Византизм - это принципиальный антинигилизм. Именно в византизме впервые преодолевается основополагающая сущность нигилизма. Суть в следующем: Если коммунизм и заменившая его "демократия" апеллируют к ценностному основанию бытия, то для византизма основополагающим пластом оказывается абсолютная сущность бытия. И в коммунизме, и в "демократии" ценностный подход является определяющим и исчерпывающим все их содержание. Лишенные абсолютного критерия бытия, абсолютного миропонимания и коммунизм, и "демократия" не имеют возможности придти к полноте понимания сущности мира как сверхценностной категории, имеющего абсолютные основания. Отсюда следует, что позитивные установки коммунизма на построение "нового общества" имели негативный характер, поскольку изначально полагалось, что старый мир должен быть до основания разрушен. То же самое должно быть сказано и о "демократии", за точку отсчета взявшую 1991 г.

Таким образом, попытка решения вопросов в пределах ценностного подхода к бытию приводит к крушению ценностности как таковой. 

Отличие византизма от всех этих идеологий (включая сюда и евразийство как некоего промежуточного звена, примыкающего из своих сиюминутных интересов то к коммунизму, то к "демократии") состоит в том, что византизм находится по ту сторону нигилизма. В отличие и от коммунизма, и от "демократии" ценностные установки византизма имеют абсолютный характер, поскольку принцип низвержения одних ценностей для утверждения других ценностей ему совершенно чужд. Для византизма определяющим является позитивная установка по отношению ко всем "формациям". Для него определяющим является не негатив, а тот самый позитив, который позволяет собрать в единое целое распавшуюся связь времен и представить историю как единый феномен, чье ценностное определение имеет в своем основании онтологический характер¹. Только то позитивное, что было дано в прошлом и в настоящем, а также изживание всех негативных процессов изнутри византизм определяет как единственную задачу своей деятельности.

Византизм, будучи идеологией православного религиозного мировосприятия и продуктом последнего, вместе с тем не "воцерковлен" в смысле отождествления себя в полной мере с церковной идеологией, а является идеологией государственного строительства, призванного обеспечить единство абсолютного и относительного - государственного созидания и стремления к Абсолюту - к достижению полноты разрешения религиозных задач. Такая постановка вопроса позволяет византизму быть одновременно обращенным и к церкви и к государству. Определяющим для него является идентификация себя с сущностью государства, поскольку его сакральной задачей является охрана высших интересов государства, по степени своей глубины имеющей религиозный характер.

Как может Россия относиться к идеологии византизма? Византизм призван обеспечить самобытность России как перед экспансией Запада, что должно привести к ее превращению в сырьевой придаток его монополий, так и возможностей ее поглощения Востоком, что грозит размыванию русско-славянского этноса и ее поглощения тюркоисламским и китайским мирами. Поэтому для византизма определяющим является тот баланс сил, который позволит России и славянству не только выстоять, но и сказать свое весомое слово в этот во многом судьбоносный момент всемирной истории.

Один из самых кардинальных аспектов задачи состоит в выявлении сущности культурно-исторических типов и резкого усиления влияния России не только на постсоветском пространстве, но и (что очень важно) на просторах всей византийской Ойкумены. Если события будут развиваться в данном направлении, то это во многом сведет на нет возможности экспансии западного влияния как вокруг, так и в самой России. Таким образом, определяющим для византизма является сохранение единства России, ее мировой роли, значимости в дальнейших судьбах человечества.

Византизм выступает за многополярный мир. Будучи универсальной идеологией, византизм не видит другой альтернативы интеграционным процессам, охватившим все стороны современного общества.

Атлантизм же делает попытки установить однополярный мир, что чревато геополитической катастрофой планетарного масштаба. Радикальное отличие византизма от атлантизма заключается в том, что для него неприемлема попытка придать вестернизированный характер тому, что является следствием коренных сдвигов в духовной и экономической сферах жизни человечества. В том богатстве, которое имеется в культурно-исторических типах, - это то реальное, что противопоставляет византизм атлантизму, поскольку в случае победы последнего единообразие устоявшегося атлантического видения мира будет обеспечивать такую форму глобального регулирования, при котором создание и потребление материальных благ превратится в единственную и абсолютную цель человеческого бытия. В противовес этим атлантическим установкам духовная составляющая имеет решающее значение для византизма. Само многообразие мира рассматривается византизмом не только как материальный, но и духовный феномен, призванный противостоять бездуховности техноцентрического технотронного общества. Для византизма одинаково неприемлемо как "бытие определяет сознание", так и "сознание определяет бытие".

С позиций византисткого мировоззрения бытие и сознание, сознание и бытие даны в диалектическом единстве, за которым находится абсолютная реальность. В этом отношении к нему одинаково неприемлемы такие определения как "материалистическая идеология" или "идеалистическая идеология". Для византисткой идеологии однозначным является тот неоспоримый факт, что Россия и весь остальной византийский мир в целом имеют огромные потенциальные возможности не только духовного, но и экономического развития. Вместе с тем в условиях тотальной дегуманизации общества, духовность приобретает актуальную значимость прикладного характера, а от гуманизации и одухотворения экономических отношений напрямую связана сама возможность выживания человечества.

Очень важно подчеркнуть, что византизм не имеет ничего общего ни с космополитизмом, ни с национализмом. Для него соответственным образом определяющими являются универсализм и сохранение национального своеобразия как важнейший компонент многообразия мира. Единство мира, реализовываемое через многообразные формы его проявления и есть тот единственный путь, который позволяет избежать как американский "глобализм", так и "почвеннический изоляционизм", поскольку оба "пути" с разных сторон ведут к одному и тому же обрыву.

"Византинизм явился среди русских славян огромной силой: прежде всего потому, что он поддерживался властью; во-вторых, он сам по себе был силой организованной; в-третьих, он нес с собой науку, гражданское и церковное право, просвещение. Он явился источником, откуда русский народ пил веками, почти не имея ничего другого"².

Византизм, будучи привнесенным на русскую почву, не только духовно не закабалил русскую жизнь, но и предоставил возможность ей создать уникальную форму культуры, в том числе и неповторимое по своему своеобразию русское христианство. Русская культура в корне отличалась от самой византийской культуры и культуры других народов византийской Ойкумены и по степени своего совершенства приобрела общемировую значимость. Византизм призван реализовать постулат: национальное в своем глубинном основании это и есть общемировое явление, которое должно обогатить национальную культуру всех других народов и по своему духовному содержанию имеющую уже сверхнациональный характер.

Византизм выступает против евразийской псевдоидеологии, призванной "теоретически" обосновать вытеснение славянского этноса с российских евразийских пространств и сведения на нет мировой значимости России и славянства под предлогом создания "славянско-тюркского союза", и "православно-исламского единения" и даже создания "единой евразийской нации". При внешней видимости направленности этого "союза" "против" атлантизма, евразийство призвано обеспечить основную задачу атлантизма: превратить русско-славянский этнос из фактора мировой значимости в фактор чисто региональный, сугубо евразийский, где резко ослабевший русско-славянский этнос и усилившийся тюркский этнос, будут сдерживать друг друга, тем самым сохраняя необходимый для атлантизма "баланс" сил в этом регионе, поскольку США прекрасно осознают, что основная опасность их мировому господству все еще исходит от России.

Что касается "национального" характера евразийской идеологии, направленной якобы против глобалистких устремлений атлантизма, то уже сама постановка вопроса об "общих" евразийских интересах, которые сводят на нет интересы отдельных народов, растворяя их во имя эфемерно "единых" для всех них "задач", говорит об искусственности самой идеологии, призванной обеспечить интересы устроителей "нового мирового порядка" в планетарных масштабах.

Что касается "универсальности" этой идеологии, то она преследует диаметрально противоположные цели. Под предлогом евразийского универсализма ставятся и решаются задачи создания пантюркисткой псевдоимперии "Великого Турана", где определяющую роль будет играть Турция под патронажем США, а создание "православного исламского союза" предоставит возможность приступить к созданию на территории российской Евразии "исламского фундаменталисткого государства".

Все эти псевдогосударственные "образования" вписываются в глобалисткие планы мира по-американски, где России отказано даже в роли буфера между Западом и Востоком.

Для византизма определяющим является мысль Соловьева о том, что Россия в одиночестве бессильна и только в союзе с другими народами она в состоянии выполнять свою всемирно-историческую миссию. Таким образом, сила России дана в соборном единении с другими народами, тем самым именно в России есть все предпосылки для реализации соловьевской идеи о том, что "христианская семья народов не есть семья христианских народов". На деле внутренняя политика византизма может быть сведена к собиранию народов России в единое целое, где национальное религиозное и все другие виды своеобразия должны быть не только сохранены, но и гарантированы в законодательном порядке. Россия должна быть "матерью всех народов". Для византизма основным во внутренней политике является создание максимально благоприятных условий для духовного и экономического развития каждого народа независимо от его численности и его конфессиональной принадлежности. Законом также должны быть регламентированы особые права традиционных религий России: ислама, иудаизма, буддизма. В законодательном порядке должны быть пресечены любые попытки, направленные на национальную или религиозную или и ту и другую вместе взятые ассимиляцию.

Решение этих вопросов, от которых зависит быть или не быть этим народам, напрямую связано с судьбами русского народа. Возрождение русского национального самосознания, пробуждение державных традиций русской государственности (не в опошленном "демократами", горе-патриотами и шовинистами всех мастей смысле) станет залогом возрождения всех остальных народов.

Внешняя политика византизма тесно связана с внутренней и составляет с нею единое целое, то есть все те республики бывшего Советского Союза, которые являются исторически неотъемлемыми частями византийского мира, в соответствии с конкретной геополитической ситуацией рано или поздно должны быть воссоединены с Россией на федеративных или на конфедеративных началах.

Из уже сложившейся конкретно-исторической ситуации Белоруссия воссоединяется раньше, чем Украина, Армения раньше чем Грузия.

Сказанное должно иметь прямое отношение к Казахстану.

Что касается республик Прибалтики, Средней Азии и Азербайджана, то они или должны быть включены в сферу влияния (экономического, политического и т.д.) России, или же, в случае неудачи реализации этого плана, разделены на сферы двойного влияния: России - США и Германии в Прибалтике, России - исламского мира (особенно Ирана) в Средней Азии, России - Турции и США в Азербайджане.

Что касается "дальнего зарубежья", то установление тесных контактов со странами византийской Ойкумены должно быть одной из приоритетных направлений в русской внешней политике. Каковы будут формы сотрудничества России с Грецией, Сербией, Эфиопией, Кипром, Болгарией и другими будут зависеть от конкретной международной обстановки и решаться конкретно в каждом отдельной случае. Причем спектр этих отношений может быть очень широким: от политических и экономических соглашений и договоров - до установления даже конфедеративных отношений.

Если брать византийский мир в его совокупности, имея в виду не только "дальнее зарубежье", но и республики так называемого "ближнего зарубежья", то складывается следующая картина, которая и будет "работать" в ближайшей исторической перспективе:

1. Те страны, которые открыто тяготеют к России, будут готовы к тесной интеграции с нею и даже к установлению каких-то общих с нею государственных структур. Речь в данном случае скорее всего идет о чем-то наподобие конфедеративных отношений с Россией. 

Таковыми являются Белоруссия, Армения, Сербия.

2. Ко второй группе тяготеют страны, которые на сегодняшний день достаточно жестко отмежевываются от России, принимают активное участие во всех антирусских демаршах и уже сегодня готовы войти в состав НАТО и вступить в альянс с мировыми антирусскими силами.

Это Украина, Грузия, Болгария, Румыния, Молдавия.

3. К третьей группе могут быть отнесены страны, которые занимают промежуточное место между первой и второй группами.

Это - Кипр, Эфиопия, Македония, Словакия.

Такое их определение в определенной степени условно, поскольку даже по самым строгим критериям их отношение к России никак не может быть определено как недружественное. Единственное, что отличает их от стран первой группы - это неготовность, по крайней мере на сегодняшний день, к той степени сближения и даже интеграции с Россией, что отличает Белоруссию, Армению и Сербию.

И наконец, в силу ее особого места, должна быть отдельно рассмотрена Греция. Интегрированная довольно основательно в западные структуры, Греция в то же время является "ахиллесовой пятой" в системе НАТО и более того, в случае определенного развития событий может стать "пятой колонной" в НАТО, каковой и является по своей потенциальной настроенности уже сегодня. В силу вышесказанных обстоятельств, Греция занимает промежуточное место между первой и третьей группами. 

Не упрощая крайне сложную международную обстановку, особенно неблагоприятную для России, невозможно обойти тот факт, что византисткая политика является пробным камнем для возрождения России. Только активизируя себя на византийском направлении Россия может вернуть утраченные ею мировые позиции, что позволит ей выступать на равных с США, Германией, Китаем в решении судьбоносных международных проблем.

Собирание византийского мира вокруг России может сыграть решающую роль и в судьбах европейской цивилизации, поскольку локализирует "внутреннюю" угрозу, минимизируя пагубное влияние американской псевдокультуры, "призванной" вестернизировать традиционные европейские ценности, а с другой стороны - сведет на нет "внешнюю", поскольку ослабленная американизмом Европа может стать легкой добычей "третьего мира", особенно мусульманского и "желтого" Востока. Таким образом, византизм та самая "консервативная революция", которая призвана как сохранить национальное своеобразие России, усилить ее мировую значимость, вывести на первые роли славянство, так и спасти саму Европу от ее "деевропеизации".

Только сегодня, на пороге XXI в. после гигантских потрясений XX в., становится ясной мысль Булгакова, высказанная в начале XX в.: "Византизм есть, конечно, лишь более раннее лицо Европы же".
 

¹ Онтология - раздел философии, учение о бытие, в котором исследуются всеобщие основы, принципы бытия, его структуры и закономерности. РЭС. М. 2000.
² Флоренский П.А. Соб. Соч в 4-х т. Т.1. М. 1994. С.642.