Со времени распада Советского Союза Россия пытается определить свою внешнеполитическую ориентацию и разработать на ее основе соответствующую стратегию. Были подготовлены (правда, весьма келейно и без участия мыслящей части общества) основополагающие документы, произнесены необходимые слова и целые речи с высоких трибун. Были достаточно жаркие схватки в средствах массовой информации и на страницах специальных изданий. Но ощущения того, что в стране, в обществе и в государстве возникло какое-то единство взглядов на место России в современном мире и вытекающие из этого задачи ее внешнеполитического курса, как не было, так и нет.

Есть политика президента и поддерживающих его - искренне или конъюнктурно - политических кругов. Взгляды Кремля на место России в мире и задачи по защите этого места хорошо известны. Президент В.В. Путин регулярно затрагивает эти вопросы в своих посланиях и специальных выступлениях. Последнее по времени - выступление в МИД РФ в июне 2004 г., где вопросы внешней политики получили полное и всестороннее освещение.

Но специфика нынешнего этапа в развитии России такова, что уже больше нет монополии на внешнеполитическую мысль. В обществе существуют, отражая интересы отдельных его слоев, разные взгляды, и все они так или иначе учитываются, если не в Кремле, то в странах-партнерах России, потому что существование в одном государстве разных внешнеполитических позиций - вещь естественная и не вызывающая удивления. Скорее наоборот, когда нет альтернативных взглядов на внешнюю политику страны, другие государства испытывают тревогу и недоверие к официальному курсу.

В России с этой точки зрения все обстоит хорошо. Есть взгляды интеллектуалов-западников, "восточников", сторонников идеи "Россия - крепость". Имеются уже в достаточно оформленном виде интересы разных деловых кругов - как связанные с производством и экспортом сырья, так и отражающие взгляды тех, кто занят в сфере производства вооружений, оборудования для атомных электростанций, освоения космоса. Все еще немаловажное значение и в ближнем, и в дальнем зарубежье имеют интересы силовиков: военных, разведки, контрразведки. И пока все это представляет собой скорее мозаику разных подходов и внешнеполитических интересов, чем части какой-то единой, цельной национальной позиции.

Это навеяно, прежде всего, сложностью определения целей внешней политики России и способов их реализации в современных условиях. Россия, как страна, общество и государство, попала в весьма необычное положение, когда, с одной стороны, элементы предыдущих общественных отношений и связанных с ними взглядов, завершившихся национальной катастрофой и распадом Советского Союза, все еще сильны и живучи, а, с другой - элементы новизны, возникшие вследствие желания исправить положение и выйти из этого кризиса, пока еще слабы и неуверенны.

Результатом этого в политике государства и в умонастроениях общества является сильнейшая неустойчивость, страхи и опасения по поводу состояния слабости, естественной при такой неустойчивости. Отсюда - боязнь внешних обязательств: считается, что если заключать их с сильными государствами, то это может привести к росту зависимости России от них вследствие наметившейся асимметрии; брать же на себя обязательства перед слабыми странами (например, СНГ), чревато опасностью истощения и без того небогатых ресурсов. А без серьезных и длительных внешних обязательств страна остается как бы в подвешенном состоянии, в своеобразном вакууме.

Преодоление состояния неустойчивости политики и умонастроений должно стать одной из внеочередных задач строительства новой жизни в России - демократической, свободной стране с развитой экономикой, высоким уровнем жизни населения и гарантированными свободами личности.

Добиться реализации задач построения такой России без внешнего мира, его технологий, образцов, капиталовложений, товаров и услуг невозможно. И поэтому определение внешних ориентиров России, разработка стратегии, которая позволила бы ей стать частью того мира, который во многом уже добился решения задач, только-только формулируемых Россией для себя, обретает особое значение. Это - поиски более коротких, более прямых путей к достижению поставленных задач, а также усиление сложившегося в мире компакта государств с гуманным общественным строем, сильной внутренней поддержкой власти, с высокоэффективной экономикой, наукой и техникой, развитым чувством равенства и справедливости.

Если Россия войдет в их число, в мире будут доминировать одни процессы, если нет - совсем другие. Да и в политике отдельных государств, например, США, возможность рассчитывать на союз с сильной Россией будет снижать их страхи, укреплять уверенность в себе, а отсутствие такой возможности - усиливать агрессивную односторонность и неверие в международное сотрудничество.

Россия - весьма важный фактор в мировой политике, но не столько тем, что она представляет собой сегодня, сколько тем, с чем она войдет в будущее и что тем самым она укрепит в сегодняшнем мире - стабильность и предсказуемость или страх и неуверенность. И решать этот вопрос - России и никому больше.

Россия в мировой "табели о рангах"

После того, как коммунистическая партия перестала быть определяющей силой российского общества, а политика страны решительно отошла от коммунистической доктрины (почти не утратив при этом имперской составляющей), положение России в мире резко изменилось. Во-первых, исчезло то, что называлось "миром социализма" и, по сути, было сферой доминирования Российской империи в коммунистическом варианте. Во-вторых, сама Россия, утратив империю, одновременно существенно изменила свою ориентацию: теперь ее правители заговорили о "демократическом выборе" и о торжестве "частной собственности", что могло восприниматься как серьезная смена сложившейся исторически в России идеологии державности и "соборности" (коллективизма) и, соответственно, растущей психологической готовности российской элиты войти в состав группы высокоразвитых государств Запада.

Но не только Россия - весь мир изменился. "Мир капитала" времен "холодной войны" стал просто группировкой высокоразвитых государств, построенных на принципах демократии и права, интегрированных политически и экономически под сильнейшим влиянием США и производящим около 80% мирового валового продукта. "Мир социализма" того же периода распался и стал представлять собой обширную группу средне- и слаборазвитых государств, почти без исключения поставивших перед собой задачу войти в число высокоразвитых и стать их частью.

При этом бывший "третий мир" раскололся на две части: те, кто решил добиваться экономического прогресса вслед за Южной Кореей, Тайванем, Сингапуром, Таиландом, Малайзией и др. и сближаться с группой высокоразвитых стран; и те, кто вошел в число "несостоявшихся" стран в связи с политической неустойчивостью, конфликтами, экономическим коллапсом и всеми сопровождающими явлениями: эпидемиями, эмиграцией, наркоторговлей, терроризмом.

В этой структуре мира место России - в составе группы стран переходного типа. В зависимости от успеха проводимых реформ Россия может в рамках этой группы либо продвинуться вперед, вплоть до перехода в состав высокоразвитых, либо может откатиться к уровню стран, типа Ирана, если эти реформы забуксуют и будут свернуты. Конечно, в международных позициях России имеются определенные особенности, например, ее ядерный статус или постоянное членство в Совете Безопасности ООН, доставшиеся от Советского Союза. Но насколько это меняет ее реальный статус, определяемый уровнем развития и способностью существующей политической системы решать имеющиеся проблемы, сказать трудно.

В целом Россия, безусловно, в чем-то родственна таким крупным странам промежуточной группы, как Китай или Индия, а в чем-то ближе к странам Запада, хотя бы в силу географического положения, как сосед НАТО и Европейского Союза - с одной стороны, и Японии - с другой; в силу своего ядерного потенциала или в связи со своим статусом постоянного члена Совета Безопасности (хотя Китай также имеет этот статус).

Промежуточность ее международного положения, не подкрепленная видимыми успехами в экономике (если не считать экспорта нефти и газа) и строительстве демократии, делает ее общую позицию довольно уязвимой: есть большая возможность для маневра, но нет твердой основы для совместного или общего интереса с развитыми странами.

Общие же интересы со странами, находящимися в одной с Россией группе государств, пока еще случайны и конъюнктурны (например, поставки оружия без существования твердых военных союзов).

Наряду с этим нельзя и абсолютизировать способность России к маневрированию в международной среде, хотя бы между Востоком и Западом. Нынешняя стабильность в стране обусловлена высокими ценами на нефть, что лишь подчеркивает зависимость ее ВВП от мирового рынка и от того расклада, который существует там: политика стран-членов ОПЕК и уровень потребления энергоресурсов в развитых странах. Стабильность удовлетворения потребительского спроса в стране (бытовая электроника, многие виды продовольствия, медикаменты, обувь и одежда, компьютеры) также связана с поставками внешнего рынка.

Стратегические альтернативы

Объективное положение России в мире, если временно не считать амбиций ее политического класса, которые, конечно же, являются важной частью механизма выработки политики страны, предопределяет возможность выбора внешнеполитических ориентиров и соответствующих стратегий. Во-первых, это выбор первого уровня между стремлением к активному участию в мировых делах (к чему Россию обязательно будет толкать фактор ее зависимости от внешнего рынка) и уходом от этой роли в сторону пассивного взаимодействия, хотя бы на период, пока продолжается ее слабость. К этому ее толкает незавершенность ее преобразований. Чего-то неожиданного в такой альтернативе нет: Россия исторически была пассивна до реформ Петра Великого, выпадала из сферы активной европейской политики после поражения в Крымской войне (1854-1856 гг.), не участвовала в мировых делах в 20-е и большую часть 30-х годов.

Возможен вариант навязанной пассивности, по примеру исключения крупных латиноамериканских стран (Мексика, Бразилия, Аргентина, Чили и др.) из участия в мировых делах в XIX в. и большую часть ХХ в. Тогда же этой внешнеполитической модели придерживались из числа формально независимых стран Китай, Иран, Таиланд. Их ресурсов явно недоставало для того, чтобы активно бороться за свои интересы на международной арене и поэтому они уходили от борьбы, хотя расплатой за это было ущемление их позиций и интересов более сильными странами.

Может быть, в какой-то момент это предстоит пройти и России. Элементы этой модели уже существуют, когда серьезные решения, затрагивающие интересы ее безопасности или экономики, принимаются без учета позиций Москвы и даже вопреки этой позиции: расширение НАТО или присоединение новых стран к ЕС, война в Югославии и Ираке.

Нет сомнений, что при нынешних господствующих умонастроениях в России такой стратегический вариант, как уход от активной внешней политики, практически невозможен. Этот выбор не поддержит почти никто, за исключением разве что группки сторонников идеи "Россия - крепость", считающих, что Россия, как третий Рим, не должна себя связывать никакими обязательствами (может быть, за исключением СНГ), и ее целью на мировой арене должно стать создание такого общества, которое и без особых усилий станет притягательным идеалом для миллиардов людей. Этакая модернизированная идея построения "царства социальной справедливости", в разной степени разделяемая "почвенниками", сторонниками отдельных ветвей РПЦ и идеологами коммунизма.

Для большинства же политического класса стратегический выбор в пользу активной внешней политики ясен и сомнению не подлежит. Но и у сторонников активной внешней политики имеется стратегический выбор: Запад или Восток. Россия имеет хорошие перспективы и там и там.

На Западе она играет роль важного поставщика ценнейших видов сырья, прежде всего - энергетического, а поэтому ее крупный бизнес, освоивший производство нефти, газа, угля, стали, алюминия и редких металлов, золота, алмазов, дерева и т.п., для развитого Запада - желанный партнер.

На Востоке Россия имеет потенциально обширную сферу совпадающих интересов с Китаем, Индией, Ираном, Вьетнамом, арабскими странами. Здесь она может играть роль поставщика вооружений, технологии для производства электричества, ракетной и авиатехники. Ее экономика имеет взаимодополняющий характер с экономикой большинства стран этого региона, а традиции давних связей образуют хороший фон для установления близкого партнерства.

Возможность выбора между двумя ориентациями сама по себе всегда будет играть роль вспомогательного средства внешней политики России: если будут возникать трудности на одном направлении, например, в отношениях с Западом, есть возможность компенсировать их за счет переориентации на Восток и наоборот.

Цена внешнеполитического выбора

Выбор определенных внешнеполитических ориентиров и соответствующих стратегий всегда является следствием действия двух групп факторов: объема необходимых ресурсов для реализации определенной стратегии и соотношения сил между отдельными политическими, деловыми и бюрократическими группировками страны. Это позволяет ставить вопрос о "цене" выбора определенной стратегии, стоимость которой определяется соотношением между ожидаемыми выигрышами, дивидендами от принятой политики и тем, чем придется жертвовать ради получения ожидаемых выгод. Само собой разумеется, что именно это и становится, наряду с какими-то иными соображениями, объектом борьбы между разными группами политического класса.

В стратегическом выборе между активной и пассивной политикой на международной арене казалось бы расставлены все акценты и достигнута ясность. России нужна активная политика - в этом убеждено абсолютное большинство и в России и за рубежом. Но за скобками остается вопрос о ресурсах: какие средства понадобятся России для обеспечения активной внешней политики? Материальные: расходы на военную силу, экономические проекты, на дипломатию, на союзников и партнеров и т.д. Интеллектуальные: активная работа государственных ведомств, научных центров, отдельных писателей, СМИ. Политические: партии, представительские органы, общественные организации, церковь.

Поднимет ли весь этот объем ресурсов Россия сегодня? Сумеет ли ее руководство извлечь из этого максимум возможного или же внешняя политика России, как всегда, будет ставить малореальные и - довольно часто - малопонятные цели, и обеспечиваться это будет одним из наименее эффективных механизмов - бюрократическим аппаратом?

Самый главный аспект "цены" этого выбора уже определился: Россия может поддерживать нормальную жизнедеятельность внутри страны, когда население в целом удовлетворено или надеется на лучшее, за счет мирового рынка. Страна еще с коммунистических времен утратила свою способность жить в отрыве от внешнего мира и это налагает определенный отпечаток на выбор ее политики, а также на ту "цену", которую надо за этот выбор заплатить. В частности это - весьма болезненный вопрос суверенитета, который поневоле возникает перед каждой страной, как только она становится членом ООН и, соответственно, должна согласовывать свои основополагающие документы с принципами этой организации. И, чем больше она врастает в международную систему, чем более активные связи она имеет, тем чаще и тем сильнее она должна жертвовать частью своего суверенитета ради универсальных правил поведения в области безопасности, внутренней политики, экологических стандартов, экономических связей и т.п.

Это, конечно же, не "отказ от суверенитета", о котором любят говорить сторонники "России-крепости", но существенное ограничение произвольности в действиях правителей страны. Еще острее станет вопрос о "цене" внешнеполитического выбора, если Россия в конечном итоге пойдет на установление близких связей с группой высокоразвитых стран. Следуя не только требованиям документов ООН, но и положениям и требованиям документов ОБСЕ, Парламентской ассамблеи Европы, "восьмерки" она будет вынуждена брать на себя все больше обязательств, предписывающих определенную линию поведения во внешней политике и внутри страны.

Сближение России с группой высокоразвитых стран невозможно, как бы ни сопротивлялись этому сторонники предыдущего режима, без подчинения ее порядков, правил и устоев тем порядкам, правилам и устоям, которые приняты на Западе. Не Запад поднимается до уровня России, а, наоборот, Россия вынуждена в очередной раз догонять Запад и тем самым поднимать свои стандарты до его уровня. Такова цена выбора в пользу ориентации на активное сближение с Западом - единственное, что способно вывести Россию из ее нынешнего кризиса и помочь ей совершить скачок в будущее.

Российский политический класс в целом, унаследовавший от советской власти соответствующие нормы и правила поведения, будет оказывать сопротивление этому "вмешательству во внутренние дела". Дело может дойти до очень серьезного обострения в этой сфере, если, например, в США и в Европе восторжествует точка зрения на Россию как на вероятного противника (тоталитарный режим плюс ОМП), вследствие отказа России заплатить соответствующую "цену" за установление добрых и конструктивных отношений с Западом.

Если в силу разных причин Россия откажется платить "цену" за добрые отношения с Западом и обратится к "восточному варианту" своей стратегии, то и здесь не обойтись без соответствующей платы: с одной стороны, это существенное ухудшение отношений с Западом, сопровождаемое его враждебностью и стремлением "перекрыть кислород" экономике России, а, с другой - необходимость проявить "щедрость" с новыми партнерами. Они будут охотно покупать российское вооружение и оборудование, но вряд ли будут торопиться расплачиваться на манер бывших советских "союзников", которые так и остались должниками по поставкам из СССР.

"Бесплатных" вариантов внешней политики нет. За каждый выбор в этой области надо расплачиваться в прямом и переносном смыслах - расходами на проведение политики и косвенными потерями или упущенными выгодами, если выбор будет сделан неправильно или некомпетентно. Даже если бы на какой-то период восторжествовала идея "Россия-крепость", то и в этом случае пришлось бы оплачивать СНГ, высокие военные расходы (потому что в этом случае возможен лишь вариант одностороннего силового обеспечения безопасности), повышенные цены и тарифы на импортные закупки, отсутствие займов и кредитов и многое другое.

Россия, как и любая крупная страна, больше расположена к приоритету внутренней политики и внутренних вопросов, чем внешних. И ее политики больше ломают голову над тем, что происходит в центре и на периферии Федерации, чем в Европе, на Ближнем или Дальнем Востоке. Но это отнюдь не означает, что внешние дела имеют второстепенное значение: наоборот, чем более серьезные и сложные задачи встают перед страной вследствие ее политического и социально-экономического отставания от мира развитых держав, тем важнее становится внешний фактор.

Если вспомнить период Петра Великого, то при нем решение вопросов модернизации страны, создания регулярной армии и флота, современной промышленности и торговли, государственного аппарата - и все это с помощью Запада - шло через борьбу против внутренних консервативных политиков. Не менее драматична обстановка и сегодня. Вследствие военно-идеологического перекоса, вызванного "холодной войной", страна отстала в социальном, экономическом и технологическом отношении, культурно она значительно разошлась с более развитыми странами в результате разгрома органами диктатуры некогда универсальной европейской культуры дворянства и неуклюжей попытки создать некую "пролетарскую культуру" на базе примитивного марксизма. Ценой этого отставания стал распад Советского Союза, который более не цементировал связи между родственными странами, а, наоборот, разрушил их, демонстрируя различия в развитии и разные возможности для выживания в более сложном и более требовательном мире.