На Венецианском кинофестивале был представлен один из главных претендентов на Золотой лев - фильм "Представляя Аргентину" с Антонио Бандеросом в главной роли. 

       Фильм - о современной Аргентине, о том, как эта, когда-то богатейшая страна Латинской Америки пытается преодолеть ужасающие последствия правления военной хунты, уничтожившей десятки тысяч аргентинцев и ввергнувшей страну в экономический коллапс, когда инфляция достигала 5000% в год. Но основная идея фильма - все диктаторские режимы - и прежние и новейшие, на всех континентах держались не только на тиранах, но и на массе исполнителей, руками которых совершались все преступления против собственного народа. Не диктаторы, которые нередко смогли избежать наказания, а именно исполнители, ставившие свои подписи под античеловеческими приказами своих хозяев, рисковали и рискуют больше всех оказаться перед судом. И возмездие, в первую очередь, настигает именно их. 

       И последние события в Аргентине подтверждают это. 

       События фильма основаны на реальных фактах, что выгодно отличает его от слащавого мюзикла Э.Вебера "Эвита", в котором рассказывается о последних годах жизни пассии диктатора Хуана Перона - Эве Дуарте. Эта странная, на первый взгляд, парочка - бывшая певица из ночного клуба и честолюбивый армейский полковник, прикрываясь благими намерениями, ограбили миллионы людей, привели страну на край банкротства. В стране, где перонизм стал почти религией, Хуан и Эвита были полубогами, которым поклонялись и которых ненавидели.

       Люди без совести и принципов, они беззастенчиво присваивали сотни миллионов из национальной казны, занося их на свои личные счета в швейцарском банке. Перонизм по сути дела, оказался хорошо организованным ограблением государства. Достаточно сказать, что, по оценкам экспертов, Эвита похитила около 100 млн. долл. и поместила их на секретные счета в швейцарских банках. 

       Схема грабежа, разработанная этой латиноамериканской фавориткой, и "успешно" применяемая всеми последующими диктаторами была довольно проста. 

       Эва активно изымала деньги у бизнесменов и землевладельцев, вкладывая огромные средства в то, что позднее было названо крупнейшим в истории "взяточным" фондом.

       Он использовался для подкупа влиятельных лиц и проведения широко разрекламированных благотворительных кампаний. Эва действительно помогала строить школы и обучать детей, кормила голодных и открывала убежища для бездомных. Однако огромное количество собранных денег распределялось людьми, которые отвечали только перед нею. Ее эмиссары разъезжали по всем фабрикам, цехам, строительным площадкам, чтобы собрать взносы, которые требовала жена диктатора.

       Предприятия, не внесшие средства добровольно, немедленно закрывались как нерентабельные.

       Фонд, который создавался как общество, поддерживаемое добровольными взносами, вскоре стал напоминать мафиозную организацию. Эва решительно требовала платежей от каждого рабочего, который получал повышение, от каждого предпринимателя, который заявлял, что ему необходима государственная поддержка. Каждый возможный источник финансирования был основательно "выдоен", так что широковещательные признания супруги президента в любви к "простым людям" оказались не более, чем мифом.

       Она не была нежной и грациозной женщиной, какой старалась казаться окружающим. "Первая леди" уверенно опиралась на мощь армии и полиции. Расходуемые ею суммы были напрямую связаны с интересами и потребностями диктаторского режима.

       "Любовь народа питает меня", - изливалась Эвита перед журналистами, в то время как огромные суммы непроверенных и неучтенных денег поступали на ее банковские счета. Целые государственные учреждения работали чуть ли не сутками, чтобы поддерживать "фонд" этими невидимыми деньгами. На правительственном уровне президент страны подкупал политиков, чтобы они направляли миллионы долларов из общественных фондов в ее организацию. До настоящего времени никто не знает точно, сколько Пероны украли у Аргентины. Но сумма исчисляется сотнями миллионов долларов.

       Супруги были столь же алчны, сколь и тщеславны. Газеты, которые не уделяли должного внимания пышным балам и высоким гостям, неожиданно обнаруживали, что запасы бумаги истощились и пополнить их нечем. Завоевав дешевую популярность среди социальных низов, они так и не были приняты в высшем обществе. 

       Отлаженная схема отъема денег у собственного народа и местных бизнесменов работала успешно и в дальнейшем. Но она стала постепенно приобретать кровавый оттенок.

       В марте 1976 г. к власти пришла очередная военная хунта, возглавляемая генералом Хэрхе Рафаэлем Видела. Свое правление генерал начал с того, что распустил конгресс и приостановил деятельность всех политических организаций. При этом он обещал вернуть стране ее былую славу. Но вместо этого хунта натравила на свой народ банду садистов, которые ввергли страну в пучину террора и массовых беспорядков.

       С 1976 по 1982 гг. Аргентина вела полномасштабную войну в пределах собственных границ. Правящая хунта называла этот беспредел "процессом национального возрождения". Но это был лишь благозвучный эвфемизм массового кровопролития. В ходе репрессивной "грязной войны" до 30 тыс. аргентинцев, включая студентов, профсоюзных деятелей, представителей интеллигенции и политических противников режима, исчезли, схваченные полицией или военными, которые не утруждали себя даже видимостью судебных процессов. Этих людей бросали в тайные застенки и подвергали пыткам. Более 10 тыс. чел. было убито, их тела были тайно закопаны в братских могилах или сброшены в море. Очень немногие отваживались выступать против этих зверств. 

       Среди них были лидер радикалов Рауль Альфонсин, издатель газеты Хакобо Тимерман (который затем был схвачен, подвергнут пыткам и изгнан из страны) и поэт Адольф Перес Эскивель. В 1981 г. Эскивель был удостоен Нобелевской премии мира за свои выступления в защиту прав человека. 

       Когда в стране установилась военная диктатура, рост цен составлял более 300% в год. Правительство взяло курс на жестокую экономию, который включал меры по резкому сокращению правительственных расходов, налагал ограничения на повышение заработной платы и устанавливал более свободные законы для иностранных инвестиций. Однако и к 1980 г. в стране продолжала свирепствовать инфляция, цены удваивались ежегодно, росла безработица. Весной 1980 г. произошел крах трех из десяти крупнейших банков страны. Тем временем деятельность хунты привела к образованию огромного внешнего долга; эти деньги были истрачены на закупку вооружения, а также иностранной валюты - последняя приобреталась в основном для того, чтобы дать возможность богатым аргентинцам перевести свои деньги за границу.

       Активно работала "схема Перона": правительственные фонды выкачивали деньги как у простых людей, так и у местных бизнесменов. Деньги шли на подкуп избирателей, естественно, в карман членов хунты и оплату услуг палачей-исполнителей тайных приговоров тем, кто пытался сопротивляться или не соглашался "добровольно" пополнять банковские счета генералов. 

       Одним из тех, кто рьяно выполнял указания диктатуры, был тогда еще лейтенант ВМФ страны Альфредо Астиз, прозванный "светловолосым ангелом смерти". Он, как и многие его однополчане, охотно принял поручение руководить кампанией террора, развязанной для "перевоспитания" соотечественников. Со рвением и энтузиазмом, достойным кардинала испанской инквизиции, он окунулся в деятельность так называемой "военно-морской школы", которая под весьма благопристойной вывеской учебного заведения на самом деле оказалась местом экзекуций.

       Сюда свозили тысячи "неблагонадежных", где их подвергали изуверским пыткам, а затем увозили на смерть. Немногим удалось вернуться к родным и близким. Такие центры пыток были организованы не только здесь. Армия, ВВС и полиция преуспели в своем стремлении отличиться на ниве преследования "внутренних врагов". Были сформированы карательные отряды. У каждого из них было специальное место, оборудованное как "адский центр", куда сгонялись диссиденты, которые, по мнению властей, разрушали аргентинский образ жизни и национальные традиции, и бизнесмены, отказывающиеся оплачивать расходы членов правительственной хунты. 

       Исполнителям приказов хунты повсюду мерещились враги. Эта подозрительность принимала форму паранойи, что явственно прослеживается в комментарии командира пятого армейского корпуса генерала Аделя Виласа, высказанном через несколько месяцев после начала "процесса": "до сих пор наша борьба с подрывными элементами повлияла только на верхушку айсберга... Необходимо уничтожить источники, питающие и формирующие подрывную идеологию, а такими источниками являются прежде всего университеты и средние школы".

       Хунта преследовала детей, студентов, профсоюзных деятелей, журналистов, учителей - все попали в водоворот террора. "Подозрительных" хватали наугад. Когда их заталкивали в машины, они выкрикивали свои имена и адреса прохожим, которые потом сообщали семьям, что их родственники схвачены прямо на улице.

       Многие из тех, кто встречался с Астизом, сравнивали его с доктором Иозефом Менгеле из нацистского лагеря смерти Освенцим. Светловолосый голубоглазый Астиз упивался своей садистской работой. С самого начала "процесса реформ" Астиз брался за самые гнусные и грязные задания, от которых отказывались даже многие из его сослуживцев.

       Рауль Виларано, который впоследствии сознался во многих кровавых злодеяниях, совершенных им вместе с Астизом, рассказывал, как он и его люди выискивали жертвы. Они просто бродили по улицам и набрасывались на первых встречных, давая волю любым низменным желаниям.

       Некоторое время "ангел смерти" работал в военно-морском представительстве Аргентины в Париже, где шпионил за группой аргентинских эмигрантов-правозащитников. После громкого скандала его откомандировали в Южную Африку.

       Но вездесущие журналисты, знавшие о неблаговидной деятельности теперь уже капитана Астиза на родине, в 1981 г. вышли на его след. Тогда хунта решила спрятать своего подручного подальше: в 1982 г. его отправили в южную часть Атлантического океана - на Фолклендские острова, где шла война с Великобританией. Там его и захватили в плен британские морские пехотинцы. Когда в английских газетах запестрело его имя, в столицах мира забили колокола тревоги.

       Тысячи родственников погибших и замученных требовали предать суду и казнить убийцу. Но, согласно Женевской конвенции, Астиз считался военнопленным и его нельзя было передать иностранным государствам за преступления, совершенные в своей стране.

       После окончания военного конфликта в Южной Атлантике капитан-палач вернулся домой.

       Когда к присяге был приведен Рауль Альфонсин, сорок первый президент в истории страны, то он должен был не только повести Аргентину путем демократических реформ, но и искоренить наследие хунты.

       Несколько человек было привлечено к суду, среди них и садист Астиз. Но он так и не был наказан, не провел ни одного дня в тюрьме.

       После прихода к власти Альфонсина правительство страны по требованию широкой общественности учредило комиссию по расследованию террора, учиненного в Аргентине военной хунтой. 

       Почти 9 тыс. "исчезнувших" так и не нашлись, несмотря на то, что 60% арестованных были схвачены при свидетелях в общественных местах. Было обнаружено 340 центров пыток, но хунта отказалась признать, что в них зверски мучили и убивали людей.

       Комиссия подготовила доклад на 5 тыс. страниц, однако правительство так и не смогло - или не пожелало - привлечь убийц к ответу.

       Черные дни "реформации" миновали, о временах правления кровавой хунты в Аргентине остались лишь мрачные воспоминания. Но люди в защитной форме и черных очках затаились в ожидании нового шанса.

       Недавно в Аргентине были арестованы около 40 офицеров армии и флота для их возможной экстрадиции в Испанию, где они предстанут перед судом по обвинению в нарушении прав человека во время военного правления в Аргентине между 1976 и 1983 гг. Среди них - и бывший капитан ВМФ страны Альфредо Астиз. Французский суд уже заочно приговорил 50-летнего Астиза к пожизненному заключению за гибель двух французских подданных в период военной диктатуры.

       Испанский судья Балтазар Гарзон передал Аргентине список людей, которые должны предстать перед судом в Испании по обвинению в преступлениях против граждан испанской национальности. Кстати, Гарзон стал известен и своими судебными исками бывшему диктатору Чили, генералу Пиночету, также виновному в гибели десятков тысяч своих соотечественников.

       Сообщение об арестах поступило после того, как президент Аргентины Нестор Кирхнер подписал указ, позволяющий судить аргентинских военных за границей. В тот же вечер один из офицеров, чья фамилия была в списке, попытался покончить с собой.

       Геноцид, применение пыток и терроризм - лишь некоторые из преступлений, в которых обвиняются 45 военных офицеров и одно гражданское лицо в экстрадиционном списке, посланном в Аргентину судьей Гарзоном.

       Испанский судья не впервые обращается к Аргентине с просьбой об экстрадиции этих лиц. Свой первый запрос он сделал еще в 1999 г. Однако тогда президент Фернандо де ла Руа издал указ, блокирующий выдачу бывших военных офицеров в рамках закона о всеобщей амнистии.

       Среди обвиняемых - бывший генерал Антонио Доминго Бусси, ныне мэр столицы провинции Тукуман, а также ключевые сотрудники Морской школы механики, получившей печальную известность как пыточный центр и концентрационный лагерь.

       До сих пор аргентинские правительства блокировали большинство попыток суда над представителями хунты, однако, нынешнее руководство страны поклялось "положить конец безнаказанности" и отменить указы об амнистии.

       Даже если обвиняемые из списка Балтазара Гарзона и не будут выданы Испании, вполне возможно, что они предстанут перед судом в самой Аргентине.

       Аргентинка Эва Банафини, потерявшая двоих сыновей и невестку 20 лет назад во время разгула террора, недавно заявила одной из столичных газет:

       "Хунта развязала войну против собственного народа. Погибли тысячи невинных людей, не представлявшие для властей никакой опасности. То, что случилось с нами, должно служить суровым предостережением всем, кто в периоды острых социальных потрясений испытывает тоску по "сильной руке", по диктатуре. Потому что очень часто она оказывается кровавой".