Кардинальные перемены на мировой арене в последние годы поставили перед американской внешней политикой и дипломатией качественно новые и во многом неожиданные проблемы. В самом деле, американский политический Олимп мог бы праздновать победу в "холодной войне", уход в небытие своего главного политического противника - СССР, а с ним и подавляющего большинства социалистических государств, расчистивших оперативный простор для вожделенной еще недавно гегемонии США на мировой арене.

Вначале так и было: американские средства массовой информации, захлебываясь от восторга, оповестили мир о начале новой эры - эры монополярности мировой политики, у руля которой безраздельно и прочно встали Соединенные Штаты. Спору нет, США в последние годы значительно упрочили свои международные позиции, получив более широкие возможности оказывать прямое или опосредованное (через своих союзников по НАТО) влияние на ход событий в мире. Победоносная "Буря в пустыне", балканский кризис наглядно продемонстрировали это.

Однако есть примеры и другого рода: неудачи американской политики в Сомали и Чаде вызвали в Соединенных Штатах волну критики внешнеполитических действий американской администрации за первый год ее пребывания в Белом доме, на которой, думается, стоит остановиться поподробнее.

Прежде всего оппоненты Белого дома упрекают президентскую команду в отсутствии четко обозначенных ориентиров внешнеполитического курса в новых условиях. Показательно в этой связи суждение Дж.Шлезинджера, занимавшего в свое время целый ряд важных государственных постов (министр обороны, директор ЦРУ и пр.): "С окончанием холодной войны, распадом Советского Союза, сокращением и перерождением советской угрозы США как бы потеряли магнитный север компаса для ориентации своей внешней политики".

Ведь раньше, как отмечает в "Нью-Йорк тайме" Т.Фридман, в Вашингтоне о странах судили по тому, являются ли они союзниками Америки в ее глобальном противостоянии мировому коммунизму, или же их военное поведение угрожает американским интересам.

В новых условиях, считает патриарх американской внешней политики и дипломатии Г.Киссинджер, Б.Клинтону следует вспомнить о национальных интересах Америки и не отвлекаться на посторонние раздражители в виде второстепенных проблем. По его мнению, для успешного осуществления, к примеру, вооруженного вмешательства "на карте должен стоять американский интерес, который американское общественное мнение может понять".

К лету прошлого года на страницах американской печати развернулась дискуссия между "новыми изоляционистами" и "новыми интервенционистами*', тянущими в прямо противоположные стороны: если первые выступают за отказ от излишнего вмешательства в мировые дела и концентрацию внимания на "делах домашних", на внутренних американских проблемах (к их точке зрения одно время тяготел и сам Президент Б.Клинтон), то вторые, напротив, зовут воспользоваться уникальным случаем для упрочения доминирующей роли США на земном шаре.

"Новый интервенционизм, - пишет американский ученый-международник С.Стэдмэн, - коренится в устойчивых тенденциях американской внешней политики - миссионерском рвении, замешательстве, когда мир отказывается соответствовать американским ожиданиям, вере в то, что для каждой проблемы есть быстрое и легкое решение".

Эти привычные стереотипы мышления, вероятно, затруднят выработку американскими политиками и политологами новых подходов и парадигм в коренным образом изменившейся ситуации на мировой арене. Тем более, что их носители в большинстве своем остаются активными участниками политического процесса, в той или иной мере продолжают решать или пытаются оказывать влияние на выработку политических решений.

"Главной опорой успешной внешней политики, - пишут, к примеру, в "Нью-Йорк тайме" бывший советник по национальной безопасности в администрациях Дж.Буша и Дж. Форда Б.Скоукрофт и старший сотрудник Фонда Карнеги Р.Хаас, - является надежная военная сила, способная придать ей вес и стать ее хорошим подспорьем". Отсюда прямой совет Б.Клинтону: не сокращать бюджет Пентагона, ибо нельзя допустить такого положения, при котором "американские вооруженные силы потеряют эффективность из-за отсутствия средств на боевую подготовку, поддержание боеспособности, обеспечение личным составом и запчастями, необходимыми для сохранения на должном уровне их размера и состава". Как видим, позитивные сдвиги в сторону разрядки, доверия и сотрудничества в международных отношениях оказывают благотворное влияние в США далеко не на всех.

Думается, тем не менее, что в новых условиях американская администрация будет по большей части воздерживаться от соблазна последовать советам приверженцев "силовой дипломатии", какими бы убедительными они ни были. Еще свежи в памяти американцев примеры Вьетнама и Ливана, Сомали и Гаити. Официальный Вашингтон скорее всего не изменит взятый курс на балансирование между двумя обозначившимися крайностями во мнениях действующих политиков и специалистов, будет искать "золотую середину" и строить свою внешнюю политику прежде всего с учетом текущей конъюнктуры, как это в основном делалось и предшественниками Клинтона. Слишком неопределенно положение в мире и перспективы его развития, чтобы намечать сколько-нибудь долгосрочные ориентиры внешней политики. Ее неизменными приоритетами останутся безопасность США и их союзников, сохранение стабильности на мировой арене и доступа к мировым сырьевым ресурсам под флагом "свободной торговли".

Последняя составляющая в иерархии нынешних внешнеполитических приоритетов США - последняя по порядку, но не по значению. Многие американские политические деятели и политологи не без основания видят в новых условиях, сложившихся на мировой арене после избавления от бремени конфронтации с исчезнувшими Советским Союзом и "восточным блоком", уникальную для США возможность поправить их несколько пошатнувшиеся позиции в мировой экономике. По данным, приведенным в мартовском номере "Le Monde Diplomatigue", доля американских транснациональных компаний среди 200 крупнейших в мире сократилась за десятилетие 1982-1992 гг. по обороту с 43 до 29%, тогда как доля их японских конкурентов выросла с 22 до 36%, а европейских - с 28 до 32%. Отнюдь не случайно поэтому, итожа первый год пребывания в Белом доме клинтоновской администрации, американская пресса ставит ей и президенту лично в заслугу прежде всего успехи в проведении экономических переговоров с зарубежными партнерами (НАФТА, встреча с главами государств Азиатско-тихоокеанского региона).

В Белом доме, думается, не могут не отдавать себе отчета в том, что в союзных Вашингтону столицах также идет процесс переосмысления и переоценки внешнеполитических приоритетов в условиях исчезновения "советской угрозы" как могучего сближающего и координирующего фактора для западных партнеров на международной арене. И вполне может статься, что на каком-то этапе дальнейшего развития атлантического сотрудничества национальные интересы отдельно взятой страны или группы стран превратятся в мощные центробежные силы, влияние которых США приходится прогнозировать уже сейчас. Отнюдь не случайно поэтому явное стремление США удержать блок НАТО от быстрого "разбавления" за счет новых членов из числа бывших социалистических государств Восточной Европы.

Положение в России и в странах СНГ, чреватое самыми неожиданными поворотами и крутыми виражами, останется предметом пристального внимания на Капитолийском холме, в Лэнгли и Пентагоне. Последние годы, думается, убедили американцев в том, что заниматься каким-либо прогнозированием российского будущего - занятие мало продуктивное. Однако без России, стабильной и предсказуемой, Соединенным Штатам свою политику на мировой арене не построить.

Характерно в этой связи суждение экс-президента США Р.Никсона после его нашумевшего визита в Москву, которое, думается, во многом созвучно нынешним умонастроениям в Вашингтоне: "Для тех, кто полагает, что Россия по причине бессчетного числа проблем, ее осаждающих, может быть списана как великая держава, нужно напомнить малоприятную, но бесспорную истину: Россия остается единственной страной на земном шаре, которая способна уничтожить Соединенные Штаты. Именно поэтому Россия остается для Соединенных Штатов на верхней строчке их внешнеполитических приоритетов".

Хотя критики Клинтона, и прежде всего такой авторитетный "специалист по коммунизму", как З.Бзежинский, все настойчивее упрекают его в излишнем "русоцентризме", Вашингтон в будущем, делая многозначительные дипломатические пассы в отношении других бывших советских республик и прежде всего таких крупных и влиятельных, как Украина, Белоруссия и Казахстан, вероятно, все же сохранит прежний приоритетный курс на поддержку Москвы до тех пор, пока ее поведение будет вписываться в глобальные геополитические схемы США. Как отмечал в одном из интервью российскому телевидению выдвинувшийся недавно американский "кремлинолок" Д.Саймс, многие в Америке теперь рассматривают Россию не как мировую, а как региональную державу.

Вот почему попытки Москвы заявить о своих собственных геополитических интересах, как это было после выдвижения натовского ультиматума в Боснии или в вопросе о расширении НАТО, будут вызывать и уже вызывают в Вашингтоне, да и в других западных столицах, настороженность и скрытое неприятие.

"Мы должны дать понять, - поучают те же В.Скоукрофт и Р.Хаас, - что наша поддержка не является безоговорочной и будет зависеть от приверженности России курсу на политические и экономические реформы, на проявление сдержанности (выделено авт.) в отношениях с соседними странами". "В центре внимания Вашингтона, - вторит им главный редактор влиятельного американского журнала по проблемам внешней политики "Foreign Affairs" Дж.Ходж, - должна быть способность России обеспечить сохранность ядерного оружия, выполнить соглашения по сокращению вооружений и отречься от имперского поведения за границей" (выделено авт.).

Еще одна головная боль Вашингтона - "третий мир", в котором американцы уже набили себе немало шишек. Без его ресурсов американская, как и всякая другая развитая, экономика функционировать и тем более прогрессировать не в состоянии. Отсюда прямой интерес США и их союзников в сохранении стабильности в этой обширнейшей и многобразной зоне планеты, в поддержании установленных в прошлом связей. А решение этой задачи может оказаться далеко не простым. Слишком остры и трудноразрешимы экономические и социальные проблемы, стоящие перед большинством стран Азии, Африки и Латинской Америки, несмотря на все различия их уровней развития, хозяйственных структур и возможностей. Эти проблемы и различия порождали и порождают многочисленные региональные и локальные конфликты, которые имеют устойчивую тенденцию к самоконсервации, а нередко и к обострению. Так, поданным уже цитировавшегося С.Стэдмэна, в XX веке лишь около 18% гражданских войн кончались уничтожением или безоговорочной капитуляцией одной из противоборствовавших сторон, остальные же давали все новые и новые рецидивы. В 1985 г. в мире шло 18 гражданских войн, в начале 90-х годов их было 19.

Застой и стагнация, обнищание населения и возрастание социальной напряженности, поразившие многие из стран третьего мира, а немалое число из них -и хронический голод - все это грозит новыми взрывами, ударная волна от которых может достичь и уже достигает благополучные страны Запада и Востока. К ней добавляется все нарастающее давление социально-экономических трудностей в бывших социалистических странах, которые все без исключения переживают серьезный экономический кризис.

"Первый мир" при всем желании и осознании взрывоопасное™ общемировой проблемы бедности и растущей пропасти в развитии отдельных стран "мира третьего" решить ее не может, даже если предположить идеальный вариант: мобилизацию в этих целях всех его материальных, финансовых и интеллектуальных ресурсов. Каждой стране, переживающей экономические бедствия, придется выкарабкиваться из них самой, не исключая при этом некоторую, но далеко не решающую поддержку извне. Времена спасительных планов Маршалла, как убедительно свидетельствует трудный российский опыт, думается, безвозвратно ушли в прошлое. Мир стал совершенно другим, и Западу уже не надо вытягивать пострадавшие страны, чтобы спасти их от коммунистической угрозы. А проблемы государств Азии, Африки и Латинской Америки кажутся такими далекими и абстрактными по сравнению с собственными, что о них хочется забыть или баюкать себя надеждой на их саморазрешение при, по возможности, минимальной посторонней помощи.

Не забудем также в этой связи о такой могущественной и в конечном счете политикооформирующей силе как международный монополистический капитал, который кровно заинтересован в сохранении статус-кво в современной системе мирохозяйственных связей, где странам "третьего мира" отводится традиционная со времени колониализма роль поставщиков сырья и резервуаров дешевой, фактически бесправной и в то же время уже достаточно искусной и квалифицированной рабочей силы, готовой трудиться за гроши ради поддержания минимального уровня жизни, а часто и просто физического выживания.

Как удачно подмечено в одной из статей январско-февральского выпуска "Foreign Affairs" за текущий год, многонациональным компаниям удалось "отвести часы назад, переведя производство в страны с условиями труда, напоминающими те, которые существовали в ранний период индустриализации в самой Америке".

Индустриальный мир, особенно в условиях продолжающегося экономического спада и вялой конъюнктуры на Западе, оказывается как бы между двух огней: с одной стороны, он, несомненно, заинтересован в сохранении международной стабильности, во всемерном смягчении и сглаживании накапливающихся противоречий по линии Север - Юг, в том, чтобы не допустить возникновения их критической, взрывоопасной массы, а с другой - он просто не в состоянии без нанесения собственным интересам существенного ущерба изменить привычный стратегический подход к слаборазвитым странам Азии, Африки и Латинской Америки как к источникам сырья и дешевой рабочей силы. В этой связи его политика удержания "третьего мира" на скудном экономическом и технологическом пайке, обеспечивающем его выживание и, что самое главное, подчиненное, зависимое положение в мировом капиталистическом хозяйстве, в обозримом будущем вряд ли претерпит сколько-нибудь существенные изменения.

Исходя из этого, можно предположить, что внешнеполитический курс администрации Б.Клинтона на остающиеся три года его легислатуры будет органически не однородным, содержащим в себе как прежние элементы гегемонизма и глобализма, так и действия "пожарной команды", стремящейся не допустить разрастания локальных конфликтов до угрозы всеобщему миру и безопасности, то есть будет сочетать старое и новое в пропорции, зависящей от конкретных обстоятельств.

"Новые изоляционисты", по всей вероятности, не встретят сколько-нибудь заметного отклика в Белом доме и Госдепе: в современных условиях, когда мир становится все более неделимым и интегрированным, опутанным густой и неразрывной сетью современных и все более совершенствующихся средств массовой информации и коммуникации, проповедовать самоизоляцию, тем более для такой супердержавы, как США, может показаться по меньшей мере наивным.

Однако в доводах "изоляционистов", критикующих прошлый, не всегда удачный опыт американской внешней политики, особенно в "третьем мире", есть свой резон. Они, вероятно, правы, призывая администрацию Б.Клинтона отказаться в новую постконфронтационную эпоху от прежних попыток навязать другим странам свои взгляды, "научить их жить по американским рецептам", ограничить американское силовое участие в решении проблем других стран, более осмотрительно подходить к применению силовых методов. "Соединенным Штатам, - рекомендует Д.Шлезинджер, - надо избавиться от вызванного их триумфом в холодной войне пьянящего чувства, что сейчас все можно".

После внушительной победы США в войне против Ирака в мире заговорили о формировании "нового порядка" на американский манер. Думается, однако, что этот порядок возникает не только и не столько по воле США, хотя их влияние нельзя недооценивать. Этот процесс вызван глубинными, тектоническими сдвигами во всей складывавшейся годами и десятилетиями структуре международных отношений, самой логикой и потребностями их развития.

Действительно, за последние годы мир стал иным и сохранение его стабильности, а в ней заинтересованы все без исключения нации и народы, предполагает скорее сотрудничество и коллективный поиск развязок назревших проблем, чем попытки разрубить туго затянутые узлы внутренних и международных конфликтов. Осознание политиками, мировым общественным мнением этой непреложной истины, подтверждаемой всей историей развития международных отношений, позволит объединить созидательные усилия сообщества наций, отрешиться от отживших представлений и методов "холодной войны".