам "сверху" с западнорыночным уклоном. Опять речь идет о земле и воле для крестьян, о правовом государстве и конституции.
 

Аргумент-ядерное оружие

Однако на этом сходство современного витка отечественной истории с тем, который наблюдался в прошлом веке, закончилось. Принципиальное различие реформ 1861 года и перестройки в том, что последняя со временем стала неуправляемой и привела к распаду российского (советского) суперэтноса и государства. Почему ход реформ оказался столь принципиально различен?

Весь анализ географической истории страны привел нас к твердому убеждению: события 1991 года в СССР - конечное следствие возникновения такого геополитического фактора, как ядерное оружие. Появление этого средства массового уничтожения означало коренное изменение геополитической ситуации, действительно "конец истории" - такой, какой она была многие тысячи лет, истории вооруженной борьбы этносов и стран друг с другом. И в самом деле, обладание ядерным оружием сделало крупные, ядерные страны неуязвимыми для военных вторжений, исчезла опасность завоевания страны потенциальным противником. Возникает вопрос: для какой из стран этот коренной поворот истории был наиболее чувствительным и в какой стране должен был вызвать наибольшие перемены? Исходя из всех предыдущих рассуждений ответ один: для России (СССР) - самой чувствительной к геополитическим вопросам страны, лозунгом и национальной сверхзадачей которой на протяжении веков было выживание путем занятия и удержания возможно большей территории. Естественно, эти изменения были важны и для субэтносов - сравнительно малых народов, вошедших в российский (советский) суперэтнос под влиянием военной силы или более менее добровольно, выбрав из двух зол меньшее. Часть из этих народов в свое время предпочла существование в пределах российского суперэтноса, сравнительно терпимого к своим малым народам (иначе он не мог бы длительное время включать их), опасности уничтожения другими, менее терпимыми этносами (которые в значительной степени из-за этого и не смогли образовать срединно-евразийское государство).

Итак, исчезла тысячелетняя опасность уничтожения народа, угрожавшая с многих сторон и заставлявшая русских и ряд других народов объединяться, породившая российскую сверхзадачу и сверхцель, придавшая общность российским интересам и определившая многие особенности истории и устройства страны и национального характера. Потускнел и никак не реанимировался образ врага (одна из основных причин афганской авантюры - стремление возродить этот образ). Исчезновение смертельной угрозы не могло не ослабить централизацию управления, жесткость идеологии, связи между субэтносами СССР. Не было уже необходимости в громадной армии и оборонной промышленности. Реформы перестройки, собственно, и были отражением этой ситуации, причем первыми шагами реформы сознательно или интуитивно были как раз поиски новых доминант национальных устремлений - развитие техники и науки; правда, эти шаги оказались недостаточными, причем не по вине инициаторов.

Естественный вопрос: почему все это началось только в 1985 году, а не раньте - с появлением атомной бомбы или стратегических ядерных ракет? Причин несколько: одна из них - психологическая инерция. Необходимо было, чтобы от активной деятельности отошло поколение, во взрослом состоянии видевшее ужасы мировой войны или участвовавшее в ней. Были причины и военно-стратегического свойства: нужно было время, чтобы убедиться на практике в невозможности ядерной (пусть ограниченной) или неядерной войны между ядерными странами.

Наконец, нужно было время, чтобы США и СССР на примере Вьетнама и Афганистана поняли, что не могут выиграть войну даже против малой страны, что расширение зоны их влияния экстенсивным методом окончательно зашло в тупик.

Итак, следствиями утраты того начала, которое объединяло российский (советский) суперэтнос, стало: отделение бывших союзных республик и ослабление этнического чувства среди самих русских. Признаков этого ослабления множество:

предпочтение со стороны многих русских ближнего зарубежья жизни в независимых государств и их голосование на соответствующих референдумах, во многих случаях их пассивность по отношению к последовавшим дискриминационным мерам ближнего зарубежья; сепаратистские тенденции национальных образований в составе самой России, не встречающие энергичного отпора со стороны их русского населения; угроза возникновения на этот раз чисто русских Уральской, Дальневосточной, Калининградской и других республик; иммиграционные настроения как национальных меньшинств России, так и русских, и т.п. Границы России вернулись к границам примерно XVII века, да и те настолько "прозрачны", что практически не существуют. В пределах России имеются незаконные воинские формирования и ведутся военные действия. Налицо, следовательно, признаки исчезновения суперэтноса в том виде, в котором он формировался со времен окончания татаро-монгольского ига. Перед страной, может быть, впервые со времен Александра Невского, Дмитрия Донского и Сергия Радонежского с такой же остротой встал вопрос: что делать для возрождения российского народа и государства?
 

Как выйти из кризиса?

Итак, мы вернулись к вопросу, который был сформулирован в самом начале статьи: какие меры надо предпринимать, чтобы вывести страну из кризиса? По нашему мнению, первоначально необходимо решить самый главный вопрос: какую именно страну мы хотим выводить из кризиса? Без его решения невозможно решить и вторую часть проблемы.

Иными словами, каковы фактические границы страны сейчас? Каков оптимальный вариант географического положения этих границ и их режима в будущем? На каких началах должны строиться взаимоотношения с теми странами, которые оказались сейчас или окажутся в перспективе вне этих границ? Каково должно быть внутреннее национально-государственное устройство России? Как показал предыдущий анализ, эти геополитические и этнические проблемы лежат в основе современного кризиса, и именно их необходимо ставить и решать в первую очередь^*.

Начнем с наиболее очевидного: мечты о возрождении Союза на прежних или слегка модифицированных основах скорее всего несбыточны. Отделившиеся республики тяготеют не просто к примеру зарубежных стран, а к странам совершенно иного типа, нежели срединно-евразийская Россия - к малым и средним странам Евразии, утратившим, по Тойнби, в геополитическом смысле слова свою индивидуальность. Причем многие бывшие республики имеют перед собой пример более сходных с ними, зачастую с более высоким уровнем жизни, чем Россия, государств. Для Белоруссии и Украины - это Польша, Чехия, Словакия, Венгрия. Для южных республик - Турция или наиболее удачливые нефтегазодобывающие страны. Громадную роль может сыграть религиозная общность мусульманских республик и соседних мусульманских государств: опыт показывает, что в процессе образования и трансформации этносов религиозный признак может играть даже большую роль, чем генетический (биологический).

Вряд ли небольшой на настоящий момент экономический выигрыш от объединения с Россией может в перспективе перевесить в этих странах закономерное стремление к образованию национальных государств. Вспомним, что многие бывшие республики СССР и СФРЮ терпят громадные экономические лишения, а их граждане рискуют самой жизнью в военных действиях на национальной почве - от Хорватии на западе до Средней Азии на востоке. Отметим кстати, что аналогии между республиками бывшего СССР и бывшей Югославии гораздо глубже, чем принято считать, и не ограничиваются одним социалистическим прошлым наших стран. Их роднит и то, что как СССР, так и СФРЮ были в значительной степени наследниками империй (соответственно Российской и Габсбургской), возникших для противостояния внешней азиатской агрессии (татаро-монгольской и турецкой). Социалистические режимы в обоих случаях просто "заморозили" национальные противоречия, возникшие в результате намного более древних событий.

Во многом по этим же соображениям мы скептически смотрим и на сколько-нибудь значительные перспективы в ближайшем будущем для СНГ. Маловероятно, чтобы попытки России создать СНГ на старых, экстенсивных началах (присутствие войск, продажа российских природных богатств по заниженным ценам) увенчались большим успехом. Эти методы показали уже свою неэффективность по отношению к странам бывшего социалистического лагеря.

Можно ли надеяться на создание прочного союза на иных началах, наподобие Европейского экономического сообщества? Напомним, что такие объединения создавались и расширялись вокруг стран, имевших более высокий уровень жизни и намного более здоровую экономику. Первые страны ЕЭС как бы говорили своим потенциальным союзникам: "Если будете с нами дружить, то будете жить так же хорошо, как мы". Тактика СССР по отношению к соцстранам была экстенсивной и прямо противоположной. Поддерживая эти европейские страны на более высоком (в большинстве случаев) уровне жизни за счет собственных ресурсов, мы давали им понять: "Если не будете с нами дружить, будете жить так же плохо, как мы". Для создания эффективного союза на интенсивных началах Россия, следовательно, сама должна первоначально пережить существенный экономический рост, что невозможно сделать, перекачивая ресурсы в бывшие республики.

Итак, оптимальная политика по отношению к бывшим республикам, на наш взгляд, - рассматривать их как иностранные государства со всеми вытекающими последствиями: непроницаемой границей по всему периметру, выводом войск, разделением денежного обращения. Естественно, возможны и желательны разнообразные соглашения на дву- и многостороннем уровне, но пока как объединения полностью независимых государств. Что касается русских меньшинств в этих странах, то инициатива возможного образования соответствующих федеративных структур или последующего отделения федеративных русских образований от бывших союзных республик должна принадлежать только самим русским общинам этих стран. Укажем только, что в недавнем прошлом имеются примеры международно признанных аналогов - образование новых федеративных государств (Бельгия), новых субъектов федераций (новый франкоязычный кантон Юра в Швейцарии, кстати сказать, завоевавший независимость от другого кантона путем, в том числе вооруженной борьбы в 70-е годы, - у нас об этом мало знают), или новых независимых государств (например, Эритрея).

Другая важнейшая комплексная геополитическая проблема - национальное устройство территорий, которые сейчас находятся в границах России. Основной принцип политики и в этих вопросах, на наш взгляд, должен быть таков: необходимо дать возможность компактно проживающим вблизи границы России малым народам выбрать между полной независимостью и вхождением в состав России со всеми вытекающими последствиями (основное - полное соблюдение федеральных законов и Конституции России).

Сложнее проблема национальных образований, окруженных со всех сторон русскими областями и краями. Для тех из них, где население соответствующей национальности составляет большинство, может быть, нельзя будет в будущем избежать особых договорных отношений с Россией, и чисто русские области должны понять эту ситуацию. В отношении образований, где соответствующая национальность в меньшинстве, теоретически предпочтительнее национально-культурная автономия.

Что касается сепаратистских тенденций русских частей страны, то, за исключением Калининградской области, которая представляет собой особый случай, такой опасности можно избежать при условии разумной экономической, финансовой и административной политики Центра. Ссылки при этом русских областей на Татарстан неубедительны: даже такая высокоразвитая страна, как Канада, вынуждена обсуждать вопросы привилегированного, в определенных отношениях, положения национальных меньшинств.

В заключение хочется заметить, что опыт зарубежных стран в геополитических и национальных вопросах очень важен, но иногда вследствие все той же неосведомленности он не только недооценивается, но и переоценивается у нас. Так, в последнее время часто можно слышать и читать дифирамбы якобы самой совершенной в мире американской конституции. При этом умудряются забывать, что эта, действительно удивительно стабильная конституция в течение многих десятков лет при всех разделениях властей допускала существование ни много ни мало... рабства, а затем на протяжении столетия - расовой дискриминации.

Чем же завершить эти заметки, возвращаясь к России, - самой "географичной" в мире стране? Пожалуй, трудно что-то добавить к словам одного пожилого персонажа из рассказа Антона Павловича Чехова: "Жизнь долгая - будет еще и хорошего, и дурного, всего будет. Велика матушка Россия"...
 

^* Изучение географической истории и современного состояния страны приводит ко многим важным выводам и рекомендациям и в отношении экономической стратегии. Рамки статьи, однако, вынуждают отложить изложение результатов этих исследований до следующих публикаций.