Какое архитектурное наследие оставит XX век нашим потомкам? Чем они будут гордиться, о чем сожалеть? Какие проблемы у отечественных зодчих сегодня? Это отнюдь не праздные вопросы. Архитектура, по словам Гоголя, - тоже летопись мира: она говорит тогда, когда уже, кажется, ничто больше не напоминает о живших до нас людях. Архитекторы, создающие образы новых зданий, должны быть не только мастерами зодчества, но и выразителями идей, философии, идеалов своей эпохи.

Так оно всегда и было. XX век - не исключение. Скажем, сталинская эпоха запечатлела себя в помпезно-величественных московских "высотках", создавших новый силуэт Москвы. А вслед за сталинским "барокко" наступила эра, как шутят, хрущевского "барака". И тот и другой стиль назывались социалистическим реализмом. И хотя архитекторам довольно часто приходилось "наступать на горло собственной песне", работали они с энтузиазмом. Чем это объяснить?

Еще великий Корбюзье говорил, что в современной архитектуре нельзя провести в жизнь что-то новое, не руководствуясь при этом социальной программой. Для архитекторов привлекательным в социализме было то, что они могли сразу же начать воплощение в жизнь своих революционных идей в натуре, в материале. Как Маяковский искренне писал о революции, так и архитекторы участвовали в строительстве новой жизни. Их увлекала задача переустройства окружающей среды, мира, человека.

Но, может быть, у них был некий профессиональный эгоизм? Ведь революция как бы расчищала строительную площадку для замыслов архитекторов. Нет, эгоизм отсутствовал. Была, повторяю, увлеченность созиданием, которая охватила интеллигенцию.

В 20-е годы, как известно, социалистические идеи стали популярны не только в России, но и за рубежом - революции в Германии, Венгрии... Не случайно немецкая школа "Баухаус" считалась абсолютно "левой". Она готовила архитекторов с новым, нетрадиционным мышлением. Была великая утопическая идея. Новый строй - мечтали - станет самым справедливым. И строили рабочие клубы, дома-коммуны... Ставилась цель, увы, не достигнутая до сих пор, - всех обеспечить достойным жильем. Это ли не благородная задача для архитекторов? Отсюда и энтузиазм.

Ленин в те годы заявил, что из всех искусств важнейшим является кино. Слава Богу, он ничего не сказал о зодчестве: до 30-х годов советская архитектура развивалась относительно свободно, обходясь без идеологического колпака. Затем на волне борьбы с формализмом из высшей школы стали изгоняться профессора, исповедывав-шие принципы конструктивизма. И начался возврат к классицизму. А но-скольку дореволюционные академики воспитывались как раз в традициях классицизма, их знания востребовались. Заблистали имена Щусева, Жолтовского, Фомина... А такие зодчие, как Масленников - автор советского павильона на Всемирной выставке 1924 года, оказались не у дел.

Когда же настала пора "Новых Черемушек", "песочные часы" истории словно перевернулись: конструктивистские идеи вновь стали необычайно популярны. Гонения начались на классицистов - апологетов "косности" и "архитектурных излишеств". Один из талантливейших учеников Жолтовского - Григорий Алексеевич Захаров, который проектировал Люсиновскую улицу как образец соединения классики с современностью, вынужден был покинуть мастерскую, а у Полякова - автора проекта гостиницы Ленинградская у "площади трех вокзалов" была отнята Государственная премия. Эту крутую меру применили в острастку остальным. Вернули же лауреатское звание уже в годы перестройки.

Политика всегда вмешивалась в архитектуру, но и сами творцы - представители разных творческих стилей и направлений не могли сосуществовать мирно. В результате никакого возрождения конструктивизма не произошло. При Никите Сергеевиче во главе стройкомплекса прочно встали инженеры, которые и решали: "Это зачем? Это - лишнее". Однако, несмотря на все издержки, все-таки вытащили людей из подвалов, "коммуналок".

Мне могут сказать: мол, вы, архитекторы, беспринципный народ. А когда я, еще молодой зодчий, увидел первые белоснежные дома с красными торцами, признаюсь, они мне понравились. Легкая, чистая архитектура. Подобные блочные дома есть в Германии, Италии и во Франции. Они появились после войны.

Я не склонен осуждать эту хрущевскую акцию. Тем более, что сам жил в "коммуналке". И когда с родителями въехал в "хрущобу", она показалась мне раем. Сейчас делаются попытки создать мансардные этажи над этими домами, чтобы защитить их кровлю - самую уязвимую часть. Разработано немало предложений, которые улучшают их архитектуру. Но тогда свою службу они сослужили.

Положительным явлением было и возобновление конкурсов. Вновь возникла идея строительства Дворца Советов; правда, ее успешно похоронили. Хотя здание задумывалось как символ демократической волны, хрущевской "оттепели". Вместо него в 1961-м построили Дворец съездов. Он, конечно, испортил Кремль, так как не мог вписаться туда. Это - слон в посудной лавке. Между тем за этого "слона" Посохин со товарищи получил Ленинскую премию. Его же архитектурному "карандашу" принадлежит Калининский проспект, "зачеркнувший" добрую часть Старого Арбата. С приходом Посохина на пост главного архитектора Москвы в архитектуре возобладал волюнтаризм.

Он был весьма неглупым человеком, гибким политиком. К примеру, такой эпизод. Вдруг сообщили, что Суслов якобы проехал по Садовому кольцу, где в это время строился театр на Таганке по нашему проекту. Стена на две трети была уже готова. Суслов спросил: "Что здесь за чудовище строится?" Немедленно сообщили Гришину, тот позвонил Посохину, и срочно собрали совещание. Посохин спрашивает своего зама Макаревича: "Выбыли там?" - "Да, был". - "Ну и как?" - "Да плохо... Вызывающая архитектура! И вызывающего цвета здание - красный кирпич. Я понимаю, где-нибудь в парке были бы эти изыски, а тут - на виду у всей Москвы".

Посохин холодно так говорит:

"Красное? Покрасим - будет белое..." А мы кирпич этот доставали с трудом, с кровью. Чуть не в обморок падаем от такого диалога.

По инстанциям потом передали, что меры приняты, и мы продолжали строить... как ни в чем не бывало. Так что роль Посохина двойственная. Он "спускал на тормозах" ситуации, подобные нашей.

Но, к сожалению, его, как, впрочем, большинство наших зодчих, не волновала судьба отечественной старины, и если для реализации собственного проекта нужно было снести часть исторической застройки или, к примеру, храм, не смущались, сносили. Ныне Москва исключена ЮНЕСКО из списка самобытных исторических городов - памятников человеческой культуры. А виноваты, как всегда, политики, да бескультурный народ. Зодчие, интеллигенция охотно выступают сегодня в роли жертв тоталитаризма. А по совести - как?

Этот вопрос тяжелый, болезненный. Вина-то на всех! Но, как известно, кому больше дано - с того больше и спросится. Известно, к примеру, что Корбюзье предложил когда-то концепцию новой Москвы: оставить старый город и строить рядом новую столицу, историческую же часть сделать музеем. Это предложение с негодованием отвергли наши вожди. Было заявлено, что Корбюзье мыслит "не по-нашему". У нас есть Кремль, и от него должно все расти, развиваться. Был построен новый дом Совнаркома, второй дом Совнаркома - печально известные "дома на набережной"... Объявили конкурс на проект Дворца труда, которому надлежало занять весь Охотный ряд; сейчас там стоит гостиница "Москва".

Была идея строительства Москвы как социалистической столицы. Купеческая, деревянная наполовину, она представлялась тогда символом отсталости царской России. Нужно было какое-то крупное сооружение, способное затмить

прошлое. Дворец Советов, к примеру, замысливался таким огромным, что Храм Христа Спасителя был бы ему "по колено".

Симонов монастырь взорвали. Это был политический акт: мол, на месте рассадника мракобесия построим очаг социалистической культуры! Здание Рабочего дворца сооружено на монастырском подворье по проекту братьев Весниных; оно вошло во все советские архитектурные учебники. Чудом уцелела Красная площадь: на месте ГУМа, например, должно было возникнуть здание Наркомтяжпрома - министерства, отвечающего за индустриализацию страны.

Храм Христа Спасителя, десятки церквей в Москве и тысячи в России уничтожали целенаправленно.

Все, что было порушено в ту пору, на мой взгляд, утрачено безвозвратно. Но позвольте, возразят мне, воссоздали же недавно на Красной площади собор иконы Казанской Божией Матери, и в точности?! Да, воссоздали - благодаря чудом сохранившимся чертежам. Но это маленькая церквушка. А сколько сил надо было бы положить, чтобы восстановить в первоначальном виде такое гигантское сооружение, как Храм Христа Спасителя, с его великолепными художественными, скульптурными, мозаичными работами? Смогут ли один к одному повторить их современные мастера? Сомневаюсь.

Лично я бы не стал воссоздавать Храм Христа Спасителя, а объявил бы конкурс на проект нового храма и поставил бы его на том же месте. Но с этим вряд ли согласится церковь. Наша Православная Церковь имеет драматическую, трагическую судьбу. Поэтому она стремится максимально сохранить все традиционное, каноническое. Она, на мой взгляд, консервативна в своих воззрениях. А мы, в свою очередь, в силу своего воспитания, плохо знаем церковную архитектуру. Зодчие, которые раньше проектировали храмы, прекрасно понимали символику любого места, его назначение, функции...

В церкви вы по-настоящему осознаете, что такое архитектура. Или она оставляет вас равнодушным, или впечатляет, приводит в трепет, восторг - это критерии подлинной архитектуры, которая в ряду тех изобразительных искусств, которые не имеют утилитарного назначения.

До слез обидно за утраченное навек:

• Москве уже никогда не скажут, что здесь - "сорок сороков". Нельзя утверждать, что народ этому разору не противился. Да и среди зодчих были непокорные, отстаивающие, доказывающие, спасающие - тот же Барановский, к примеру. Больше, однако, было людей, увлеченных пафосом современности, идеями урбанизации, индустриализации, стеклом и бетоном, погоней за "многоэтажной Америкой".

Строительство недавнего времени, рассчитанное на множество зелени, воздуха, предполагало свободную постановку зданий. Муниципальных средств на это и раньше не хватало, а теперь, в условиях рынка, особенно будет не хватать. Поэтому возникла идея более плотной застройки. Когда я еду, скажем, по Варшавскому шоссе, то думаю: Боже мой, какие поля по обе стороны! Ни одно государство в мире не позволило бы такого разбазаривания земли, неиспользованных пространств. Так что здесь большие резервы.

Мне очень жаль, что Москва вышла-таки за кольцевую дорогу. Конечно, строить дешевле на свободной территории: делаете новые коммуникации - и пошли ставить дома один за другим! А построить дом индивидуально - это, конечно, дороже, сложнее.

Очень важно, что в Москве принята сейчас система реконструкции и уплотнения центральных районов города. За счет такого уплотнения появится жилье коммерческое, которое "оплатит" переселение коренных москвичей из "коммуналок" в благоустроенные квартиры на той же территории. Это процесс постепенный: реконструироваться будет квартал за кварталом.

Да, в архитектуре происходят изменения. Это не только повышенная плотность застройки, но и возведение невысоких секционных домов, которые "по выходу" жилья на квадратный метр не уступают многоэтажным. Они, кстати, дают возможность обойтись без дорогостоящих в эксплуатации лифтов.

Замыслов у зодчих много. Но не всегда о них знаешь. Два года назад "умер" журнал "Архитектура СССР" - рынок его удушил. А нам его чрезвычайно не хватает. Сейчас безвременье в архитектурных публикациях. Архитекторам нужны идеи, а обмена этими идеями не происходит.

Москва - это еще не вся Россия. Когда-то люди гордились тем, что они смоляне, псковичи, суздальцы... У каждого была собственная гордость. Как вернуть ее российской провинции? Нужна программа возрождения провинциальных городов России. Но где взять деньги? Сейчас такой период, когда никто не знает, какую дыру в бюджете заткнуть. Не до строительства, не до реконструкции, не до архитектуры... Частный особняк - это на сегодня основной вид проектирования и строительства.

Архитекторы тем не менее думают о судьбе исторических городов в новых условиях. Сделаны проекты по Пскову, Вышнему Волочку, концепция проекта по развитию Касимова... Местные органы власти получили сейчас больше прав и возможностей, инициатива за ними. Самое главное - найти финансовую базу для строительства. Разворачивающийся российский бизнес мог бы взять на себя опеку над возрождением малых городов.

Архитектура связана с экономикой накрепко. Есть деньги - есть дом, нет их - ничего нет. Можно надеяться на то, что коммерсанты будут вкладывать деньги в строительство общественных зданий. Я вот недавно встречался с одним человеком, который реконструирует в Москве Центр имени Мейерхольда.

Мне кажется, это единственный способ сделать какой-то шаг в этом направлении. Тем более, что отношения между Центром и провинцией экономически меняются, значит, есть надежда на то, что эти города будут развиваться.

А если начистоту, то положение с архитектурой нынче крайне тяжелое! Как воздух, нужна ее законодательная база: ведь наши права не защищены. А отношения между проектировщиками, заказчиками и властями должны быть четкими.

Мы внедряем сейчас международную систему, выдаем своим коллегам лицензии, которые дают право руководить проектными работами. Это своего рода сертификат качества. Люди могут открыть свое дело. И таких частных архитектурных фирм в России уже около 700, что сулит хорошие перспективы.

Мы делаем немало, чтобы архитекторы чувствовали, что есть некто, кто их поддерживает, защищает. Берем себе в пример Союз архитекторов Испании. Там ни один проект не будет принят без его визы, означающей, что союз гарантирует высокое архитектурное качество. Проценты от стоимости проекта отчисляются в бюджет союза.

Все это очень важно для завоевания свободы личности, творчества. Не так давно вышел Закон об авторском праве и сопутствующих правах. На очереди - Закон об архитектуре, который насущно необходим, его принятия мы ждем уже от Федерального собрания.

Кто-то из великих поэтично назвал архитектуру "застывшей музыкой". Такое впечатление, что сегодня она и вправду застыла. Надо заставить ее зазвучать! Ведь существо профессии архитектора - предвидеть будущее и проектировать для него, решая одновременно задачи дня нынешнего.

Не случайно Союз архитекторов России провел в минувшем октябре фестиваль "Зодчество-93". Целью его было поддержать новшества в зодчестве, искусстве, сориентировать заказчика "рыночных времен", инвесторов. Фестиваль отличался широкой рекламной, коммерческой деятельностью. В процессе общения, просмотра материалов выставок, проектов, изделий и технологий участники "Зодчества-93" смогли наладить деловые контакты, заключить договоры на проектирование и строительство различных объектов - жилых и общественных, деловых и производственных зданий.

Я по характеру оптимист. Думаю, еще до конца XX века мы увидим хорошую архитектуру в России. На многих международных конкурсах пришлось убедиться, ощутить, что в области архитектурного образования россияне не отстали. И в замыслах, творчестве тоже. Слава Богу, талантами не обижены!