Когда говорят о менталитете, то имеют в виду стабильные и органические как экологическая структура глубинные пласты национального самосознания и психики, образ мысли и действия людей, которые в каждом народе играют своеобразную роль "консерванта" его национальной самобытности и аутентичности. Менталитет - это корни индивидуального и массового мировосприятия, мироощущения, мировоззрения и, наконец, поведения. Корни общественного духа и бытия, пересадить которые на иную почву или кардинальным образом изменить нельзя. 

Ментальные реакции этноса на внешние воздействия находятся в прямой зависимости от того, в каких условиях осуществляются общественные преобразования. Одно дело - условия эволюции, то есть естественно-исторического поступательного развития, когда новое зарождается в недрах старого и, постепенно отрицая его, тем не менее всегда несет на себе его глубокий отпечаток. И совершенно другое дело - условия революции, когда новое внедряется в жизнь насильственно.

В первом случае (в условиях эволюционного развития) рынок и частное предпринимательство во всем многообразии форм и проявлений как бы выводятся (вырастают) из менталитета нации, что придает рыночным отношениям свой особый неповторимый национальный колорит. В этих условиях рынок и менталитет "живут" если не в полной гармонии и согласии друг с другом, то по меньшей мере толерантно, на принципах взаимной терпимости и "мирного сожительства" 

Во втором случае (в условиях революции) ситуация складывается совершенно по-другому. Здесь рынок по отношению к национальному менталитету выступает "чужеродным телом", которое путем "открытого хирургического вмешательства" (по приказу "сверху") пытаются вживить в общественный организм. В этой ситуации менталитет чаще всего начинает играть роль механизма отторжения. И как результат, эффект от "операции" нередко оказывается прямо противоположным ожидавшемуся. 

Именно по этому второму сценарию и развиваются события в современной России. И все попытки ее рыночной "вестернизации" в том виде, в каком они осуществляются до сих пор, все в большей мере наталкиваются на растущее сопротивление нашего "евразийского" менталитета, который в целом не очень-то вписывается в "западные стандарты", в базовые ценности евро-американской цивилизации. И носит по преимуществу "антирыночный" характер. По утверждению предпринимателя И.Сафарьяна, в обществе сохраняется негативное отношение к предпринимателям вообще, и в особенности к тем, кто занимается торговлей и другими "непроизводительными" видами коммерческой деятельности".

Негативное отношение к частному предпринимательству и богатству на Руси - это не только (и даже не столько) результат целенаправленной антирыночной индоктринации массового сознания социалистическим режимом. Прежде всего, это ментальная традиция, сформированная в значительной степени русской православной церковью, русской православной культурой, в рамках которой частная собственность и богатство никогда не обожествлялись и, более того, считались греховными.

По крайней мере, с момента введения христианства на Руси принято благоговеть перед духовными святынями, тогда как поклонение материальным ценностям, неизменно трактуется как язычество, как идолопоклонство. Ибо что такое собственность, как не золотой телец? А что такое золотой телец, как не идол? Ну а коли идол сакрализован, обожествлен, то, следовательно, истинного Бога нет. И вместо того, чтобы молиться Богу, люди начинают молиться деньгам, возводят их в абсолют, в высшую ценность и смысл человеческой жизни. Но вера в кого-либо или во что-либо, кроме Бога, и есть идолопоклонство. Преклонение перед собственностью и богатством - вероотступничество.

Что же касается бедности, то в противоположность богатству, она на Руси не рассматривалась как грех перед Богом.

Дореволюционный исследователь русского купечества П.Бурышкин писал: "Нужно сказать вообще, что в России не было "культа" богатых людей, который наблюдается в западных странах. Не только в революционной среде, но и в городской интеллигенции к богатым людям было не то что неприязненное, а малодоброжелательное отношение".

В этом же ключе высказывался и Н.А.Бердяев: "У русских отсутствуют буржуазные добродетели, именно добродетели, столь ценимые Западной Европой. Буржуазные же пороки у русских есть, именно пороки, которые таковыми и осознаются. Слова "буржуа", "буржуазный" в России носили преимущественно порицательный характер, в то время как на Западе эти слова означают почетное общественное положение". Ну а после революции эти слова вообще употреблялись исключительно как ругательные, а для человека, чей статус определялся как "буржуй проклятый", были равносильны вынесению смертного приговора без суда и следствия.

В связи с анализом отношения россиян к богатству и частнопредпринимательской деятельности уместно также привести характеристику особенностей генезиса русского капитализма, данную в свое время Максом Вебером. Русский капитализм, отмечал классик немецкой политической мысли, "становится не в атмосфере преобладания и господства индивидуалистической культуры западноевропейского типа, а под прессом особых форм общения и общностей, созданных, например, общинным бытием, православным духовно-религиозным опытом. Творческие силы России, являющиеся бродильной субстанцией русского капитализма, развиваются в стороне от привычного для Запада конкурентного и узкого рационального прагматизма, за пределами диктуемой им "этики успеха". Русский капитализм, не лишенный прагматизма, не может не испытывать на себе издавна укоренившихся в обществе идеалов справедливости, добра, жертвенного самоотрицания и самопожертвования".

Действительно, если в рамках протестантской этики преуспевающий западный предприниматель ощущал себя в какой-то мере ближе к Богу - ибо богатство считалось вознаграждением за труды праведные и мирскую аскезу, то в России богатый человек выглядел в собственных глазах великим грешником даже тогда, когда зарабатывал большие деньги честным путем. Дореволюционные российские промышленники, многие из которых вышли из "русских протестантов" (староверов и сектантов), разбогатев, вместе с богатством часто приобретали чувство вины - неслучайно в их среде не так уж редкими были случаи, когда человек, азартно сколачивавший капитал, внезапно "срывался с катушек" и в диком разгуле сжигал и накопленное состояние, и самого себя. 

В основе восприятие богатства как неугодного Богу дела лежит укоренившееся на уровне стереотипа массовое убеждение в том, что любое богатство, как правило, наживается нечестным путем. Считается, что лица, достигшие высокого уровня благосостояния, были просто более удачливы или менее разборчивы в средствах личного обогащения (к которому стремится каждый человек), но никак не умнее или способнее. Ибо, как гласят русские народные пословицы: "Трудами праведными не наживешь палат каменных".

Весной 2002 г. под руководством автора был проведен репрезентативный опрос москвичей для выяснения их отношения к деятельности в столице малого бизнеса. Результаты приведены в табл.

Вопрос: Как Вы относитесь к тому, что в рамках развития частного предпринимательства в нашей стране появился класс очень богатых людей, владеющих миллиардными состояниями?
  

Как видно из этих данных, абсолютное большинство опрошенных москвичей (59,46%) или прямо выступают против большого богатства, или же оговариваются, что готовы относиться к нему терпимо только тогда, когда оно легитимно, то есть заработано честным путем.

Один из респондентов написал на страницах анкеты: "У меня нет никаких возражений против богатства наших выдающихся спортсменов и музыкантов, ибо в его основе данный природой талант и упорный труд. Но за счет каких талантов и трудов появились миллиарды у тех, которых сегодня с легкой руки Б.Немцова зовут "олигархами"? И хотя безымянный автор не дает ответ на им же поставленный вопрос, содержащийся в самой его формулировке, намек на нелегитимное происхождение этих миллиардов более чем очевиден.

Это укоренившееся на уровне ментальной традиции массовое неприятие богатства во многом объясняет причины того, почему наши политики и высокие должностные лица всячески стремятся предстать перед народом не теми, кем они с материальной точки зрения являются на самом деле, то есть богатыми, а то и очень богатыми людьми. А исключительно людьми бедными, у которых очень часто нет даже крыши над головой. В этом нетрудно убедиться, посмотрев декларации народных избранников - далеко не последних персон нашей политики и бизнеса - об их имуществе и доходах, которые они представляют при регистрации в качестве кандидатов.

Так, на прошедших в декабре 1999 г. выборах в Государственную Думу даже у самого "капиталистического блока" - Союза правых сил - в партийном списке из 154 кандидатов не оказалось ни одного не то что "долларового", но даже "рублевого" миллионера. Еще "беднее" оказались претенденты на депутатское кресло от "партии власти" - блока "Отечество - Вся Россия": в их среде насчитали аж 30% "безлошадных" и еще одну треть - "бездомных". 

Очевидно, что, борясь за электорат с помощью декларированной на бумаге бедности, но оставаясь при этом богатыми по жизни, власть предержащие тем самым лишь укрепляют в народе убеждение, что это богатство по своему происхождению действительно "грязное" и нелегитимное. А может ли по-другому думать народ, когда на самых верхних этажах власти всерьез ставят вопрос о необходимости провести "экономическую амнистию на первоначально накопленный капитал"? Ведь сама постановка вопроса об "экономической амнистии" - это не что иное, как публичное признание властью криминальности если не всех, то большинства нажитых за период реформ крупных состояний. Состояний, которые, как указали 84% экспертов в ходе проведенного Институтом социально-экономических проблем народонаселения в конце 2000 г. исследования жизни богатых и состоятельных людей России, создавались и создаются в обход закона.

Подкрепленная современными реалиями изначальная предубежденность в нелегитимности и нечестности богатства, порождает в народе массовое неприятие представителей состоятельного слоя. Причем эта нелюбовь распространяется не только "на запредельно и вызывающе богатых", не только на "очевидно живущих на неправедные средства", но и на "любого, кто у всех на глазах, тяжко трудясь на незавидной работе, накопил себе денежек и покупает, ест или строит". Но что при этом характерно: "проклиная богатого богатину", большинству хочется не столько жить так, как живет богач, сколько заставить богача жить как все, исходя из принципа: "если все не могут иметь одинаково много, то все должны довольствоваться одинаково малым".

Именно этим глубоко укоренившимся в народном сознании эгалитаризмом в бедности и связанной с ним классовой ненавистью к богатым можно объяснить ту легкость, с которой в России после октября 1917 г. были осуществлены "экспроприация экспроприаторов" и массовое раскулачивание. И вряд ли кто сегодня может дать нам стопроцентную гарантию тому, что призыв "грабить награбленное" при благоприятном стечении обстоятельств не найдет громадной массы своих приверженцев. Ведь одно дело мириться или осуждать быстро приобретенное богатство в тот момент, когда сам живешь зажиточной жизнью, и совсем другое - когда ты и твои дети отброшены за черту биологического выживания. Сказочное обогащение определенных "социальных меньшинств" в момент народного бедствия воспринимается не иначе, как преступление. 

Ну а если эти "социальные меньшинства" к тому же еще и не всегда "свои", а представляют "инородцев" и "иноверцев", то это создает реальную угрозу возникновения далеко не безобидных конфликтов и противостояний на межнациональной почве. Опубликованное в свое время открытое письмо Э.Тополя "Березовскому, Гусинскому, Смоленскому, Ходоровскому и остальным олигархам" с призывом не "жидиться" и помочь России на "ее кровавом переходе от коммунизма к цивилизации", - со всей очевидностью отразило факт существования в нашем обществе далеко не надуманных опасений по этому поводу. 

Это подтверждают и итоги проведенного весной 2000 г. под руководством автора социологического исследования "О межнациональных отношениях в столице и путях их гармонизации". В частности, ответы 1248 респондентов на вопрос, как влияют на эти отношения "диспропорции в распределении бедности и богатства, которые в условиях Москвы приобрели в значительной мере национальный "окрас". Так вот, 48,76% считает, что такого рода диспропорции "создают реальную угрозу возникновения напряжений в межнациональной сфере". Еще 28,15% - что "если и создают, то лишь в очень ограниченной степени". И только незначительное меньшинство, 17,84%, исходит из прямо противоположной точки зрения, будучи убежденным, что в современной экономике распределение бедности и богатства не связано с национальными различиями. И в этом вопросе все в конечном счете "упирается не в национальность, а в деловые качества людей". 

Если быть до конца объективным и не уподобляться страусу, прячущему голову в песок, то нельзя не признать, что одной из форм материализации этих опасений является появление в Москве и в других крупных городах РФ фашиствующего молодежного движения "скинхедов" ("бритологовых"). И связанных с ним погромов и избиений лиц "неславянской наружности". Ибо при всех прочих детерминирующих это движение первопричин, его основной побудительный мотив все же кроется в распределительной сфере. Отдав эту важнейшую для общественного самочувствия область исключительно на откуп рыночной стихии (забыв при этом, что Россия не моноэтническое, а многонациональное государство), мы в итоге получили не только вопиющие диспропорции в распределении бедности и богатства по социальному признаку. В стране не так уж и мало регионов, где эти диспропорции проявляются и по признаку национальному (а то и расовому). И статус "этнических маргиналов" характерен сегодня для нетитульных этносов не только в Прибалтике и большинстве стран СНГ, но и в некоторых национальных республиках РФ. 
 

Однако было бы неверным утверждать, что годы реформ ничего не изменили в традиционном отношении россиян к богатству.

Если сравнить ответы 506 респондентов-экспертов на вышеприведенный вопрос социологического исследования весной 2002 г. с ответами на аналогичный вопрос весной 1996 г., то за шесть прошедших лет число москвичей, которые, безусловно, одобряют появление в нашей стране класса очень богатых людей, владеющих миллиардными состояниями, заметно выросло - с 14,60% до 20,08%. Одновременно существенным образом увеличилось и число тех, кто в этом вопросе занимает нейтральную позицию, исходя из принципа - каждый живет как может, в меру своих сил и талантов - с 15,74% до 25,79%. Напротив, удельный вес респондентов, которые по отношению к росту богатых людей занимают позицию толерантности, но с оговоркой - если деньги заработаны честно - снизился с 45,15% до 33,86%. Тех, кто противится, - с 20,71% до 16,73%. Тех, кто категорически против, - с 7,30% до 2,76%.

Эти данные позволяют заключить: за прошедшие после опроса 1996 г. шесть лет, "классовая ненависть к богатым" среди москвичей притупилась. И в их среде все более ощутимей пробивает себе дорогу тенденция более толерантного отношения к имущественному неравенству. Но при этом сохраняет свое значение оговорка - деньги должны быть "честными", то есть заработанными в рамках закона, а не вопреки ему.

В то же время, с учетом этой оговорки, толерантность москвичей к богатым носит не всеобъемлющий, а избирательный характер, то есть распространяется в основном на малый и отчасти средний бизнес. На тех из предпринимателей, которые не связаны с властью и "сами сделали себя", чьи доходы хотя и позволяют жить безбедно, но не создают резких контрастов на фоне заработков среднего горожанина. Что касается "олигархов" и других представителей бизнес-элиты, ведущих в России преимущественно "вахтенный" образ жизни, то они по-прежнему воспринимаются со знаком "минус".

Люди по-прежнему недоумевают, почему все то, что течет по созданным их предками газовым и нефтяным трубам, течет не в их карман, а в карман газовым и нефтяным магнатам, делая их богаче самих Рокфеллеров?

Почему именно эти новорусские миллиардеры, а не народ, владеют природными ресурсами, которые даны Богом (природой) всем россиянам и им же должны принадлежать?

Почему высший менеджер нефтяной или газовой кампании зарабатывает 150 тыс. долл. в месяц, тогда как зарплата врача, учителя, преподавателя высшей школы не превышает 2-3 тыс. руб.?

Разве с точки зрения социальной пользы и общественной значимости труд этих категорий в полторы тысячи раз менее ценен труда нефтяного клерка?

"Свобода хватать и насыщаться существует среди всего живущего на земле. Человеческая же свобода с необходимостью предполагает добровольное самоограничение в пользу других". Этот постулат общечеловеческой христианской морали для современной России более чем актуален. И ее движение вперед только тогда будет успешным, когда построенная на физиологических инстинктах (и хватательных рефлексах) свобода уступит место свободе, построенной на понимании богатыми своей социальной миссии. Миссии, которая, говоря словами преподобного Симеона Нового Богослова, заключается в том, чтобы быть "приказчиками Господними", то есть самоограничивающими свою плоть и тратящими свое состояние на добрые дела. А не пляшущими, как древние богоотступники, перед золотым тельцом в виде сейфа, наполненного зелеными бумажками с портретами американских президентов. 

Только тогда, когда наши богатые люди начнут выполнять эту выпавшую на их долю миссию. Когда вместо стратегии на процветание в "узком кругу" станут ориентироваться на стратегию процветания "всем миром". Когда дорастут до уровня настоящих патриотов и граждан России, для которых процветающее Отечество не пустой звук, а смысл существования, - только тогда наш народ (может быть) смирится с их богатством. И будет воспринимать с таким же восхищением, с каким воспринимает выдающиеся таланты. Ибо быть предпринимателем с Большой буквы - дано не каждому. Для этого нужен талант сродни таланту художника или поэта. Но подлинный талант никогда не служит себе. Он всегда служит людям.