К концу XVII столетия Российское государство достигло определённого уровня политического, экономического и военного развития, но в интересах дальнейшего прогресса остро нуждалась в выходе на международную арену через бассейны Балтийского и Чёрного морей. Для этого требовалось укрепление армии, флота, разведки и контрразведки. В армии необходимы были принципиальные преобразования, морской флот следовало создавать практически заново. В области разведки и контрразведки Пётр I использовал опыт своих предшественников, совершенствуя спецслужбы при реформировании российской государственности.
         На протяжении всех этапов исторического развития от Киевской Руси до Российской Империи разведка велась на двух уровнях – государственном и в войсках.
         Основные различия между ними состояли в глубине её ведения, характере решаемых задач, привлекаемых силах и средствах и в том, что разведка на государственном уровне велась постоянно, а в войсках – непосредственно перед началом и в ходе боевых действий.
         Разведка на государственном уровне осуществлялась под руководством князя (великого князя).
         Разведка в войсках организовывалась военачальниками (князем, царём, назначаемыми ими воеводами, командующими войском, армией)¹.
         В “Уставе воинском” говорится: “При марш – манёвре войска идут одной колонной сосредоточенно (батальонами) в наибольшей боевой готовности, под прикрытием сильного и самостоятельного авангарда и сильного арьергарда. Особенное внимание должно быть обращено на разведку:^* “зело много смотреть не токмо на землю, но и о неприятеле”².
         Органы военной разведки впервые упомянуты в начале XVII в. и были отображены в первой печатной книге на русском языке “Уставе ратных, пушечных и других дел, касающихся до военной науки” 1621 г. Онисима Михайлова³.
         Понятие “контрразведка” ещё не существовало, хотя мероприятия такого рода проводились. “Контрразведка” – организация для противодействия разведке противника, для борьбы со шпионажем, диверсиями и т.п., при Петре I использовалась иногда по прямому назначению, но в основном выполняла полицейские функции.
         Непосредственным руководителем разведки и контрразведки на государственном уровне в рассматриваемую эпоху являлся Петр I.
         В ст. 20 “Воинского Устава” говорится: “Его величество есть самовластный монарх, который никому на свете в своих делах ответу дать не должен, но силу и власть имеет, свои государства и земли, яко христианнейший государь по своей воле и благомнению управляет”⁴.
         Разведка законодательно была закреплена лишь в 1716 г. и вменялась в обязанность квартирмейстерской службы.
         В “Уставе воинском” указывалось: “…а особливо надлежит ему (генерал-квартирмейстеру) генеральскую землю знать, в которой свое и неприятельское войско обретается”³.
         В военное время, при расположении войск на отдыхе также осуществлялась разведка “…которая целиком возлагалась на конницу и, только в виде исключения, при неблагоприятных для конницы условиях, или при её отсутствии, на пехоту”².
         Ещё раньше, в 1696 г., в России был создан новый вид вооружённых сил – военно-морской флот, который в силу возникших потребностей стал формировать и развивать собственную разведку³.
         Организовывал и вёл стратегическую разведку Посольский приказ, хотя специального подразделения для этого в рамках его не было. После упразднения приказов (1717–1721 гг.), управление зарубежной разведкой в центре сосредоточилось в Коллегии иностранных дел (функции перешли от Посольского приказа), а на местах и за границей разведка велась русскими постоянными миссиями.
         Дипломатия в то время не отделялась от стратегической разведки, внешней разведки, составляя с ней единое целое.
         При Петре I учреждаются постоянные дипломатические российские представительства. Тогда они были в Австрии, Англии, Голландии, Испании, Дании, Польше, Пруссии, Мекленбурге, Пруссии, Франции, Швеции, в вольном городе Гамбурге, Венеции, консульства в Бордо и Кадисе, комиссары и представители в Китае, Бухаре и т.д.⁵.
         Возникает новая форма представительства России за рубежом – двойное представительство, официальное и тайное⁶.
         Выдающимися дипломатами – разведчиками при Петре стали Андрей Артамонович Матвеев, Пётр Андреевич Толстой, Андрей Яковлевич Хилков, Борис Иванович Куракин и другие приближённые царя.
         Для более профессионального освещения вопросов военной политики иностранных государств за границу направлялись специалисты с разведывательными целями как в составе временных посольств, так и отдельно под прикрытием выполнения официальных поручений.
         Так, в состав “Великого посольства”, отправленного Петром I в Западную Европу для укрепления союза России с рядом европейских государств в интересах борьбы с Турцией, был включен майор Преображенского полка Адам Адамович Вейде, который собирал, обрабатывал и обобщал сведения разведывательного характера. Он же в составе особой комиссии был направлен Петром в Вену с извещением о прибытии Велико посольства, но главная его задача состояла в изучении постановки военного дела в цесарской армии.
         Петр I ввел практику назначения военных на посты руководителей постоянных комиссий за границей.
         В 1711 г. послом России в Голландии был подполковник князь Куракин Б.И. В интересах разведки Петр Великий использовал военных чинов, направляемых за границу для обучения³. 
         Контрразведка, а тем более её органы, в полном смысле этого слова при Петре отсутствовали. Это не значит, что мероприятия такого характера не проводились. В армии, например, борьбой со шпионажем руководили командующие войсками. В тылу все сведения о подозрительных лицах поступали в Преображенский приказ и Тайную канцелярию.
         Преображенский приказ возник в 1695 г., (бессменным его руководителем был князь Ф.Ю.Ромадановский). Приказ стал органом следствия и суда после азовских походов по политическим преступлениям (измена, бунт, непристойные речи против царя и членов его семьи), в частности, вел розыски над стрельцами, участвовавшими в бунте, участниками “Астраханского и Булавинского восстаний”.
         Тайная канцелярия возникла в 1718 г. в связи с розыском царевича Алексея, но продолжала существовать и после его завершения.
         Она вела процессы по всем “трём пунктам” указа Петра от 24 января 1715 г.: о непристойных выражениях об особе государя – непочтение к царской фамилии; о самозванстве, несоблюдении молебнов в царские дни, “непристойных речах” о государственных деятелях, делах об измене, раскольниках, волшебстве, казнокрадстве, взяточничестве и т.д.⁴.
         Оба учреждения осуществляли карательные функции по отношению к противникам режима, причем разграничения обязанностей между ними прослеживается не по роду дел, а по территориальному принципу: Тайная канцелярия разбирала дела территорий, тяготеющих к Петербургу, а Преображенский приказ – к Москве⁷.
         В конце XVII в. власть Петра I была ещё неустойчивой, недостаточно крепкой. Ему противостояла сестра Софья, которая стремилась найти поддержку у части знати, которая враждебно воспринимала преобразования Петра. Софью поддерживали также стрельцы. Получив известие о стрелецком бунте (1698 г.) Петр оставил “Великое посольство”, вернулся в Россию и провел карательную операцию.
         Он нашел, что дело о стрельцах (“сыск” проводил воевода А.С.Шеин) поверхностно исследовано и преступники недостаточно наказаны.
         Начался новый “сыск” и пытки. 
         Под пытками некоторые стрельцы показали, что их поднимала на бунт царевна Софья из Новодевичьего монастыря, где она жила. Хотя этот оговор и был недостаточно доказан, Петр, однако, поверил ему. Он объявил вину сестры приглашенным во дворец выборным от народа и велел постричь Софью в монахини в том же Новодевичьем монастыре.
         Стрелецкое же войско Петр решил вовсе уничтожить. Только в сентябре – октябре 1698 г. было казнено 799 стрельцов. Казни продолжались и в 1699 г., причем царь принимал в них личное участие. Всего за 1698–1699 гг. было казнено 1182 стрельца, 601 сослан. Преследования стрельцов продолжались до 1707 г.
         Остальные стрельцы были распущены из полков и их было даже запрещено принимать в солдаты.
         Несколько ранее, в канун “Великого посольства” был раскрыт заговор обрусевшего иноземца полковника Цыклера И.Е., ставившего целью убить Петра I и возвести на престол Софью. Цыклер И.Е. и его сообщники Соковнин А.П., Пушкин Ф.М. были казнены.
         Разведывательная и контрразведывательная деятельность при Петре I осуществлялась с помощью специальных средств, основным из которых являлась агентура.
         Слово “агент” появляется в XVIII в. Это лицо, официально уполномоченное правительством для политических сношений и наблюдений при каком-либо иностранном дворе. Агентом называется и лицо, посланное в иностранное государство с секретным политическим поручением. Агенты, которые в отличии от гласных, официальных агентов – дипломатических и военных – осуществляли разведывательную деятельность тайно, неофициально назывались негласными тайными агентами¹. Ими являлись, прежде всего, иностранцы, привлеченные к сотрудничеству с разведкой.
         Таким ценным агентом у Петра был лифляндский дворянин Иоганн Паткуль. После захвата шведами Лифляндии Паткуль служил у них офицером. Как и у многих других дворян, его имущество было конфисковано. Не добившись справедливости Паткуль эмигрирует в Швейцарию, а затем во Францию, принимает активное участие в создании антишведской коалиции в Европе. С этой целью в 1699 г. он приезжает в Россию и встречается с Петром I. Так начинается его тайная деятельность в пользу нашего Отечества.
         Благодаря своим качествам быстро устанавливать контакты с нужными людьми, оказывать на них необходимое влияние, Паткуль вошел в доверие к главам некоторых европейских государств и убедил их в необходимости вести борьбу со шведской короной. Так сложился Северный союз в составе России, Саксонии, Польши и Дании, затем присоединилась Пруссия. Обширные связи при дворах союзных государств позволяли Паткулю собирать важную информацию и передавать ее в Москву или Петербург. Откровенно пророссийская позиция Паткуля насторожила саксонского курфюрста Августа II и он выдал его Швеции. В 1707 г. Паткуля, как бывшего шведского подданного казнили в Стокгольме⁶.
         К категории негласных тайных агентов относились негласные военные агенты – это русские офицеры, которые состояли на должностях “прикрытия” при официальных зарубежных представительствах (в большинстве при консульствах)¹.
         В интересах России действовали и иностранные дипломаты.
         Например испанский агент Патрисио Лавлес, который имел задание подтолкнуть шведское правительство в 1718 г. на заключение мира с Россией. 
         В этом же направлении работал испанский посол в Голландии Беретти-Ланди, организовавший “случайную” встречу нашего посла Куракина со шведским министром Герцелем. Во время их беседы был решен вопрос об открытии мирного конгресса на Аландских островах весной 1719 г.⁵.
         Агентурная сеть разведки Петра была сетью высокоценных агентов. Она состояла главным образом из крупных политических деятелей: министров, дипломатов, духовных лиц. База вербовки агентуры во всех странах тогда была преимущественно материальная: в век коррупции русская разведка широко и умело пользовалась этим явлением. Вместе с тем, русские дипломаты использовали и идеологическую базу для вербовок, то есть христианство, особенно в Турции, Польше и в Закавказье⁵.
         Источниками получения информации разведывательного или контрразведывательного характера были представители и других сословий, в том числе гонцы, торговые люди, жители пограничных областей, крупные и мелкие воинские отряды (во время боевых действий), отдельные военнослужащие и другие.
         Их называли по-разному, например “лазутчики”, то есть разведчики, но ими звались также лица, работавшие в интересах государств.
         В сфере боевых действий они добывали информацию методами наблюдения и осведомления.
         В начале XVIII в. появляется термин “шпион”.
         Этим словом называли лицо, которое занималось разведкой в пользу Российской Империи, а также лицо, которое вело разведку против нее.
         В это же время использовались так называемые “корреспонденты” (от позднелатинского слова correspondere – “отвечать”, “осведомлять”). При Петре I корреспондентами называли специально подобранных среди иностранцев лиц, письменно сообщающих адресатам, которые организуют и ведут разведку, сведения, представляющие для последних интерес.
         В арсенале негласных средств разведывательных и контрразведывательных служб также имелись так называемые “доброхоты”. “Доброхот”, в значении доброжелатель, это лицо добровольно предлагающее свои услуги представителям специальных органов¹.
         Уязвимым местом при передаче информации от источника (разведчика, агента, корреспондента и др.) в “центр” являлось связь.
         Она была только письменная (почтовая). Поэтому в целях конспирации информация (особенно важная) зашифровывалась или излагалась тайнописью. Дипломаты также использовали этот метод передачи информации.
         При Петре впервые была поставлена задача борьбы с дезинформацией, клеветой и лжесвидетельством. Проблема эта во многом возникла не только в ходе осуществления разведывательной и контрразведывательной деятельности, но и с появлением института контроля за государственным аппаратом – фискалов.
         Полномочия фискалов определил сам Петр: “… должен он над всеми делами тайно надсматривать … и кто неправду учинит, то должен позвать его перед Сенат (какой высокой степени ни есть) и тамо его уличать. И буде уличит кого, то половина штрафа в казну, а другая ему, фискалу…”.
         Неограниченные возможности для произвола фискала вызвали враждебное отношение к этой должности со стороны всех слоев общества. Их называли свисталами, антихристами, плутами. Местоблюститель патриаршего престола Стефан Яворский предлагал, если фискал не докажет обвинения, обвинение должно быть против него. В 1714 г. Петр I реализовал это предложение⁸.
         Разведку и контрразведку Петр использовал активно при осуществлении своих грандиозных замыслов. Они выполняли одну задачу – обеспечить реализацию программы по реформированию общества и государства. Если это касалось власти, то они способствовали укреплению личной власти царя, если судьба реформ зависела от безопасности России, на первый план выступали разведывательные акции, обеспечивающие успех армии на полях сражений или способствующие укреплению антишведской коалиции и т.д.
         Основной задачей направляемого в 1697 г. в Западную Европу “Великого посольства”, которое официально возглавляли Ф.Я.Лефорт, Ф.А.Головин, П.Б.Возницын (царь входил в его состав инкогнито под именем Петра Михайлова), заключалась в изучении обстановки на европейском континенте, знакомство с жизнью стран, установлении личных контактов с их руководителями и влиятельными кругами. По существу это была политическая разведка, которая велась с легальных позиций. В то же время майор Вейде, включённый в состав посольства, имел задание нелегально собирать, обрабатывать и обобщать сведения о саксонской, цесарской, французской и нидерландской армиях³. Результатом его разведывательных усилий стал “Устав Вейде”, который послужил основой для Петра в подготовке, а затем и принятии “Устава воинского” (1716 г.), на основе которого в России была создана регулярная армия.
         Активно использовалась разведка при решении военных задач. Швеция на севере и Турция на юге препятствовали выходу России к морским рубежам, которые бы обеспечили не только безопасность страны, но и позволили бы значительно интенсивнее осуществлять экономическое развитие России. Сражения во время Северной войны (1700–1721 гг.), взаимодействие в ней с союзниками, инициирование раскола в Шведской коалиции, ликвидация угрозы с юга, запада и севера потребовали от Петра огромных усилий, знаний и умений не только в области стратегии, дипломатии, но также в вопросах организации разведки и контрразведки. С большой пользой для России Петр использовал опыт своего отца Алексея Михайловича, заложившего основы внешней разведки России.
         Петр I лично подбирал, лично инструктировал и лично давал задания, разведывательного характера дипломатам, находившимся в иностранных государствах или направлявшихся туда с внешнеполитической миссией. Царя интересовали самые мелкие подробности из жизни государств.
         Это наглядно просматривается из разведзадания, данного им послу в Турции П.А.Толстому, выехавшего в Стамбул в апреле 1702 г.
         Помимо открытой, деловой инструкции Толстой получил от Петра и секретную, чисто разведывательного характера (в ней 16 пунктов, среди них и весьма деликатные).
         Толстой, например, должен был дать подробную характеристику султана и его ближайшего окружения, сообщать, сам ли султан правит страной или через своих фаворитов, имеет ли он склонность к войнам или более озабочен “покоем”.
         Петра Первого интересовал и бюджет Османской империи: испытывает ли её казна в деньгах “довольство” или, напротив, “оскудение”, и по каким причинам оно наступило.
         Царь требовал от своего посла исчерпывающих сведений о составе турецкой армии и ее дислокации, формах обучения и материальном обеспечении.
         Такие же обстоятельные сведения Толстой обязан был собрать и о султанском флоте. Причем от него требовались данные не только о количестве кораблей, но и о вооружении каждого корабля, составе морских экипажей, их обеспечении всем необходимым.
         Послу, наконец, поручалось выяснить планы турок относительно модернизации сухопутных и морских сил.
         Толстой блестяще справился с этим заданием. В этом ему помогали негласные помощники в Турции, среди них иерусалимский патриарх Досифей и его племянник Спилиот, которых Толстой использовал в качестве источников информации на идейной основе (христианства). Досифей имел немало влиятельных друзей в Стамбуле. По его просьбе они тоже оказывали Толстому помощь в сборе нужной информации⁶.
         Большое значение Петр I придавал получению разведданных о Северном и в целом центральноевропейском театре военных действий. Война со Швецией была неизбежна. Нужна была информация о намерениях противника. В конце XVII и начале XVIII в. Швеция имела большое влияние на страны Западной Европы. Петр решает направить в тот регион толкового дипломата с разведывательным заданием. В 1699 г. послом в Голландию он назначает Андрея Артамоновича Матвеева (сына последнего руководителя Посольского приказа при Алексее Михайловиче). Матвеев быстро организовал сеть конфиденциальных источников, от которых в 1701 г. получил сведения о тайно готовившейся шведами под прикрытием рыболовства морской экспедиции в Архангельск для поджога и разрушения города. Информация, получившая подтверждение из других источников, позволила заблаговременно подготовиться к должной встрече “рыбаков” и разгромить агрессора. Петр с восторгом отозвался об этой операции: “... чудесно!”⁶.
         Готовясь в войне, Петр стремился как можно дольше сохранить в тайне от шведов свои намерения. Чтобы усыпить их бдительность он направил послом в Швецию Андрея Яковлевича Хилкова, имевшего до этого уже опыт дипломатической работы.
         В 1700 г. князь выехал в Швецию с особым поручением царя. Хилков должен был подтвердить Карлу XII условия Кардисского мирного договора 1661 г. и одновременно обстоятельно вести разведку, “с какими делами и для чего живут в Стокгольме посланники иностранных держав”. Но в связи с объявлением войны Россией Карл XII распорядился опечатать имущество Хилкова, а самого посадить под арест в доме, который он снимал под посольство. Несмотря на это, посланник Петра активно вел разведку. Ему удалось отсудить у шведов часть купеческих капиталов, арестованных также в 1700 г. На эти деньги он подкупал информаторов и связников. Карл разрешал Хилкову переписку. Пользуясь этим, Андрей Яковлевич стал пересылать информацию Петру.
         Большинство писем шло от Хилкова в Копенгаген в российское посольство в Дании, сохранявшей нейтралитет. Там информация дополнялась послами А.П.Измайловым, затем В.Л.Долгоруковым и переправлялось в Россию посольской почтою. В частности, Хилков сообщал о готовящейся в 1701 г. атаке шведской эскадры на Архангельск. Боевые корабли шведов должны были идти под видом “китобойной флотилии”. Сообщение Хилкова подтверждалось информацией Матвеева из Голландии и Дании.
         Несмотря на постоянную слежку со стороны шведов, Хилков продолжал посылать в Россию важные донесения, умело их зашифровывая. В этом ему помогал взятый в плен под Нарвой офицер Алексей Ильич Манкиев, хорошо знавший шведский, латинский и польский языки.
         На связи у Хилкова находились и местные информаторы. Полученные от них сведения Хилков умудрялся переправлять в Россию и через освобожденных по обмену русских военнопленных.
         Так, в 1706 и 1708 гг. он направил информацию разведывательного характера через освобожденных по обмену Петра Лефорта и Александра Гордона.
         Из 18 лет, проведенных Хилковым в Швеции, последние 5 он находился в заключении как опасный шпион Петербурга. Но даже из тюрьмы князь умудрялся извещать Петра I о расширении штатов в шведских коллегиях иностранных и военных дел, торговли, юстиции и большой казны. Князь скончался в тюрьме от туберкулеза6.
         После ряда поражений в начале Северной войны Петр I стал более внимательно подходить к подготовке сражений со шведами, включая их тщательное разведывательное и контрразведывательное обеспечение. Он писал, что осведомленность о неприятеле “есть главнейшая вещь на войне”. Петр терпеливо ждал момента, когда он сможет нанести окончательное поражение Карлу XII. Особенно тщательно он готовился к Полтавской битве.
         В 1707 г. появилась тревожная информация о том, что против России может выступить Турция и крымские татары. Об этом докладывал Петру гетман Мазепа.
         Так, он писал из Киева 7 ноября 1707 г.: “Посланец мой по желанию одного доброхотного человека, в Ясах пребывающего, посланный от меня тайно, возвратился ныне оттуда и в донесении своем предложил мне все то, о чем тот доброхот велел ему донести, а именно о том, что Порта Оттоманская конечно и непременно намеревается зачать войну с его царским величеством или сей приходящей зимы через татар или на весне явственно сама собой”¹. К счастью эту же информацию получил от своих помощников посол в Турции П.А.Толстой, но он успокоил Петра и категорически отрицал возможность выступления Турции против России, так как умелыми действиями на месте сорвал эту акцию.
         Провоцировал турецкого султана нарушить мирный договор с Россией 1700 г. французский посол в Стамбуле Ферриоль. Это он пытался сделать через одного из министров. Через Досифея Толстой узнал, что мать султана Ахмета Третьего недолюбливала этого воинственного министра, который отличался антирусскими настроениями. И когда он без ведома главы государства задумал направить в Крым большую армию в помощь крымскому хану против России, люди Досифея сообщили об этом матери султана, а та, в свою очередь, поведала сыну о тайных акциях его министра. Воинственный визирь был арестован и казнен.
         Так было предотвращено совместное выступление турок и крымских татар против России в неблагоприятный для нее период Северной войны. Военные действия на два фронта могли привести к тяжелым для России последствиям. Интересно мнение одного турецкого чиновника, которому было специально поручено следить за русским послом. Тот докладывал своему руководству, что Толстой ради сохранения мира раздал в различных местах и различным людям около 3 тыс. кошелей с 1,5 млн. талеров¹.
         В феврале 1708 г. появились первые сведения о планах Карла XII в отношении России.
         Король из Гродно двинулся не в сторону Петербурга, а на восток – к Москве. Но в сентябре того же года посол в Голландии А.А.Матвеев прислал очень важную информацию о решении шведского короля повернуть свою армию на Украину. При этом посол писал о возможности объединения сил Карла XII с поляками и крымским ханом и использовании части казачества против русских войск. Царь прислушался к советам своего посла и предпринял ряд мер, которые сильно затрудняли движение шведов на юг. Русская армия уклонялась от генерального сражения, медленно отходила на восток. И даже, когда шведы повернули на юг, тактика Петра заключалась в том, чтобы нападением мелких отрядов на армию Карла XII “томить неприятеля” и уничтожать его запасы провианта и фуража.
         О состоянии шведской армии в этот период сообщал в своих донесениях Б.И.Куракин.
         Этому предшествовала блестяще проведенная Куракиным и Матвеевым разведывательная операция. Если Хилков действовал с легальных позиций, то Куракин и Матвеев для получения информации непосредственно из Швеции вынуждены были использовать только негласные агентурные источники.
         Было известно, что в Швеции, среди пленных российских воинов находится дьяк Посольского приказа Анджей Манкевич, который был настроен патриотически, его родители проживали в Польше. Чтобы связаться с ним Куракин провел сложную оперативную комбинацию. Вместе со своим слугой Федором Губастовым он разыскал родителей Манкевича, через них узнал, что Анджей находится в г. Витаросе, откуда через знакомых направляет весточки домой.
         Куракин сначала хотел сам инкогнито добраться до Швеции и встретиться с Манкевичем, но российский посол в Гааге Матвеев посчитал эту затею опасной.
         Тогда они решили направить туда Федора Губастова. С помощью местного купца Гоутмана Куракин устроил Федора на шведский корабль “Тритон” под видом итальянского кока (Федор знал итальянский язык).
         По протекции Гоутмана, капитан “Тритона” Корк устроил Федора на корабль, а по прибытии в Швецию помог организовать встречу Манкевича с Федором. 
         Поляк передал Федору подробную информацию о положении шведской армии в Европе и намерениях Карла XII. В частности он сообщал: “Швецию война оголодела. Своего хлеба недостата, а привоза ныне нет, и от того людям великая тягость”. Имелась и другая важная информация, которая была сразу же отправлена Петру I⁶.
         Не прекращались разведывательные действия против шведов и на Украине. Но это уже была тактическая разведка. В деле находились небольшие отряды, охотившиеся за языками. Непосредственно перед Полтавской операцией Петр I использовал такой метод введения в заблуждение противника, как маскировку и дезинформацию.
         26 июня 1709 г. из Семеновского полка к неприятелю бежал унтер-офицер. Царь понимал, что изменник сообщит Карлу XII о слабых местах обороны и посоветует нанести удар по необстрелянному полку, укомплектованному новобранцами. Петр велел обрядить в форму этого полка опытных и закаленных в боях солдат Новгородского полка⁸.
         Несмотря на полный разгром шведов под Полтавой, война с Карлом XII не была закончена, он бежал, укрывшись во владениях Османской империи в Бендерах.
         Во время Прутского похода ведение разведки, в частности в Бендерах, было сложным делом. В основном российская агентура действовала с нелегальных позиций методом визуального наблюдения.
         Шереметьев докладывал царю: “Два «шпига», направленных в Бендеры “для проведения тамошнего состояния и взятия подлинной ведомости о турках и татарах” в расспросных речах 28 июня 1711 г. показали, что в распоряжении визира находилось «тысяч с двести» турок и татар”. Правда оба лазутчика тут же добавили, что “подлинно про то они не знают для того, что сами там не были”. Они поручились за точность сведений о событиях в Бендерах, которые сами наблюдали. Видимо, поэтому сообщениям “шпигов” не придали должного значения.
         Несколько позднее взятые в плен османские шпионы показали, что “турки не имеют куражу и сами себе пророчествуют гибель”. А 8 июля пленный татарин сообщил, что визирь наметил сражение на 10 июля.
         Получив информацию о том, что неприятельских войск 140 тыс. чел. (у российских было всего 40 тыс.), Петр почувствовал приближающуюся опасность поражения⁸. Отсутствие точной информации о войсках неприятеля, дезинформация противника, сложная обстановка, в которой оказалась русская армия, все это привело к поражению России в ходе Прутского похода.
         Во время войны успехам на полях сражений способствовали Петру не только разведывательные, но и контрразведывательные акции. Казалось бы, что Карл XII превосходил Петра в разведывательной деятельности. В отличие от Петра, шведский король располагал большими возможностями для шпионской и диверсионной деятельности против России. Сразу после начала войны с Россией Карл обратился с манифестом к русским, в котором обещал “жаловать милостью” дворян, духовенство, купцов и крестьян, освободив их от тягостных налогов и произвола царских воевод. Из числа дезертиров, недовольных стрельцов, беглых украинских и донских казаков шведы приступили к вербовке шпионов и диверсантов.
         В 1707 г. Карл XII направил на Украину, в Воронеж и Азов группы диверсантов-поджигателей. Они должны были поджигать города и села, а в портах – русский флот.
         Для шпионской деятельности шведы широко использовали перебежчиков, а также своих агентов, внедренных в войска союзников, особенно в польскую армию. Постоянная борьба между различными шляхетскими партиями была на руку шведам. Если русских информировали Вишневецкий, Огинский и другие агенты, то на шведов работали Радзиевский, Лещинский, Синицкий, Санега и другие вельможи⁸.
         Активная деятельность шведской разведки часто пересекалась ответными действиями русской контрразведки. Петр I не раз указывал воеводам на то, что в городах России могут быть иностранные шпионы. “Зело берегитесь шпионов на Воронеже”, указывает он. Царь не скрывал своей тревоги в связи с астраханским восстанием в 1705 г. У него даже мелькнула мысль, не спровоцировали ли астраханцев на выступление шведские агенты. Петр распорядился строго проверять почту, чтобы известие о восстании не докатилось до Архангельска, а оттуда через иностранных купцов – до шведского короля, который мог предпринять наступательные операции⁹.
         На “правах” взаимности секретные данные о состоянии русской армии и флота собирали дипломаты иностранных держав. Со стороны Петра следовали меры контрразведывательного характера.
         В Москве, например, тайно действовал резидент Стокгольма Томас Книпперкрон, интернированный в начале Северной войны. Его активность была особенно заметна во время вторжения в Россию шведских войск. О степени подготовленности России к войне по тайным каналам Книпперкрон сообщал в Стокгольм. Узнав о шпионской деятельности шведского резидента, Петр решил обменять его на сидевшего в тюрьме в Стокгольме князя Хилкова. Но Книпперкрон, боясь гнева Карла XII, отказался от обмена, о чем известил посольскую канцелярию в Москве. Петр был возмущен этим отказом и отправил Мусину-Пушкину гневное письмо, в котором потребовал высылки шведского резидента и его семьи в Верхотурье или Тобольск.
         Выселению из Москвы подверглись и шведские офицеры, попавшие в плен в начале Северной войны.
         Не дремали послы Англии, Франции, выполнявшие тайные поручения своих правительств. Они использовали свои каналы, чтобы получать достоверную информацию о замыслах Петра, его реформах и вооруженных силах.
         Особую активность проявляла английская дипломатия. Посол Англии в Петербурге Витворт был одновременно дипломатом и разведчиком. В мае 1708 г. он отправил в Лондон “список судов царского флота, стоявших на якоре в тридцати верстах от Петербурга”. В этом списке был указан и количественный состав корабельных экипажей. Вскоре Витворта по представлению русского правительства отозвали в Лондон.
         Но были и просчеты в контрразведывательной работе. Петр I ничего не знал о том, что Карл XII проводил тайную операцию по привлечению на свою сторону гетмана Мазепы, который в конце концов стал его агентом. Вербовка Мазепы велась несколько лет через поляков. Основным вербовщиком была мать польского князя Вишневецкого княгиня Дольская, которая использовала честолюбивые и корыстные стремления гетмана. Данные о том, что Мазепа собирается перейти на сторону Карла XII, если тот окажется на Украине, поступали Петру, однако он посчитал эти сообщения клеветническими. Окольными путями Кочубей и Искра через доверенных лиц донесли до Петра весть о возможной измене Мазепы, но Петр продолжал верить гетману. Мало того, Кочубей и Искра были выданы Мазепе, который их и казнил⁸.
         На заключительном этапе Северной войны Петр стремился нанести поражение шведам не только на суше, но и на море, на Балтике. И вновь Петр обращается к разведке.
         Разведзадания Петра конкретны и целеустремленны: “Иттить тебе с помянутым кораблем к дацкому флоту и, прибыв туды, разведать, возможно ли тебе будет от шведского флота безопасно дойтить до острова Дагеррорти” – гласил Указ Петра I, адресованный в 1714 г. капитану Вилимсону¹⁰.
         В заданиях, которые Петр направляет своим подданным за границу поражает удивительное знание разведывательной технологии, он скрупулезно и четко ставит задачу, разъясняет каким способом ее необходимо выполнить.
         В январе 1719 г. Петр поручает Куракину провести разведку военно-морской базы Швеции Карскруны (ныне Карлоскруна)
         Он пишет: “Понеже о состоянии карскронского гавана по се время, никто у нас не знает, того для зело нужно, чтобы вы сыскали двух человек таких, которые там бывали, а именно: одного из морских офицеров или шипаров, а другова, который бы знал инженерской науке хотя мало, и чтоб сделать с ними тайную капитуляцию и чтоб они из Любка поехали туда будто службы искать и осмотрели все, а в запросах бы нам учинили так, чтобы их не приняли, и когда не примут, тогда б, возвращайтесь в Любек или Данцих, приехали к нам, а ежели можете таких сыскать как там были год или два назад, то б всего лутче, и чтоб сие зело тайно и для того обещай им довольно плату”¹. 
         Известно, что впоследствии Петр использовал полученную таким образом информацию и в конечном итоге одержал убедительную победу над шведами на Балтике. Окно в Европу окончательно заработало в интересах Отечества.
         Петр I использовал разведывательные возможности и в интересах создания флота, для переустройства государственного аппарата, решения экономических и других задач.
         России в начале XVIII в. не хватало кораблей. Приобретать их в Европе препятствовала Швеция и другие европейские государства. Выход один – задействовать разведывательные возможности. В 1711 г. Петр направляет за границу агента – выходца из аристократической фамилии Федора Салтыкова (корабельного мастера) с задачей: закупка кораблей в портах морских держав.
         “Велено ему вести себя везде инкогнито за дворянина российского, в корреспонденции иметь надлежащую осторожность, обо всем писать цифирью (шифром)”. Помогал ему в этом и руководил операцией посол в Голландии Куракин³.
         Реформирование государственного аппарата также потребовало от Петра использования нелегальных возможностей. Переход от приказов к коллегиям он намеривался осуществить по европейскому образцу и, прежде всего по примеру Швеции. Но так как Россия находилась в состоянии войны со Швецией, то легальные пути получения сведений о регламентах и штатах коллегии исключались. Петр вынужден был отправить туда тайного агента, снабдив его паспортом от датского двора. В этом направлении одновременно работали и послы за границей⁸.
         Петр I использует разведывательные возможности для решения государственных задач и на Востоке страны. Об этом свидетельствует его интерес к Средней Азии, Индии, Ирану и другим странам.
         В 1716 г. Петр I снарядил в дальний путь военную экспедицию из 5 тыс. чел. во главе с князем А.Бековичем-Черкасским для того, чтобы склонить хивинского хана перейти в русское подданство, а бухарского – к дружбе. Одновременно князь должен был проверить достоверность слухов о золотых россыпях в нижнем течении Аму-Дарьи, а также организовать “настоящее дело, дабы до Индии путь водяной сыскать”. Но вся экспедиция погибла в Хиве.
         Вместо погибшего Бековича-Черкасского Петр направил агента Флорио Беневини, итальянца по национальности, который хорошо знал восток, владел турецким и персидским языками. Ему удалось выяснить то, чего не сумел сделать Черкасский со своим отрядом. Беневини заключил от имени России оборонительный договор с Бухарой против Хивинского ханства и договорился о возможности развития торговых отношений.
         Он также подтвердил стремление Персии и Турции взять под свое влияние мусульманские государства Средней Азии.
         Петр I по достоинству оценил заслуги Беневини и по возвращении его в Петербург назначил на руководящую должность в коллегию иностранных дел.
         Интересовал царя и азиатский континент. 
         В 1719 г. он предписал поручику Евреинову и геодезисту Лужину выяснить, граничит ли Азия с Америкой.
         В царской инструкции было сказано: “Ехать вам до Тобольска, взяв провожатых, ехать до Камчатки и далее куда вам указано, и описать тамошние места…”. 
         Ту же разведывательную задачу спустя пять лет, царь поставил перед капитаном Берингом, который выполнил ее уже после смерти Петра⁸.
         Таким образом, Пётр I уделял большое внимание использованию разведывательных возможностей в решении многочисленных государственных задач. При этом он укреплял прежде всего политическую и экономическую разведку, главным образом агентурную.
         Военная разведка носила вспомогательный характер и ограничивалась в основном полем боя и ближними подступами к нему, хотя в интересах решения стратегических военных задач, Пётр I активно задействовал политическую (стратегическую) разведку.
         Какие же выводы напрашиваются из той титанической деятельности Петра Великого в ходе реформирования российской государственности?
         Во-первых. Российское государство на всех этапах своего развития, как великая евроазиатская держава, постоянно нуждалась в сильных армии, флоте, разведке и контрразведке.
         Во-вторых. Реформирование российской государственности стало возможным благодаря созданию в стране надёжной системы национальной безопасности в лице новой современной армии, флота, более совершенной разведки и контрразведки.
         В-третих. Россия должна постоянно совершенствовать политическую, экономическую и военную разведку, в которой приоритетное место следует отводить агентуре.
         В-четвёртых. Разведка и контрразведка в России являются важнейшими инструментами государства, что особенно важно в переломные моменты истории для укрепления новых общественных отношений и повышения авторитета на международной арене.
 

         ¹ Алексеев М. Лексика русской разведки. М., 1996. С. 3, 20–21, 51, 52, 33–34, 64, 65.
         ² Анисимов Н.В., Зиневич А.К. История русской армии. Эпоха Петра Великого. 1699–1762. Чугуев, 1911. С. 29, 30.
         ³ Алексеев М. Военная разведка России от Рюрика до Николая II. Кн. 1. М., 1998. С. 20, 30, 26, 24–25.
         ⁴ Ерошкин Н.П. История государственных учреждений дореволюционной России. М., 1983. С. 72, 86–87.
         ⁵ Кудрявцев Н.А. Государево Око. Тайная дипломатия и разведка на службе России. М., 2002. С. 291, 304–305, 324.
         ⁶ Очерки истории российской внешней разведки. М., 1996. Т. 1. С. 68, 69, 52, 73, 74–75.
         ⁷ Павленко Н.И. Пётр Великий. М., 1994. С. 459, 58–59, 92–93.
         ⁸ Павленко Н.И. Петр I и его время. М., 1989. С. 66, 57, 74, 80, 92–93, 97, 102–103, 125, 174.
         ⁹ Гражуль В.С. Тайны галантного века (шпионаж) при Петре I и Екатерине II. М., 1997. С. 74.
         ¹⁰ Соловьёв С.М. Об истории новой России. М., 1993. Кн. VIII. Т. 15. С.154–160.
         ^* “Разведка” происходит от слова “разведывать”. А “разведывание” – есть производное от глагола “ведати” (XV–XVI вв.), в значении “знать”, иметь о чем-либо, о ком-либо сведения; “разведывать” и “ведомость” в значении “весть, известие, сообщение”1.
         ^** Термин “фискал”:
            1. Чиновник, наблюдавший за законностью действий учреждений и лиц, главным образом в области финансовой и судебной. 
            2. В переносном смысле – ябедник, доносчик (разговорн.).