Период первичной легитимации нового государственного режима сопровождался целой серией акций Москвы по сужению прав и полномочий регионов, особенно тех, что были ими стихийно перераспределены ранее, в 1993 г., в ходе противостояния бывшего Верховного Совета РФ и Президента России.

Смещение нелояльных к Президенту глав исполнительной власти на местах, пресечение деятельности Советов в областях, краях и республиках составили "октябрьский накат" федеральных властных структур по приведению регионов к повиновению.

Начиная с ноября 1993 г. возобновились преимущественно экономические меры осуществления властной компетенции Москвы на территориях.

В рамках развития непосредственных региональных процессов основные тенденции их внутренней жизни и межрегионального взаимодействия были направлены главным образом на попытки получить дополнительные финансовые средства с тем, чтобы минимизировать негативные факторы жесткой антиинфляционной политики, проводимой Правительством осенью 1993 г.-зимой 1994 г. 

Получил развитие, например, процесс структурирования сибирских субъектов в различного рода экономические, социальные, финансовые либо отраслевые ассоциации взаимодействия, активизировалась деятельность по масштабному привлечению иностранных инвестиций преимущественно в сырьевой комплекс и инфраструктуру путем объявления различных тендеров, выставок и презентаций. Причем в данном случае Сибирь показала себя территорией наименьшего экономического риска, о чем свидетельствуют непреходящие межрегиональные и международные контакты различных ее регионов.

Сибирские лидеры избрали приоритетным направлением внешнеэкономических интересов российские Дальний Восток и Приморье, а также страны Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР).

В этой связи в осенне-зимний период 1993-1994 гг. начался процесс принципиального изменения общей картины межрегионального взаимодействия на сибирской территории. С одной стороны, происходило межрегиональное сращивание старых внутрирегиональных структур Сибири и Дальнего Востока, с другой - создание, опять-таки на межрегиональной основе, новых ассоциаций взаимодействия, охватывающих все территории Российской Федерации, расположенные к востоку от Урала. 

На сплоченность союзников по общесибирской идее во многом повлияли события в сентябре-октябре 1993 г., вызвавшие не только определенный шок в среде местных элит, но одновременно показавшие федеральным властям всю серьезность возможных последствий в случае дальнейшего игнорирования мнения экономически мощных региональных институтов.

"Кроме того, анализируемый период выявил прямую зависимость объема внимания, проявляемого со стороны Москвы к региональным проблемам, от степени готовности промышленных и политических территориальных элит к самостоятельному отстаиванию своих интересов. При этом сепаратистские процессы на этнонациональной почве по "чеченской модели" получили свое усиление в лице Республики Тува, руководство которой официально заявило о возможности образования на ее территории суверенного государственного образования с последующим выходом из состава Российской Федерации. В стадию завершения окончательного институционального оформления вступила Бурятия, принявшая проект Конституции республики и решение о проведении весной 1994 г. референдума по ее принятию, а также акта о введении в республике института президента и его избрании на всеобщих выборах. Таким образом, ситуация с Тувой и Бурятией позволяет констатировать факт формирования в анализируемый период в районе Восточной Сибири очага сильных сепаратистских тенденций.

Произошло снижение динамики движения Республики Саха (Якутия) в сторону укрепления государственного суверенитета. Практически он остался на прежнем уровне. Однако активизировалась деятельность республики по укреплению экономического суверенитета, развитию международных экономических связей и торговли за счет использования своих природных, и в первую очередь алмазных, ресурсов, права на значительные объемы использования которых она добилась ранее. 

Стратегическая составляющая политического поведения якутского руководства в анализируемом периоде все более обретала черты "татарской модели суверенизации", направленной на максимальное использование природных ресурсов, конкретно - "якутского аналога татарской нефти" - алмазов, с целью активизации внешнеэкономической деятельности и привлечения инвестиций, плавного лавирования между федеральным Центром и зарубежными партнерами. По инициативе Президента Якутии разработана специальная программа, ориентирующаяся, по сути, на большее освобождение северных территорий из-под ведомственной опеки федерального Центра, основанная на выработке механизма оптимального землепользования для специфических местных условий.

Социально не обустроенный Европейский Север из региона минимального экономического риска превратился в очаг повышенной социальной и политической нестабильности. Данная тенденция, одинаково характерная и для национальных республик и округов, и для областей региона, стала следствием кризиса социально-экономического курса федерального Правительства в рамках избранной селективной поддержки экономики регионов и жестких антиинфляционных мероприятий.

Кризис потряс и Дальний Восток. Под угрозой обесточивания и лишения тепла оказались практически все его крупнейшие города. Однако это не стало стимулом к политическому сепаратизму. Данный фактор, скорее, подтолкнул к усилению оппозиционных политических настроений в отношении федерального Правительства и требованию дополнительных льготных кредитов. Сами процессы политической суверенизации, слабо проявленные ранее, оказались еще менее характерными для данного региона, где присутствовали отдельные случаи территориального либо национального внутритерриториального сепаратизма, а также ориентация некоторых областей на повышение своего юридического статуса до уровня "республик в составе России".

Непосредственно процессы сотрудничества и интеграции на данной традиционно торгово-сырьевой территории оказались более значимыми и выстраивались, как и ранее, скорее, на внерегиональной основе, при которой интересы всех административных, финансовых, коммерческих и прочих субъектов ориентированы во вне собственно дальневосточной территории. Традиционно служившие для России незамерзающими "морскими воротами" города-порты Дальневосточного побережья стягивают на себя фактически все каналы внутрирегиональных связей и в большинстве своем имеют соответствующую инфраструктуру торгово-транзитного типа. 

Момент ослабления административного влияния федерального Центра многие руководители регионов использовали для укрепления своей личной власти или повышения уровня властного влияния той или иной местной элитной группировки. С другой стороны, по мере развития приватизационных процессов, становления финансового и сырьевого рынков, развития торгово-посреднических видов деятельности продолжилось укрепление в целом новых крупных коммерческих структур, получивших хозяйственную самостоятельность для осуществления коммерческой и внешнеэкономической деятельности на частно-предпринимательской основе. 

Некоторые из такого рода организаций не заинтересованы в сохранении прежней бюрократической и властной иерархии, зависимости Центр - регионы в деле распоряжения денежными и сырьевыми ресурсами, а также жесткими правовыми установками, во многом отражающими взгляды федеральной бюрократии на процесс становления и регулирования экономических реформ и государственно-управленческих процессов в целом.

Движущим мотивом в такого рода ориентации является возможность более Широко использовать в своих узкочастных или корпоративных интересах торгово-посреднические и материальные ресурсы региона. Подобное создает условия для сращивания отдельных властных структур с экономическими, порождает альянс Сил, выступающих порой с сепаратистскими лозунгами. 

Активизировались попытки наращивания экономических связей регионов Дальнего Востока с сибирскими областями, краями и республиками. Такого рода интеграционные процессы, с одной стороны, необходимы сибирским территориям для открытого выхода на международный рынок, минуя европейскую часть страны и федеральные ведомства, с другой стороны, являются естественными и традиционными по отношению к странам Азиатско-тихоокеанского региона, с которыми существуют давние отношения торгового и экономического сотрудничества.

На Урале нет единства по вопросу о том, как должна идти регионализация и суверенизация этих территорий. Региональные власти наглядно проявили направленность своей экономической политики в сторону создания благоприятного инвестиционного климата в регионе и привлечения иностранных и, что немаловажно, отечественных инвесторов. Примером такой беспрецедентной акции, имеющей целью привлечение новых инвестиций в экономику Челябинской области, явилась состоявшаяся 29 ноября 1993 г. презентация области в столице Австрии.

В то же время претензии уральских деловых кругов монополизировать деловые связи, возникающий рынок капиталов и недвижимости на Урале и сопредельных территориях были актуализированы программой деятельности крупнейшей на Урале финансово-инвестиционной корпорации ИНВУР - "инвестиции в Урал", пользующейся поддержкой финансово-экономических структур Урала, городских и областных властей. В качестве врага-конкурента № 1 рассматривается "интервенция московского капитала" (ситуация с приватизацией АО "Уралмаш" московским предпринимателем К.Бенукидзе). 

Таким образом, можно констатировать, что процесс политико-экономической региональной интеграции на Урале стал принимать черты формирования структурной организации производства и капиталов. Традицию активной внешнеэкономической политики развивали и традиционные лидеры на этом направлении - Свердловская и Пермская области, а также предприятия Челябинской области.

Очагом репродуцирования потенциально конфедеративных тенденций оставалось в анализируемом периоде соседнее с Уралом Поволжье - один из самых плюралистичных регионов с точки зрения подходов к межрегиональному взаимодействию, политическому поведению по отношению к Москве (от лояльно-позитивного нижегородского до радикально непримиримого татарско-мордовского).

Для субъектов федерации Поволжского хозяйственно-территориального района выступала общая тенденция, выраженная в многоплановости и разнообразии подходов по вопросу о межрегиональном сотрудничестве и наряду с этим присутствия общей рассогласованности в тактике областей и республик региона по проведению какой-либо единой стратегической линии - курса на демонополизацию экономической и финансовой политики федерального Центра с одновременным формированием единого регионального экономического пространства без выраженного стремления к государственному отделению.

Спецификой данного периода явилась "заявка" республик Поволжья на проведение политики самоутверждения как суверенных государств, хотя и в составе России. По отношению к западным государствам проводится линия на формирование наиболее благоприятного инвестиционного климата для привлечения крупных капиталовложений.

На протяжении всего периода осени-зимы 1993/94 г. продолжала настойчиво следовать курсу на мягкие, но безусловные конфедеративные отношения с Москвой Республика Татарстан, накапливая не только горький опыт экономической самостоятельности, но и политический капитал борьбы за свои интересы. Следовала избранному ей пути на укрепление собственной государственности ставшая президентской Республикой Башкирия. Получила более широкие возможности для продвижения собственных интересов на федеральном уровне Чувашия, избравшая себе в президенты бывшего российского министра юстиции Николая Федорова. Несмотря ни на что, осталась "советской" с точки зрения организации высших органов власти Мордовия, где ее столица Саранск, по итогам 1993 г., оказалась в числе наиболее благополучных городов России. Продолжает идти в фарватере правительственных макроэкономических инициатив и экспериментов Нижний Новгород.

Разнородность интересов и разнонаправленное понимание того, как сбалансировать свои отношения с Москвой, стали причинами фактически продолжающегося паралича и дальнейшего развала деятельности организованной по инициативе Совета Министров экономической ассоциации "Большая Волга", функционально обязанной координировать совместные экономические акции и хозяйственную политику 12 областей и республик в ее составе.

В центральных областях России скорее всего произошла подвижка из плоскости политической регионализации в сторону налаживания внутри- и межобластной кооперации и развития межрегионального взаимодействия в рамках Центрального экономического района, а также усиления лоббирующих действий в рамках федерального Правительства и нового федерального Парламента в лице Федерального Собрания.

Причиной тому явились, во-первых, общее характерное для большинства регионов России снижение остроты и ультимативного характера при постановке этого вопроса перед федеральным Центром, что во многом было обусловлено октябрьской силовой ликвидацией Верховного Совета -центра, аккумулировавшего интересы данных регионов российской провинции. Во-вторых, переключение внимания региональной элиты российского Центрального района на проведение и участие в общефедеральных выборах в новое законодательное собрание, реформирование системы местного и регионального самоуправления, кадровое насыщение этих кампаний.

Немаловажный фактор, который сыграл свою роль в этой ситуации, - наличие в рядах местных элит определенного состояния ожидания, связанного с началом работы Государственной Думы и значительными изменениями как внутри правящей федеральной группировки, так и самой политики Центра по отношению к территориям. В этом же контексте следует рассматривать и те многочисленные изменения в руководстве большинства центрально-европейских областей, которые были осуществлены в ходе кампании по ликвидации советской власти в октябре - ноябре 1993 г. или в директивном порядке по указу Президента России вплоть до января 1994 г.

В Северо-Кавказском национальном регионе осенью-зимой 1993/94 г. не произошло новых выбросов национального сепаратизма. Картина этнонациональ-ных претензий и очагов конфликтов в принципе оставалась прежней, за исключением более яркого проявления общерегиональной тенденции к политическому единению между регионами данного территориально-экономического района как реакции на целый ряд шагов Москвы по жесткому приведению к повиновению центрально-российских и части сибирских регионов в ходе "октябрьского курса".

Сыграло определенную роль и исключение из конституционных документов Федеративного договора, уравнявшего де-юре статус и полномочия областей и краев с республиками в составе России. Дополнительным стимулом для усиления потенциала консолидации северокавказских территорий явилась угроза возможного установления в Российской Федерации режима жесткой исполнительной вертикали, оформленной в виде президентской республики.

Следствием этого стало массированное давление на Москву уже не только части организационно оформленных представителей адыгского этноса, но и других национально-политических сил горских республик Северного Кавказа с целью предотвращения ее вмешательства как в процесс становления межгосударственных отношений в регионе в целом, так и в очаги открытых конфликтов без учета мнений каждой из враждующих сторон.

Носителем общекавказских тенденций, как и прежде, оставалась Конфедерация народов Кавказа (КНК), объединяющая представителей подавляющего большинства кавказских этносов, чутко реагирующая на каждую попытку внести силовые коррективы в ход общекавказских процессов. Именно с ее стороны, а также со стороны Конгресса кабардинского народа (ККН) раздавались наиболее упорные требования как об отмене режима чрезвычайного положения, так и безотлагательном выводе контингента российских войск с территории Кавказа.

Вместе с тем принципиальная неразрешимость ни Москвой, ни лидерами кавказских республик очага конфликта, его фактическая консервация поддерживает потенциал межреспубликанского конфликта на силовом уровне. Такая перспектива заставляет федеральный Центр искать опору в Северной Осетии.

На Российском казачьем юге продолжался процесс казачьего социального возрождения. Продолжилось взаимопроникновение казачьих структур и местных органов власти, взаимодействие с различными силами российского федерального Центра, выяснение отношений и достижение компромиссов с южными соседями из республик Северного Кавказа, проработка вопросов казачьего землепользования и несения традиционной службы по охране границ, создание казачьих подразделений в регулярных частях российских Вооруженных Сил.

Симптоматичными являются решения Большого круга Первого Донского округа Союза казаков области войска Донского, который 14 ноября потребовал от властей Ростовской области ввести на Дону атаманское правление. В принятых казаками поправках к указу Б.Ельцина о земельной реформе говорится о необходимости учитывать интересы казачества. Это свидетельствует о наличии в казачьей среде серьезных и потенциально опасных для Москвы настроений к осуществлению самозахвата власти в ряде городов региона без санкции государственного руководства России, а также тенденций к ужесточению требований по передаче новым (казачьим) лидерам власти на местах.

По мере развития указанных процессов среди русского населения накапливаются факторы конфликтного порядка, связанные с отторжением идей казачьего самоуправления и вообще доминирования казаков в общественно-политических и государственных процессах на юге России. Другим потенциальным фактором серьезного конфликта может стать нарастание казачьих требований о пересмотре установленных административно-территориальных границ в связи с предъявлением претензий на приведение их в соответствие с местами исторического проживания казаков, как на территории бывшей Карачаево-Черкесской автономной области в составе Ставропольского края, где в 1993 г. провозглашены сразу пять республик, в том числе три казачьих.

Новой тенденцией, проявившейся на данной территории, стало форсированное оформление южно-российского пограничья по северным окраинам ближайших северокавказских республик горских народов. Вследствие этого, естественно, с новой силой проявилась тенденция к минимизации югороссийско-северокавказских межрегиональных культурных и экономический связей, стремительно набиравших было обороты в предшествующий период.

Пожалуй, регионом наименьшего политического риска в исследуемый период остался Северо-Запад, где сохранились и в значительной степени активизировались усилия местных властей в направлении попыток реализации имеющихся у них экономических прав посредством более широкого привлечения серьезных западных инвестиций в развитие экономики края и в первую очередь его портовой инфраструктуры. В Северо-Западном регионе идеи государственной суверенизации либо республиканизации, пожалуй, проявились в наименьшей степени. 

Немаловажную роль играет в данном случае тот фактор, что возможный возмутитель спокойствия - Санкт-Петербург - уже обладает республиканским статусом, а его руководящие и деловые круги в большей степени заняты реализацией имеющихся у них экономических прав и льгот.

Фактор приграничного характера региона сам по себе также способствует повышенной его ориентации на федеральные власти, нежели на политическую автономию. Иллюстрацией объективного формирования такого вектора стали претензии соседней Эстонии, заявленные ею на часть территорий Псковской области.

В столичном регионе России - Москве и Московской области определяющими и развивающимися по возрастающей оставались тенденции привлечения местными властями западных и отечественных инвестиций в развитие экономики региона, проблема стабилизации политического положения после событий 21 сентября - 4 октября 1993 г., а также организация эффективной борьбы с преступностью.