И вот разошлись, но "национальным квартирам". Стали бывшие граждане СССР богаче, счастливее? Увы, окончательно обнищали. Разразились междоусобные войны, льется кровь, процветают коррупции и бандитизм. Через новые границы основном в Россию, повалили миллионы беженцев. Беды, лишения, страдания, которых люди не знали со времен второй мировой войны, стали постоянными нашими спутниками.

Как же сделать новое Содружество плодотворным, или можно вовсе обойтись без него? Почему государственное самоопределение республик пока ни одному из народов не принесло благополучия? Наконец, кто же кого кормил в прежние времена? Вопросы, вопросы... Ответы здесь вряд ли могут быть однозначными. Хотя ясно: искать их прежде всего следует в сфере экономики.

Централизованная плановая система управления народным хозяйством Советского Союза, возможность сосредоточения средств в едином кулаке и направление их на "расшивку" узких мест, развитие приоритетных объектов давали положительные результаты. Примеры тому - ускоренная индустриализация, переброска преприятии во время воины на восток, восстановление разрушенных территорий, ускоренное развитие отсталых национальных окраин.

Из Центра формировались пропорции развития той или иной отрасли, региона, распределялись капитальные вложения, материальные ресурсы, определялись объемы финансирования, поставки продовольствия, товаров, услуг.

Между тем сильный Центр хорош, если сильна, самостоятельна провинция. Коль республики, области, края, по сути, лишены были самостоятельности, они и не отвечали за использование средств, за конечные результаты.

В таких условиях руководители республик скрывали резервы, старались побольше урвать у Центра и как можно меньше дать в "общий котел". "Бессмысленно работать лучше - откровенничал один из высокопоставленных руководителей? Эстонской ССР, - Надо уметь выпросить деньги, продовольствие, корма, товары - что угодно. Это более важно, чем уметь делать их". Получалось по пословице; кто смел, тот и съел. В расчете на 100 га угодий Прибалтике, например, выделялось средств в два-пять раз больше, чем российскому сельскому хозяйству. Так, за счет общесоюзных средств там было мелиорировано около 80% земель, в России - лишь 6,5 % - Это давало повод руководителям республик похваляться луч" шей производительностью труда, более высокой урожайностью, продуктивностью. 

Та же Эстония получала из Центра ежегодно полтора миллиона тонн зерна. Если бы сама его выращивала, затраты на получение мяса, молока были бы намного выше, конечные результаты хуже. На одного работника сельского хозяйства тут приходилось по 36 тыс.руб. основных фондов. В России только 12 тыс. Поэтому трудно говорить о более высокой производительности. Она ведь зависит не только от живого, но и овеществленного труда, то есть от тех, кто создает производственные фонды для сельского хозяйства. В данном случае каждому эстонскому крестьянину помогали три рабочих промышленности, а российскому - лишь один. Но этого никто не считал. А потому срабатывал психологический фактор. Центр выделял Прибалтике больше удобрений, комбикормов, средств на мелиорацию. Хотя надо было подтянуть ту же нечерноземную деревню, дать ей столько же ресурсов. 

Республики ежегодно получали огромные дотации (разницу в закупочных и розничных ценах). В 1990г. из союзного бюджета на эти цели Литве предусматривалось 910 млн.руб. на закупку скота и 641 млн.руб. - на молоке- Если бы вся сумма дотаций направлялась только на поставки продукции общесоюзного фонда, то каждая тонна литовского мяса обходилась бы Центру около 7 тыс.руб., а молока - 720 руб. В то время как на мировом рынке тонна мяса стоила в 5 с лишним раз дешевле. 

Став, по сути, снабженцем, сырьевым придатком других республик, Россия получила гипертрофированную структуру своего народного хозяйства. 70% ее продукции приходилось на топливно-энергетический, машиностроительный, химико-лесной, военно-промышленный комплексы. Агропромышленный - жизненно важный для здоровья и благополучия населения, занимал всего лишь 15,2%.f Зато доля АПК в народном хозяйстве Прибалтийских республик составляла 52- 56%. Лишь немногим более трети производимого мяса и молока они поставляли в общесоюзный фонд. Но и это создавалось в значительной мере за счет комбикормов, удобрений, других ресурсов из Центра. В частности, зерна и комбикормов поступало более 2 млн. т, растительного масла - 27,7 тыс.т, шерсти "-2Л 3,2 тыс.т , сахара - 110 тыс.т, хлопка-волокна - 29,6 тыс.т и т.д.

Был тут, конечно, и некий политический аспект. Скажем, подтянуть Эстонию, Латвию, Литву к уровню соседних Скандинавских стран. Подобная политика протекционизма не только к отдельным республикам, но и к социалистическому лагерю в целом легла тяжелым бременем на советскую экономику: продавали-сырьевые ресурсы по дешевке, а покупали у них машины, ширпотреб вдвое - втрое дороже мировых цен. Дисбаланс стал особенно заметным в семидесятые годы, когда резко подорожали нефтепродукты. 

Недефицитные шли на советский рынок за конвертируемые газ, нефть, металл, лес, другое сырье. Страна в результате таких сделок теряла десятки миллиардов долларов ежегодно. По мнению ряда западных экспертов, лишь за 70-80-е годьт косвенные субсидии СССР шести восточноевропейским странам СЭВ составили 75,5 млрд.долл. В последующие годы объемы взаимных поставок продолжали расти. Помимо демпинговой политики в ценообразовании, СССР оказывал соцлагерю безвозмездную помощь. Только Польше в 1980 г. она составила 250 млн. переводных рублей и 850 млн.долл., а в следующем году достигла уже 1,6 млрд. переводных рублей и столько же долларов. Чего мы этим добились? В той же Польше оскверняют могилы советских людей, отдавших жизни за ее освобождение во второй мировой войне. 

А в начале 90-х гг. нам предъявляли претензии за сокращение поставок-энергоносителей. Появилась даже доктрина нефтяного диктата. И Россия, невзирая на развал экономики, шла на поводу у руководителей бывших соцстран. Покупали товары, которые не могли быть реализованы на западном рынке. 

Похоже, наших лидеров ничему не научил этот урок. Подобные же отношения устанавливаются и сегодня с бывшими республиками. Прибалтика, укрепив свою экономику за счет Союза, теперь к России - с претензиями. Понять трудности этих стран отчасти можно. У них преимущественно аграрная специализация. Были намерения скоро и решительно преобразовать на селе формы собственности, поднять за счет этого продуктивность полей и ферм, увеличить объемы валового-национального продукта.

Сначала хотели передать все земли частнику. В том числе прежним хозяевам, даже иностранным. Скоро убедились, что форсировать фермеризацию нельзя: условий нет. К чести руководства этих стран "обвала" колхозов, совхозов не допускают. Легко разрушить старое. Новое построить - нужны время, средства. К тому же у существующих форм хозяйствования - и это утверждают не политики, а сами крестьяне - очень много преимуществ. В то же время следует признать: pacчеты руководителей Прибалтийских стран, что с помощью ускоренного развития сельхозпроизводства удается вывести экономику из тупика, не оправдались. Нужны средства на приобретение комбикормов, удобрений, на поддержание мелиоративных систем. Получать все это, как прежде за бесценок, из Центра сложнее. Тем не менее прекрасные стартовые условия за счет СССР тут сумели создать. 

Но сомнительно, чтобы, к примеру, Эстония завалила европейский рынок сырами, колбасами. Во всяком случае, задача эта архисложная. Даже Финляндии, где технология, уровень производства, качество продукции - не чета прибалтийским, пока трудно конкурировать с западными фирмами. Не случайно эта страна обращает на Россию столь пристальные взгляды, укрепляет с ней экономические контакты.

Одному из авторов этих строк недавно довелось побывать в Германии, восточных ее областях. Сегодня здесь можно увидеть немало заброшенных полей, где недавно получали по 50-60 ц пшеницы с гектара. Резко сократилось поголовье скота. Почему же это происходит в стране высокоразвитой, входящей в ЕЭС? Аграрный рынок давно распределен. И новичку пробиться на него не так-той просто. Тем же восточным землям Германии квоту на реализацию свинины выделили в объеме 30%, говядины - 50% от их производства. Такая же примерно картина и с другими видами сельхозпродукции.

Возвращаясь к проблемам бывшего Союза, нынешнего Содружества, необходимо вновь напомнить: в перекосах социально-экономической политики республик большая доля вины ложится на Центр.

Давно надо было установить паритетные отношения, отказаться от явных аб-сурдов в территориально-отраслевом управлении, расширить экономические и политические права и обязанности территорий - и Союз сегодня, возможно, выглядел бы иначе. Каждая республика вела бы подсчет доходам-расходам, договаривалась о поставках, ценах. Зарабатываемые средства были бы основой социальной справедливости.

Как говорится, мы пошли другим путем. Гласность, перестройка, суверени-зация... Фразы щекотали замороженные умы и души. Обыватель готов был на руках носить политических лидеров новой формации. За популистскими фразами так и не последовало сколь-нибудь разумных конкретных действий. А критика Центра перенесена с Москвы на Россию, русский народ. И пьяница он, бездельник. И все - от Прибалтики до Закавказья - кормят его, одевают, обувают... 

Конечно, страна нуждалась в переменах социально-экономической, государственно-правовой и демографической политики. Возникли подозрения, справедливые претензии одних территорий к другим: кто сколько дает, сколько получает. К сожалению. Центр и в этой ситуации оказался не на высоте. Официальная статистика не показывала, а подконтрольная КПСС, Правительству пресса тоже замалчивала вклад каждого региона в "общий котел". 

Реальная же картина была таковой: в 1989 г. Украина (в мировых ценах) имела отрицательное сальдо (т.е. ввозила продукции больше, чем вывозила) в размере 9 млрд. инвалютных руб.; Белоруссия - 1,9; Узбекистан - 4,5; Казахг, стан - 7,2; Грузия - 2,0; Азербайджан - 0,6; Литва - 3,3; Молдавия - 3,1; Латвия - 1,2; Киргизия - 1,5; Таджикистан - 1,6; Армения - 1,4; Туркмения - 0,3; Эстония - 1,4 млрд. инвалютных руб. И только Россия вывозила продукции на 32,1 млрд. инвалютных руб., или на 51,8 млрд. долл., больше, чем получала ее из других республик. 

Союз тем не менее затрещал по швам. Новые президенты один за другим заявили о нежелании ходить "под пятой Москвы, России". Расчленение Союза выдавалось за высшее торжество демократии. В республиках подняли на щит лозунга "Национальная свобода требует политической самостоятельности". Хотя ни история, ни современное правосознание не знают такого правила: "Сколько племен - столько и государств".

Наши западные соседи давно мечтали превратить Россию во множество по- литически ничтожных государств. И, надо отдать им должное, в этом преуспели. Развалился не только Союз. Распад угрожает России. Нищета еще более усиливает социальную напряженность, дестабилизирует обстановку. Новые государства просят у Запада гуманитарной помощи, кредитов. Российские вице-премьеры не вылезают из-за рубежа - пытаются выбить полтора-два миллиарда кредитов. Гоняются за ними, как за собственной тенью. Западные страны, помогая нашему распаду, лишь обещают экономическое содействие, а сами активно интегрируются. Сначала западноевропейские государства ставили сугубо хозяйственные задачи сближения. Затем жизнь подсказала целесообразность и преимущества более полной, всесторонней интеллигенции. 

Заключен между ними валютно-экономический союз. Создан единый дирижерский пульт для осуществления общей политики, выработки совместной системы обороны, создания единой денежной системы (ЭКЮ), образован и единый Центральный банк.

Политический союз означает координацию, по сути, всех законодательств, регламентирующих жизнь и деятельность стран сообщества. Логика тут проста: я единстве сил - залог благополучия всех и каждого в отдельности.

Паркинсон писал: "Движение к объединению Европы - это предвестник возникновения новой Римской империи со всеми преимуществами, какие несет объединение целого континента - в смысле обороны, свободной торговли и внутреннего спокойствия. Многие малые страны принесли в жертву идее прочного государства свою национальную гордость. Они отдали независимость, но обезопасили свои границы и, более того, получили свой кусок от общегосударственного пирога".

У нас же, вопреки здравому смыслу, ужесточились экономические барьеры, нарушены хозяйственные связи, резко сократился межтерриториальный обмен. В конце 80-х годов Литва, к примеру, из 103 наименований отраслей, учитываемых в межотраслевом балансе, ввозила продукцию по 101 и вывозила по 83. Так и другие республики. 

В 1990 г. Парламент России провозгласил суверенитет республики, экономическую самостоятельность. У России появилась перспектива избавиться от роли сырьевого придатка соседей, перестать работать себе в убыток Тонну нефти продавав :'i 30 руб., тысячу кубометров газа - по 21 руб. , когда на мировом рынке та же нефть была 110-130 долл. за тонну. Россия же добывала горючего более 80% от союзной добычи. Прямо скажем, ее надежды на лучшую долю после получения суверенитета не оправдались. Российская Федерация дает соседям ресурсы, по сути, на прежних условиях. 

Подобный альтруизм наших политиков бьет по самолюбию, а еще больше - по жизненным интересам собственного народа. Конечно, и соседям нелегко. "Обзаводясь" на разных исторических этапах новыми губерниями, братскими республиками, Россия никогда не пребывала по отношению к ним в роли метрополии.

Англия, другие страны умножали экономическую мощь, улучшали жизнь своих народов за счет колоний. Россия, жертвуя последним, укрепляла промышленный, культурный потенциал окраин. За годы советской власти в республиках Средней Азии, Закавказья он вырос в десятки и сотни раз. Здесь созданы крупнейшие ирригационные системы и энергетические комплексы, научные центры. На уровень, превосходящий подчас высокоразвитые страны, поднято образование, здравоохранение, и все это не без помощи России. В то время как многие регионы Центральной России не получали и десятой доли вложений, что шли "младшим-братьям". Здесь жители, особенно сельские, не имеют дорог, школ, больниц. Исчезают с лица земли села, катастрофически растет смертность, и падает продолжительность жизни. 

Развал Союза, нарушение привычной кооперации ударили по всем. Руководители СНГ под давлением своих народов, кажется, готовы укреплять двусторонние связи. Но опыт последних лет показывает, что в условиях сложившейся территориальной специализации они малоэффективны. У конечного продукта зачастую долгий путь. Нужен многосторонний, прочный экономический союз. Нужны, по типу европейских, единый банк, единая валюта, единые правила игры. Иначе кооперацию, интеграцию не восстановить, не усовершенствовать.

Вот примеры. Завод " Россельмаш" - мощный поставщик сельхозтехники, прежде всего уборочной, для агропромышленного комплекса всего бывшего Союза получал комплектующие от четырехсот предприятий из разных республик. Сегодня из-за разрыва хозяйственных связей этот гигант на мели. А кто в проигрыше? Все.

Возьмем самое больное место в экономике: энергоресурсы. Россию винят в том, что она сдерживает их поставки. Отчасти это так. Ибо падает добыча нефти. Другой вопрос - почему? Стареет, выходит из строя техника. Около половины нефтяного оборудования выпускал Азербайджан. Трубы для этой отрасли в основном давала Украина. Теперь с поставками трения. Из всей добываемой нефти Россия перерабатывала половину. На заводы Украины приходилось 55-60 млн. т, Белоруссии - 25, Литвы - 15 млн. т. Сегодня российские мощности перегружены, а в названных странах они "гуляют". 

Не лучше положение в легкой промышленности. Средняя Азия выращивала хлопок. Россия его перерабатывала, готовила ткани. Прибалтика шила одежду. Теперь и на этом, прежде хорошо отлаженном, конвейере сплошные сбои. 

Только двусторонними связями дело не поправишь, если не будет органа, который бы координировал, налаживал, восстанавливал взаимоотношения, следил, чтобы обмен был эквивалентным. Иначе долго еще будем биться в западне, которую сами же поставили. Разрушив командно-административную систему, мы не создали нового экономического механизма. И получили вакуум власти, анархию производства, инерцию, упадок. 

Координационно-консультативный комитет СНГ пока не стал эффективным инструментом управления, хотя призван стабилизировать экономическое положение стран Содружества, но он в настоящее время аморфен и напоминает некий кооператив, товарищество с ограниченной ответственностью.

Нет реальных шагов, одни разговоры о необходимости и пользе сотрудничества. Взять хотя бы состоявшуюся встречу глав правительств стран Содружества в Сургуте. Все согласились: надо вместе развивать нефтегазовый комплекс, приняли документ по материально-техническому и финансовому обеспечению, но ресурсов на общее дело пока никто не выделяет.

Для иных политиков ближнего зарубежья Содружество - как бы временное, вынужденное пристанище. Один из лидеров Грузии в обращении к депутатам парламента заявил: "...Я призываю вас относиться к России с доверием. Лично я буду гордиться братством с ней. Я предпочитаю сам встать на колени перед Россией, нежели видеть на коленях весь мой народ. Я готов просить у нее активной помощи, с тем чтобы моя страна спаслась..."Опять давай кредит, сырье, восстанавливай порушенное, опять развивай, вкладывай, охраняй стратегические объекты, опять руками россиян доставай из огня каштаны. На каких условиях? Как поведет себя Грузия, ее лидеры, когда обстановка в этой стране стабилизируется? Где гарантия, что, окрепнув при нашей помощи, они опять не заговорят о "русской оккупации" и желании отделиться? 

Конечно, наши подходы по территориально-отраслевому планированию довели до абсурда, методы не были совершенными. Но сам-то принцип... Возьмем Японию. У нее все производство, до мелочей, заранее рассчитано. Планирование там непрерывное. Составляется пятилетний план. На первые два года - детальный. На три - как бы прогноз. А затем для подробного берутся следующие два года. И так далее. То есть идет постоянная, поэтапная корректировка.

С одной стороны, эффективное планирование, учет всех факторов экономики, потребностей общества. С другой - самостоятельность товаропроизводителей. Это и дает результаты, которые потрясают мир.

Там ученые активно участвуют в управлении. У нас же наука всегда ходила в пасынках. Сейчас она оказалась никому не нужна. Средства, выделяемые на ее развитие, ничтожны Предприятия находятся в тяжелейшем финансовом положении Им не до технического прогресса, передовых методов. Институты вынуждены сворачивать исследования. Научные сотрудники по два-три месяца не получают зарплату.

"Мозги" стали искать средства к существованию за рубежом, разбегаются по коммерческим структурам, где платят в пять-десять раз больше. Как в двадцатые годы крупные ученые, специалист торговали спичками, так и теперь. Мелкий бизнес доходнее, чем работа на будущее Отечества.

Между тем у нашей науки колоссальный потенциал. К примеру. Всесоюзный институт растениеводства - знаменитый ВИР обладает уникальной коллекцией генофонда всей планеты. Даже во время блокады Ленинграда, когда ученые ВИРа-умирали от голода, никто не подумал прикоснуться к семенному фонду, использовать его на продовольствие. Институт зернового хозяйства, что в казахстанском поселке Шортанды, сосредоточил опыт земледелия засушливых зон. Теперь общесоюзные, мировые научные центры пытаются разрушить, приспособить к узкорегиональным потребностям. 

А через год-другой окрепшие предприятия затребуют их продукцию. Опять, все сначала: создавать базу, творческий коллектив, накапливать опыт?.. Сколько понадобится времени и средств. Как тут не вспомнить слова классика о том, что национальной науки нет, как нет национальной таблицы умножения. Что национально, то уже не научно. 

Характер, темпы, так сказать, постсоциалистических преобразований в бывших республиках большим разнообразием не отличаются. Отсюда и результаты: нечто среднее между "плохо" и "очень плохо". Как правило, не в почете коллективные формы производства. А внедрение "капиталистических" осуществляется необдуманно, без учета природных, экономических, национальных особенностей и традиций, научно-технического обеспечения. Наконец, без "оглядки" на опыт стран, которые уже имели дело с похожими проблемами. Это особенно заметно на примере агропромышленного комплекса- пожалуй,' самого больного места в социально-экономической политике стран Содружества.

Китайцы за последние двенадцать лет в 2,2 раза увеличили производство-сельхозпродукции, накормили страну с миллиардным населением. Не важно, какого цвета кошка, считают они, лишь бы ловила мышей. Мы же и к экономике подходим с политическими мерками. Для нас, оказывается, важен цвет кошки, а не ее способность ловить грызунов. 

Колхозы, совхозы - социалистическая форма хозяйствования. Значит, плохая, значит, "агрогулаги". Долой, их! И никто из хулителей не попытался проанализировать, почему плохо работали хозяйства. А ведь 90% причин лежат за пределами колхозов и совхозов. Это и централизация управления, доведенная до абсурда, и техника, поставляемая селу, и отсутствие какой-либо переработки сельхозпродукции, приводившее к огромным ее потерям, и т.д. Взялись за фермерством Реформаторы поставили задачу: создать в ближайшие годы миллион таких xoзяйств. Сейчас их уже около трехсот тысяч. А разве страна почувствовала, что продовольственное снабжение улучшилось? 

Те же китайцы провозгласили лозунг - "Сто лет реформ". Представляете: целых сто лет! А у нас? То - "пятьсот дней", то - за два года преобразовать агро- промышленный комплекс.

Если у государства нет средств, чтобы обеспечить фермеров всем необходимым для работы, то нужно дать ему возможность окрепнуть в рамках колхоза, совхоза, чтобы потом выйти на свет божий жизнеспособным.

Сейчас многие убедились: миллион фермеров за два - три года создать в России невозможно. Нет материальных ресурсов, средств. В 1992 г. фермерские хозяйства получили с гектара меньше на 25% зерна, на 40% картофеля. И в минувшем году положение не улучшилось. Фермеры не хотят заниматься животноводством, потому что это неэффективная отрасль. Не покупают удобрения: дорого. Они сеют зерновые по зерновым, а это истощает почву. Сейчас на 100 фермерских хозяйств имеется 53 трактора, 30 с небольшим плугов, 25 сеялок, чуть больше 20 комбайнов. Съезд фермеров принял решение просить Правительство приступить к выпуску гужевого транспорта. А пока у них и того нет. Вилами да лопатой обеспечить конкуренцию на мировом рынке невозможно. Да и молодежь не пойдет работать без механизации, в грязи. Комбайн в колхозе, совхозе обслуживает 150-200 га и более. У фермера в среднем 42 га, а пашни 25 га. Покупать комбайн на эту площадь неэффективно. Значит, нужны пункты проката, кооперативы типа МТС, Это надо создавать, разрабатывать.

Безоглядно, безудержно восторгаясь капиталистическим производством и его результатами, новоявленные лидеры стран Содружества не дают себе труда понять либо умалчивают о том, как достигаются хорошие успехи, скажем, в аграрном секторе. Ведь, к примеру, и до 1960 г. в тех же Соединенных Штатах была частная собственность на землю. Были те же фермеры. И рынок у них меньше регулировался, чем сегодня, но сельское хозяйство имело довольно скромные показатели; 25 ц зерна с га, чуть более 3000 кг молока от коровы в год. Теперь продуктивность там возросла почти втрое. Примерно половину всего прироста обеспечивает научно-технический прогресс: новейшие машины и технологии, удобрения, химикаты. Далее - специализация, концентрация, глубокая переработка сырья. И, конечно же, государственная поддержка аграрного сектора.

До 40 и более процентов валового дохода западному крестьянину обеспечивает государство. У нас же деревню только обирают налогами, диспаритетом цен., Огромные суммы задолжали ей за сданную продукцию, а крестьян вынуждают, брать кредит под большие проценты. Хозяйства не в состоянии покупать машины, удобрения. 

Старая техника пока работает. Завтра она станет металлоломом. Несмотря на то, что ее усиленно латают, переклепывают. Ремонтная база так "раскочегарена", что ее фонды, количество работающих больше, чем в сельхозмашиностроении.

У своих крестьян государство не берет зерно, картофель, зато покупает за границей. Значит, кому-то это выгодно? Объем капитального строительства на селе составляет примерно четверть от прежнего уровня. И при всем этом только за счет смены форм собственности думаем накормить страну. Очередная утопия.

Лидерам стран Содружества, если они действительно пекутся об интересах своих народов, следовало бы оглядываться не только на Запад, но и внимательнее всмотреться в недавнее наше прошлое. Ведь Советский Союз, честно говоря, был не так далек от продовольственного достатка. В 1989 - 1990гг. надушу населения он производил больше, чем те же Скандинавские страны, мяса, зерна, картофеля, свеклы. Молока получали на 30 % больше, чем даже США. А сколько потребляли? Нужна была перестройка инвестиционной политики в пользу перерабатывающих отраслей. Но эти вопросы "курировали" чистые сельхозники. Их заботило наращивание объемов производства. Из-за слабой строительной базы не осваивались даже скудные вложения. Хотя тогда весь мир, в том числе соцлагерь, круто менял ориентиры аграрного сектора...

В 1966 - 1970 гг. в СССР соотношение капитальных вложений на развитие сельского хозяйства и переработки было 5,4:1; в Венгрии -4,6:1. Но уже в 1986 - 1989 гг. у нас было 9,7:1, а у венгров 1,9:1. Там разрыв сокращался. Мы увеличивали. Соответственно росли потери продукции. 

По баснословно низким ценам мы продавали колбасу, мясо: где-то два - три рубля за килограмм. Молоко было дешевле минеральной воды. Около сорока миллиардов рублей составляли государственные дотации животноводческой продукции. Специалисты тогда предлагали закупочные, розничные цены повысить и тем самым помочь деревне.

Существовавшие цены на мясо, молоко к тому же искажали результаты работы сельского хозяйства. Его эффективность определялось исходя из закупочный цен. Отсюда были постоянные упреки крестьянству. Вот, мол какая у вас низкая эффективность производства. Адресная дотация показала бы истинное место, истинные достижения каждой отрасли. И село перестали бы считать нахлебником у государства. Все это могло бы способствовать более глубокой, рациональной внутрихозяйственной специализации. 

Подобные меры, вводимые постепенно, а стало быть, менее болезненно, помогли бы вытащить из трясины аграрный сектор, за ним - всю экономику. 

Конечно, административно-командная система имела ряд существенных недостатков. Сегодня товаропроизводитель стал более самостоятельным. У него появилась возможность определять структуру, объемы, цены, напрямую договариваться с поставщиком и покупателем.

Это касается всех отраслей, всех форм собственности. Если рынок заработает по-настоящему, он захватит и промышленность, и колхозы, совхозы, фермеров. Не надо будет указывать: акционироваться ли, кооперироваться, создавать совместные объекты. Сами люди разберутся, сами решат, что выгоднее. 

Но и государство должно стать субъектом рынка. Его дело - следить, кто сколько отдает. Став объектом рынка, государство перенесет его методы и на отношения в рамках Содружества. Только тогда партнерство может сделаться понастоящему равноправным. Будет больше взаимного доверия и уважения между народами. Как говорится, счет дружбы не теряет.