НА РУБЕЖЕ ТЫСЯЧЕЛЕТИЙ

Сегодня человечество, наученное горьким опытом, уже не может пройти мимо перехода не просто к новому столетию, но и к новому тысячелетию. В самой цифре 2000 уже содержится нечто сакральное. Если вспомнить пресловутую «проблему 2000 года», то цифра эта принимает совсем уж зловещий оттенок, приводит в замешательство, порождает массу различных спекуляций, начиная от предложений провести встречу нового года где-нибудь в Египте, заканчивая необычайной активизацией разного рода гадалок и оккультистов.

Такова, видимо, природа «человека современного» (homo temporis nostri), который на рубеже веков, а тем более — тысячелетий, склонен подводить итоги прошедшего и всеми силами стараться заглянуть в будущее — в надежде, что в будущем будет лучше.

Архисложная задача. Прошедшее тысячелетие вместило в себя столько событий, процессов, культурно-исторических явлений, что осмыслить все это в комплексе, целиком, вряд ли представляется возможным. Но одно важно отметить: уходящее тысячелетие продемонстрировало к своему концу такое ускорение научно-технического прогресса, какого еще никогда не было в истории человечества. Поступательное, постепенное развитие, столь характерное для предыдущих веков, сменилось к концу XIX в. резкими рывками, поставившими XX век в совершенно уникальное положение.

И все же человечество, судя по всему, не может не наступить дважды на одни и те же грабли. И многое из того, что происходило во времена Христа, в той или иной степени повторилось и повторяется в наше время.

Важнейшим событием европейской истории на рубеже перехода от античности к средневековью стало падение Западной Римской империи. Можно спорить о том, было ли это падение обусловлено внутренними социально-экономическими процессами. Однако решающую роль здесь сыграл внешний фактор.

Но идея Империи, с ее разработанным до мелочей законодательством, с четко определенными правами и обязанностями граждан, с развитыми коммуникациями и гарантиями обеспечения безопасности, оказалась столь популярной, что на протяжении почти двух тысяч лет предпринимаются попытки ее регенерировать.
Империя Карла Великого, Священная Римская империя, Британская империя, Германская империя, Российская империя, Австро-Венгерская монархия, Советский Союз, Третий рейх — вот неполный перечень того, что создавалось и распадалось только на Европейском континенте. Япония и США дополняют картину в Западном полушарии.

Последняя по времени попытка возродить имперскую модель — создание Европейского союза — с прозрачными границами, единой валютой, унифицированным законодательством и объединенными вооруженными силами — обречена, возможно, на успех, поскольку учитывает как просчеты, так и опыт прошлого (не напрасно столь большое внимание уделяется сейчас в европейских странах изучению различных аспектов римского права).

Особое место в становлении новой имперской модели в новом тысячелетии будет занимать Россия. Сегодня уже очевидно, что все теории, особенно претендующие на абсолютную правоту и непререкаемость, на основании которых осуществлялось имперское государственное строительство, оказались либо несостоятельными, либо устаревшими, не учитывающими реалий сегодняшнего дня. То же можно сказать и о слепом заимствовании чужих моделей, которые, успешно работая в одних странах, в других начинают давать сбои, буксовать, а то и приводить к результатам, прямо противоположным ожидаемым. Концепция так называемого «устойчивого развития», предполагающая в той или иной степени перераспределение доходов между богатыми и бедными странами, еще долго, вероятно, будет «разговором в пользу бедных».

Конец XIX и XX вв. выявили еще одну особенность современной цивилизации. С появлением оружия массового уничтожения (каковым в начале века считался даже пулемет Максима) завершилась эпоха «рыцарских войн», благородства на поле брани. Первая и вторая мировые войны показали, что война стала обезличенной, исчезла необходимость сталкиваться с противником лицом к лицу, когда появляется возможность использовать в невиданных масштабах артиллерию, бомбардировочную авиацию, наконец — ядерное оружие. Если судить о манере вести военные действия, продемонстрированной Соединенными Штатами и НАТО во время войны в Персидском заливе и Югославии, эта тенденция будет сохраняться и в дальнейшем, и войны, пусть даже локальные, будут приобретать все более техногенный, более безжалостный характер. И это на фоне того, что уже наш XX гуманистический век провозглашает каждую отдельно взятую человеческую жизнь — бесценной.

Людей нового тысячелетия будет ждать еще одно испытание, с которым отчасти сегодня знакомы и мы: постоянно нарастающий информационный поток, разобраться в котором день ото дня становится все сложнее. Постоянно увеличивается число радиостанций и телевизионных каналов. Пиетет, характерный для первых десятилетий существования телевещания, давно уже исчез, телевидение превратилось в привычку, наркотик, сильнейшее средство для «промывания мозгов», достаточно беззастенчивое и низкопробное. Масштабная манипуляция общественным сознанием — признак настоящего и опасность наступающей эпохи.
Появление глобальных компьютерных сетей и активное их внедрение в повседневную жизнь порождают явления и процессы, оценить которые в будущем еще только предстоит.

Виртуализация жизни, появление мощных и быстроходных транспортных средств приводят к тому, что непрерывно сокращаются расстояния, ускоряется время, человечество вовсю обживает ближний и постепенно проникает в дальний космос.

На этом фоне неизбежно возникает вопрос о том, какие новые политические формы придут на смену существующим и смогут быть адекватными тем проблемам, которые мы как наследство тащим с собой в новое тысячелетие, и тем, новым, что появятся в новом веке.

Решение глобальных проблем потребует глобальных подходов, и даже самые мощные в экономическом отношении государства не будут в состоянии справиться в одиночку с проблемами обеспечения продовольствием и энергоресурсами, проблемой утилизации опасных отходов, проблемой борьбы с новыми болезнями и эпидемиями, проблемой борьбы с терроризмом, наконец. Вероятно, следует ожидать появления каких-то новых межгосударственных органов управления, функцией которых как раз и будет решение этих и многих других проблем.

Какова в новом тысячелетии будет судьба религий? Очевидно, что в конце второго тысячелетия от Рождества Христова мы наблюдаем всплеск религиозности на Востоке и на Западе.

Тем не менее в новом столетии возвысится та из традиционных религий, которая не только будет находить наибольший отклик в умах и сердцах людей, но и сумеет показать перспективу, тот идеал, который можно будет реализовать в земной жизни.

В будущем будет много прогнозов относительно того, какой будет наша жизнь и жизнь наших детей и внуков в новом столетии. Гадать можно много. Но главное сегодня — целенаправленно работать на наше будущее. И не повторять ошибок, которых мы и так допустили слишком много.