"Учитель сказал: Вряд ли что изменишь! Я еще не 
видел человека, который, обнаружив свои ошибки,
осуждал бы за них самого себя в душе"
Конфуций
 

История трибунала по бывшей Югославии в целом, и отдельных его подразделений, в частности, довольно поучительна во многих отношениях. Она позволяет только-только оперяющейся международной уголовной юстиции извлечь достаточно полезных уроков, как позитивных так и не очень.

В этом отношении, нам представляется, что опыт работы канцелярии Прокурора международного трибунала по бывшей Югославии может дать немало полезной пищи для размышлений.

Само собой разумеется, что в процессе осуществления правосудия прокурорская деятельность не менее значима, чем судебная. Успешное достижение целей правосудия в немалой степени зависит от того, кто и как определяет, дает ли информация, имеющаяся в его распоряжении, основания полагать, что было совершено или совершается преступление, подпадающее под юрисдикцию трибунала, кто принимает решения о том, начинать ли расследования против конкретных подозреваемых, если собранная информация является достаточной для обоснованного предположения об этом, и по многим другим важным вопросам, касающимся расследования преступлений и поддержания обвинений в суде.

Говоря о роли сотрудников канцелярии Прокурора в достижении целей трибунала, необходимо сразу же отметить, что, в принципе, только Прокурор, и никто другой, оценивает имеющуюся информацию и собранные доказательства и принимает решение в отношении того, открывать ли новое расследование и достаточно ли собрано доказательств для передачи того или иного уголовного дела в суд.

На практике же Прокурор, по существу, не имеет большого выбора. Его выбор уже изначально ограничен тем, что ему было представлено его подчиненными. Именно сотрудники, занимающие высокие посты в канцелярии Прокурора, играют первую скрипку в определении общей стратегии расследований и поддержания обвинений в суде и что как раз предпочитаемые ими направления деятельности трибунала были бы приняты и утверждены Прокурором.

При анализе настоящей проблемы, не следует забывать и то, что с ноября 1994 по август 2003 гг. Прокурор "обслуживал" два трибунала. Он одновременно являлся и руководителем канцелярии Прокурора трибунала по Руанде, находящегося в Африке. Надо полагать, что представительские и иные официальные функции, связанные с исполнением двух должностей, тоже требовали определенного времени. Поэтому, вполне вероятно, что, при таком интенсивном графике работы, многое неизбежно могло отдаваться на откуп его заместителю, влиятельным советникам и руководителям отделов расследований и обвинений.

Таким образом, к моменту, когда предложение об открытии нового расследования достигало Прокурора, многие стержневые стратегические вопросы, касающиеся направленности деятельности трибунала, по всей вероятности, уже могли быть, в той или иной степени, предрешены. И вопрос здесь не только в том, что и в какой "упаковке" было предложено Прокурору для утверждения, а также и в том, что не было, что осталось за бортом, "отсеялось", "потерялось", "забылось" и т.п. при первичном анализе информации и в процессе подготовки презентаций.

В связи с этим, репутация международного трибунала находится в прямой зависимости от объективности сотрудников канцелярии Прокурора. Поэтому мы продолжим анализ проблемы, касающейся независимости трибунала, и поразмышляем о беспристрастности заместителя Прокурора, руководителей отделов обвинений и расследований и их заместителей, равно как и основного персонала канцелярии Прокурора, включая обвинителей, (охватывая главных и старших), руководителей следственных групп и следователей.

Приступая к этой проблеме, приходится с сожалением констатировать, что в период нашей работы в трибунале, канцелярия Прокурора была укомплектована с явным перекосом и откровенным прозападным уклоном. Главная, решающая и определяющая роль в ней принадлежала сотрудникам - гражданам стран НАТО и стран, полностью поддержавших НАТО в ее военной и пропагандисткой кампании против Республики Сербской и Союзной Республики Югославии.

Чтобы не быть голословными, приведем некоторые неофициальные, но, тем не менее, известные достаточно широкому кругу сотрудников трибунала, цифры и факты. Они говорят сами за себя.

Так, на 1 января 2003 г. ситуация с руководящими кадрами высшего и среднего звена отдела расследований выглядела следующим образом: Заместитель Прокурора, курировавший расследование - австралиец (работал с момента формирования трибунала), руководитель отдела расследований - француз (до него два были из Австралии и один из Голландии), заместители руководителя отдела расследований: австралиец, англичанин и новозеландец. Руководители следственных групп, группы военных и группы политических аналитиков: 4 - из Англии, по 2 - из Австралии и Новой Зеландии и по одному из Пакистана, Ирландии, Финляндии, Голландии и США. При этом в отделе расследований 10 позиций из 17 занимали выходцы из трех стран (Австралии, Англии и Новой Зеландии). Примечательно, что, не кривя душой, большинство из названных стран нельзя отнести к категории нейтральных по отношению к Республике Сербской и Союзной Республике Югославии.

Доступная нам, неофициальная статистика показывает, что общие стратегические интересы стран запада были в нем представлены постоянно, поскольку на различных ступенях его развития, от 80 до 90% сотрудников, относящихся к категории "P" (так называемая профессиональная категория) и выше, были гражданами так называемых развитых стран. Благодаря своему численному превосходству, они в нем доминировали и всецело определяли его уголовную стратегию и даже следственную тактику. Поэтому, ни у кого не может вызывать сомнений, кто в трибунале заказывал музыку и кто ее писал.

Еще один аспект проблемы - это бросающийся в глаза дисбаланс между различными правовыми системами. Работая в международном трибунале, мы постоянно подмечали, что число юристов и следователей из стран англосаксонской системы права, включая и граждан развивающихся стран, было в нем неоправданно большим, не соответствующим доле этих стран в мировом населении.

Для сравнения, на 1января 2003 г., в отделе расследований, более чем на сотню следователей, приходился один следователь из России, а в отделе обвинений, более чем на полсотни обвинителей, включая старших и главных - один обвинитель (не старший и не главный). При этом ни одна из этих должностей не дает ее держателю, практически, никакой реальной возможности оказывать сколько-нибудь заметное влияние на принятие решений, касающихся общей стратегической направленности деятельности соответствующих отделов.

Мы полагаем, что национальная несбалансированность персонала, не только явилась причиной того, что Международный трибунал по бывшей Югославии так и не стал поистине международным (или многонациональным), она также бросает тень и на его объективность.

Нижеследующие аргументы доказывают правильность тезиса.

Во-первых, даже если допустить, что сотрудники канцелярии Прокурора способны принимать принципиальные решения на основе своего внутреннего убеждения, то вопрос о их объективности все равно остается, поскольку их внутреннее убеждение напрямую связано с воспитанием, образованием, системой их культурных ценностей, проживанием в той или иной стране и их предыдущей профессиональной или общественной деятельностью и так далее.

Не говоря уже о Прокуроре и его заместителе, почитай, все их подчиненные, могущие оказывать сколько-нибудь ощутимое влияние на выработку и принятие стратегических решений - это достаточно зрелые люди. Хочешь не хочешь, а, в большинстве своем, они представляли интересы своих стран и правительств, если и не предумышленно, то, по меньшей мере, подсознательно, что, в общем-то, неотвратимо.

Истинность избитых (в прежние времена) изречений о том, что "бытие определяет сознание" и что "нельзя жить в обществе и быть свободным от общества", во многих случаях, находила в трибунале свое подтверждение. И этому есть достаточно убедительное объяснение, так как становление личности подавляющего большинства сотрудников канцелярии Прокурора происходило в годы "холодной" войны. Не следует сбрасывать со счетов и имеющиеся у каждого личные (философские и религиозные) убеждения, симпатии и антипатии и т.д. и т.п., которые сформировались в тот же самый период.

Во-вторых, если исходить из существующих реальностей, то следует признать, что те из сотрудников канцелярии Прокурора, которые являлись государственными служащими (а они составляли подавляющее большинство, включая едва ли не всех руководителей ее структурных подразделений), проходили в своих странах проверку на лояльность и были подвержены не менее интенсивной идеологической обработке и государственной и политической пропаганде ("промыванию мозгов"), чем, в свое время, граждане бывших социалистических стран.

В-третьих, среди персонала канцелярии Прокурора имелось достаточное число и таких сотрудников, которые, в той или иной мере, негативно относились к социализму, как к идее, или, по меньшей мере, к практике его воплощения в жизнь в бывших социалистических странах. Эта антипатия, подчас, переносилась на многое, что имеет к нему какое-либо отношение, включая подозреваемых и обвиняемых, особенно наивысшего ранга (а, подчас, и на сотрудников трибунала - граждан бывших социалистических стран и, в первую голову, России). Насколько нам известно, основным носителем социалистической идеи в бывшей Югославии считалась Республика Сербия, а среди ее народов - сербы.

Следовательно, если не закрывать глаза на правду или не смотреть на мир сквозь розовые очки, то объективность персонала канцелярии Прокурора, можно смело ставить под сомнение.

Однобокость в расстановке кадров, наряду с другими, факторами, неизбежно обусловила определенную несбалансированность уголовного преследования, когда за аналогичные преступные деяния представители одной из сторон балканского конфликта чаще привлекались к уголовной ответственности, чем представители другой, а те, в свою очередь, чаще чем представители третьей. Это замечание относится, главным образом, к военным преступникам низкой категории, к, так называемой, (на сленге трибунала) "мелкой рыбешке".

В частности, трибуналом были вынесены приговоры по делам, не относящимся к категории достаточно серьезных, чтобы оправдать их расследование и рассмотрение в международном трибунале. Однако такие дела стали предметом и расследований, и судебных рассмотрений. Напомним, что трибунал был учрежден для того, чтобы осуществлять судебное преследование лиц, ответственных за серьезные (разрядка наша - Н.М.) нарушения международного гуманитарного права, совершенные на территории бывшей Югославии с 1991 г.

Чтобы наше утверждение не звучало как бездоказательное обвинение, приведем один характерный пример.

Так, обвиняемый Милан Симич (боснийский серб), после событий, за участие в которых он был привлечен к уголовной ответственности, заболевший параплегией и страдавший от медицинских осложнений, обусловленных этой болезнью (он был прикован к инвалидному креслу на колесах), был осужден к пяти годам лишения свободы по двум пунктам обвинительного акта за два преступных действия, квалифицированных как истязания.

В то же время, нам известно из собственного опыта, что схожие и даже более серьезные дела против мусульман-боснийцев либо не возбуждались вообще, либо, в отдельных случаях, обвинительные заключения по полностью расследованным делам, не направлялись для утверждения Судьям трибунала^**.

Такая несбалансированность в уголовном преследовании способна создать у мирового сообщества неадекватное представление об участниках Балканского конфликта, а именно, что одна из воюющих сторон состояла, главным образом, из злодеев, другая, по преимуществу, из жертв, а третья - из тех и других, но мучителей было гораздо больше. Мы полагаем, что истинная международная уголовная юстиция не должна применять двойных стандартов, она должна воздавать преступникам должное и в равной мере независимо от того, чью сторону в конфликте они представляют.

Естественно, что кое-какие перекосы в уголовной политике канцелярии Прокурора могли бы быть исправлены досточтимыми Судьями в порядке осуществления ими судебного контроля, при проверке соответствия обвинительных актов требованиям, изложенным в Правилах и процедурах доказывания трибунала.

Порядок здесь следующий: Если Судья Судебной камеры, которому было направлено обвинительное заключение, убедится в том, что Прокурор (Обвинитель) выявил prima facie основания для судебного разбирательства, он утверждает обвинительное заключение. Если он в этом не убедится, обвинительное заключение отклоняется.

Однако, отказ Судьи утвердить отдельные или все пункты обвинительного акта не препятствует Прокурору впоследствии вновь обратиться с просьбой об утверждении этого обвинения, когда такая просьба поддерживается дополнительными доказательствами. Не исключается также и возможность включить в последующем в обвинительный акт дополнительные пункты на основании новых фактов или свидетельств, имеющих отношение к той же ситуации, и снова представить его Судье для утверждения.

Тем не менее, несмотря на вышеназванные положения, содержащиеся в Уставе и в Правилах и процедурах доказывания трибунала, было бы чересчур оптимистичным полагать, что в трибунале существовала реальная система "сдержек и противовесов". Многоуважаемые Судьи рассматривали только те материалы, которые им представлял Прокурор. В отличие от Римского Статута Международного Суда, Устав трибунала по бывшей Югославии не предусматривает Палаты предварительного производства, которая давала бы санкцию на расследование. Вследствие этого, высокочтимые Судьи трибунала, к сожалению, не имели возможности играть даже второстепенную роль в оценке первичной информации о событиях, содержащих признаки преступления, в выборе расследований и решении других подобных вопросов. Как было отмечено в приговоре, вынесенном Судебной камерой № 2 по делу Миломира Стакича, "в соответствии с Уставом данного трибунала, Судьи не играют активной роли в расследовании"^***.

Поговорим теперь о некоторых дополнительных факторах, которые, как мы полагаем, могли бы оказывать определенное влияние на степень беспристрастности сотрудников канцелярии Прокурора.

Первый фактор. Мы бы условно назвали его "зависимость от благосклонности руководства".

По сути дела, этот фактор оказывал влияние на беспристрастность тех сотрудников, которые были назначены на административные, а во многих случаях и на рядовые, должности на основе своих личных связей с кем-либо из руководителей отделов обвинений и расследований. В последнем отделе такие сотрудники, зачастую, не отвечали квалификационным требованиям, предъявляемым к претендентам на соответствующий пост. По этой причине их продвижение по службе могло бы быть успешно опротестовано, если бы в трибунале существовали надлежащие административные правила и процедуры, предусмотренные для подобных случаев.

Нам кажется, что неизбежным последствием фаворитизма является то, что недостаточно квалифицированные "выдвиженцы из низов" обычно не перечат своим благодетелям по принципиальным вопросам стратегии расследований и могут быть беспристрастными только до определенных им пределов: либо, во-первых, из-за недостаточного уровня их профессиональной подготовленности, либо, во-вторых, из чувства признательности за оказанное добро. Ничего не поделаешь, "долг платежом красен".

Второй фактор. Его мы бы определили, тоже условно, как "зависимость от немилости руководства".

Проработав достаточное время в трибунале, мы убедились в том, что далеко не все сотрудники канцелярии Прокурора отваживались плыть против течения и отстаивать интересы правосудия и добиваться справедливости до конца, невзирая на лица.

Правда жизни трибунала (как, впрочем, и любого другого учреждения ООН) такова, что значительное число его сотрудников являются, в немалой степени, материально зависимыми от своих шефов, причем, в самом, что ни на есть, прямом смысле этого слова. Мы можем об этом говорить со знанием дела, на основе информации, полученной из первых рук.

Сотрудники канцелярии Прокурора, наученные на горьком опыте своих менее удачливых коллег, знали, что открытое высказывание своего мнения, которое не очень часто совпадало с точкой зрения начальника, могло стоить им хорошо оплачиваемой работы. Вследствие этого, те из них, которые думали иначе, чем всесильное руководство, не всегда осмеливались высказывать свое настоящее мнение по принципиальным вопросам из-за опасений за возможное наступление неблагоприятных для них последствий в виде увольнения с работы.

Не дай им также бог было коснуться в разговоре грубейших ошибок или явной некомпетентности неприкасаемых руководящих персон, которая порой переходила все разумные границы. За подобные высказывания или отстаивание своих взглядов и правдивость их могли уволить путем не продления контракта и тогда они теряли все блага, предоставляемые сотрудникам ООН и их семьям, и были вынуждены вернуться на родину, где (включая и развитые страны) уровень их доходов, в большинстве случаев, несравним (или мало сопоставим) с тем, что они имели бы, оставаясь в ООН.

В заключение подвергнем анализу существовавшую в отделе расследований практику подбора персонала, и не только на руководящие должности, которая обусловила сложившуюся ситуацию с кадрами, и, следовательно, во многом обострила анализируемые нами проблемы.

Начнем с вопроса о том, как обстояли дела в канцелярии Прокурора с равноправием граждан различных государств.

В связи с данным специфическим аспектом проблемы, хотелось бы подметить, что принцип равноправия применительно к обвиняемым закреплен в ст. 21 (Права обвиняемого) Устава трибунала по бывшей Югославии, которая гласит что "все лица равны перед Международным трибуналом"^****.

В отличие от обвиняемых, это положение распространялось на сотрудников канцелярии Прокурора из развивающихся и бывших социалистических стран лишь до известной степени, особенно тогда, когда речь шла об их найме на работу или продвижении по службе. В течение длительного времени положение в этой сфере внутренней активности канцелярии Прокурора было чрезвычайно серьезным. Естественно, что и жалобы на подавляющее доминирование представителей названных выше, мы бы назвали их привилегированными, западных стран не заставили себя долго ждать. Надо полагать, что их было достаточное количество, поскольку отдел кадров трибунала (или иначе "отдел человеческих ресурсов") не раз был вынужден официально признать и довести до сведения сотрудников трибунала, что в канцелярии Прокурора существовал неоправданный избыток (перенасыщение) представителей 4-х стран. Тем не менее, за прошедшие после этого несколько лет мало что изменилось.

Разумеется, что подобная "статистика" неизбежно вызывает резонные вопросы, как-то: Чем объясняется такой дисбаланс личного состава? Не явился ли он результатом преднамеренной и целенаправленной кадровой политики?

Основываясь на многолетнем личном опыте работы в канцелярии Прокурора, мы можем со всей ответственностью сказать, что причиной асимметричности, непропорциональности и несбалансированности национального состава ее персонала послужило то, что на протяжении длительного времени эта сфера ее внутренней деятельности находилась почти что под абсолютным контролем небольшой группы тесно связанных между собой лиц.

Как нам видится, преобладающими критериями, по которым, например, в отделе расследований подбирались руководящие, а во многих случаях и рядовые, кадры были: личная дружба, знакомство, единомыслие, принадлежность к той же системе права, к той же стране, что и возглавлявшие отдел должностные лица, или блоку стран и т.п. Нередко предпочтение отдавалось не тем, кто имел надлежащее образование, квалификацию и опыт, а тем, кто был удобен.

Не отрицая наличия объективных трудностей, возникающих при подборе подходящих квалифицированных кадров, связанных, в основном, с жестким требованием к кандидатам свободно владеть хотя бы одним рабочим языком трибунала, мы убеждены, что такое положение объясняется, прежде всего субъективными факторами.

Примечательна в этом отношении практика так называемых "конкурсов" на замещение вакантных должностей, которые, во многих случаях, проводились лишь для отвода глаз.

Любопытно, что и само высшее руководство отдела расследований, обычно, не хранило под большим секретом, кто мог бы в них победить. И совсем не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы предсказать, кто из претендентов ни при каких обстоятельствах не займет освободившийся пост, позволявший его держателю оказывать какое-либо влияние на определение общей стратегии расследований. Чужих по духу на таких должностях попросту не держали.

Нам известно несколько случаев, когда, даже при имевшихся реальных возможностях подобрать на руководящие места кандидатов - граждан недостаточно представленных в трибунале развивающихся или бывших социалистических стран, их кандидатуры, под тем или иным предлогом, отвергались. Они оставались за бортом при распределении даже низовых административных постов. Предпочтение неизменно отдавалось тем, кто принадлежал к числу самых "равных среди равных", то есть гражданам чрезмерно представленных в трибунале стран или тем, кто имел влиятельных друзей или покровителей в трибунале или за его пределами. (Параллель между двойными стандартами в политике уголовного преследования и в кадровой политике напрашивается сама собой).

Это касается отношения к гражданам России со стороны руководителей отделов канцелярии Прокурора, то оно, мягко сказать, было недружелюбным, если не откровенно неприязненным.

Вполне допустимо, что недоверие к россиянам могло бы быть вызвано тем, что страны НАТО, которые, зачастую, предоставляли документы или иную информацию Прокурору на условиях сохранения конфиденциальности, опасались, чтобы эта информация не попала в их руки.

По-нашему мнению, интересы России в трибунале не были представлены в достаточной мере. Так, на 1 января 2003 г., во всех структурных подразделениях международного трибунала в целом, не насчитывалось и десяти граждан России, что составляло приблизительно около половины процента от всей численности его личного состава. Для такой большой страны, как Россия, это - меньше, чем капля в море. Кроме того, ни один из них не занимал даже самого низкого руководящего поста. У руководства Трибунала в целом и канцелярии Прокурора, в частности, не было никакой необходимости с ними считаться.

Многолетняя история трибунала и сложившаяся в нем ситуация с кадрами могли бы даже навести и на такую мысль, что незначительное число россиян, также как и граждан других бывших социалистических и развивающихся стран, было нужно трибуналу всего лишь для создания видимости, что в нем работают представители большинства стран мира. Однако, и это тоже наше личное впечатление, с самого начала кем-то было предусмотрено, что, в течение наиболее важных с точки зрения разработки и реализации уголовной политики трибунала лет, представители бывших социалистических стран, а может быть только одной России, не будут допущены к должностям, которые давали бы им возможность хоть как-то влиять на определение стратегической направленности деятельности трибунала. В случае с россиянами, возможно, что, трибунал преследовал или имел в виду и иные цели, поскольку Россия - это постоянный член Совета Безопасности ООН и на Западе она считается естественным союзником сербов.

Кадровый состав отдела обвинений и отдела расследований имеет отношение не только к определению стратегической направленности деятельности трибунала. Он напрямую влияет и на качество расследований и судебных процессов.

На наш взгляд, из-за того, что преобладающую роль в отделе расследований играли личные связи, качественный состав значительного числа его руководителей, равно как и рядовых следователей, оставлял желать много лучшего.

Как оказалось, для многих из них совсем не было абсолютно необходимым соответствовать высоким критериям, предъявляемым к держателю той или иной должности (образование, квалификация, профессиональный опыт на руководящей следственной работе и т.д.) для того, чтобы заполучить престижные посты. Неполное соответствие, а иногда и полное несоответствие, занимаемой должности могло успешно компенсироваться наличием связей с "правильными" людьми и в нужных местах.

Немалое число лиц, назначенных на руководящие должности (не говоря уже о следователях) этого отдела, не имели ни высшего юридического образования, ни опыта руководящей следственной работы и не владели ни одним иностранным языком. Для некоторых из них делались и иные исключения из правил и послабления. Таким любимчикам для продвижения по службе обязательный минимальный период пребывания в должности значительно сокращался. Многие из прежних руководителей отдела расследований и их заместителей, а также руководителей следственных групп - это бывшие полицейские, не дослужившиеся в своих странах выше звания сержанта. (Для информации: эквивалентные должности в России и многих других странах являются генеральскими и полковничьими).

В отличие от них, представители бывших социалистических стран должны были строго соответствовать требованиям, предъявляемым к занимаемым ими должностям. Они, как правило, были более высокообразованными, имели лучшую профессиональную подготовку, владели, по крайней мере, одним иностранным языком (английским или французским, которые являются рабочими языками трибунала), а во многих случаях и сербскохорватским и перед прибытием в трибунал занимали более высокие позиции и имели более высокий ранг или звание в вооруженных силах, полиции или в офисах прокуроров. (Напомним, что, в советское время, следователями, начиная с младших, могли быть лишь лица, имеющие высшее или, в порядке исключения, незаконченное высшее юридическое образование). Поэтому вполне понятно, что многие руководители структурных подразделений отдела расследований - граждане западных стран не горели желанием иметь их под своим началом. Им не был предоставлен шанс конкурировать на равных со своими привилегированными западными коллегами, потому что исход любого справедливого конкурса на замещение вакантной должности был бы легко предсказуем.

Само собой разумеется, что, и при полной, или почти полной, общности взглядов по вопросам стратегии расследований, между представителями доминирующих государств не обходилось и без драчек за личное выживание и за должности. Решающую роль в таком закулисном перетягивании каната, а иногда и сведении старых счетов, играло, кто кого знал среди высшего руководства канцелярии Прокурора и чей соотечественник или друг являлся наиболее влиятельным на том или ином этапе жизни трибунала. Не избежала канцелярия Прокурора и явных проявлений кумовства и фаворитизма, что свидетельствует и о нарушении моральных норм.

Как нам видится, одним из факторов, обусловливающих подобное положение с кадрами является материальная заинтересованность. Дело в том, что труд сотрудников канцелярии Прокурора (впрочем, так же как и работников других учреждений ООН соответствующего уровня) до такой степени хорошо оплачивается, что, даже для многих представителей развитых государств, их работа в ООН чрезвычайно соблазнительна. Причем материальное положение существенно возрастает с каждым повышением в должности. Кроме того, работа в трибунале считается на Западе весьма престижной и в профессиональном плане, в особенности для начинающих юристов, поскольку она предоставляет им небывалые возможности для форсированного карьерного роста и молниеносной известности в своей стране и за ее пределами.

Кстати сказать, многие наши западные коллеги отмечали, что упоминание в резюме о работе в международном уголовном трибунале в качестве обвинителя и о поддержании обвинений по самым громким делам будет способствовать их дальнейшему продвижению по служебной лестнице в своем министерстве или ведомстве или получению заманчивых предложений о сотрудничестве от респектабельных юридических фирм по возвращению на родину. То же самое можно сказать и о бывших сержантах, занимавших командные посты в отделе расследований, многие из которых все еще оставались на государственной службе в полиции. Поэтому, совершенно понятно естественное желание людей, обладающих властными полномочиями, первым делом помочь своим родственникам, близким, друзьям, бывшим сослуживцам и знакомым повысить их материальное благосостояние и профессиональный статус за счет международного трибунала. В этом, к сожалению, нет ничего необычного. Этот феномен известен любому обществу. Мы можем наблюдать такие проявления и в нашей российской действительности.

На наш взгляд, несколько дополнительных факторов также способствовали тому что ситуация с кадрами в канцелярии Прокурора была именно такая какая она была.

Достаточно высокая степень зависимости сотрудников от благосклонности (или немилости) руководства объясняется еще и тем, что административные инструкции ООН предоставили последним настолько широкие должностные полномочия, что у не имеющего покровителей сотрудника почти нет никаких реальных шансов добиться восстановления справедливости, когда его трудовые права нарушены. В результате этого, высокопоставленные должностные лица канцелярии Прокурора использовали свое право нанимать и увольнять, как главный инструмент управления. Им даже не нужно было выдумывать несуществующие причины для увольнения - истечение срока контракта, уже само по себе, являлось более чем достаточным основанием для увольнения (в форме не продления контракта) инакомыслящих и нелицемерных. Если, к тому же, учесть, что контракты в трибунале заключались на срок от нескольких дней и до 1 года (лишь в 2002 г. они могли заключаться и на 2 года), то нетрудно представить, как просто можно было держать сотрудников на коротком поводке и как неуверенно себя чувствовали те из них, которые не имели поддержки среди руководства канцелярии Прокурора или влиятельных покровителей за пределами трибунала.

К этому следует добавить и то, что в системе ООН чрезвычайно трудно отстаивать трудовые права или защищать честь и достоинство, так как сотруднику ООН не дозволено обращаться с исками в регулярные суды по месту его службы. Он может подавать жалобы на незаконные решения своих шефов исключительно вышестоящему руководителю, а затем в Объединенную Апелляционную Коллегию ООН.

Из опыта уволенных сотрудников мы знаем, что процедуры в Объединенной Апелляционной Коллегии ООН могут растянуться на срок до 2 и более лет. Кроме того, Генеральный секретарь ООН, как главный администратор ООН, может отвергнуть благоприятные для сотрудника рекомендации Объединенной Апелляционной Коллегии. В таком случае, сотрудник может направить апелляцию в Административный трибунал ООН, если, конечно, он достаточно грамотен юридически. При наилучшем для него исходе, он может рассчитывать на частичную денежную компенсацию понесенного им материального ущерба, связанного с его незаконным увольнением и, в исключительно редких случаях, восстановления на работе. Обычно, устранить несправедливость уже бывает слишком поздно. Руководители, чаще всего, остаются безнаказанными, а сотрудника не восстанавливают не только в прежней должности, но даже и в системе ООН. Неудивительно, что, при таких условиях, многие сотрудники канцелярии Прокурора предпочитали крепко держать язык за зубами. Нам кажется, что в такой атмосфере и компромиссы, в отдельных случаях, в ущерб интересам правосудия, не могли бы быть полностью исключены.

На наш взгляд, для того, чтобы уменьшить шансы на повторение подобного в Международном Уголовном Суде, статью 42 Римского Статута (Канцелярия прокурора) необходимо дополнить положением о том, что не только Прокурор и заместители прокурора, но также и руководители отделов расследований и обвинений должны быть гражданами разных государств. При этом они не должны быть согражданами Прокурора и его заместителей.

Нам представляется, что острота проблемы, связанной с несбалансированностью деятельности трибунала, уже достаточно давно могла бы быть значительно снижена, если бы, руководство канцелярии Прокурора приложило бы все усилия для того, чтобы трибунал стал поистине международным. При этом интернациональность должна определяться не только числом стран, признавших трибунал, но также и справедливым представительством этих стран в трибунале.

Для того чтобы достичь этой цели, необходимо было просто соблюдать принципы, содержащиеся в Уставе Международного трибунала по бывшей Югославии, Уставе ООН и других основополагающих документах ООН, имеющие отношение к комплектованию международных органов. К ним относятся: равноправие мужчин и женщин, равенство прав больших и малых наций; равенство при подборе и расстановке кадров, подбор персонала на возможно более широкой географической основе (или, другими словами, справедливое географическое представительство), назначение на должность на конкурсной основе, учет требуемой для должности квалификации, надлежащее представительство основных правовых систем.

Если бы этих принципов в трибунале неукоснительно придерживались то, наверняка, не было бы такого, диспропорционального представительства стран НАТО и некоторых других развитых капиталистических стран и не создавались бы условия для проявлений дискриминации сотрудников по разнообразным основаниям (национальность, язык, принадлежность к различным системам права, принадлежность к группе развивающихся или бывших социалистических стран, и другим).

Приведенный же выше простой общий анализ того, как обстояли кадровые дела в отделе расследований с высшими и средними административными должностями показывает, что, в необходимой мере, названные принципы в нем не соблюдались.

В то же время, мы полагаем, что, несмотря на все провозглашенные принципы, имеющие отношение к справедливому комплектованию международных организаций, в очень крупных из них, такие явления, как фаворитизм и кумовство практически неистребимы, поскольку "радение родному человечку" - это неотъемлемая черта человеческой натуры. Для того чтобы смягчить эту проблему в Международном Уголовном Суде мы полагаем, что пункт 2 ст. 44 его Статута следовало бы дополнить следующим положением: "В любом случае в составе отделов Канцелярии Прокурора число представителей одной страны не должно превышать 4-5% от общего количества работающих в нем сотрудников".

Естественно, что, в силу определенных обязательств перед трибуналом, мы не смогли раскрыть всей правды о нем, но и из того, что изложено в данной статье, каждый может сделать свои выводы.

Что касается лично нас, то мы считаем что, в случае с трибуналом по бывшей Югославии мы имеем классический пример, демонстрирующий применимость к общественным явлениям диалектического закона перехода количественных изменений в качественные и обратно, когда количество и качество неразрывно связаны между собой.

По-нашему мнению, чрезмерное представительство западных держав в Международном трибунале по бывшей Югославии, несомненно, определяет его качество - он не является "поистине международным" в отношении кадрового состава, и обусловливает диспропорциональность в уголовном преследовании участников Балканского конфликта, в связи с чем авторитету международного правосудия был нанесен серьезный ущерб. 
 

Заключительные замечания

За время работы в трибунале нас не покидало ощущение того, что мы работали не в международной организации, функционирующей в сфере уголовной юстиции, а в частной лавочке, где большие начальники, за пределами уголовного права и процесса, порой забывают о принципе законности, где сотрудники имеют ограниченные трудовые права, а продление контракта выглядит как невиданная благотворительность со стороны их шефов.

Если прибавить к этому еще и бюрократический, а подчас и откровенно авторитарный, управленческий стиль руководителей отделов расследований и обвинений, со строгим соблюдением субординации, титулов и рангов, полученных в трибунале, когда больше ценится, кого ты знаешь, чем что ты знаешь и когда начальник всегда прав, где поощряется лояльность руководству вместо преданности делу и где различие во мнениях не приветствуется, а подавляется, где существует прикрытая, а иногда и явная, дискриминация по различным основаниям, то можно себе представить какие впечатления о трибунале остались в душе у многих бывших его сотрудников.

Несмотря на все вышесказанное, данная статья не направлена ни против кого из числа наших бывших коллег персонально, в том числе, и из привилегированных стран. Кроме того, было бы неправильным мерить всех на один аршин. Подавляющее большинство из них работали добросовестно, по силе своих возможностей и способностей. Они обычные люди, которым ничто человеческое не чуждо. И вопрос здесь вовсе не в несовершенстве человека (независимо от страны его происхождения), а в том, что сложившиеся в Международном трибунале стандарты работы с кадрами слишком далеки даже от тех минимальных, считающихся приемлемыми для международных организаций. Дело не в отдельных лицах, а системе, которая требует усовершенствования.

Нам только остается надеяться, что Международный Уголовный Суд извлечет соответствующие уроки из истории с Международным трибуналом по бывшей Югославии и не повторит, по крайней мере, наиболее грубые из его ошибок.

В данной статье мы вовсе не помышляли и о том, чтобы "припереть кого-либо к стенке" и тем более поставить все точки над "i". Однако, предвидя неизбежные обвинения в том, что мы "выносим сор из избы" международного трибунала, мы хотим на них заранее коротко отреагировать, и завершим статью также как и начали - мыслью великого мудреца: "Если твои деяния хороши, то зачем же тебе печалиться и чего-то бояться". 

^*  Вторая статья автора, который с февраля 1997 г. по январь 2003 г. работал в качестве руководителя одной из следственных групп Международного трибунала по бывшей Югославии. Начало см. Обозреватель - Observer. 2003. № 11.
^**  Автору известно несколько таких дел, где количество эпизодов истязаний хорват и сербов варьировалось от 20 до 40.
^***  В данной статье мы не касаемся вопроса о качестве работы отдела обвинений в целом (по состоянию на 1 января 2003 этот отдел возглавлял гражданин США), и отдельных обвинителей в частности, которое можно оценить по документам, подготовленным ими, и их выступлениям на судебных процессах. Подавляющая масса таких документов помещена на сайте трибунала: http:www.un.org/icty
^****  В отделе обвинений, все обвинители, включая старших и главных, имеют высшее юридическое образование. В остальном, порядок их подбора основан на тех же принципах, что и сотрудников отдела расследований.