"Архитекторы перестройки"
 

В последнее десятилетие язык обществоведения претерпел заметные изменения. С одной стороны, он преодолел хроническую болезнь прежних научных штампов и теоретических клише. С другой, точные понятия из него все чаще вытеснялись публицистическими образами. Утрачивалась теоретическая строгость, фактически упразднялся понятийный аппарат в традиционном его понимании. Процесс этот по своей социальной природе противоречив. Поскольку обществоведение - это не только наука о законах общественного развития, но и инструмент формирования общественного сознания, то оно не может быть адресовано узкой группе профессионалов.

Преодоление элитарности - его имманентное, генетическое качество. Значит, оно предназначено массовой "публике" и уже поэтому должно быть публицистичным. Но гипертрофированность публицистического начала в обществоведении завершается отлучением его от науки. Используемые им ключевые понятия становятся "резиновыми", многозначными, позволяющими трактовать их в разных контекстах по-разному. Именно таковыми и оказались основные понятия последнего десятилетия: ускорение, перестройка, "демократия", реформы, рынок и т.п.

Публицистичность обществоведения была и остается очень выгодной идеологическим и политическим штабам, которые использовали, и используют ее для. прикрытия эклектичности собственного мировидения, софистики и прямых подлогов во внедряемых в массовое сознание умозаключениях, а то и элементарной своей неграмотности. Но еще в большей степени это был способ отлучения масс от системного знания об обществе, навязывание отказа от "измов", низведение роли социальных законов до "здравого смысла", не предлагающего выяснения сущности процессов и явлений.

К числу понятий публицистического происхождения относится и клише "архитекторы перестройки". В массовый оборот оно вошло после публикации летом 1991 г. в газете "Советская Россия" публицистической статьи Г. Зюганова "Архитектор у развалин", которая содержала резкую критику А. Яковлева. С тех пор в "архитекторах перестройки" легко узнаются те руководители КПСС и Советского государства, деятельность которых привела страну и народ к катастрофе - государственному развалу, экономическому кризису, абсолютному обнищанию большинства населения и национальному позору.

К 80-м годам в СССР сложилась четкая, завершенная система отбора руководящих партийно-государственных кадров. В ней нашли отражение масштабы страны и государства, сориентированность общества на мирное хозяйственное строительство, сосредоточение кадровой политики в руках КПСС (ситуация, типичная для любой правящей партии при практически любой социальной системе), привычка, что у коммунистической идеологии внутри страны нет не только альтернативы, но и мало-мальски серьезной духовной оппозиции. Можно выделить некоторые существенные признаки сложившейся тогда системы отбора кадров.
 

¹ Продолжение серии статей. Начало см. в № 11 журнала за 1995 г.

Многоступенчатость. Управление супердержавой требует не только природных данных и серьезной индивидуальной культуры, но и большого опыта. Поэтому вертикальная лестница, ведущая к партийно-государственному штурвалу, включала уровни трудового коллектива, района - города, региональных структур. Представлялось идеальным, когда руководитель на каждом уровне освоит навыки не только общеполитического, но и хозяйственного управления. Естественно, на это уходили годы. Поэтому в 50-80-е годы редко случалось, чтобы вступление в ареопаг политического руководства страны происходило в возрасте моложе 50 лет.

Номенклатурность. Значительные интеллектуальные, организационные, да и материальные затраты на отбор, подготовку и рост кадров требовали рационального их использования. Однако это разумное требование со временем обернулось в свою противоположность - сохранение "лица", попавшего в руководящую "орбиту" на данном уровне управления, любой ценой. Поэтому кадровые перемещения по горизонтали зачастую были неоправданны в деловом отношении и весьма ущербны для правящей системы в политическом и нравственном отношении. Химика могли назначить министром культуры Союза только потому, что подобное использование номенклатурных кадров практиковалось на всех уровнях. Когда директором одного периферийного театра назначили председателя райкома профсоюза лесников, то в городе тотчас родилась острота: "Чему удивляться? Для него и театр - темный лес".

Сориентированность на организаторско-административные способности. Она вытекала неизбежно из многоступенчатости управленческой системы и номенклатурности использования кадров. По мере продвижения по иерархической лестнице в структуре управляемой подсистемы человек был обречен на узкопрофессиональную некомпетентность (из-за расширения отраслевой структуры, появления видов общественных отношений, отсутствующих на более низком уровне, и т.д.). Этот недостаток оставалось компенсировать организаторскими способностями, умением работать с людьми, природной сметкой.

Технократичность кадровой политики. Она выражалась внешне почти в божественном поклонении Плану - предприятия, подотрасли, территориальной системы... По сути управление все больше трансформировалось от руководства людьми, от политической оценки результатов деятельности к технократическому руководству хозяйственными структурами, а оценка функционирования последних выступала главным мерилом даже руководителей территориальных систем (областей, краев, республик).

Терпимость к идеологическому верхоглядству. Уверенность в незыблемости социальной системы, социалистического строя, а также воцарившаяся технократичность кадровой политики все больше приводили к идеологическому дилетантизму и верхоглядству руководящего кадрового корпуса.

Естественно, что перечень признаков кадровой политики, сложившейся к 80-м годам, можно дополнить. Но и названного достаточно, чтобы понять, что важной предпосылкой для продвижения по ступенькам кадровой иерархии становились повышенная адаптивность к начальству и конформизм личности. При этом они могли существовать вместе с принципиальностью или выступать вместо нее. Все реже критериями выступали оригинальность ума, гражданская зрелость и классовая позиция руководителя.

При оценке высшего руководства страны на фоне удивительного "геронтологического букета" политическим преимуществом стал выступать элементарный факт "молодости". Именно здесь в немалой степени объяснение первоначальной популярности М.С. Горбачева. В 1978 г. он стал секретарем ЦК КПСС в возрасте 47 лет и оставался самым молодым членом политического руководства СССР до лета 1990 г., до формирования Политбюро ЦК КПСС на основе решений XXVIII партийного съезда. Первым лицом в стране он стал в 54 года.

В 1982 г. в Москве был издан справочник "Состав центральных органов КПСС, избранных XXVI съездом партии". В нем, кажется, впервые относительно массовым тиражом (несколько тысяч экземпляров) была дана и биографическая справка о М.Горбачеве. Родился 2 марта 1931 г. в селе Привольном Красногвардейского района Ставропольского края в семье крестьянина (известный писатель Б. Олейник в своей публицистической повести "Князь тьмы" излагает и другую версию). Трудовую деятельность начал с 15 лет (в сборнике "Кто есть кто", изданном в Москве в 1993 г. на основе автобиографий, склонность Горбачева к общественно полезному труду омолодилась: "Трудиться начал с 13 лет, периодически работал в колхозе"). В 1946-1950 гг. работал помощником комбайнера МТС (в "Биографическом словаре Советского Союза", вышедшем в Лондоне, отмечается: "Награжден орденом Трудового Красного Знамени - очень высокая награда подростку в СССР"). В 1955 г. окончил юридический факультет МГУ, в 1967 г. - Ставропольский сельскохозяйственный институт (заочно), получив специальность агронома-экономиста. С 1955 г. на комсомольской и партийной работе. В апреле 1970 г. (39 лет) избран первым секретарем Ставропольского крайкома партии. Член ЦК КПСС с 1971 г. В 1978 г. избран секретарем ЦК, в 1979 г. - кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС, а в 1980 г. - переведен в члены Политбюро.

Дальнейшую его биографию процитируем из все того же лондонского "Биографического словаря" (русский перевод: "Кто есть кто в России и бывшем СССР. Выдающиеся личности бывшего Советского Союза, России и эмиграции". М.: "Терра", 1994):

"Избран Генеральным секретарем 11.3.1985 по предложению Громыко... Стал осторожно укреплять свой лагерь в Политбюро и нащупывать путь к Западу (первая встреча с президентом Рейганом в Женеве, знаменитые беседы у камина, ноябрь 1985)... Забрал у Громыко пост главы государства (Председателя Президиума Верховного Совета СССР), 1.10.1988... Горбачев не хотел рисковать выборами на пост президента, предпочтя быть избранным первым президентом СССР съездом народных депутатов (без оппозиции, за него было 59% депутатов, всего только на 206 голосов больше, чем требовалось). Дал присягу Президента СССР сроком на пять лет, 15.3.1990..."

Дальнейшее известно: самоизоляция на даче в Форосе в дни августовской трагедии 1991 г., Беловежское соглашение и "смирный" уход в отставку 25 декабря 1991 г.

Подробно вспоминать о Горбачеве заставляет тот очевидный факт, что "архитектурную мастерскую" перестройки по должности возглавлял он. Он был типичным представителем партийно-государственной номенклатуры. Любивший в роли Генсека критиковать застой, он сам был его ярчайшим представителем и продуктом. Любопытное совпадение: в августе 1968 г., когда были введены советские войска в Чехословакию, Горбачев был выдвинут на работу в Ставропольский крайком КПСС на должность второго секретаря. Секретарем ЦК он становится вскоре после случившегося с Л.И. Брежневым инсульта.

Но куда важнее видеть в Горбачеве типичного конформиста - со студенческих лет до развала СССР. В написанной в целом с симпатией к нему биографической статье лондонского справочника "Кто есть кто в России и бывшем СССР" отмечается, что сверстники-студенты, в зависимости от своих предпочтений, видели в Горбачеве той поры двух разных людей: "Студент на факультете (позднее известный деятель Пражской весны 1968 г.) Зденек Млынарж помнит его как человека с независимым умом (есть даже версия, что вместе с Млынаржем Горбачев, прогуливаясь по Ленинским горам, мечтал изменить социальную систему. - Авт.); другие помнят его как комсомольского активиста, соблюдающего строгую дисциплину". Судя по деятельности в 80-90-е годы, он всю жизнь оставался без жесткого политического стержня.

Стимулом активности Горбачева были не принципы, а страсть к власти. В этом смысле он ничем нс отличался от своего соперника Б. Ельцина. Ради этой цели в ход пускалось все - и работоспособность, и незаурядная память, и умение говорить складно, хотя и длинно, без бумажки, и склонность к показухе. То, что в бытность первым секретарем крайкома (например, шумиха вокруг "ипатовского метода" уборки зерновых) казалось другим инициативой, в действиях главы государства выглядело в лучшем случае комично.

1985 г. - поставлена задача перехода от экстенсивных методов хозяйствования к интенсивным.

1986 г. - выдвинут лозунг ускорения.

1987 г. - задача дня - перестройка.

1988 г. - демократизация общества - главная цель преобразований.

1989 г. - во имя совершенствования социализма поставлена задача изменения политической системы.

1990 г. - переход к рыночным отношениям.

1991 г. - реформирование Союза ССР в конфедерацию - Союз суверенных государств.

Не было ни одного случая, чтобы новая задача ставилась после решения предыдущей. Чего здесь больше - неумения делать дело и добиваться практических результатов или сознательного разрушения социалистических завоеваний? Вероятно, для версии, требующей подтверждения в суде по уголовным делам, оснований все же нет.

Оказавшись волею судьбы во главе супердержавы, он вознамерился войти в узкий синклит вершителей мира. Но не на "заурядный манер" Л.И. Брежнева или Н.С. Хрущева, когда величие обеспечивалось сохранением мощи державы. Горбачеву хотелось войти в вершители мира из некоей оригинальной двери. Вполне подходила модная роль миротворца. "Новое мышление", "приоритет общечеловеческих ценностей", "деидеологизация политики"...

Захотелось даже походить на Екатерину Великую, дружившую с Вольтером, Руссо и энциклопедистами. Но поскольку их уже давно не было в живых, то вакантные места заняли американский президент Буш, английская "железная леди" Тэтчер, германский канцлер Коль. Примечательно, что премьер-министр Великобритании М. Тэтчер подметила эти индивидуальные качества будущего президента СССР в декабре 1984 г., заявив: "Мы можем вместе вершить дела".

Однако честолюбивые намерения главного "архитектора перестройки" Горбачеву приходилось все время соотносить с традициями политического руководства партией и страной, с менталитетом конкретных людей, входящих в это руководство. Поэтому реализация жизненных планов М. Горбачева, получившего власть в СССР, предполагала кадровые перестановки.

Этот процесс был осуществлен в течение 1985-1988 гг.

Его бесконфликтному протеканию способствовал, во-первых, возрастной состав того Политбюро, при котором Горбачев стал Генсеком ЦК КПСС. В марте 1986 г., когда формировалось Политбюро, избранное XXVII съездом, в нем оказалось лишь 4 человека из состава того же органа, избранного 5 лет назад, после XXVI съезда КПСС. Почти каждый второй член Политбюро образца 1981 г. к весне 1986 г. умер, остальные были отправлены "на заслуженный отдых", когда самому молодому из этих "ветеранов" - Г.В. Романову - было 63 года.

Процесс становления завершился после XIX Всесоюзной партконференции, в 1988 г. К концу года из "брежневского призыва" в Политбюро было всего два человека - М. Горбачев и В.Щербицкий. Десять других членов можно разделить на три группы. Во-первых, половину из них составили "андроповцы", т.е. те, кто попал в высшее партийное руководство в короткие 15 месяцев, когда Генсеком был Юрий Владимирович. Это Рыжков, Лигачев, Воротников, Зайков, Чебриков. Еще трое - новые выдвиженцы, но прошедшие типичную для послевоенной "номенклатуры" школу кадрового роста. И два человека - абсолютно нетрадиционные. Это - Шеварднадзе и Яковлев. Вот они-то и заслуживают особого внимания при анализе не только реализации горбачевских личных жизненных планов, но и всей судьбы перестройки.

Нетрадиционность кадрового роста Э. Шеварднадзе состоит в том, что он заменил на посту министра иностранных дел А. Громыко, карьерного дипломата, ставшего всемирно известным политиком. Тогда же родился анекдот: "Начальник американского ЦРУ получает строгий выговор. За что? За то, что не проинформировал руководство США, что ведущих дипломатов СССР готовят в Кутаисском пединституте. На заочном отделении".

Родился в 1928 г. В 1959 г., когда работал первым секретарем ЦК ЛКСМ Грузии, закончил исторический факультет Кутаисского пединститута. Трудовую деятельность начал в 1946 г. инструктором одного из райкомов комсомола г. Тбилиси. До 1961 г. был на комсомольской работе, после чего 3 года работал первым секретарем райкома КП Грузии. С 1965 по 1972 г. - министр внутренних дел Грузинской ССР. Затем возвращается па партийную работу и с 1972 но 1985 г. - первый секретарь ЦК КП Грузии. Начало перестройки стало началом... дипломатической карьеры Шеварднадзе, назначенного враз министром иностранных дел. В этой должности он пробыл до 1991 г.

В истории советской дипломатии до Шеварднадзе был только один случай, когда МИД возглавлял человек без многолетнего дипломатического опыта, - Д.Т. Шепилов. Но то был известный ученый-экономист, член-корреспондент АН СССР, несколько лет перед этим возглавлявший "Правду", главную газету страны той эпохи.

Не менее нетрадиционным оказалось вхождение в "архитектурную мастерскую" перестройки и А.Н. Яковлева. К началу перестройки казалось, возможно, и самому "герою", что его пребывание в коридорах Старой площади закончилось давно и бесповоротно. С 1946 по 1973 г., 27 лет, он уже находился на партийной работе, дослужившись до первого заместителя заведующего отделом пропаганды ЦК КПСС. Затем, после публикации одной своей скандальной статьи с русофобским привкусом, бьы отправлен послом в Канаду, где пробыл 10 лет. В 60 лет вернулся в Москву, и, будучи доктором исторических наук, стал директором Института мировой экономики и международных отношений АН СССР. Однако спокойной пенсионно-академиче-ской жизни пришлось порадоваться недолго: новый Генсек уговорил отставного посла возглавить отдел пропаганды ЦК КПСС. Дальнейшая карьера была головокружительной.

Июль 1985 г. - заведующий отделом ЦК КПСС.

Март 1986 г. - секретарь ЦК КПСС.

Январь 1987 г. - кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС.

Июль 1987 г. - член Политбюро ЦК КПСС.

Роль Шеварднадзе и Яковлева в движении от перестройки к катастрофе заслуживает особого внимания. А пока вернемся к коренному изменению состава политического руководства страны. К середине 1990 г. оно полностью переместилось со Старой площади в президентские покои. В Политбюро, избранном после XXVIII съезда КПСС, только М. Горбачев был связующей нитью с предшествующим поколением партийно-государственных руководителей, в том числе "андроповского набора". Это был уже полностью "горбачевский призыв". И хотя в нем уже не было ни Яковлева, ни Шеварднадзе, подобран он оказался так, что примерно половина его членов после августа 1991 г. перестала быть коммунистами, а то и пополнили лагерь антикоммунистов. Продолжают же активную деятельность, в комдвижении, играя в нем ведущие роли, только три члена Политбюро и еще два секретаря ЦК КПСС.

Кардинальная смена кадров, очень напоминающая чистку, была осуществлена на всех этажах руководства партии. В 1986-1989 гг. сменился почти 91% секретарей обкомов, крайкомов и ЦК компартий союзных республик, каждый второй "новобранец" 1988-1989 гг. в состав регионального комитета был кооптирован. Сменилось 82,2% секретарей райкомов, горкомов и окружкомов КПСС. О том, что новички сплошь и рядом не имели опыта политической работы и в партии и в массах, говорят такие красноречивые факты: из числа вновь избранных руководящих партийных работников в 1988 г. более четверти было кооптировано в состав партийных комитетов, в 1989 г. - еще 21,2%.

Это значит, что почти половина пополнения секретарей райкомов, горкомов и окружкомов не получили предварительный мандат доверия своих товарищей на партийных конференциях.

Цель подобного "обновления" теперь не вызывает сомнений: изменить менталитет кадрового корпуса государства и правящей партии. Собственно говоря, М. Горбачев и не скрывал этой цели. В 1988 г. он говорил: "Опыт нашей перестройки показывает, пока не произойдет переворота в мозгах, движения в политике, в практике не будет". Примечательно, что чуть раньше почти в тех же словах такую же мысль выразил писатель Г. Бакланов, "прославившийся" своими подписями под человеконенавистническими посланиями "интеллектуальной элиты" Б. Ельцину в 1993-1994 гг. с требованием не жалеть коммунистов и "раздавить гадину" оппозиции. Ради решения этой задачи в 1986-1989 гг. были заменены почти все главные редакторы центральных, республиканских, областных, краевых газет и журналов.

За фасадом перестройки шел энергичный процесс смены ориентиров. И в нем первую скрипку играли уж упоминавшиеся Яковлев и Шеварднадзе. Во втором эшелоне "старались" Арбатов, Бовин и др. В совокупности они выполняли роль лифта, поднимавшего М. Горбачева на мировой Олимп, где разместился узкий синклит вершителей мира. Через них же шел встречный "идейный поток". О его качестве и направленности убедительно свидетельствует сопоставление заокеанских разработок времен "холодной войны" и официальных лозунгов, провозглашавшихся "архитекторами перестройки".

ОБЩЕЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ЦЕННОСТИ и их приоритет перед классовыми. Пожалуй, это был первый шаг Горбачева в сторону подчинения американским стандартам и отказа не только от классового подхода в оценке социальных процессов, но и от национальных и государственных интересов державы, которую этому политику случилось возглавлять. Именно этот лозунг был положен в основу книги "Перестройка и новое мышление для нашей страны и всего мира". Он же оказался оправданием участия Горбачева в пересмотре итогов второй мировой войны, нарушения соглашений Ялтинской и Потсдамской конференций и Хельсинкского совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, провозглашавших незыблемость послевоенных границ. Более того, исходя из признания приоритета общечеловеческих ценностей, Горбачев автоматически закладывал в архитектонику перестройки западную - прежде всего американскую - экономическую помощь в ее осуществлении. Он с помощью единомышленников из своего окружения стремился предстать перед своим народом и всем миром в качестве первого советского лидера, готового принять помощь США. При этом - сознательно или из невежества - скрывались в общем-то известные факты послевоенных советско-американских отношений. Чтобы читатель не упрекал в тенденциозности оценок, обратимся к работе американского профессора Дж. Геддиса "США и возникновение "холодной войны", 1941- 1947", изданной в Нью-Йорке в 1972 г.

"14 сентября 1945 г. делегации под руководством председателя комитета Уильяма К. Колмера от штата Миссисипи была оказана честь: Сталин принял ее. Кол-мер заявил советскому лидеру, что его комитет знает о желании России получить заем от США. Как, он хочет знать. Советы используют средства, как вернут их и что Вашингтон может ожидать взамен?.. Делегация... сделала отчет государственному секретарю Дж. Бирнсу, а затем совещалась с Труменом. Группа Колмера подчеркнула в беседах с обоими, что необходимо "ужесточить наш подход к Советской Республике". Комитет Колмера был готов одобрить американский заем Советскому Союзу при условии, что русские примут определенные обязательства. Они должны сообщить, какая доля их производства идет на вооружение. Они должны сообщить важнейшие данные о советской экономике и дать возможность проверить точность этих данных. Советский Союз не должен оказывать помощи в политических целях Восточной Европе и доложит содержание его торговых договоров с этими странами. Как в СССР, так и в странах Восточной Европы, находящихся под контролем. Кремль должен гарантировать полную защиту американской собственности, право распространять американские книги, журналы, газеты, кинофильмы. Наконец, Соединенные Штаты должны настаивать на "выполнении русских политических обязательств на тех же условиях, как и другие правительства. Это включает вывод советских оккупационных войск в соответствии с Потсдамскими соглашениями и Ялтинской конференцией". Коротко говоря, Колмер и его коллеги требовали, чтобы Советский Союз в обмен на американский заем изменил свою систему правления у отказался от своей сферы влияния в Восточной Европе"^*.

"Новое политическое мышление" Горбачева - Яковлева - Шеварднадзе оказалось не чем иным, как соглашением принять американские условия, продиктованные еще в 1945 г. Именно их усилиями под диктат Запада и словоблудием об общечеловеческих ценностях были ликвидированы Организация Варшавского Договора, Совет Экономической Взаимопомощи, Германская Демократическая Республика и подготовлен развал Союза ССР.

Деятельность "архитекторов перестройки" прекрасно вписывалась в долгосрочные рекомендации, разработанные Управлением "психологической войны" ЦРУ еще в 1953 г., сразу же после смерти И.В. Сталина: "Коль скоро цель США действовать так, чтобы, добиться максимума в достижении благоприятных для Америки изменений внутри СССР, США не должны предпринимать угрожающих действий".

"Общечеловеческие ценности" и "новое политическое мышление", по Горбачеву - Яковлеву - Шеварднадзе, оказались идеальной культурной средой, в которой бурно размножались бактерии разложения. Впрочем, в ход была пущена с легкой руки "архитекторов перестройки" и идеологическая подкормка.

ДЕИДЕОЛОГИЗАЦИЯ ЭКОНОМИКИ И ПОЛИТИКИ. Через пять лет после начала перестройки Горбачев и его команда пытались сделать эту формулу официальной позицией XXVIII съезда КПСС. Что ж, она и была официальной позицией - но только государственной внешней политики США по отношению к СССР и другим социалистическим странам. А истоки ее восходят к концу 50-х годов. В журнале организации "Конгресс за культурную свободу" была опубликована статья американского социолога Э. Шилса "Конец идеологии?". В I960 г. эта формула - уже без вопросительного знака - была подхвачена известным политиком США Д. Беллом, приобретая постепенно статус официальной точки зрения американского госдепартамента. Известный политолог И.Кристол однажды прокомментировал эту позицию весьма откровенно: "Под концом идеологии г-н Белл, по всей вероятности, имеет в виду крах социалистического идеала".

ВХОЖДЕНИЕ В МИРОВУЮ ЦИВИЛИЗАЦИЮ. Это еще один фантом, внедрившийся в общественное сознание соотечественников пропагандистской машиной, управляемой "архитекторами перестройки". Особенно заметная роль при этом принадлежала А. Яковлеву. Правда, не исключено, что сей академик знал откровенную формулу "мировой" цивилизации, родившуюся в США еще в 1955 г.: "Либеральная цивилизация начинается с концом эры идеологии". Вот так-то: "мировая" - это обязательно "либеральная", и возможно появление такой цивилизации лишь после краха социалистического идола. Впрочем, сейчас ясно, что через 40 лет после появления этой формулы дозрел до ее публичного признания и идеолог и "архитектор перестройки" А. Яковлев.

ДЕМОКРАТИЗАЦИЯ ОБЩЕСТВА. Идея народовластия входит составной частью в концепцию социалистического строительства. На это обратил внимание В.И. Ленин еще в 1917 г. в работе "Государство и революция". Однако "архитекторы перестройки" взяли напрокат совершенно иную интерпретацию демократии, подготовленную специально для Советского Союза в американских "питомниках" еще в 1964 г.. Профессору Э. Голдману, влиятельному помощнику президента США Л. Джонсона, была адресована

записка, приведшая его в восторг. Ее автор, некий К. Монголд, писал: "В 1917 г. в России был сравнительно слабый средний класс. Сегодня существует большой интеллектуальный средний класс, который по большей части не принадлежит к партии. Он может возглавить народную революцию. Этот средний класс также пожелает демократии с конституционными гарантиями... Демократическая революция в России приведет к децентрализации и распаду русского могущества". Чем не сценарий для постановки спектакля "архитекторами"?

РАЗГОСУДАРСТВЛЕНИЕ. За этим лозунгом перестроечных времен стояли реальные проблемы. Степень обобществления собственности в СССР явно опережала уровень обобществления производства, который определяется не декретами, а развитием производительных сил общества. Но это было видением проблемы с позиций советских людей, сторонников социализма. А ведущие "архитекторы перестройки", как показал последующий опыт, видели разгосударствление как приватизацию общенародного богатства.

"ПЕРЕОСМЫСЛЕНИЕ ИСТОРИИ". Это одна из любимых тем А. Яковлева. Оплевывание прошлого, замазывание "белых пятен" черной краской - это был надежный механизм разрушения исторической памяти народа. Вот уж где трудно установить, то ли доморощенные "архитекторы" лжи точно следовали подсказке Д.Оруэла, то ли американский писатель силой творческого воображения так безошибочно описал сию популяцию перестроечной поры. Как бы то ни было, еще в 1949 г. были опубликованы следующие строчки: "Кто контролирует прошлое, - гласил партийный лозунг, - контролирует будущее, а кто контролирует настоящее - тот всевластен над прошлым... Все просто. Единственное, что необходимо, - бесконечная цепь побед над собственной памятью".

Как видим, ничего нового не придумано, все списано со старых шпаргалок или записано под диктовку.

Сегодня можно спорить: то ли "архитекторы" со своим непомерным честолюбием угодили в умно расставленные Западом сети, то ли они целеустремленно проводили чужие установки, уже будучи испытанными "агентами влияния"? Суть не в этом. Главное их преступление состоит в том, что они совратили миллионы людей, поманили их миражом щедрых иноземных "морковок". Между тем помощник американского президента К.Джексон еще в 1953 г. пророчески писал госсекретарю США Д.Даллесу: "Если они (русские) покажут намерение дотянуться до ближайшей из выставленных нами морковок, тогда мы прибегнем к тактике: на глазах всего мира усиливаем давление, связывая каждый шаг вперед со следующим, который, как мы будем говорить, должны сделать русские".
 

^* Цитируется по кн.: Н.Н. Яковлев. ЦРУ против СССР. М., 1983, с. 24.