Вопреки возлагаемым надеждам и прогнозам, тесному, неформальному сотрудничеству с Россией, суверенная Киргизия, провозглашенная после августовских событий 1991 г. бастионом демократии в посткоммунистической Средней Азии, поразительно быстро оказалась в пучине социально-экономического, а затем и глубокого политического кризиса.

Так, уже итоги достаточно стабильного 1992 г. показали, что по большинству основных показателей социально-экономического развития республика не на много оторвалась от истощенных войнами Таджикистана и Армении. 1993 г. стал еще более суровым испытанием для экономики Киргизии. Поспешное введение национальной валюты - сомов - вместо ожидаемого эффекта принесло лишь горечь разочарования в недальновидной внутренней политике команды президента А.Акаева. В республике начался безудержный рост цен и инфляции, реальными для большинства граждан стали безработица и обнищание, до крайности обострилась криминогенная ситуация. 

Уже за I полугодие, т.е. через полтора месяца после введения сомов, производство снизилось на четверть, простаивала без работы треть промышленного персонала, на грани остановки находились более 100 крупнейших предприятий. За этот период национальный доход снизился до 78% от соответствующего уровня 1992 г., средняя зарплата составила менее четверти от прожиточного уровня. Эти тенденции продолжали нарастать с каждым днем, причем все чаще показатели, характеризующие уровень развития Киргизии, оказывались даже ниже, чем у Таджикистана и Армении, о чем свидетельствуют следующие данные.
 

ЯНВАРЬ-СЕНТЯБРЬ 1993 г. В % К СООТВЕТСТВУЮЩЕМУ ПЕРИОДУ 1992 г.

ПОКАЗАТЕЛИ	Киргизия	Таджикистан	Армения	Всего по СНГ
Чистый материальный продукт (в со-поставимых ценах)	84,6	-	71,6	86,7
Общий объем промышленной продукции (в сопоставимых ценах)	73,0	74,5	60,1	85,1
Денежные доходы населения	742,0	897,2	799,4	1106,3
Коэффициент опережения роста ценпо отношению к:
заработной плате	1,4	1,6	-	-
денежным доходам	1,5	1,5	-	-
Денежные расходы населения напокупку товаров и оплату услуг	547,5	647,4	426,3	1024,0
Производство потребительских товаров	77,0	87,0	75,0	91,0
в том числе:
продуктов питания	69,0	89,0	50,0	90,0
непродовольственных товаров	89,0	88,0	85,0	92,0
Ввод в действие объектов социальнойсферы:
Жилых домов	29,0	89,0	96,0	89,0
школ	153,0	112,0	в 2,3 раза	95,0
дошкольных учреждений	30,0	60,0	107,0	66,0
больниц	94,0	171,0	-	127,0

* ПРИМЕЧАНИЕ. Данные за 8 месяцев.

Таким образом, есть все основания предполагать, что столь длительное совпадение уровней социально-экономического состояния обескровленных войнами Таджикистана и Армении с мирной Киргизией не случайно, а свидетельствует о далеко не мирном и неоднозначном развитии внутренних процессов в ее обществе. Весомым подтверждением этого тезиса может служить также сопоставимый лишь с Таджикистаном миграционный "взрыв" среди русскоязычного населения. 

Анализ показывает, что такое увеличение миграционной активности характерно не только для Киргизии, но и для других республик, входивших в состав Союза ССР, и связано с целым рядом экономических и политических обстоятельств того периода. Так, под лозунгом экономического и территориального суверенитета, возврата к утраченным национальным традициям и культуре в стране произошел резкий подъем не только интереса к истинным ценностям каждого народа, прежде нивелировавшихся понятием "советский народ", но и националистических настроений. "Пробным шаром" в игре ультрапатриотических сил, рвавшихся к власти, стала проблема государственных языков. На очередной волне разоблачительства всплыли общеизвестные факты о том, что Азербайджан, Грузия и Армения, оказывается, давным-давно закрепили в своих конституциях как государственные языки народов, давших названия этим республикам. Сегодня нельзя не отметить, что порой острота постановки этой проблемы принимала карикатурный характер, проявлялась неоправданная торопливость с назначением срока перехода на их применение во всех сферах общественной жизни. Газеты того времени поражают истеричностью и жесткостью тона, пренебрежением к отдельным призывам образумиться и всерьез рассмотреть все аспекты этой далеко не простой проблемы, затрагивающей интересы более чем 100 народов, веками населяющих Среднюю Азию. Примечательно, что уже тогда многие русском язычные граждане почувствовали тревогу, и лишь только бескомпромиссная позиция на митингах и в прессе способствовала, в частности, в Киргизии, введению наряду с государственным языком гарантий статуса языка межнационального общения - русскому языку.

Таким образом, прежде робкие в среде киргизской интеллигенции попытки самой постановки вопроса об исправлении перегибов в унификации культурного развития, не без благословения официальных властей, превратились в мощное, неуправляемое движение за национальное возрождение киргизского народа. К этому периоду относится появление многочисленных изданий на киргизском языке, которые стали рупором националистических сил. Не отставали от них и официальные издания и средства массовой информации, выходящие на киргизском языке. Под слаженный аккомпанемент о кознях партократов из "центра", извращениях сталинских и застойных времен предавались забвению вполне очевидные факты действительно невиданного расцвета киргизской нации и экономики края в послеоктябрьский период, а само понятие "интернационализм" все больше приобретало негативный, ругательный оттенок. На практике это проявлялось в произвольном, чаще надуманном, разделении детских садов на киргизские и русские, аналогичной дифференциации в школах, вузах, сокращении программ и объемов преподавания русского языка, быстром нарастании бытового национализма, принимавшего стойкую антирусскую окраску. Причем историкам будущего еще предстоит во всем объеме изучить и оценить "вклад" в его разжигание так называемой демократической прессы, выходившей на киргизском языке и не брезговавшей никакими измышлениями. Вот, например, запомнившийся случай того времени: более чем скромно одетый, подвыпивший мужичок-киргиз выговаривает в автобусе совершенно незнакомому, интеллигентного вида русскому, со ссылкой на прочитанное, о том, какими "свиньями" являются его русские собратья, которые до сих пор в России моются в банях сразу всей семьей, как это безнравственно! Вообще-то это достаточно распространенный прием, когда под видом национального возрождения одного народа для дискредитации другого народа используются заведомо нелепые слухи и вымыслы. Данный пример имеет куда более символическое значение, поскольку в большинстве даже крупных киргизских сел, бань нет вообще, или они годы напролет закрыты на ремонт.

Нельзя сбрасывать со счетов, что именно в том 1989 г. с подачи националистических сил состоялось первое крупное выступление люмпенизированной киргизской молодежи по захвату плодородных пригородных земель во Фрунзе с целью строительства на них жилья. Проявленная нерешительность, склонность к нескончаемым уступкам официальных властей были расценены как свидетельство их беспомощности. Последовавшая в 1990 г. аналогичная попытка захвата земель, обрабатываемых узбекской общиной, но уже на юге республики, в пригороде г. Ош, вылилась в печально известные ошские события, унесшие тысячи человеческих жизней, надолго посеявшие семена вражды и раздора между узбеками и киргизами.

Поскольку большинство русскоязычного населения сконцентрировано на севере - в Чуйской долине, то ошские события напрямую не затронули его, но тем не менее в 1990 г. миграционные потери достигли рекордного уровня-42 тыс. беженцев. 

Как стало теперь известно, Ч.Айтматов очень резко отозвался о затеваемом праздновании этой даты, за что надолго стал объектом нападок со стороны национал-патриотов. Естественно, разрекламированный марш превратился в малочисленный вояж группы активистов, завершившийся в Пржевальске на редкость жестким антирусским митингом. Показательно, что участвовавший в нем будущий премьер-министр (тогда вице-премьер-министр) Т.Чынгышев даже не попытался повернуть митинг в конструктивное русло. Не случайно, видимо, что именно возглавляемое им правительство снискало себе бесславие своими постановлениями и проектами законов, направленных на ущемление прав русскоязычного населения в распоряжении приватизированным жильем, в том числе лишение офицеров-отставников права собственности на выкупленное в ходе приватизации жилье.

Массированное нагнетание межнациональной напряженности в ходе "празднования" 75-летия событий 1916 г. не на шутку встревожило все русскоязычное население, и его миграция наверняка превзошла бы все мрачные прогнозы, если бы в тот период Киргизию не посетила государственно-правительственная делегация во главе с Б.Ельциным и И.Силаевым. Многочисленные встречи и беседы, подписание ряда соглашений, совместное заявление о следовании традициям дружбы и братства показались долгожданным концом всех испытаний, выпавших в последние годы на долю русскоязычного населения. А решительная позиция А.Акаева в дни августовского путча, безоговорочно поддержавшего Б.Ельцина, добавила уверенность в благополучном завершении наметившегося противостояния в обществе. Эта уверенность еще больше возросла, когда в преддверии первых общенародных президентских выборов (октябрь 1991 г.) А.Акаев выступил в роли ярого поборника равноправия всех народов, населяющих Киргизию. Все это вместе взятое стало следствием того, что миграционные потери в тот год составили лишь 33,8 тыс. чел.

На наш взгляд, это очень важное обстоятельство, свидетельствующее, что в основе миграционного "взрыва" лежат не объективные экономические трудности, кстати, почти одинаковые во всем СНГ, а субъективные факторы, связанные с целенаправленной политикой правящих кругов. 

Порой откровенно совершались перегибы. Так, еще в 60-годы прекратилось преподавание киргизского языка в русских школах, все делопроизводство, даже в традиционно киргизских районах и местностях, было переведено на русский язык). Сессии, пленумы, собрания партхозактива на всех уровнях велись исключительно на русском, без особой нужды увеличился прием на факультеты русского языка вузов, а в середине 80-х даже открыли отдельный институт русского языка и литературы.

И вот теперь, после бурных перестроечных лет, люди в одночасье оказались в "чужой стране", не зная языка, обычаев и культуры ее народа, видящего в тебе гражданина второго сорта, виновника всех мыслимых и немыслимых бед. Это величайшая трагедия для любого человека. Поэтому начавшийся массовый отток, я скорее - бегство русскоязычного населения довели миграционные потери республики до 77,5 тыс. чел. 

Однако и это оказалось не пределом. Просчеты в экономике, о которых говорилось раньше, обострение внутренней борьбы за власть по родоплеменным и регионально-клановым признакам болезненно отразились на судьбе русского населения. В ходе этой борьбы каждая из сторон, обосновывая свои претензии на власть, старалась зарекомендовать себя в роли единственного защитника прав и интересов киргизского народа, все выше поднимала накал националистических страстей. Так, уже не только у домогающихся власти ультрапатриотических группировок и партий, но и у официальных властей, продолжавших по инерции декларировать свою приверженность демократии, стал прослеживаться твердый курс на законодательное закрепление приоритета титульной нации и подчиненной роли остальных, акцент на исламские традиции и ценности, жесткость в отношении внедрения государственного языка.

Все это с новой силой проявилось в начале 1993 г., когда началось обсуждение проекта новой Конституции, принятой в мае того же года. Следует отметить одну важную особенность этой кампании: она впервые сопровождалась уже неприкрытым антирусским настроем на государственном уровне.

Так, несмотря на многочисленные предложения граждан разных национальностей, вопросы придания русскому языку статуса языка межнационального общения, второго гражданства были заблокированы парламентом с молчаливого согласия президента. Более того, уже в первых строках новой Конституции однозначно зафиксировано неравноправное положение некоренного населения: "Мы, народ Киргизстана, стремясь обеспечить национальное возрождение киргизов, защиту и развитие интересов представителей всех национальностей, образующих вместе с киргизами - народ Киргизстана..." В незадолго до этого принятой Декларации о суверенитете вообще сформулирован, пункт о том, что только киргизы должны заботиться о своем генофонде. 

И если сотни других законодательных актов, постановлений, имеющих огромное государственное значение, легко предаются забвению, то все, что связано с возвышением коренной нации, исполняется на редкость безукоризненно. Это касается форсированного перевода делопроизводства на государственный язык, сокращения объема преподавания русского языка в учебных заведениях всех уровней, создания искусственных трудностей при поступлении русскоязычной молодежи в вузы, вытеснения русского языка из средств массовой информации. Как и повсюду, наибольшую аудиторию в Киргизии традиционно собирает телевидение. Однако на протяжении последних лет для русскоязычных жителей республики практически единственным источником сведений о жизни Киргизии стали, как ни странно, останкинский и российский телеканалы. Бесцеремонное свертывание количества передач и эфирного времени на русском языке привело к тому, что в обиход вошло даже понятие "русская среда" - именно в этот день, один раз в неделю, на киргизском телевидении показывают 1-2 передачи на русском языке.

Особое недовольство и растерянность у русскоязычного населения вызывает то обстоятельство, что трансляция сессий парламента, других массовых форумов, на которых решаются судьбы республики, ее граждан, происходят по радио и телевидению только на киргизском языке. Получается парадокс - русскоязычное население, отлично зная все тонкости парламентских дебатов в России, совершенно не владеет информацией о жизни своего государства. С одной стороны, это нельзя расценивать иначе, чем попрание элементарных гражданских прав, а с другой - это весьма непрозрачный намек на их ненужность для республики. В этой ситуации остается одна надежда - на русскоязычную прессу, которая, однако, за исключением нескольких незначительных изданий, находится под жестким контролем властных структур. 

Естественно, что, будучи совершенно дезориентированными, в любой момент ожидая подвоха с любой стороны, на этнических россиян не произвели впечатления конституционные гарантии сохранения равноправного и свободного развития и функционирования русского и всех других языков, которыми пользуется население, положение о недопустимости ущемления прав и свобод граждан по признаку незнания или не владения государственным языком. Повседневная практика дает им тысячи примеров обратного свойства. 

Например, одни за другим, без особых комментариев, оказались снятыми с постов и заменены на киргизов русскоязычные министры, их заместители, директора крупнейших предприятий. Этот процесс с ускорением пошел вглубь - в структуры государственных органов на местах, в трудовые коллективы предприятий, отличавшихся высоким удельным весом русскоязычного персонала. Дальше все разыгрывается по единому сценарию: руководитель после представления его коллективу произносит ответное слово на киргизском языке, на нем же рассказывает о перспективах работы, стоящих задачах, в конце спрашивает, а все ли поняли, если нет, то надо подналечь на изучение государственного языка, поскольку это вопрос престижа, выражает уверенность, что во вверенном ему коллективе с должным пониманием отнесутся к реализации соответствующего закона о государственном языке. Никто не скажет, что нарушаются какие-либо права человека и в том случае, когда мастер в цехе, или зав. кафедрой в вузе после нескольких "разговоров" с русскими подчиненными на киргизском языке выносит вердикт о их профнепригодности.

Поэтому, когда с целью успокоения русскоязычной общественности, уже в ходе обсуждения статьи о государственном языке, было подписано постановление правительства, переносящее срок ввода делопроизводства на государственный язык с 1997 на 2000 г., это вызвало обратную реакцию. В этом действии население, не без оснований, усмотрело тактическую уловку, а легкость перенесения сроков только насторожила - ведь с подобной быстротой это же постановление можно пересмотреть, а то и отменить вовсе на вполне законном основании, исходя из действующей Конституции. 

Как и ожидалось, ответом на такую "заботу" о русскоязычных гражданах в Киргизии разразилась обвальная миграция - республику в 1993 г. покинули ориентировочно 110-120 тыс. чел. Понятно, что отъезд за относительно короткий промежуток времени такого числа граждан, занятых в ведущих отраслях материального производства, здравоохранении, науке, образовании, культпросветучреждениях, управленческих структурах, оказывает огромное воздействие и на без того крайне обостренную социально-экономическую ситуацию, тормозит ход рыночных преобразований, является средством дальнейшей дестабилизации политической обстановки. Но не понятно другое, почему во всех важнейших документах последних лет, будь то проект правительственной программы углубления реформ или президентская стратегия социально-экономического развития, нигде даже не упоминается о происходящей миграции русскоязычного населения, ее истинных причинах и объемах, ее трагических последствиях для простого киргизского народа. Наоборот, Президент Акаев в своей "Стратегии..." заявляет: "...мы не достигнем успеха до тех пор, пока не будем опираться на национальное единство, на здоровые национальные чувства и достоинство, национальный дух и самосознание, национальные традиции нашего народа". Как следует из документа такого уровня, некоренному населению просто нет места в будущей Киргизии, на него никто даже и не рассчитывает.

Весьма оригинально выглядит текст выступления А.Акаева при открытии Славянского университета 9 октября 1993 г., когда он попросту был вынужден высказаться о миграции. "Естественно, что право каждого человека самому решать, где ему жить. Вполне допускаю, - заявил Акаев, - что есть такие люди, которые хотят возвратиться на свою историческую родину по таким мотивам, на которые наше государство не может повлиять... Однако немало людей выезжают из республики потому, что утрачивают здесь перспективу, не видят будущего для себя и своих детей, опасаются утратить свой язык и культуру".

По существу подтвердив худшие опасения россиян и бездеятельность руководства Киргизии в обеспечении условий нормальной жизнедеятельности этой категории граждан. Президент не очень убедительно произнес: "Все мы единое целое, все мы единый народ, мы связаны сотнями незримых нитей, мы уже не можем жить друг без друга. Вместе нам жить неизмеримо лучше, чем порознь. Ваш отъезд - это не только разрушение вашего быта, крушение ваших жизненных планов, ваши личные драмы и трагедии. Это и наша беда. Оставайтесь с нами. Мы сделаем все, чтобы трудиться сообща во имя вашего общего будущего. Если мы сохраним дружбу и согласие в нашем общем деле, нам под силу решение самых сложных проблем. Вместе мы все преодолеем".

Это высказывание практически полностью лежит в русле официальной точки зрения, объясняющей причины массовой миграции тем, что произошли развал хозяйственных связей в результате распада СССР, резкое падение жизненного уровня в Киргизии, различие в зарплате между Киргизией и Россией. Нетрудно заметить, что виновные, по мнению киргизского руководства, находятся за пределами республики, а это якобы освобождает его от ответственности за последствия.

Пагубность такого подхода, по сути, безразличие к дальнейшей судьбе самой Киргизии все больше осознается в различных слоях населения, в ближайшем окружении Президента. Так, по мнению его советника по национальной политике проф. С.Джигитова, "выпячивая все киргизское, предаваясь этнократическим страстям, пренебрегая чувствами иноязычных соотечественников, мы просто отталкиваем их от самих себя, невольно задевая их национальное самолюбие". Надо полагать, что такая трезвость в оценке ситуации стала причиной его перевода на другую работу.

В республике осознается парадоксальная ситуация, суть которой выразил директор сельской музыкальной школы Р.Мухамедиев: "Государства бывшего СССР, с одной стороны, попирают права русскоязычного населения в отношении свободы языка, культуры, профессии и так далее, а с другой стороны, эти же государства получают все больше экономической помощи от России". В прессе, кулуарах и на трибуне парламента все чаще появляются высказывания о роковых последствиях утечки из республики "русских мозгов и рабочих рук", прогнозируется отъезд не только большинства русскоязычных жителей, но и лучшей части собственной интеллигенции, если верх возьмут национал-патриоты.

Все чаще можно услышать, что ориентация предков на Россию была правильной и уходить от этого исторического выбора не следует. С новой силой эти мысли, положенные в форму практических рекомендаций Президенту и правительству, были высказаны на Республиканской научно-практической конференции "Киргизия - Россия: прошлое, настоящее, будущее" 24 ноября 1993 г. С горечью на ней подчеркивалось, что если не остановить обвальный исход русскоязычного населения, то можно с уверенностью прогнозировать разрушение промышленности, распад инфраструктуры городского хозяйства и в целом откат республики на 30-50 лет назад, превращение ее в слаборазвитую аграрную страну, сырьевой придаток других государств.

Видимо, под впечатлением активизировавшейся позиции МИДа России, движения собственной интеллигенции внутри республики в докладе, посвященном разработке идеологии киргизского государства, Президент Акаев с присущей его стилю переменой позиции на 180 градусов уже ратовал за идеалы братства и интернационализм. Оказывается, он давно был сторонником двойного гражданства и согласился внести изменения в Конституцию республики, обставив это условиями. предполагавшими расширение российской финансовой помощи. Многие наблюдатели единодушно сошлись во мнении: Президент вновь пытается разыграть "русскую карту" в преддверии референдума 30 января 1994 г. о подтверждении его полномочий и предстоящих весной этого же года досрочных парламентских выборов. Жизнь покажет, последуют ли за словами дела.