Правительство Виктора Черномырдина, сформированное в декабре 1992 г., с самого начала своего функционирования подавалось Президентом как "деполитизированный" институт федеральной власти страны, призванный заниматься исключительно вопросами экономической стабилизации. Однако на деле Правительство не могло не стать объектом ожесточенной политической борьбы между соперничающими президентской и парламентской ветвями власти и даже одним из главных предметов их противоборства. Причина столь острой заинтересованности в контроле над этим органом государственной власти - его решающая роль в непосредственном осуществлении экономической политики, распоряжении федеральной собственностью и финансово-кредитными ресурсами страны.

Под флагом "деполитизации" Кабинета, под ставшими общеупотребительными и звучащими от обоих соперничающих центров власти лозунгами "дайте правительству заниматься экономикой", "дайте правительству спокойно работать" развернулась схватка за определение курса Правительства: какая линия социально-экономической политики в нем возобладает - а значит, на интересы каких групп политической и экономической элиты будет работать Кабинет министров.

Само Правительство в условиях противостояния двух властей и двух политик, не обладая первоначально автономной социальной базой, просто не может не втягиваться в политическую борьбу. Неоднородность состава правительства и невозможность для В.Черномырдина принимать принципиальные решения без согласия на то, во-первых. Президента, а во-вторых, сильного пропрезидентского "либерального" блока министров повлекли за собой отказ, по крайней мере временный, от союза Совета министров с "центристами" (ГС) и "умеренной" пастью оппозиции, хотя такой союз казался неизбежным в декабре 1992 г, - начале января 1993 г. Уже в феврале 1993 г. лидеры ГС (В.Липипкий, А.Владиславлев) выразили неудовлетворение как персональным составом Кабинета, так и разработанной под руководством Б.Федорова и представленной в Парламенте В.Черномырдиным программой финансово-экономической стабилизации на 1993 г.

Первый период деятельности Правительства (декабрь 1992 г. - начало марта 1993 г.) пришелся на момент внешнего соблюдения сторонами условий "конституционного соглашения", достигнутого между Президентом и VII съездом народных депутатов РФ. В это время обе стороны в той или иной степени ждали "крупицы" политического определения от нового Совета министров, пытались воздействовать на разработку программы экономической стабилизации. Однако, начиная с VIII съезда народных депутатов РФ (первая половина марта), конъюнктура политического положения Кабинета начинает резко меняться. Всплеск обострения борьбы и кризис государственной власти, вызванный переходом противостояния исполнительной в законодательной властей в стадию открытого столкновения, уменьшили защитный зонтик "деполитизации", под которым Правительство находилось первые два месяца.

Позиция Президента по отношению к Правительству за первые пять месяцев прошла определенную эволюцию. В начале марта еще сохранялась ставка на внешнюю "деполитизацию" Кабинета при общем контроле Президента над стратегическими вопросами его деятельности. Тогда одним из главных требований Президента к Парламенту было передать под контроль Правительства Центральный банк России (ЦБР) и внебюджетные фонды, устранив тем самым "параллельное правительство" во имя обеспечения Кабинету свободы действий в экономике, возможности осуществлять курс на стабилизацию народного хозяйства.

Со стороны Правительства особую активность в поддержке этих требований Президента развил "макроэкономический" блок во главе с вице-премьером Б.Федоровым. По мнению министров данного блока, ЦБР саботирует политику финансовой стабилизации путем широкомасштабного кредитования промышленных предприятий и сельского хозяйства и игнорирует кредитную комиссию - механизм координации действий Правительства и Центробанка.

Федоров выступил за единство ставки ЦБР и коммерческих банков по кредитам как "принципиальный момент" экономической политики: "Не можешь занять поддерживается. Это отсекает здоровую экономику от больной". Бесконтрольные же вливания кредитов в экономику, по его мнению, грозят "разгромом финансов".

Председатель Совета министров Черномырдин, продемонстрировав поддержка Президенту o вопросах более полной передачи Правительству экономических полномочий и права распоряжения основными внебюджетными фондами, выказал более лояльный подход к парламенту (VIII съезд": оставить весь финансовый, экономический и статистический блок федеральной собственности в подведомственности ВС РФ, под его контролем, однако в оперативном смысле подчинить их Совету министров. Такая позиция исходила из понимания, что в условиях политической борьбы за господство в экономическом реформационном процессе ставить вопрос радикально было бессмысленно, тем более важно было насколько возможно дольше поддерживать статус дистанцированности Кабинета от политических группировок, ведущих борьбу в нишах высших федеральных государственных институтов страны.

Кроме того, заявив о "необходимости корректировки экономической политики", премьер конкретизировал ее методологическую суть как стремление Правительства "к более реалистическому, прагматическому, приземленному подходу к нашей реформе, к осознанию необходимости задействовать государственные факторы в реформе, чтобы не утратить уже катастрофический уровень управляемости, к усилению социальной ориентированности реформы". VIII съезд народных депутатов немедленно отреагировал на такой подход, как на шаг к обсуждению а совместной выработке с Кабинетом основ новой экономической политики, запланировав на июньском съезде рассмотрение вопроса о ходе экономических реформ и выработке новой Стратегии. "Круглый стол" стал местом концептуальных дискуссии Правительства и Парламента при участии "Гражданского союза" и выработки согласованных позиций, что в политическом смысле мало устраивало политическое Окружение Президента, стремящееся закрепить доминирующее положение Администрации как политического руководителя реформ в России.

Используя такой мотив потенциального согласия между Парламентом и Правительством, Черномырдин запросил фактически "под себя" "реальные полномочия в области управления экономикой". Запрос "реальных полномочий" был представлен им как объективная необходимость, поскольку "...Правительство практически лишено сколько-нибудь значимых инструментов государственного регулирования, особенно в области кредитно-денежной и финансовой политики. Более того, оно до сих пор лишено права на законодательную инициативу". Таким образом, премьер, помимо прочего, подчеркнул желание напрямую взаимодействовать с законодателями по основным вопросам правительственной политики.

Так, указав на то, что Центробанк самоустранился "от разработки неотложных мер по обеспечению своевременности расчетов, усовершенствования всего платежно-расчетного механизма, налаживания необходимого учета и отчетности", В.Черномырдин предложил Правительству создать "необходимые условия для работы, подкрепленные серьезными полномочиями на период выхода экономики из кризиса, первоочередным из которых явилось бы включение руководителей банков в состав Правительства для проведения согласованной кредитно-денежной и финансовой политики... Необходимо сосредоточить в велении Правительства вопросы текущего государственного управления федеральной собственностью, денежной н кредитной системами, федеральными экономическими службами, включая федеральные банки. Было бы целесообразно перевести в систему органов и учреждений подведомственные Совету Министров Центральный банк, Госкомстат и Госкомитет по статистике. Пенсионный фонд, а также Фонд федерального имущества а другие государственные небюджетные фонды". При этом. по мнению премьера, "должна быть сохранена их подконтрольность Верховному Совету".

Такая позиция, очевидно более "мягкая" и менее конфронтационная по отношению к политике, проводимой Центробанком, и к вопросу о его подчинении, была поддержана и съездом, и председателем Центробанка. Как заявил Виктор Геращенко на том же VIII съезде, ЦБ "не может не поддерживать политику правительства", однако в настоящее время, в условиях высокого темпа инфляции, нельзя допустить полной подконтрольности Нейтрального банка Кабинету. Передача банка и фондов Правительству, "дополненная" пунктом о сохранении их подконтрольности ВС, стала чуть ли не единственным условием из представленного Президентом проекта Постановления съезда о конституционной реформе, которое было принято редакционной комиссией съезда.

Со своей стороны этот съезд даже добавил полномочий Кабинету, установив, что "решения, принимаемые Президентом Российской Федерации и Верховным Советом Российской Федерации, требующие финансирования из государственного бюджета Российской Федерации и федеральных внебюджетных фондов. принимаются с учетом заключении Правительства Российской Федерации". Верховному Совету совместно с Советом Министров съезд поручил "выработать механизм согласования денежно-кредитной политики и управления Центральным банком Российской Федерации.

Таким образом, президентский лозунг сосредоточения всех экономических ведомств в Правительстве был успешно перехвачен Парламентом. Формальное удовлетворение требований Президента и Правительства-передача в подчинение Совмина Центробанка и внебюджетных фондов - имело результатом превращение указанных институтов не только в часть Правительства, но и в открыто пропарламентскую его часть, в опору Верховного Совета и съезда в их попытке перехватить Правительство на свою сторону. По замыслу парламентского руководства, реально Центробанк становится подотчетным Правительству лишь при условии подотчетности Правительства Парламенту. В ином же случае логически вытекает, что ставка может быть сделана на раскол Кабинета.

Возможной, политической "крышей" для подобного "перехвата" Правительства Р.Хасбулатову виделось заключение "пакта национального согласия между различными политическими партиями и движениями. В его основе, по мнению спикера, "как раз могли бы лежать положения Конституции. Мы ждем также, что "круглый стол" по экономическим проблемам, который образовав решением седьмого съезда и работа которого обеспечена совместным решением Верховного Совета и Правительства, мог бы подготовить к следующему Съезду свои предложения о национальном согласии, о путях и методах осуществления экономических реформ..." Такой комментарий Председателя ВС РФ вполне коррелировал с предложением самого Виктора Черномырдина о том, что "прежде всего нам необходимо прочное, долгосрочное согласие в обществе, выработка своего рода общеполитического пакта о гражданском согласии. Сегодня ваше общество расколото, и в этих условиях какое-либо эффективное социально-экономическое и социально-политическое развитие ни теоретически, ни практически невозможно. Нам нужен своего рода пакт гражданской солидарности, то есть не просто абстрактное согласие, а договоренность по конкретным пунктам экономической политики".

Такой тактический ход съезда народных депутатов фактически опрокинул первоначальный проект радикальных сторонников Президента "компенсированной замены" его дополнительных полномочий, изъятых у Ельцина VII съездом, на "расширенные полномочия" Правительства. 

Этот замысел строился на том, что "ближайшее политическое окружение Президента" - разработчики стратегии и тактики непосредственной политической и государственной деятельности главы исполнительной власти, сосредоточенные в основном в его Администрации и частично в иных структурах президентского консалтинга (в тексте авторы предполагают эту группировку политической элиты именовать в дальнейшем условно "Президент" или персонифицировано - "Ельцин"), тотально контролируя кадровые назначения в составе Правительства и опираясь на "гайдаровский" и 'президентский" блок министров' (Чубайс, Б.Федоров, Козырев, Шахрай, Шохин, Глазьев, Нечаев /до своей отставки/, Федотов, Шумейко, Н.Федоров/до своей отставки/), смогут, хотя и не так свободно, как ранее, влиять на специфику и направленность экономических реформ. Данная тактика получила свое организационное подкрепление после определения двумя президентскими указами статуса министров по отношению к Парламенту и порядка предварительного рассмотрения законопроектов. Согласно этим документам: 1) все министры, Председатель и его заместители по поручению Президента при представлении инициативных законопроектов либо иных документов в Парламенте являются его представителями; 2) все готовящиеся в Правительстве документы, прежде чем они будут вынесены для проработки в российском Белом доме, должны быть завизированы в Главном правовом управлении Администрации Президента. Характерной в этом отношении была и попытка подчинить руководителя аппарата Совета министров Квасова главе президентской Администрации. То, что последнее вызвало сопротивление Черномырдина и схватка в конечном итоге окончилась в его пользу -аппарат Правительства остался автономным, - говорит о неполном согласии в трактовке понятия самостоятельности Кабинета между президентской командой и руководителем последнего.

Более того, в контексте борьбы за политическую лояльность правительственной ветви федеральной власти выявился видимый предмет столкновения - контроль за расширенными полномочиями Совета министров. Накал противоречий по этому пункту особенно велик, поскольку обе противоборствующие стороны (Парламент и Президент) так или иначе намереваются их использовать в своих стратегических целях - установить относительно монопольное право, распоряжения и управления государственным федеральным имуществом, а вместе с этим и обеспечить властное доминирование в поле государственной власти страны, в руководстве разработкой и реализацией экономической реформы.

Тем не менее, реализовав первые два указа, регулирующие иерархию взаимоотношений основных подсистем исполнительной власти Российской Федерации, Ельцин сумел, основываясь формально на этих руководящих актах оперативного управления, связать Правительство с президентской подсистемой и политически, что особенно сказалось во время кризиса 20-28 марта 1993 г. Удачный ход Парламента в его борьбе за Кабинет на VIII съезде и общее обострение политической борьбы с законодателями, создавшими для Президента крайне сложные условия расширенного персонального влияния на экономическую политику, вынудили его предъявить членам Правительства требование: открыто заявить свою приверженность проводимой Президентом политической линии. Более того, если раньше Президенту было достаточно открытой поддержки "политического блока" Правительства (замкнутого непосредственно на Президента через механизм Совета Безопасности) , то теперь он вынужден требовать демонстрации "верности" ему и "экономического" блока во главе с самим В.Черномырдиным. В итоге премьер на этот раз воздержался от демонстрации нейтральной политической линии Правительства, скорее всего, по тактическим соображениям, в результате чего последовало заявление Совмина о поддержке выступления Президента 20 марта и совсем неожиданное, очевидно, вынужденное для главы Кабинета, участие в митинге радикальных демократов на Васильевском спуске в Москве 28 марта.

Сложность нынешнего положения Правительства в системе взаимоотношений "Президент-Парламент" обостряется неоднородностью состава самого Кабинета, его дифференциацией на несколько выражающих противоречивые интересы блоков. Если "макроэкономический" блок во главе с вице-премьером Борисом Федоровым представляется ярко пропрезидентски ориентированным, то "промышленный" блок (Георгий Хижа / до своей отставки/ - Игорь Шурчков - Олег Лобов - Олег Сосковец) является потенциальным союзником недавно введенного в состав Правительства открыто "пропарламентского" лобби - председателя ЦБР В.Геращенко, председателя Фонда госимущества Ф.Табеева и др. Факты обмена посланиями с требованиями отставки своего оппонента между вице-премьером, министром финансов Б.Федоровым и председателем Центробанка, членом президиума Совета Министров В.Геращенко, первоначально только усилили их разногласия, принявшие более глубокую и более открытую форму. Более того, 26 марта Б.Федоров по совместительству занял пост Министра финансов (ранее Минфин ставился им в один ряд с ЦБР по степени пагубного влияния на кредитно-финансовую политику правительства), а форсированное развитие Российской финансовой корпорации во главе с Андреем Нечаевым, судя по задачам, рассматривается в перспективе как правительственный дублер, параллельный Центробанку по ряду функций, призванный проводить политику, прямо противоположную осуществляемой нынешним руководством ЦБР. В дополнение к этому главный макроэкономист Правительства потребовал снять с должности Виктора Геращенко.

В свою очередь, глава Центробанка заявил, что банк России "не может в полной мере согласиться с экономической программой, предложенной Б.Г.Федоровым, именно потому, что она в основном сводится к механическому переносу принципов формулирования и осуществления денежной политики, проводимой в странах с уже развитыми рыночными отношениями..."

Однако взаимные выпады вице-премьера и председателя ЦБР лишились экономического смысла в свете начавшейся с начала апреля предреферендумной гонки, где каждая из сторон, и в первую очередь президентская, масштабными ассигнованиями на социальные программы стремилась завоевать на свою сторону возможно большую часть населения, не думая о глобальных последствиях для экономики России и не вспоминая о верности принципам монетаризма и финансовой стабилизации.

Вместе с тем серьезную отягощенность программе макроэкономической стабилизации, которую сумел "пробить" как правительственную в начале 1993 г. Борис Федоров, создал факт личного патронирования Виктором Черномырдиным "топливно-энергетической" группы (Ю.Шафраник). Последовавший в течении марта целый пакет с беспрецедентными льготами нефтегазовому комплексу позволяет предположить, что при определенном содействии Президента между либеральным и промышленным блоками был достигнут компромисс (основа его - признание, что без благополучия нефтегазового комплекса - главного на сегодня поставщика валюты в российскую казну - никакая финансовая стабилизация невозможна).

Новая модель иерархического регулирования взаимоотношений между Президентом и Правительством в конечном итоге оказалась обоюдоострой и для Бориса Ельцина, поскольку и ему приходится лавировать, озвучивая все чаще, особенно после того, как состоялся альянс Совета министров с нефтегазопромышленным лобби и частью промышленной предпринимательской элиты, компромиссные решения по корректировке курса, находящиеся в противоречии с программой либеральных реформ осени 1991 года. Самое главное. Президент в ходе начавшейся кампании за проведение референдума 25 апреля вынужден был "сломать" первую правительственную программу - программу финансово-экономической стабилизации.

Обнародовав 20 марта в Обращении Президента к гражданам России программу мер по экономической стабилизации и углублению реформ, открыто рассчитанных на завоевание популярности перед референдумом 25 апреля, глава исполнительной власти вынужден был развить ее по нарастающей конкретными Указами по мерам улучшения социального положения населения. Общая стоимость обещаний оказалась столь баснословной, что премьеру пришлось на расширенном заседании Совета министров прямо высказаться, что "Правительство без консультаций попросту ставится перед фактом", а потому лишь попытается выполнить кое-что, в основном, как следовало из доклада, в рамках мер, планировавшихся первой правительственной программой.

Обострение борьбы за Правительство (и внутри Правительства) в период после 20 марта 1993 г. ясно демонстрировало растерянность Правительства в результате очередной импровизации "президентской команды", на действия которой в первую очередь и намекал премьер на "стратегическом" заседании Совмина в конце апреля. Так, выступая 25 марта на заседании Президиума СМ РФ, Б.Федоров прямо заявил, что "в стране сложная политическая ситуация ... Все члены правительства должны отдавать себе отчет в следующем: если сейчас не принять экстренных мер, не сбить темпы роста инфляции, ничего не будет - ни инвестиций, ни повышения уровня жизни. Мы можем закрывать дыры полгода, год, но потом нас всех сметут. Резервы правительства крайне ограниченны. Конечно, мы можем пойти на продажу активов, драгоценных металлов через коммерческие банки с разрешения Центрального банка на сумму 400 миллиардов рублей. Это в какой-то степени поможет нам с выполнением намеченных срочных программ. Но выходить за пределы этой денежной инъекции нельзя, так как можно нарушить и свой, и сопредельные рынки".

В итоге Правительство оказалось вынужденным в целях политической поддержки Президента поступиться программой финансовой стабилизации. Б.Федорову пришлось ограничиться привычной антиинфляционной риторикой и предложением прекратить давать беспроцентные кредиты странам СНГ. В практической же плоскости Кабинету предстоит мучительно изыскивать громадные средства для реализации целого ряда дорогостоящих мероприятий, проведение большинства из которых инициировано Президентом.

Требование Президента "сильного социального наполнения реформ" дало повод Правительству и его первому руководителю потребовать от Президента поддержки нового курса в экономической политике и кадрового укрепления, способного обеспечить проведение новой политики экономической стабилизации. В последнем случае фактически последовало предложение "к ответственным политическим силам" (судя по развитию этого вопроса, имеется в виду в первую очередь промышленная экономическая элита, связанная с Российским союзом промышленников и предпринимателей /РСПП/, а также Союзом нефтепромышленников) принять участие в расширении политической базы реформ. К ним, скорее всего, будут подсоединены и представители региональных элит (пример Шафраника, видимо, не останется единичным), причем последних, возможно, придется удовлетворять действительно важными постами, как, например, пост председателя Госкомимущества.

Переговоры о "расширении социальной и политической базы правительства" были начаты 1 апреля 1993 г. встречей Президента с руководителями Российского союза промышленников и предпринимателей А.Вольским, А.Владиславлевым и др. и завершились на съезде РСПП 17 апреля.

Исходом рассмотренных процессов стал новый правительственный курс, получивший название "селективная структурная политика экономической стабилизации на 1993 г.", который был провозглашен в конце апреля на расширенном заседании Совета министров РФ. Этот курс знаменует собой поворот от шоковых по темпам реформ к более умеренным, к усилению государственного регулирования экономикой страны, отказу от ликвидации государственного сектора промышленности и сельского хозяйства, что под видом их трансформации предусматривала доктрина экономической либерализации Егора Гайдара первой половины 1992 г.

Под селективной структурной политикой ее разработчиками понимается, по сути, стратегия выборочной поддержки отдельных отраслей и предприятий - в основном с помощью кредитов и экспортных квот. Постановление правительства от 12 апреля признает необходимым изменить действующее законодательство и, в частности, законы о предприятиях, собственности, конверсии оборонной промышленности, недрах, Центральном банке России. Все предприятия должны быть разделены на две части: на попавших в эту самую зону влияния и на неудачников, оставшихся вне зоны. Первые получат государственные дотации, ресурсы и даже приоритетное прохождение платежных документов в банковской системе, второй же группе предприятий ничего другого не остается, как всеми возможными способами пытаться проникнуть в зону селективной политики. Характерным является и то, что авторами постановления являются новый помощник премьер-министра Борис Пашков, руководитель Центра экономической конъюнктуры при правительстве России Яков Уринсон и его заместитель Леонард Вид. Все они - выходцы из высшей хозяйственной номенклатуры советского периода, их личная карьера так или иначе была связана с Госпланом СССР.

Кроме того. Президенту пришлось пойти на ряд существенных изменений в кадровой структуре в самом Кабинете с тем, чтобы укрепить его состав под соответствующие задачи. Речь в первую голову идет о приходе в Правительство в качестве первых заместителей таких "отраслевиков", как Олег Лобов и Олег Сосковец, устранение столь ангажированного сторонника "гайдаровского курса", как министр экономики Андрей Нечаев, и снижение реального влияния бывшего ранее единственным первым вице-премьером Владимира Шумейко.

Парламент со своей стороны предпринял ряд существенных шагов по расширению арсенала непосредственного влияния на Кабинет министров, стараясь миновать Президента, как промежуточное звено, и сформировать прямые каналы взаимодействия, что поможет перейти в будущем (согласно проекту, принятому на VIII съезде в июне этого года) к прямому руководству деятельностью правительственной ветви исполнительной власти. Естественно, что в сложившихся политических обстоятельствах, когда Правительство имеет возможность само определить "своего хозяина", большую роль в процессе его самоопределения будет играть не только совпадение подходов к проблеме экономической стабилизации, но и политическая сила каждого из соперников, способного продемонстрировать более высокий уровень управления государственными процессами.

Интересно, что среди итогов IX съезда народных депутатов РФ - выдвижение в качестве одного из ведущих органов борьбы за руководство экономической политикой с парламентской стороны Высшего экономического совета при ПВС, во главе которого стоит избранный съездом на пост зампред ВС РФ В.Исправников. Видимо, он призван координировать действия парламентского "параллельного правительства", а также "нового правительственного большинства" в Совете министров, которое начало оформляться в марте-мае 1993 г. по линии представительства "отраслевиков" и представителей регионов. Положение Правительства спикер квалифицировал как увязание "в параллельных структурах президента", предложив "еще раз вернуться к Закону о правительстве, внеся соответствующие поправки в Конституцию". Таким образом. Председатель ВС РФ предложил Борису Ельцину еще до референдума фактически разделить власть над Правительством. В последующем этот тезис был ужесточен до выведения нынешнего Президента на уровень "чистого" главы государства с ограниченными рычагами влияния на реальную государственную политику: сегодня центр тяжести исполнительной власти в стране, конечно же, перемещается в значительной степени на Федеральное Правительства.

Второй посыл, который выдвинул в заключительной речи на IX съезде народных депутатов Руслан Хасбулатов, заключался в том, что "крайне необходимо высокопрофессиональное и ответственное правительство, опирающееся на согласие, на поддержку основных политических сил и регионов". Таким образом, было выражено согласие на переговоры с промышленной экономической элитой и пополнение ею состава Кабинета и, самое главное, на скоординированную деятельность в выработке новой правительственной политики экономической стабилизации (для чего использовались идеи "круглого стола"). Хасбулатовым также, как показали дальнейшие события, было продемонстрировано, что без достижения согласия с Советами на местах, оказавшихся в ситуации борьбы с местными структурами исполнительной власти, добиться реальной проводимости властных решений Правительства на уровне регионов не удастся. Поэтому решающим оказывается снятие конфликта между двумя ветвями власти именно на уровне регионов, которые и материализуют в условиях разрушения унитарной модели управления правительственную политику. Это довольно ясно показали события с торможением процессов приватизации по инициативе местных представительных органов власти. В данном случае стратегия аппарата председателя ВС заключается в том, чтобы реальными примерами продемонстрировать для Кабинета и лично для премьера необходимость согласия с законодателями и уберечь его от исключительного следования в фарватере "президентских тактиков" политической борьбы.

С позиций IX съезда Р.Хасбулатовым в адрес Правительства фактически было сделано предупреждение, что главе Правительства надо оставшееся до июня время использовать очень продуктивно, потому что эти месяцы пролетят так же быстро, как и прошедшее с декабря время. Депутаты же, подчеркнул спикер, "намерены помогать Правительству... Надо направить наши действия в практическое русло, выявить конкретный расклад общественных сил, провести консультации Президента, Верховного Совета. В этот процесс надо включить тех, кто реально представляет жизненные интересы наших сограждан, а не тех, кто вчера, например, руководил митингом, уверяя, что они представляют россиян. Сюда же следует привлечь парламентские фракции, профсоюзы, реальных лидеров неформальных объединений и тот самый "круглый стол", по поводу проведения которого у нас были специальные решения седьмого Съезда".

Председатель ВС также фактически предписал премьеру и порядок формирования окончательного состава Правительства. "Правительство должно формироваться под программу антикризисных мер как результат работы "круглого стола". Надо сформировать своего рода экономический "коридор согласия" основных общественных сил. Показателем того, что, несмотря на тактику поддержки Президента в острые моменты политической борьбы (тот же референдум 25 апреля) глава Кабинета в условиях приближения июньского депутатского форума склонен прислушиваться и к рекомендациям съезда, является созыв нового заседания "круглого стола" в первой декаде мая по самому острому вопросу политического противоборства - обсуждению проекта новой Конституции и нового национально-государственного устройства страны.

Острая борьба между основными соперничающими группировками за главный инструмент реализации политического и экономического руководства России - федеральное Правительство, - несмотря на отчаянные попытки последнего не допустить втягивания в политическое обслуживание одной из них, похоже, ставит эту линию Правительства под угрозу срыва.

В перспективе у Совмина может быть несколько вариантов маневрирования. Все они так или иначе связаны с необходимостью либо самоопределяться до уровня самостоятельного субъекта федеральной власти (для чего нет ныне должной политической и, самое главное, социальной базы. отсутствует корпус популярных политических лидеров, которых идентифицируют именное Правительством, и нет должных конституционных положений на такую роль), либо, в итоге, следовать в фарватере более сильного участника конфликта ветвей федеральной власти, который, скорее всего, не выявится. Поэтому остается мало-мальски позитивным жесткий выбор того "хозяина", политические позиции которого более всего совпадут с экономическим курсом лидирующего большинства в самом Кабинете, а вместе с этим имеющего возможности более эффективно регулировать взаимодействие исполнительной и представительной ветвей власти в регионах, обеспечивая проведение правительственной политики.

Конъюнктура политических маневров Правительства в марте-мае 1993 г. такова, что, получив на VIII съезде народных депутатов расширенные полномочия для проведения относительно самостоятельной экономической политики, Совет министров, тем не менее, в ходе политического кризиса 20-28 марта, подготовки и проведения референдума 25 апреля оказался в ситуации во многом вынужденной политической привязки к Президенту и его радикал либеральному окружению. Его "расширенные полномочия" оказались заблокированными пре-зидентским регулированием законопроектной деятельности Кабинета и обязанностью представительствовать от имени главы исполнительной власти в парламенте. В первый период после референдума, когда удалось выработать новую правительственную политику экономической стабилизации, объективно приближаясь в ориентациях к центристскому крылу ВС РФ, новое обострений политической борьбы вокруг проекта Конституции вновь грозит перевести фокус политического противоборства в русло неконституционных действий патронирующей официально правительственную ветку власти президентской стороны. Последняя вновь поставит вопрос о подтверждении политической лояльности Правительства Президенту, а вместе с этим приближающейся июньский съезд народных депутатов по вопросу о стратегии экономической реформы потребует, скорее всего, более полного подчинения Кабинета законодателям, что может вызвать кадровый кризис в Совете министров, если даже не его отставку.

Поэтому вполне понятно стремление Виктора Черномырдина и его окружения оказать давление как на Президента, так и на Парламент силами новых политических союзников в лице промышленной (директорской) элиты экспортных отраслей (РСПП и нефтегазовый комплекс) , а также части предпринимателей (например, "Предпринимательская политическая инициатива") с целью ограничить втягивание Совета министров в политическую борьбу, дать возможность работать самостоятельно. Удастся ли таким путем проскочить весьма узкий коридор "экономического согласия" - не известно: велик дефицит времени и высока сила давления конъюнктурных обстоятельств политической борьбы. Однако такой шаг в любом случае демонстрирует желание, пожалуй, едва ли не единственного федерального центра власти, осуществляющего продуктивную властную деятельность, удержать, насколько возможно, управляемость экономикой и процессами государственного функционирования.